Рона привыкла балансировать на грани. То и дело спотыкаться на лезвии ножа, но всегда ощущать спасительную возможность сойти с дистанции. Что сказать, пожалуй, впервые в жизни, это был тот случай, когда назад сдавать было некуда. Между ней и Кристианом не осталось и миллиметра свободного пространства. Туда не мог просочиться даже воздух, не то, чтобы вереница препятствий и предрассудков, что ждала своей очереди на выход. Но ведь всё это возникнет завтра. Неделю спустя. Когда угодно – потом. Так легко окунаться в эйфорию чувств, не задумываясь о последствиях. Так сложно справиться со свой тяжелой головой, когда экстаз остается лишь ярким воспоминанием, а ты сидишь у кучки пепла... Что же, ей оставалось не много – только надеяться, что Кауфман не оставит ситуацию, выбросив этот день за борт. В его силах продлить флер долбанутого романтизма надолго. Ей не нужно ничего, кроме как чувствовать ладонями его кожу, вдыхать запах парфюма. Эта зависимость не прекратит свое существование, если не залить костер ледяной водой. Ведь он не сделает этого?
Нет времени думать, когда все пути к отступлению перерезаны без намека на жалость. Когда последние ниточки чести и благоразумия, на которых держалась непорочность отношения Роны и герра, были разорваны во имя непреодолимого желания соприкоснуться душами. Смейтесь, так устроены люди. В момент наивысшего наслаждения между телами, души перестают бояться и выходят наружу, соприкасаясь друг с другом. Вечная борьба за то, чтобы не умереть изнутри.
Слова становятся неподъемными, вдохи шумными, голоса охрипают на ходу. Глаза в глаза, и даже Рона ловит во взгляде Криса эту точку невозврата, заставляющую изменить свои планы. Попытки цепляться за действительность так тщетны, что Рона сдается на полпути, прижимаясь всем телом к телу Кристиана. Неважно, что будет потом. Неважно ничего, кроме его сбитого дыхания, что ловят уши. Изгиб к изгибу, движение за движением, Ру ловит малейшее колебание тела, чтобы вторить ему эхом. Глаза закрываются, пальцы сжимают кожу, ей нравится то,  что происходит сейчас, нравится ощущать его своими пальцами, хочется проваливаться в ватное небо собственных грез, без оглядки на всякую там реальность...
Она плохо помнит, как пришла в себя. Как легкие снова раскрылись и обрели способность впитывать кислород. Несомненно, до этого, Рона дышала чем-то инопланетным. Дыхание все еще было сбито, но, по крайней мере, каждая попытка втянуть немного жизни не поджигала под собой простыни. Языки прохлады тут же напомнили о себе, и худое теплое тело поспешило прижаться к телу Кристиана так плотно, как парой минут до этого, но уже в совсем другой коме.
Повторяя изгибы его тела, Рона почувствовала себя кусочком мокрой ткани, что не отлепить от кожи. Просовывает колено ему между ног, обвивает ступней его ступню, ныряет ладонью под руку и прячет пальцы на пояснице. Не отдаляться ни на миллиметр. Не расставаться с этим теплом, растирающимся по телу. Тыкается лбом  в шею, из последних сил дарит теплый поцелуй, тихонько сопит. Осознание всегда дается с трудом. Намного труднее, чем падение в омут чувств. Теперь Стиллер предстояло самое сложное – смириться и принять нарушенные границы жизней как факт, а не как грех, нарушение правил и так далее по списку. Но Ру лишь слышала  собственное сбитое дыхание, рваные удары не унимающегося сердца и искала защиты, прижимаясь ближе, пряча глаза.
Генри ушел. В целом домике они были вдвоем, а это значит, что никто не мог помешать двоим расставить точки над зё. То есть, привести Рону в чувства после случившегося, ибо немец не был замечен в непосильных муках души. Ни когда прижимал к столу, ни когда целовал с познаниями в современности, ни когда спинку в душе тер. Так что...
Ей хочется что-то сказать. Отчаянно хочется, но слова немеют на пол пути. Цепляется а реальность, звуками его дыхания и ответного стука сердца, стоит плотнее прижаться ухом к груди и Рона слышит. Тук-тук-тук. Пульс жизни, рваный и беснующийся. Низ живота все еще немеет от приятных ощущений. Точно бы импульсы тока сошли на нет, оставляя после себя парализованные участки. Рона неосторожно роняет шумный выдох, когда дергается нечаянно. Еще не отпустило. Хочется коснуться губами губ, но страх встретиться взглядами сильнее слабостей. Она затихает, стараясь унять дрожь и собственный пульс. Что ж, отлично добрались до океана.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule