Знаете, эта отличительная сонливость только что разбуженного человека (даже несмотря на то, что отсутствовал в реальности он не больше минуты) не может не броситься в глаза. Посему осознание какую ошибку парень совершил приходит мгновенно, но в лучших традициях жанра, когда ты прерываешь момент самостоятельно, вернуться на исходную позицию не поможет даже вуду-магия. Мгновение упущено. Теперь пожинай плоды собственной бестолковости. Когда Линтон поднимается на ноги, его словно возвращает обратно в тело из дымчатой пелены бессознательности и полнейшего спокойствия. Несколько раз моргая в попытке понять в какую сторону клонит происходящее, Монро понимает простую истину. «Какой же ты молодец.» Укором подсознания. Впрочем, надежда не умирает до последнего, пока Алисса не произносит совершенно неуместное предложение взбодриться. Точнее, может быть, в понимании девушки это было «тем самым», чего им не хватало в данную секунду, однако у Дилана были свои соображения на этот счёт. Можно стереть те несколько секунд, когда парню хватило мозгов предложить перелечь на кровать? На холодном полу было отлично. И он бы просто пожертвовал свой свитер, чтобы темноволосая не простудила себе ничего. Ой, только не надо драматизировать, словно в одной майке он внезапно окочуриться и затрясется.
— И что ты предлагаешь? — стараясь изобразить лицо полное энтузиазма, интересуется юноша, пока фоновой музыкой мысли начинают вгонять в состояние полнейшего отчаяния. А что, если он сделал что-то не так? Каким-то образом задел Линтон, сам того не заметив? Не отрывая глаз от девушки, парень раз за разом отвергает многочисленные ответы. Ни один не подходит, кроме того, что он полнейший слепец и кретин, не уловил какие-то завуалированные посылы, за которые, собственно, сейчас и будет расплачиваться упущенной возможностью абсолютной не-бодрости. Она ему к чертям собачьим не годилась. Ни проклятая бодрость, ни дополнительная доза алкоголя в кровь, которая сделает возвращение домой ещё более проблематичным. Почему? А вы представьте как на такой перл отреагируют два врача? Вот и я о том же. А если учитывать, что он подкашивался по стеночке, когда в прошлый раз пробовал пройтись, попадание в комнату через окно будет крайне опасной затеей. Сейчас бы обратно. Назад на эти несколько лишних фраз, которыми он смел потревожить сон Линтон. Еле дышать. Находиться в полудрёме. Быть близко. Но так даже в фильмах, увы, не бывает, что уж тут надеяться на неприглядную реальность?
— По-моему это забавно, — ловя себя на полуслове и возможности опять сморозить ересь, он мгновенно продолжает, — Не то, что ты вечно падаешь и бьешься. Твоя неуклюжесть забавная. — смотря в глаза Лу, негромко говорит юноша. Не вернешься ты назад, как ни пытайся. Бороться с поражением он прекращает ровно в тот момент, когда темноволосый силуэт мелькает в коридоре, на некоторое время оставляя Монро наедине с нахлынувшим потоком сомнений. Что заставляет разгоняться Линтон от спокойного сопения в районе его живота до полного охлаждения и побега куда-то в сторону кухни? Проходит достаточно количество времени, чтобы заметить его отсутствие, прежде чем фигура Дилана появляется в дверном проёме перед несчастной нянькой на сегодняшний вечер. Омерзительное чувство, будто ты никчёмнейшее создание на этой планете. А главное, сокрушительным финальным аккордом становится предположение, неожиданно посещающее больной разум. Но об этом мы поговорим чуть позже.
Еле слышно ступая по кухонному кафелю, он подходит к Лу, опираясь о столешницу рядом с ней. В лицо ударяет прохладный зимний ветер, мгновенно приводя материнский инстинкт в действие. Дилан разворачивается к ней с растерянно-недовольным видом (вина лежала на неясности происходящего), поспешно замечает: Не получилось простудиться на полу ты решила выбрать более радикальные методы? — всё ещё немного пошатываясь, он поднимает свою куртку со стула, накидывая на плечи девушки. Нет, он бы с удовольствием подал её собственную, если бы имел хотя бы малейшее представление о местоположении желанного предмета. — Только сейчас не пугайся. — А то он и впрямь пересмотрит своё мнение на счет укутывания замерзших. Шути-шути, авось, не подашь виду насколько двойственны были ощущения от ситуации в целом. В такие моменты хотелось просто-напросто быть глубоко наивным идиотом, который не замечает ничего особенного в переменах от «обними меня» до «я не такая, я жду трамвая». Но Монро бы изменил своему любящему искренность началу, если бы промолчал на счёт тревожных мыслей, роем заполонивших и без того несветлую голову.
— Мне, конечно, вполне могло показаться, — начинает он, возвращаясь на исходное место вблизи с Линтон. — I'm sorry if I offended you in any way. Or if I did something that made you feel uncomfortable, — хмуря брови, он сверлит взглядом блестящую металлическую раковину перед собой, словно она способна хоть как-то избавить его от засевшего душе неприятного ощущения непринадлежности к нынешней реальности. — I never meant it, — добавляет он, наконец-то отрывая прикованный к отражающей поверхности взор. К слову о посетившей его идее. Проходит несколько секунд, и Монро взрывается до конца. Парень отворачивается от Линтон, делает несколько шагов в сторону местоположения бутылки, а затем, заметьте, намеренно делает с четыре внушительных глотка. Она же хотела веселиться? Будет вам развлечение на день рождения. Просто, чтобы не спасовать, и не выбежать во входную дверь Алиссы прямо сейчас, требуется определенная подготовка. Пусть и крайне вредоносная.
Опираясь о стол, он разворачивается к темноволосой, глубоко вдыхая. — Надеюсь ты не подумала, что это была нелепая попытка затащить тебя в кровать, когда я предложил на неё пересесть? — быстро, скомкано, практически на одном дыхании выпаливает Монро. Выжидает мгновение, но не дожидаясь какой-либо реакции. — Я, наверное, странно всё это сказал. Сначала ты мне нравишься. Потом давай переляжем. Я вообще не имел ввиду ничего такого. Честно. — нервозно потрясывая коленкой и не сбавляя ритма, завершает юноша. Велика человеческая мысль, не находите? В какие только дебри она ни способна нас завести, и пример Дилана — чудесное нравоучение как думать не надо. Потому что выглядело это не менее маньячно, как предложение пересесть в том же положении, только в зону опасности.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

Оттягивая край рукава светера, чтобы спрятать руки в ткань, Монро немного ежится, ощущая действие холодного ветра, врывающегося в помещение. Становилось лучше, несмотря на завидные несколько глотков для храбрости, исполненные на подобие крика души. Ничего не понимаю, так хоть напьюсь на худой конец. Внимательно смотря на полуотвернутое лицо Линтон, он еле заметно вздрагивает, когда она произносит его имя. Удивительное свойство человека придумать себе несуществующую вину и с таким самоотвержением верить в неё, словно и впрямь собирался исполнить нечто не входящее в кодекс хорошего парня. Когда Алисса оборачивается в его сторону, Дилан смято улыбается, пытаясь прочитать предстоящую фразу. Не выходит. До тех пор, пока темноволосая вновь не начинает говорить. — Хорошо, — несколько подохрипшим голосом проговаривает юноша, не успев даже ничего подумать. Великая способность соглашаться раньше, чем родил страшные картинки причин, которые могли заставить возжелать наблюдать его у себя в квартире целую ночь. Впрочем, вряд ли бы ему хватило наглости полагать, что Лу внезапно решила соблазнить юное создание. Заманчивая перспектива лишить девственности странного мальчика. Представьте, что автор закатил глаза. — Я бы и не подумал, — не менее быстро замечает парень, издавая еле слышный смешок. «Куртку не скинула, уже хорошо.» Волнения на счёт собственного кретинизма уходят на второй план, позволяя изобразить что-то похожее на приподнятый дух и хорошее настроение. Хотя, если подумать, оно и впрямь стремительно росло вверх после услышанного. — Получится в лучших традициях всех дней рождений дома. Все напились и уснули, где бог послал. — усмехаясь, говорит Монро. Если бы его ещё не шатало, а сердце то и дело не норовило выпрыгнуть через горло, сегодняшний вечер можно было бы спокойно отнести к лучшему празднику. Хотя, на самом деле, и с этими составляющими он был исключительным. Тёплым, что ли. И не важно, что девушка так искусно одарила его метафорой про «не замерзни». Обойдётся.
— Нет, находиться в пятидесяти сантиметрах от земли мне не страшно. — отлипая от столешницы, он чуть не спотыкается, но мгновенно ловит равновесие, усмехаясь. — Всё отлично. Я справлюсь, — широко улыбаясь, сообщает юноша. Потому что теперь неизвестно, кто представлял большую опасность для квартиры Линтон. Но как же не выручить попавшую в беду Лу, ощутив себя при этом спасителем вселенной?

По спальне раздается очередной негромкий смешок Дилана, становящийся последним прежде чем девушка засыпает. Он опускает глаза, недолго всматриваясь в осунувшееся ото сна лицо и еле улыбается, проводя рукой по волосам, чтобы проклятые не мешались. «Надо же было, навернуться в самый последний момент. Хорошо хоть ничего не разбил.» Качая головой на промелькнувшее в голове замечание, вспоминает флэшбеком великое падение супергероя Монро. Победоносно вкрутить лампочку, громко заявить: «Вот видишь, я же справился.» А затем красиво рухнуть ласточкой вниз. Можем. Умеем. Практикуем. Рука тянется к краю одеяла, чтобы завернуть Линтон получше. Как почему? Холодно! Простудится. Наконец-то откидываясь назад на подушку, парень глубоко вдыхает, борясь с назойливыми спазмами в сердце. Почти не больно. Видимо, побочное действие от изощренных попыток строить из себя неубиваемого. Сползая чуть ниже, чтобы поравняться лицами с темноволосой, он поворачивается на бок, вглядываясь в фигуру перед собой. «Что собираешься делать, а?» Ухает в подсознании, отчего греющее тепло в груди испаряется в один миг. «А что делать? Подумай об этом завтра. Или послезавтра. Ради бога. Только не надо сейчас.» Сжимая веки, он старается провалиться в небытие. Не выходит. Организм будто работает против него, заставляя выслушивать бесконечный поток бреда неразумной головы. «Да успокойся ты, господи.» Сгибает ушибленное колено, чтобы надавить на синяк. Болит. Значит не почудилось. Потому что тяжело было поверить, что она согласилась, что смеялась над глупым падением, что прижималась свернувшись калачиком, а теперь спала рядом. Словно так и должно было произойти. Вновь улыбается, воспроизводя зычный хохот Алиссы. Он, видите ли, впечатался в пол, а ей смешно. А ведь и впрямь смешно. Спаситель хренов.

Его будит будильник. Удивительно, как разбитый телефон почему-то подавал признаки жизни. Действовать приходится быстро. Настолько быстро, что единственным решением проблемы погасшего экрана становится вытащить батарейку. Выдыхает, облегченно падая на спину. Не разбудил. — Девять утра, какого хрена? — и не единого воспоминания о моменте, когда последний бодрствующий в квартире отошел от реальности в мир Морфея. Негромко кряхтя, потягивается, поворачивая голову в предположительное местонахождение тела Линтон. На месте. Значит, что не причудилось. Приходится выползти на цыпочках из спальни, споткнуться, чуть не влететь в дверь ванной комнаты, чтобы понять об остаточном действии выпитого. Благо холодная вода, а затем уличный воздух облегчают возвращение в себя. А вы чего хотели? Чтобы он её без завтрака оставил? Тяжеловато приготовить что-то из воздуха, поэтому выходом становится кофейня неподалеку.

На ручных часах десять тридцать. На столе булочки, парочка йогуртов и порезанные яблоки (единственные фрукты, которые удалось найти по близости). Чайник звучно клацает в момент, когда он слышит шаги Линтон за спиной. — Доброе утро. — скорая улыбка, следующая за разворотом в сторону девушки. — Кофе? Чай? — пришлось одолжить пластиковые стаканчики и словить на себе странный взгляд продавца. Если честно, когда работаешь в баре, приготовленные чай или кофе не тобой становятся на вкус как коровья моча. Пусть покажусь идиотом, но сделаю сам. И не важно, что при этом придётся просить пробить напитки, но выдать лишь ингредиенты. — Голова не болит? Если что, я купил аспирина. Потому что твоя квартира напоминает извращенную мечту минималиста. — ни еды, ни лекарств. Уж молчу про изобилие посуды. Удивительно, что здесь забыл несчастный чайник. Монро выпрямляется, пытаясь справиться с болью в спине, а на душе как-то спокойно. Может быть правда. Так и должно было быть. Он поднимает глаза на Лу ещё раз, чтобы подвести итог. Красивая. Даже спросонья и растрепанная.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

Взгляд улавливает всю красоту нарисовавшейся картины не сразу. Постепенно, когда глаза Монро по инерции опускаются чуть ниже, чтобы просто-напросто посмотреть во что оделась Линтон. Как оказалось в итоге: ни во что. Практически отдергивая взгляд вновь наверх, он открывает рот, но непроизнесенная фраза гаснет, так и не зародившись. Тут, увы, нечего сказать. Только удивленно хлопать глазами и сокрушаться, одновременно радуясь такому стечению обстоятельств. О, это великолепное двоякое чувство удовольствия от происходящего, сопровождающееся внутренней паникой и желанием прекратить произвол. Нет, да где это видано, чтобы без доли стеснения девушка выползала из спальни в тех самых трусах, которые ему не удалось посмотреть, потому что в прошлый раз он успел отвернуться. Или вы сомневались?
Быстро улыбаясь, он разворачивается к столешнице, чтобы не испытывать странное желание не смотреть и смотреть в один и тот же отрезок времени. — Может быть тебе бы тут нравилось больше, если бы здесь появилась хотя бы одна кружка? — по его интонации можно было уловить — улыбается, заваривая себе зелёный чай. Любовь Дилана к кофе, конечно же, была безгранична, но и с ним приходилось ограничиваться. На всякий случай. Мысленно парень делает пометку на список ближайших дел. Купить Линтон кружку. Одну, чтобы не было возможности отвергнуть попытку навязаться. От подарков же не отказываются? — А почему ты живешь здесь... одна? — немного разворачиваясь на девушку, интересуется шатен. Не села. Пока не лучше. По крайней мере стол немного скрывал обнаженные ноги благодаря его удачной позиции в помещении, отчего разворачиваться лицом официально стало менее опасно для здоровья. — Если это конечно же не личное, — наскоро добавляет юноша, вспоминая прошлые провалы узнать что-то кроме места работы Алиссы и проявлений её характера. Но, не стоит сомневаться, что с каждой минутой интерес на счёт таинственного молчания разгорался с новой силой. А в голове сплошные «почему», да «зачем». Покоя от них не дождешься, ей богу.
Когда девушка подходит, не думать о полуголом виде становится куда тяжелее, чем когда она находилась на безопасном расстоянии, а эти милые ухищрения трогать его за шею, голову, щеки никак не способствуют успокоению надломленного травмами сознания. — Ходить буду, — тело предательски покрывается мурашками. Я успел сказать, что ко всему прочему он до смерти боялся щекотки? Понимаете, этот диссонанс ощущений? Вроде и приятно, и хочется дернуться, чтобы не ежиться от отного прикосновения. Пятки и шея — опасная зона, предупреждаю. — Тебе не дует? — делая акцент на внешнем виде, неожиданно вырывается, видимо, под действием чесания за ушком. Щеночки они такие. Их только отвлеки нежностями, а они уже готовы продаться в рабство и быть предельно искренними. Дышать становится проще и свободней, когда темноволосая уползает в сторону небогато накрытого стола. Как можем, что уж тут.
Быстро расправляясь с поставленной задачей в виде кофе, он вновь смотрит на неё через плечо, оценивая нынешнее положение дел. Чудесно. Села. Опасность несколько миновала. Наивно, да? Но ничего не поделать, в отличие от автора, несчастный и понятия не имел, что произойдет в ближайшее время. Точнее, что будет громогласно сказано и повергнет в пучину отчания. Но не будем забегать вперёд. Дадим насладиться Монро утренним единением с милой сердцу девушкой. Покой, благодать. Усаживаясь напротив Линтон, он пододвигает стакан с напитком к ней, складывая рядом два пакетика с сахаром. Мало ли, она пьет сладкий. Он и без него обойдётся, а проклятый продавец положил, как кот наплакал. Парень чуть не давится откушенной булочкой с яблочным повидлом, когда Алисса невзначай интересуется бутылкой виски. Глаза-блюдца. Откашливаясь, произносит: Я бы даже не удивился. — почему-то, несмотря на ошарашенный вид сейчас, это не стало бы потрясением века. Не то, чтобы Лу была воплощением порока в его понимании. Вовсе нет. Даже наоборот. Но вот про незаурядные способности он сомневаться определенно не смел. — Я ведь совсем забыл с кем имею дело. — читать: убийца, воровка и разбивательница сердец. Последнее подчеркнуть жирным, а главное, не забыть, что всё это невинная шутка, потому что лицо Монро расползлось в добродушной улыбке полной удовольствия от происходящего. И его состояние не могла омрачить даже попытка уличить в слабой выдержке, хоть чертыхнуться про себя он всё же успел.
Делая глоток подостывшего чая, он вновь ощущает что такое, когда ты внезапно давишься от последующего вопроса. Вытаращившись на Лу, будто она спросила нечто кошмарное, он внимательно изучает лицо девушки в поисках ответа. Что могло спровоцировать на такую прямолинейность, черт подери? То, что сердце ухнуло в пятки, можно не сомневаться. Впрочем, велика вероятность, что оттуда оно уже выползло и вышло в окно, чтобы не наблюдать и не страдать. Шоу-то продолжалось. — Okay, — протягивая второй слог, медленно влипая взглядом в стол, ужасается юноша. Чай уходит в сторону до лучшего момента. Когда не будет риска умереть от удушья. Мало ли, что ей придёт в голову через несколько секунд. Правильный выбор. Потому что, чем дольше он слушает, тем сильнее ему плохеет. И только дождавшись, когда девушка окончит этот парад «заставь меня гореть от смущения, детка», он находит силы заговорить. Очень сбито. К слову. — Is it, — хмурясь, выпаливает он, мгновенно замолкая. Попытка дубль два. — Is it my expression that tells you «Me. You. Bed. Now.» or it's like a global remark? — описывая круг указательным пальцем, интересуется Дилан. — Well, admitting that you just asked me the most awkward question that I've ever recieved, nothing can make me feel even more ridiculously uncomfortable. — вдыхает, — Because actually yes. I am a virgin, — и теперь он официально превратился в пепел. Потому что только идиот мог не заметить краснеющих щёк, попытки держаться храбро и уверенно, наперевес с бегающими по всему столу глазами, только бы уцепиться за какую-нибудь точку. Ещё раз кусает булочку и делает глоток чая с видом я не при делах. Гореть. Горе-е-еть. ГОРЕТЬ, мать его.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

Находится в состоянии глубочайшего стресса было не весть как приятно. Во-первых, исходя из поведения Алиссы, он в конечном итоге вынес простую истину. Она была из четы тех девушек, которые не светили стеснительным парням. Тем более стеснительным парням-девственникам. Фрэндзона, мы о тебе не забыли, а сейчас, когда Линтон пришло в голову прояснить вопрос на счёт этапа взросления, на котором он остановился, парень как никогда ощущал семимильные шаги, которыми приближался к отметке друга, но не больше. Во-вторых, когда тебе двадцать один, а душа чиста и непорочна, в голову закрадываются сомнения. А не проблемный ты молодой человек, часом? Прямо в точку. Потому что сердечная недостаточность, пожалуй, стала той самой причиной, по которой он до сих пор оставался в стороне от умудренных опытом половой жизни. Сначала расставание, после довольно длительных отношений с подругой детства, время на акклиматизацию, новая девушка и случай в бассейне, заставивший претенденток на сердце испариться на горизонте. Итоги? Мы совершеннолетние и ничегошеньки не понимаем в отношениях, действуя на уровне желания заботиться и быть искренним. Очередная причина стать другом. Как чудесно всё складывалось, не находите?
От слегка красного лицо переходит к оттенкам багрового, а взляд нервно прожигает предметы, что попадаются ему на пути. Кошмарный сон. Это определенно ужас наяву. Стыд. Позор. Пепел на голову в студию. Но попытки прийти в себя и показаться в приемлемой для незаурядной беседы кондиции он не оставляет. Наоборот, с остервенением делает серьезное лицо, пока Линтон не произносит очередной убивающей наповал фразочки. — There is nothing to be sorry about! — вторя эмоциональности Алиссы, слегка вскрикивает Дилан, поднимая глаза на девушку. Смотри в них. Он просто молит, чтобы ты убедилась с первого раза и не продолжала. Увы. Полнейший провал, а выражение щенячьей морды только ухудшается в сторону отчаяния, сведенных домиком бровей и абсолютно красного вида. — It's not like I have no hope left or anything. I'm fine. Completely. And full of hope, — нервно тряся головой в подсознательном отрицании, быстро проговаривает юноша, разбавляя фразу частыми усмешками, наполненными волнительными нотками. Вдумываясь в идиотичность сказанного, он бьет себя по лбу, совсем забывая, что делает это вовсе не мысленно. Отлично, куда дальше? Когда темноволосая произносит светлую идею, связанную с успокоением, он лишь податливо кивает раз с пять, делая большой глоток чая. И давится. Не сильно, но достаточно, чтобы закашляться. «Какого чёрта?» На мгновение он отвлекается от насущной темы своей девственности, сопровождающейся падением в пучину клейма полнейшего кретина. Кровь на кулаке, которым он зажал рот, как результат бездумной недопьянки. Что дальше? Приступ прямо на кухне? Быстрым движением он прячет руку под стол, не находя лучшего решения, чем стереть следы преступления о его внутреннюю часть. На всякий случай облизывает губы, возвращая свое внимание вновь на девушку.
Издает смятый смешок, вызванный неприкрытым удивлением на счёт ситуации с порочностью его тела. — Well, thanks, — стесненно произносит Монро, пытаясь прокашляться от неприятного комка, застрявшего в горле, с закрытым ртом. — I don't know. Never had an opportunity I guess, — потерянно говорит юноша, делая ещё один глотой остывшего напитка. На самом деле до сегодняшнего дня его и впрямь не беспокоил параграф не отмеченный галочкой. Не было времени задумываться, что ли. А что же теперь? Новая боль до конца дня, если не до конца девственности. — Is it something like an abnormality? — практически растворяясь в воздухе, издает последний крик души Дилан. Нет, ведь он знал парней, которые и в двадцать пять не лишились проклятой девственности. Правда вот характеры у них были не сахар, да и внешностью некоторые не блистали. Итог? Медленно, но верно, мы приходим к выводу, что здесь и впрямь что-то не так. Ещё одна причина считать себя фальшивой нотой мира. Идея про гореть всё еще актуальна.
Спешно вздыхая, он тянется к затыканной своими нервозными пальцами булке, чтобы заесть горе. Жаль только сладкое в этом случае не становится волшебным помощником. Чуть распрямляя спину, он вновь поднимает глаза на Алиссу, еле улыбаясь. Уже легче. Уже справляемся, потому что, когда она произносит что-то на счёт излишнего интереса, Дилан даже умудряется не раскраснеться в конец, а посмеяться над шуткой. Это же шутка была, так? Мы не ошиблись? — No. I mean, we're trying to get to know each other better, — дружелюбие так и прёт. И практически не обидно, что она решила оставить вопрос про причину одиночества нераскрытым. — And it was the first question that surfaced in your mind, right? — пожимая плечами, завершая предположение, чтобы спустя мгновение получить дозу глаз-блюдец. А Линтон определенно не уставала удивлять своими изречениями. Но в этот раз у него даже не находится слов. Точнее не сразу. Монро взбудораженно трясет головой, стараясь выкрикнуть что-то на подобие «о господи, нет конечно!», однако приходит к пониманию, что лишь заглатывает холодный воздух. Весь словарный запас будто спустили в унитаз, не позаботившись о замене другим способом коммуникации. Юноша не успевает произнести и полслова прежде чем фигура Лу скрывается в дверном проеме. — Идиот, — шикая на себя, цедит Дилан. Всё верно вы поняли. Кто-то совершенно не умеет воспринимать информацию должным образом, поэтому приходит к ошибочному выводу, что его поведение позволило думать об этом, а «прости» было обиженной, точнее как, оскорбленной капитуляцией в ванную комнату. Он подскакивает с места, чуть не переворачивает стол, зацепляется ногой за ножку, отчего практически летит носом в пол, но вовремя ловит равновесие. Несколько уверенных шагов за девушкой, а затем молниеносное остолбенение. Вопрос эхом в голове. «Ты подумал, хочет ли она твоих объяснений?» Не в силах решить мгновенно, он мозолит взором дверную ручку, топчась на месте. Секунда. Глубокий вдох для храбрости. Монро останавливается, упираясь лбом в дерево, разделяющее их с темноволосой. — Alissa? — негромко, даже хрипло. — I do like you and I am attracted to you. You're right. But I have never thought of making profit of you. I mean, this is ridiculous, — шепчет себе под нос окончание слов. — Как бы объяснить, — начиная нервно трясти коленкой, тем самым отстукивая неровный ритм по двери, фыркает Дилан. — Когда тебе нравится кто-то ты ведь машинально представляешь все эти «что бы если», и глупо говорить, что я вовсе ни о чём не думаю, что это не-свидание, что ты мне интересна только как друг, — забываясь в монологе, он продолжает. — Это эгоистично. В каком-то смысле. — поджимая губы, — I'm sorry. I don't even deserve to be your friend. I should leave you alone, I guess, — сведя до боли веки, дожимает он. Тихий шаг в сторону. Оставаясь наедине с тишиной, он упирается в стену, опасаясь двинуться хоть на миллиметр. Потому что ждёт ответа. И даже в такой, как казалось бы, очевидной ситуации, где ему придётся выйти вон, оставляет бестолковую надежду, что она поймет. С чего бы интересно?

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

Вжимаешься в стену, плотно хватаясь за неё ладонями, будто в попытке не съехать на пол. Разум кричит об уходе, но организм протестует, приклеиваясь к одному месту, словно от того, что он останется зависит чья-то жизнь. Его, к примеру. Потому что уж очень вряд ли Линтон бы решила свести счёты с её бренным существованием на планете Земля из-за ухода красивого-личика-Монро, как он успел вынести из разговора. Совесть берет верх. Юноша отталкивается от опорной точки, делая неуверенный шаг вперед и было уже разворачивается к кухне, где, предположительно, осталась его куртка прошлой ночью, как слышит громкое «нет». И этого достаточно, чтобы резко дернулся по направлению к двери, не менее комично влепляясь в неё лбом. — Я здесь. Я всё еще здесь, — тихо, с придыханием, пока внутри неприятно сжимается, отчего лицо парня приобретает хмурые выражения. Благо она не видит пик разочарования в собственном создании щеночка. Выглядело это, как минимум, смешно. По крайней мере, так себя оценивал Монро со стороны в большинстве случаев.
Глаза сами собой закрываются. Наверное, потому что вслушиваясь в каждое слово, которое произносила девушка, он боялся упустить что-нибудь из-за посторонних действующих органов чувств. Негромко дыша, он сильнее впирается лбом в деревянную поверхность, будто от этого фразу будут звучать отчетливей, а то и вовсе удастся просочиться внутрь, чтобы оказаться рядом с Алиссой. Не удивительно и факт. Сейчас Дилан отчетливо ощущал желание выломать проклятую дверь, чтобы видеть лицо девушки, чтобы ни дай бог не спутать ни единой эмоции. Услышать и понять в той мере, в которой она хочет. Не открывая рта, не издавая ни шороха. Ему не хочется ни перебивать, ни пытаться возразить фрагментам монолога больной души. Потому что это не важно. Абсолютно не имеет значение, что именно думает Монро по поводу её нелепого изречения на кухне, что ввело его в полнейший ступор, про свою проклятую девственность или внезапную радость Алиссы по этому поводу. Он не говорит, потому что впервые за всё время их знакомства слышит откровение. Настоящее лицо, неприкрытое маской от страхов и волнений. То самое, до которого он надеялся когда-нибудь достучаться. И ведь вышло. Совершенно случайно, без вопросов из стандартного «сто и один факт про вас» или надоедливых «расскажи, ну, расскажи же». Она затихает, оставляя его в полнейшем смятении. По вискам лишь гулко отдает ускоренное сердцебиение, заставляющее голову кружиться, а землю уплывать из под ног. — Открой дверь. Пожалуйста. Просто открой эту бесполезную дверь. — не замечая, как вовсе не произносит это вслух, парень улавливает что-то похожее на нежелание выходить. Точнее нет. Именно его он и слышит. Отчетливо. Ровно. Будто оно звучало громче всего монолога. Второй вопрос. — Конечно здесь, — на выдохе. Скомкано и быстро. Хотелось спросить, он вообще когда-нибудь говорил иначе находясь в непосредственной близости с Лу? — Тебе придётся открыть. Нам выходить через двадцать минут. Да и кушать там нечего. А если ты не будешь есть, то мне не останется ничего, как выломать эту дурацкую дверь. — на слове «дурацкую» интонация ломается, выдавая сполна эмоциональный шторм, происходящий на территории сознания молодого человека. — А я совсем не хочу её ломать. Это ведь твоя квартира. Будет не очень хорошо пытаться её разрушить. Но если до этого дойдёт, то ты обязательно знай. Я заплачу за починку. — голос подрагивает и становится нервно-дружелюбным, похожим на попытку держать себя в руках, когда трясет изнутри. И, в конечном итоге, он понятия не имеет, что делать, а сплетающиеся в одну большую кашу мысли никак не способствуют озарению. Но ведь и правда, что делать? Можно ли ему взять её за руку в попытке успокоить? Или это будет ошибочной близостью, которая приведет к неминуемому охлаждению? Может быть наоборот, оставаться в стороне, не докучать, позволять дышать без тактильно присутствия? А что, если ей нужно, чтобы кто-нибудь был рядом? Чтобы он был рядом?
Свободной рукой, он нащупывает внешнюю сторону дверной защелки, которой Линтон пыталась огородиться от всего мира разом. В голове рождается хитрый план. Хотя, вряд ли хитрый. Скорее спонтанный с примесью единственного желания избавить Алиссу от одиночества. Главное не прогадать. Есть шанс получить в лоб за посягательство на единение со своими монстрами. Аккуратно проворачивая замок ногтём, он слышит характерный звук открытия, а затем довольно оперативно тянет причину его негодования на себя. Не слишком резво, но достаточно быстро, чтобы девушка не успела вцепиться в деревяшку, издавая эпичные звуки похожие на самозабвенное отрицание происходящего. Поджимая губы, юноша пытается улыбнуться, но выходит что-то едва ли напоминающее лицо умирающего тюленя. Неуверенный шаг внутрь. Внимательно наблюдая за реакцией темноволосой (никто все-таки не хотел получать в нос), он неспешно произносит: Прости, за вторжение. Я просто начал волноваться и заодно нашёл альтернативу выламывания двери в лучших традициях мексиканских сериалов, — не знаешь, как себя повести? Произнеси как можно более идиотскую шутку. Пикап мастер! Впрочем, на этом социальные свершения не заканчиваются. Подходя к измотанной больной головой Алиссе, юноша аккуратно берёт её за руку. И быстро целует. Да-да, вы не очитались. Целует. Прям по-настоящему. Собравшись со всеми силами. Храбро. Уверенно. В щеку. Чтобы спустя мгновение отстраниться, приподнять кончики губ в улыбке, а затем заговорить. — I don't think that not wanting to let people in is abnormal, and I am pretty sure you have your own reasons for being distant. What's weird is that you seemed happy about me being a virgin, — спешно усмехаясь. — Thank you. — неожиданно для себя произносит парень. — Спасибо, что согласилась отпраздновать день рождения со мной.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

DEEP DOWN
IS WHERE YOU'RE GOING TO
WAY TO MY DREAMS, FORBIDDEN AND GONE
GONNA SAVE YOU FROM
Дрожь девушки бросается в глаза не сразу. Вполне вероятно, потому что какое-то время он и сам находится в полнейшей прострации от происходящего. Смотрит перед собой, глуповато хлопая глазами. Ровно до тех пор, пока не замечает подрагивающие губы Линтон и этот испуганный взгляд маленького ребёнка, которого доселе никогда не видел в лице нелюдимой девушки. На мгновение становится страшно от осознания действия собственного присутствия. Почему? Почему он? Что смог сделать Дилан Монро, чего не сумели другие люди? Быть беспардонно искренним, но врать про, пожалуй, самый важный параграф из сводки о его личности? Твердить себе, что близкие отношения с ним заранее обречены, но всё равно остаться, прорываясь через толстую стену «love is bullshit»? Отчего вдруг эгоистичное начало с такой силой действовало на каждое действие и решение?
Он смотрит ей в глаза, пытаясь прислушаться к тому, что Алисса говорит. Тяжело. Потому что разум гремит сотней вопросов, на которые вряд ли когда-нибудь найдётся достойный ответ. Может быть, он даже знает его. Просто не хочет слышать голос собственного подсознания, который давным-давно перестал нравиться. — Я бы поспорил, — закусывает губу, растерянно улыбаясь неожиданно окаменевшей девочке. Удивительно, насколько сильным порой был диссонанс между двумя состояниями Линтон. Мгновение. Она вгоняет вас в бордовые краски очередным бесстыдным изречением, довольно ухмыляясь. Момент. Всякие очертания бесстрашной девочки теряются в размытой картине паники и испуга. Не отрываясь от бледного лица, старается заглянуть в глаза. Словно от этого он поймёт её чуть лучше. Словно именно этот взгляд обладал чудесным свойством делать из людей эмпатов, позволяя чувствовать чужим сердцем. Не выходит. Только жизненно-важный орган гулко проваливается из горла к пяткам, когда темноволосая делает шаг навстречу, утыкаясь носом, предположительно, куда-то в шею.
Тёплый выдох заставляет тело покрыться щекочущими мурашками, сжать кулак от неожиданности и еле поежился под шквалом ощущений. Дыхание переходит в режим редкого присутствия, но Монро не сдается, совершая самоубийственную наглость. Руки неспешно касаются спины девушки, постепенно заключая в кольцо объятий. Наверное её оглушило ударами сердца о грудную клетку. Стоило думать прежде чем класть голову в опасной близости от звучного барабана. Заключительным актом поползновения на личное пространство становится опущенная на макушку щека. Теперь нам официально плохо и хорошо одновременно. Спокойно, будто тебя обернули в пуховое одеяло, сокрыв от зимнего ветра в раскрытое окно. Страшно, потому что в любой момент человек напротив имеет право лишить расползающейся по телу безмятежности.
— Пока ещё нет, — прижимая Линтон ненастойчивым движением, еле слышно шепчет юноша. — У нас есть пара минут, которые можно потратить не на сборы, — вторя предшествующей негромкой интонации, говорит парень. На лице появляется смазанная волнением улыбка. Да, может быть, это было смешно реагировать на простое объятие таким шквалом эмоций, но по-другому это создание не умело. Точнее как. По-другому бы сейчас и не получилось, ведь, кажется, впервые в жизни каждый миллиметр кожи чувствовал неоспоримое притяжение, с которым не было сил бороться. Не сейчас. — Ничего ведь не изменится, — негромко хмыкая, замечает Монро. Ни чувства, ни воспоминания. Никто не сотрёт этот день сокрушительным взмахом руки и не заставит напрочь позабыть открытие, которое им удалось совершить вместе. — Если только ты не решишь, что сказала абсолютную глупость. — внезапно горько срывается с губ. Потому что это будет больно. Словно от тебя оторвут кусок чего-то живого, не поинтересовавшись согласием. Люди, порой, так делают. Беспричинно или же гонимые какой-то целью, они нередко забирают частички души, которые, как казалось нам, достались по-праву. Он опускает глаза к макушке Линтон, ставя на неё подбородок, отчего, вероятно, она равняется носом с кадыком. Остается надеяться, что это не разрушило атмосферу удобства.
Взгляд начинает бегать по комнате, пока душу обдает холодным потоком несвязных мыслей. Как бы он хотел, чтобы этот белый шум ушёл на задний план, хоть раз в жизни позволив насладиться вдоволь своим неприкрытым эгоизмом. Откуда такие выводы? Монро прекрасно знает свой диагноз. Он помнит это щемящее чувство в груди, когда в реанимационной объявляют время смерти. И обрекает людей на столь нелицеприятный финал. Семимильными шагами ведёт их отношения с Линтон в бездну привязанности, которая кончится слезами и разбитым сердцем. Наверное, лучше бы девушка и впрямь сделала вид, будто ничего не произошло. Пусть ему будет больно. Переживет. Заслужил. — May I ask you a question? — практически беззвучно. Случайно, потому что половина крутящихся в голове мыслей напрочь заглушали голос, делая его хрипло-шепчущим. — Have anyone ever left you, because he couldn't stay? — потому что с ним данный вопрос был как никогда актуален. И пусть Дилан виртуозно покрыл его вуалью абсолютного бреда, юноша надеялся выцепить решение. Стучаться дальше? Отпустить? Смешно, если учитывать, что оно было давным-давно принято. Может быть даже не им, а волей случая. А теперь оставалось только пожинать плоды безответственного отношения к окружающим. Стоило стать полнейшим социопатом. Так было бы лучше для всех. Потому что после всего, больно обязательно будет, хоть Монро ещё не понимал этого в полной мере.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule