Ещё под шум поезда, бьющегося об рельсы, Теодор МакМиллан смог убедить себя, что Вселенная не остановится, если Фионна узнает о том, что он был брошен девушкой. Он не будет врать, возможно, только приукрасит свою печаль сильнее нужного, но с другой стороны – все его слова окажутся чистой правдой, что положительно повлияют, как минимум, на их отношения. Ведь всё детство им твердили «Вы должны доверять друг другу!», так что, можно было сказать, что он делал, пусть и не первый шаг, но явно прыжок выше своей головы. МакМиллан не был дураком, и не смотря на то, что Шарлотт была по первенству в топе его лучших друзей, понимал, что делиться с ней вдолбленной, ещё несколько лет назад мыслью, о безмерной любви к его старшей сестре будет не самой лучшей идеей, и сейчас он не зря благодарил себя в прошлом за это. Ведь знай об этом близнец, то наверняка спроси Фи у них правду, а этого варианта исключать было нельзя, то его якобы «страдания» можно было бы стереть мокрой тряпкой. А, возможно, после этого, мокрой тряпкой прошлись бы и по его лицу. Если только тряпкой.
И вот он, юный герой, делящийся историей разбитого сердца с девушкой, которая на самом деле ему нравится. Было ли ему стыдно? Пробиваясь в его макушку и проскакивая всю борьбу, где план казался идеальным, было. МакМиллан не обманывал людей; если подумать, он был одним из честных правил, потому что когда ваши родители – Элайджа и Трэйси, очень сложно представить, что у их детей вообще будет способность к обману, потому что ей при зачатии своих чад они не поделились. С другой стороны, стоит волшебницу краем глаза увидеть её волнующееся лицо, заботливый голос, как здравый смысл берёт вверх. А вместе с появлением мурашек, что отходят от затылке по спине благодаря прикосновению её руки к волосам, от него не остаётся и следа.
— Забавно, да? Никогда не знаешь, как сложиться жизнь. Только что мы были в отношениях, — он перехватывает её ладонь пальцами, чуть сжимая, а потом выпуская её из рук, — А затем в одночасье – птицы свободного полёта. Я... Я понимаю, что станет легче, но просто, — он выдыхает, отводя взгляд в сторону и грустно хмыкнув, добавляет, — Просто я совсем не ожидал такого.
Правило номер один – раз уже начал, выжимай из этой ситуации всё. С другой стороны, главное, было не перестараться, потому что выбившись из характера, уже обратно будет ничего не вернуть. В конце концов, он ведь не хочет, чтобы Фионна испытывала к нему только жалость при виде, – а если бы хотел, то смог бы выдавить из себя слезу для этого или, в крайнем случае, уронить лицо в руки, – а просто показать, что и у него есть чувства и не идеальные дни, когда ему нужна поддержка, — В какой-то степени хорошо, что это произошло до каникул – все успеют обо всём забыть, когда я вернусь, — он улыбается еле дёрнув уголками губ. Ещё одна положительная вещь, влияющая на эту ситуацию показать, что он по прежнему пытается найти плюсы там, где никто бы не попытался. Исторически сложилось, что в факультет орлов редко когда входили сплетницы со всего мира, потому что, все они достались Гриффиндору. Только подумайте – даже сейчас там существует одна из Уолшей, которая может рассказать любой факт о студенте, которого ты не замечал на протяжении семи лет.
И всё же, случись так, что Теодор стал бы главной новостью всего Хогвартса – вряд ли это задело бы его настолько, чтобы прятаться по углам и в дальних концах коридоров, лишь бы не слышать своё опозоренное имя. Психология людей показывает, что как только появлялась новость поинтереснее, о тебе уже забывали, так в чём проблема самостоятельно запустить новую сплетню? Нет, он не будет этого делать; для этого есть другие люди, а вам нужно лишь оказаться в нужном месте в нужное время. Второй вариант, как, в прочем, всегда и оказывалось, МакМиллан просто оказывался в вакууме на пару дней, а когда выходил, то о нём вспоминали, разве что, когда проходили мимо стенда по квиддичу, где красовались кубки ранее выигранных годов, и там же – выгравированные имена членов команд, где числились оба его родителя. Что же, таких историй как у Тео было сплошь и рядом, так что, было очевидно, что всё это забудется. Тогда смысл горевать?
Смысл горевать был только в тот момент, когда с детским наседанием Фионна Уолш заглядывает в твоё лицо исподтишка, дурачась и вытягивая из тебя улыбку даже в самый тёмный день, который ты только можешь себе придумать. Обреченно он прижимает ладонь к щеке, в которую только что прилетал палец, и упирается взглядом в её глаза. На какой-то момент лицо волшебницы оказывается так близко, что дёрнись он вперёд – и незабытое желание семнадцатилетнего мальчишки смогло бы исполнится, но вместо этого, юноша откидывается назад, упираясь ладонью в одеяло.
— Полегче, дамочка, вы что, хотите лишить меня возможности лежать на кровати и смотреть в потолок? — он сразу же усмехается, давая себе время на ответ, а затем выдыхая, добавляет, — Но перспектива провести с тобой время, тем более, после всей этой учебы радует меня куда больше. Только... — он замолкает, а затем поднимает свободную руку к волосам, пропуская пряди сквозь них. Юноша неловко улыбается, и продолжает говорить, несколько раз про себя повторяя, что им всем нужна смена обстановки, — Можем сходить вдвоём? В смысле, возможно, с компанией было бы веселее, но девочки знают обо всей этой истории, и я не хочу лишний раз своим существованием напоминать им об этом, — правда, волшебницам было не то, чтобы всё равно, но дружественная компания, наоборот, была на стороне Теодора. Близнецам не нравилась Эбигейл изначально – начитанная и умная, она превосходила спортсменку и модницу по всем статьям, делясь с ними советами по всему тому, что они могли спокойно прочитать в книжках для домохозяек, и он даже не удивлялся тому, как ловко они со временем научились обходить их пару стороной. Принимать Теодора одного – с радостью, но как только рядом появлялась однокурсница, то светловолосые головы исчезали под предлогами обедов, квиддича, подготовки к домашним заданиям (вы серьёзно? Кто вам вообще поверит). Ему не было обидно; в конце концов, кто он был такой, чтобы требовать от них общаться с его девушкой? В этом плане МакМиллан был достаточно демократичен, с другой стороны, требуя такого же отношения и к себе. К чему эти неловкости и попытки соорудить разговор там, где его не может быть, например, с новым парнем Джо? Он ухмыльнулся своим мыслям, – жалко, что не успел познакомить последнего кавалера с Эбигейл, и сделать из этого определенный эксперимент, – а затем поворачивает голову в сторону Уолш. Её бы он точно ни с кем не хотел знакомить. Подумать только, в школе за ней ходили табунами, но при этом, она всегда выбирала общаться со своими младшими родственниками, а также ребятами, что жили через улицу. И понятное дело, что Алекс была на первом месте – они почти не отставали друг от друга возрастом и интересами, но... Шесть лет. Ещё мальчишкой он помнит, как гордо он выпячивал вперёд подбородок, стоило волшебнице бросить слова приветствия в его сторону и потянуть за щёку – однокурсники провожали её взглядом, а затем уже дёргали за рукав и Теодора, спрашивая, кто была эта красавица и почему она вообще с ним разговаривает. Разумеется, ни о каких возвышенных чувствах не могло быть и речи, когда тебе одиннадцать, с другой стороны, страшно представить, что было бы, останься волшебница в школе подольше, а его симпатия возникни раньше – как легко было бы ему смотреть на всех парней, которые обхаживали её?
— Уволь, — он улыбается, театрально качнувшись от её толчка, — От тебя отдалишься, — он смеётся, но затем поднимает руки вверх, — В хорошем смысле этого слова! Ты писала нам письма и постоянно приезжала на каникулы, стоило твоим оболтусам появиться на пороге дома, — он пожимает плечами. Разумеется, отдалилась – а как могло быть иначе? Они ещё учились в школе, а у волшебницы уже была возможность съехать от родителей и жить с молодым человеком, строя перспективы на будущее. Можно сколько пытаться остаться ребёнком, но всё же, взрослая жизнь со временем берёт вверх, — Тем более, теперь всё станет проще. Представляешь, как только мы выпустимся из школы, больше не будет преград для встречи, и ты, наоборот, будешь стараться избавиться от нас как можно скорее, — пусть он говорит это, не удерживаясь от смешка, но на самом деле, это было то, чего боялся Теодор. Разумеется, дело было не только в девушке, но он знал, что со временем так может произойти – меняются интересы, точки соприкосновения в общении, в конце концов, появляются другие друзья с работы или просто случайные встречи на улице, которые так некстати влияют на остальную часть компании. МакМиллан привык, что их было шестеро, и пусть даже они пойдут другими дорогами, как Шарлотт, что грезит своими драконами в Румынии или его сестра, нацеленная на должность колдомедика в больницы Святого Мунго, это не должно было влиять на их общение, — И эй, — он дёргается вперёд, хватая её ладонь и сжимая её своими пальцами, — Ни они, ни... Ни тем более я, не считаем тебя нашим надзирателем, — он говорит это серьёзно, хотя было видно, что волшебница шутила. Шутила ли? Если подумать, МакМиллан понятия не имел, что означает воспитывать четверых детей. Ей пришлось повзрослеть раньше обычного, и иногда близнецы, Кевин, а возможно, и сам Теодор мог неосознанно вести себя как полный придурок. С другой стороны, Фионна была... О, Мерлин, она явно не была, как тётя Айлин! — Я рад, что рассказал тебе всё, а главное, рад почувствовать облегчение после всего, что ты сказала. Спасибо, это очень важно для меня, Фи, — он чуть сильнее сжимает её пальцы своими, мягко улыбнувшись, и больше всего надеясь на то, что это будет не единственный их серьёзный разговор. Неизвестно почему, но такое общение сближало куда быстрее, чем вечные шутки, ведь здесь была заложена самая неподдельная искренность.
I PUT MU SOCKS ON MY FEET
just so that my soul won't fall through my toes

a n d i w a l k t h r o u g h m y d o o r
j u s t s o i d o n ' t f a l l t h r o u g h t h e f l o o r
Он оставил апрельские каникулы давно позади себя. Кажется, уже и выпускной, который свалился на них с близнецами вместе с невероятным чувством свободы, был не пару месяцев назад, а прошло уже несколько лет. Такое бывает, особенно, когда не давая возможности легко выдохнуть, тебя сразу захлёстывают другие дела – непродолжительный поиск места для стажировки, собеседования, ожидание принятия, а затем и рутинная работа в Министерстве Магии. И Теодор должен был чувствовать себя счастливым – вот оно, то, чего обычно ждут все ещё со школы. Ты взрослый, а не бунтарь, и родители не могут быть тебе указом. Правда, с другой стороны, сейчас ему требовалась поддержка взрослых волшебников куда больше обычного, ведь не смотря на всю свою самостоятельность, он как и любой новоиспеченный совершеннолетний не слишком то уверено ступал на тропу, где его ожидали подводные камни, о которых он ещё не знал. Это не школа, где каждая привычка твоего преподавателя была уже изучена. Тео вздохнул свободно в тот момент, когда у него появилась возможность отправиться на первый рабочий день вместе с отцом, и уж тем более, наличие поддерживающий его тёти Айлин не могло дать ему шансов упасть в грязь лицом. А затем была первая неделя. Первый месяц. И всё это – то, к чему его готовил Хогвартс семь лет, в прочем, была одна загвоздка.
Он не хотел быть здесь. С антипатией он поднимал взгляд в высокие своды Министерства, неуютно выдыхая, когда перед ним клали кипу бумаг, в котором было тонна информации по новым заклинаниям. Нет, это не был плохой отдел. Нет, коллеги и наставник не пытались давить на него своим авторитетом, заставляя делать куда больше требуемого. Нет, он хорошо справлялся и даже несколько раз хвастался перед друзьями новыми заклинаниями, которыми было запрещено пользоваться, потому что они были на стадии разработки, но, с другой стороны, не пойман – не вор? Однако чувство сдавленной грудной клетки и тяжелый вздох, когда Шарлотт рассказывала ему про работу с драконами, которые, на минуточку, всё ещё были магическими существами. Теодор Грэм был его кумиром; и это логично, что ещё с детства он любил слушать его рассказы про волшебную фауну, с возрастом – забирать читать его конспекты и материалы, которыми он с радостью делился, а в будущем и надеяться на то, что и у него будет возможность изучать вблизи нюхлеров или авгуреев. Так чего он боялся?
Он толком сам не мог ответить на этот вопрос. Можно было бы расценить это как шутку, но экспериментальная магия казалась ему куда более стабильной, нежели животные и отношения с ними. Уход за магическими животными был у него на одном уровне с заклинаниями, и выбор кого ему помог? Эбигейл, с которой ему иногда приходилось сталкиваться в стенах работы, которая до сих пор отворачивалась от него при виде, а ему приходилось упираться взглядом в землю. Этот маленький шаг, который он не мог сделать, чувствуя, словно внутри всё стоит на тормозе, а у него, глупого мальчишки, нет физических сил, чтобы сдвинуть его с места.
Но в один из выходных дней сентябрьской поры он открыл глаза с попыткой вызволить из своей головы совсем другие мысли. Он знал о том, что вряд ли они застрянут в одном временном континууме, и никогда не решатся выехать отсюда. Фионна уже однажды покидала родительское гнездо; и многие его знакомые часто били кулаком в грудь, говоря, что жить от родителей было куда лучше, чем вместе с ними, не смотря на всю любовь, которая складывалась у детей с ними. И если волшебница знала, каково это быть свободной и независимой, кто мешал ей повторить свой побег? Теодор с радостью согласился посмотреть с ней, возможно, будущую квартиру Уолш – в конце концов, для него это означало провести с ней время, и попытаться максимально объективно оценить то, где она останется на долгий срок. Самого Теодора, пока что, устраивало жить вместе с «четой» МакМилланов, как гордо их называла мать. Он не хотел брать у волшебников деньги на первый взнос за квартиру, пусть даже если бы выбрал жить в каморке маггловского района, а планировал галлеоны самостоятельно. В этом был плюс работы в административном учреждении – зарплаты там были куда выше, чем у любительских фирм, что позволяло ему иметь ячейку в банке уже не с пустым полом.
В назначенное время он оказался на улице, дожидаясь появление Уолш. Пусть он и сказал сам себе, что сегодня есть вещи по важнее, чем нелюбимая должность, к которой ему придётся вернуться через несколько дней, на деле, рано или поздно, она вновь и вновь начинала зудеть в задней части затылка. Он смог широко улыбнуться подруге при встрече. Смог постараться сосредоточиться с ней на разговоре и понимании, в какой стороне будет находиться её возможное жильё, и даже пошутить о том, что если квартира будет слишком далеко, она уж точно ему не понравится. В прочем, когда они, действительно, оказались в ней, он оглядывал заставленные полки маленькими фигурками от старых хозяев с куда меньшим любопытством, нежели мог бы, в прочем, всё равно не оставил их без внимания:
— Ты их тоже оставишь? Знаешь, слышал за такую коллекцию отдадут неплохое количество галлеонов на чёрном рынке, — он с немного усталой ухмылкой приподнимает пальцами маленького гнома. Такие, обычно, бушевали в садах волшебников, мешая им заниматься своими огородами и клумбами. И кому вообще пришло в голову собирать таких у себя на полке? МакМиллан засовывает руки в карманы джинсов, дёрнув головой и оглянув комнату, по которой, на самом деле, проходил уже третий раз. Может, и про гномов он уже шутил, даже не задумавшись об этом? Сейчас, находясь здесь, у него в голове появилась ещё одна, не менее, зудящая мысль. Юноша недовольно дёрнул шеей из стороны в сторону, прикрывая глаза и пригладив волосы на затылке.
«В конце концов, она не уедет далеко, и это явно нельзя считать концом жизни, верно, МакМиллан?»
- Подпись автора
lovers and strangers
— I know everything about you, except how your day was —