— Эй, осторожней! — чувствуя резкий толчок в свою спину, отчего высокий стакан в его руке дёргается и проливает на стол и частично самого Томаса светлое пиво, чуть не заставляя его поперхнуться во время глотка. Его хлопают по плечу в знак извинения, но даже не останавливаются – и не удивительно; на что ему остаётся только вздохнуть и попытаться промокнуть капли пива на своей груди рукавом рабочей рубашки.
Томас Кёлер хорошо помнил, как в прошлом году чёртов Янссен слёзно умолял его поменяться с ним отпускными на рождественские каникулы. Он толком уже не помнил причины, но это и логично – Аксель умел заговаривать зубы за секунды, придумывая достаточные аргументы своей отлучки, и ты не замечаешь, как даёшь согласие. Только в этот раз происходит абсолютно тоже самое! И единственное, что его останавливает от напоминания, что он уже купил билеты к семье в этом году, так это факт, что вместе с живущим на иголках волшебников вместе с ним в путь отправляется и его нынешняя девушка, обретенная на жизненном пути совсем недавно. То ли отсутствие второй половинки у самого немца, то ли простое желание сделать для кого-нибудь рождественское чудо, но с тяжелым вздохом он, на удивление Мюллера, меняет свои планы и остаётся в Бухаресте тогда, когда половина их команды отправляется в долгожданный отпуск. И что может быть лучше, как праздновать начало семейного праздника в полном одиночестве в одном из баров после рабочей смены? То, насколько сильно он хотел находиться именно здесь сразу же, стоило драконам отпустить его, можно определить даже по отсутствию желания одеться более по-праздничному. В конце концов, главное, чтобы вечеринка была в твоей душе!
И всё же, чем больше наполнялся бар людьми, тем меньше немцу хотелось здесь находиться. Не смотря на количество выпитого, настроение уйти в пляс у него так и не появилось, как и желание найти себе новых друзей. То и дело он смотрел на тех, кто подсаживался к нему рядом, но не мог выдавить из себя ничего, кроме коротких фраз приветствия или жеманной улыбки. Поэтому, поднимаясь со своего места, он решает повторить по последней, и вернуться в свою квартиру с уверенностью, что хотя бы кровать его ждёт, как родная дама.
— Повторишь? — громко говорит драконолог, стоит ему выловить взглядом знакомого бармена за стойкой, сразу выкладывая деньги. Подхватывая свою пинту, он делает несколько больших глотков на ходу, делая несколько шагов на полу-несгибаемых ногах, что не замечал до этого момента, и как только он опускает стакан, то не замечает, как сам оказывается тем человеком, глаза которого не видят никого перед собой. А это, между прочим, в баре, где скорее всего на расстоянии вытянутой руки можно пощупать кого-нибудь.
Он кидает проклятие себе под нос, пытаясь остановить поток пивного душа на кого угодно, а встречаясь лицом к лицу с тем, кому, собственно, не повезло, удивлёно вскидывает брови.
— Чёрт, извини! Ты в порядке? — успевает воскликнуть он, меняясь на более виноватый вид. Точно также, как и в начале осени этого года в день их знакомства.

' c a u s e  t o n i g h t ' s  t h e  n i g h t  t h e  w o r l d  b e g i n s  a g a i n

Ему так и хочется спросить вслух «Перебрала?», однако от такого комментария мужчина сознательно себя останавливает. Не хватало бы вызвать ещё праведный гнев от девушки, которая говорила с ним на смеси нескольких языков одновременно, и пусть стояла на своих собственных ногах, но надолго ли? [float=right] [/float]
— Учишься? — тише необходимого переспрашивает её Кёлер, но вопрос не останавливает Кабрал от своей цели. Стоит волшебнице перешагнуть порог бара, и что-то ему подсказывает, что возвращаться она абсолютно не собирается; и в ту же секунду, его уже пустой стакан оказывается на чьём-то чужом столе, а сам Томас выскакивает вслед за волшебницей, не долго вертя голову в её поисках.
— Эй, постой! — пытаясь окликнуть её, он кладёт руку на её плечо, — Решила отморозить себе в праздники всё, что возможно? — пауза, — Где твоя куртка? — правда, насколько вообще возможно получить вразумительный ответ сейчас? Он даже не представляет, сможет ли найти её! Он уже дёргается обратно в сторону, чтобы сделать попытку найти тёплую одежду волшебницы, но останавливает себя, сбрасывая с плеч рабочую мантию, — Надеюсь, что она окажется в «Lost & Found» завтра... — он не замечает, как между ними вновь появляется расстояние в несколько метров, и вновь нагоняет девушку, обходя её стороной, — Так дело не пойдёт. Давай, пойдём, я отведу тебя к себе, пока ты не решила оставить себя в каком-нибудь сугробе, — качая головой, Томас накидывает на её плечи свою куртку, и начинает двигаться прямо на столько, насколько сам был на это способен. С другой стороны, будьте уверены, что спустя годы Кёлеру нужно было выпить достаточно много алкоголя, чтобы находиться в состоянии стояния на краю разумного. И кажется, Алехандра была от этого места невероятно близко.
— Так дело не пойдёт, — повторяет он вновь, понимая, что они не слишком сдвинулись с места за это время, он вздыхает, прикидывая, насколько велик шанс, что их разорвёт к чёртовой матери, попробуй он трансгрессировать. Другого варианта не остаётся, и бормоча извинения себе под нос, он пригибаясь, просовывает одну кисть под её колено, а другую фиксируя под спиной, и подхватывая её на руки, полностью выпрямляется, — Верю в твои способности идти, но думаю, так будет быстрее, — он не слушает её. Слышит, но потенциально не может пойти ей на встречу в сложившейся ситуации. Наверное, некоторые могли бы сказать ему о том, что так хорошо обращаться к девушке, которая так легко «предала» его друга, было плохой идеей, но честное слово, такие люди могли спокойно засунуть свои мысли себе в задницу. А Кёлер покрепче прижмёт волшебницу к себе, стараясь поправить край куртки, что норовила соскользнуть с плеча светловолосой, ускоряя свой шаг. Ожидает ли он, что в один прекрасный момент его спутница решит пихнуть в него локтём для собственного удобства? Волшебник издаёт ухающие звук, ноги заплетаются, и вместо того, чтобы отпустить Але, он прижимает её к себе сильнее, крича невнятное «Берегись!» на немецком, резко разворачиваясь к сугробу собственной спиной, молясь, что это никак не заденет его ценный груз.
— Ни слова, — он не может сдержать смеха. Кто бы спросил его, чем он занимался в это Рождество, вряд ли кто поверил; тем более, с пометкой, что они благодаря ему успели ещё и свалиться в сугроб, хотя отошли от бара не больше, чем на десять метров. Делая всевозможные попытки подняться с места, ему требуется время, но он вновь оказывается на своих ногах в устойчивой позе с всё ещё подхваченной на руках девушкой, — Домой. Теперь точно домой и без приключений, — на всякий случай, не указывая в чей именно дом, да бы не пробуждать волну несогласия, он снова делает уверенный шаг вперёд, то и дело следя за состоянием Кабрал с нотками волнения на своём лице. В полном одиночестве? Ладно он, но она?

Он был упрям, со своим планом в голове, и чаще всего вбитая идея стояла куда выше по приоритету, чем чьи-либо, пусть и более логичные, мысли на этот счёт. Если он уже решил, что хочет не дать волшебнице исполнить собственные рождественские или новогодние желания в виде замерзания под слоем снега, пожалуй, для Алехандры Кабрал были это были плохие новости – никаких смертей под его надзором сегодня точно не произойдёт. Именно поэтому когда волшебница пытается остановить мужчину, думая, что с каждым тычком в грудь желания поубиваться, а с вздёрнутым подбородком и уверенным взглядом он передумает и пойдёт обратно... Томас Кёлер продолжает стоять на своём.
На самом деле, он был и верным другом тоже. Пусть не каждого встречного он считал другом, хоть и был приветливым со многими, однако, стоило только кому-нибудь пройти с ним сквозь время, и он мало помалу привыкал, бодро хлопал вас по плечу, мог даже дать какой-то совет. С другой стороны, куда больше ему нравилось помогать делом, нежели словом. Красноречивостью немец не отличался, и не смотря на возраст, из которого должен был вылиться опыт и умение выкатываться на дорожке красивых слов, куда удобнее было не уговорами возвращать Алехандру в бар или хотя бы уговорить её идти ровно до самого дома, а, собственно, довести или донести её туда, куда казалось сделать это логичнее всего.
— Не возьму, — просто отвечает ей мужчина, пожав плечами, — Если уж портить твои желания погибнуть под толщей снега, так продолжать в том же духе, — он говорит медленнее обычного, фиксируя свой собственный разум на том, что говорил. Однако, это не мешает ему широко улыбнуться, потому что блондинка веселила его своей реакцией, пытаясь прокричать ему дырку в ухе, тогда, когда выбора у неё было не очень много.
Он сам бы вряд ли ответил о причине, почему решил остаться с Кабрал. Были те, что лежали на поверхности – как он мог её бросить? Тут даже не нужно было искать ответов! И всё же, за это время они чаще сталкивались в компаниях, реже находясь тет-а-тет, не сказать, что у них было очень много общих интересов, пусть они и славно умели выбивать пыль в любой таверне под определенным градусом. Любой другой бы махнул на любые попытки помочь, не говоря о том, что она и не слишком то горит желанием, чтобы помогали, но вместо этого Томас лишь осторожно подкидывает её в воздухе, перехватывая поудобнее, и продолжает уже собственный путь война.
— Острить вздумала? — прищурившись на неё, спрашивает Кёлер, неосознанно подтягивая голову к плечам. Спасти загривок от снега было уже бесполезно, и в какой-то момент он расслабляет всю свою спину, лишь делая рывок для того, чтобы подняться. Честное слово, почему она не могла делать то, что от неё просят?! Конечно, но молчал, и не требовал от девушки полного повиновения, но можно ведь было понять, что делает он это с чистой совестью, с желанием помочь, и дёрганья с её стороны ему абсолютно не помогают. Ещё и смеётся. Он тоже смеётся, но от того, что сама ситуация вышла комичной!
— Обещаю, чихать буду только шурша параллельно чем-нибудь очень громко, чтобы не дай Мерлин, ты не услышала признаки болезни, — вздыхая, по-доброму подтрунивает её волшебник, — И больше тебе скажу, если ещё раз попытаешься сказать что-нибудь – только закреплю желание дойти до своей цели, — а то часто вам хотелось пойти на поводу у людей, когда вам говорили «Фу, нельзя, брось!» Дайте две. Десять.
Хотя, конечно, он понимал о чём она говорила. Сам Кёлер каждый раз отмахивался от Ноа Мюллера с его желанием испортить ему вечеринку, и только на утро понимал, насколько же рационально это было верное решение. Не то, что немец был способен сделать что-то, о чём бы жалел, но это только потому, что вовремя останавливался или сам, или был остановлен другими. Поэтому в целом, дрыганья, на деле, явно не вызывали никакого раздражения, уходящего в кончики пальцев.
Том не обращает внимание на её ёрзанье, и точно также не слышит первое мгновение волшебницы остановить его хотя бы на секунду.
— Але, у тебя что, шило в заднице? Вытащить? — дёргая бровью, уточняет немец, но всё же, останавливается по её указанию, топчась на месте несколько раз, и подминая под себя мягкий шуршащий снег. В такие вечера стоит сидеть в уютном домашнем доме с семьей и поднимать бокалы горячего вина под запах свежей ели или же прогуливаться в тишине среди узких улочек их деревни, выдувая пар в свои замёрзшие ладони, смотря как играет свет свеч, выходящий из окон. Он не жаловался, не подумайте – Томас вообще редко считал, что хотел бы находиться где-то в другом месте вместо того, где был сейчас. В конце концов, взять тот же отпуск, в который у него не получилось уехать; сможет уехать в следующий раз. Если, конечно, Аксель в третий год подряд не решит, что можно посметь посмотреть в его глаза без зазрения совести.
— А я не хочу, чтобы ты заболела, — парирует Кёлер, но всё же, не портит старания волшебницы, оставляя часть куртки на своём теле. Это, конечно, вряд ли его спасёт, но если девушка будет думать, что от этого чудесным образом у него не появится насморк, то хорошо, он согласен потерпеть.
Более без попыток уронить их в сугроб и без дёрганья Кабрал туда-сюда, продвигаться по улице они стали куда быстрее. Правда, хихикающая себе под нос светловолосая заставляет то и дело косо посмотреть на неё и даже вопросительно дёрнуть бровью несколько раз – он то уже давно оставил падение позади себя. Однако, на контакт он вновь перестаёт выходить в тот момент, когда девушка сообщает о том, что дом был в другой стороне, и принимается за старое. Куда проще было пропустить эту информацию сквозь уши – он знает, что не туда принёс её. Однако, сюда бы он пришёл куда быстрее, чем в дом девушек абсолютно в другой стороне.
— Бес-по-лез-но, — по слогам вторит ей Кёлер. У него было две младшие сестры, которые всё детство щипали, дёргали, тыкали, и чем только не помышляли дьявольским, чтобы выбить его из уравновешенного состояния. По пальцам можно было пересчитать то количество раз, когда у двух чертовок это получалось.
Куда больше он удивляется и смотрит на неё с благодарностью, когда она решает одну из его проблем – открывание всех дверей. Конечно, тут её уже можно было бы поставить на ноги, однако, установка в голове драконолога не была завершена,  от этого хмельной мозг продолжал настаивать на своём. Донести до самой квартиры. Подъезд это квартира? А лифт? Нет, сэр, значит нам дальше. От старания сделать всё правильно, он даже высовывает кончик языка, хотя не его нога открывает все двери, и уже стоя в лифте, он усмехается:
— Кто бы дал нам повышение за слаженную работу, — в их состоянии разве что лишить всех премий, но, конечно, отдать должное – они остались живы после своего путешествия, а значит, не так безнадежны.
Наконец, видя спасительную дверь, ему приходится вернуть Кабрал на землю. Что-то опять пробубнив себе под нос на родном языке, он хлопает себя по карманам штанов, а затем дёргается к одному из в куртке, которая продолжала находиться на плечах волшебницы. Замок поддаётся, дверь открывается и он уже протягивает руку, пропуская её вперёд, как тут же дёргается вперёд, уже с мыслями её ловить; а она просто решила разуться прямо здесь!
— Алехандра, ты... Да и что, что мокрые! — возмущенно произносит он, — Да хоть весь дом затопчи, я подумаю уже об этом завтра, — тщетно. Вздыхая, Томас оставляет её в попытках разуться, приговаривая о том, что готов положить её в гостевую комнату, только застелить кровать необходимо. Очевидно ли то, что Кабрал была против? Ему даже не приходится закатывать глаза – всё написано на лице, однако, соглашается с её мнением, лишь бы порог переступила. И как только она оказывается в пределах квартиры, быстро затягивает её сапоги вовнутрь прихожей, и закрывает за собой дверь, вновь возвращаясь к тому, чтобы отвести её в гостиную комнату:
— Как только так сразу, Але, как только так сразу, — приговаривает он, успевая вовремя взмахнуть волшебной палочкой, которая оказалась в его руке ещё в момент ухода в соседнюю комнату за бельём, и очень вовремя оно оказывается в момент на диване, куда спотыкается Алехандра. Кёлер же лишь усмехается себе под нос, качнув головой – она что, думала что он из пластилина был сделан?
— Давай, спи, — волшебник резко наклоняется вперёд, с силой заворачивая её в одеяло, делая из волшебницы буррито, правда, оставляя возможность выбраться из него в случае чего – кто знает, какие потребности ей необходимы, а он точно не хочет через заботу сделать ещё хуже. Наконец, выпрямляясь, и наконец разворачиваясь к ней спиной, Томас лишь дёргает голову обратно, слыша глухой мягкий стук об пол – так заботливо запущенная подушка ему в голову так и остаётся лежать на полу.
— Не заслужила, говоришь... — со вздохом протянул Кёлер, осторожно приподнимая голову волшебницы, и возвращая подушку на законное место. С мгновение он смотрит на ведьму, что так наскоро отправилась в объятия к Морфею, а затем качает головой. Чтобы она не говорила, пожалуй, он нисколько не жалел о том, что сделал. Он просто... просто не мог оставить её там одну.

#NP GOGOL BORDELLO – ALCOHOL

Он отправился спать ненамного позднее самой Кабрал, правда, по собственному желанию. Несколько сбивчиво ходя по своей квартире, мужчина осторожно сложил перед волшебницей несколько необходимых, по его мыслям, вещей. Во-первых, небольшого размера таз – помощник каждого человека, который перебрал хотя бы на немного. Во-вторых, свежее полотенце с гостевым набором гигиены. В такие моменты он думал, что хорошие отношения с сёстрами были ему на пользу – дома было много того, чем он не пользовался, однако, в случае необходимости мог выдать кому угодно, пусть и в обычных случаях, это были всё же его родственницы. В-третьих, пусть он и не стал пытаться пробудить девушку, чтобы та сменила свою одежду в ночи, однако, заботливо подложил ей одну из своих футболок и даже пусть со слегка вытянутыми коленками, но очень даже приличные спортивные домашние штаны на резинке, так что, потерять она их по квартире не сможет, если решит воспользоваться. Понадеявшись, что в случае необходимости, она ткнёт его в бок, Кёлер со спокойной душой и сам двинулся в свою кровать, и так и умер на ней, свалив свою одежду под открытую дверь рядом с собой.
Спал драконолог обычно крепко, несмотря на привычку просыпаться в случае необходимости – ночные смены учили многому, и даже работать в один глаз. С другой стороны, будь он трезв, встал бы куда раньше, а благодаря расслабленному мозгу, разлепил глаза только тогда, когда утреннее зимнее солнце пробивалось сквозь не зашторенное окно. Кёлер переворачивается на спину, сонно протирает глаза, а затем дёргается вперёд так резко, что издаёт невнятный звук прохождения через боль – а ведь выпил всего ничего. Он кашлянул, вздохнул, и опустив ноги на пол, предпринял удачную попытку подняться с места. Дверь в комнату была закрыта, но заспанный мозг никак не отреагировал на этот момент, точно также, как и на тот факт, что возможно сделал это не сам Томас Кёлер. Дёргая ручку на себя, волшебник зевая, почёсывает давно заросшую щёку, и, уже делает несколько шагов по комнате, как [float=right][/float]останавливается на месте, столкнувшись взглядом с Алехандрой Кабрал.
— Scheiße! — звучит непонятным шипением, и он уже вприпрыжку разворачивается в обратную сторону, — Извини, вовсе не думал выходить в таком виде к тебе! — успевает крикнуть Кёлер, дернувшись в сторону шкафа, вытягивая оттуда помятую футболку и ещё одну пару свободных штанов, сдержав удар по голове своей рукой, и быстро натянув всё это на себя, вновь оказывается на глазах у светловолосой, — Доброе утро, — уже одетый. Немец даже моментально просыпается от этой ситуации, и первые секунды смотрит на неё исподлобья – славно, что не имеет привычки ходить по квартире голый? А затем тут же пытается перевести тему куда-нибудь в другое русло, — Как спалось? Выглядишь куда, — он на мгновение изображает попытки стоять на ногах вовсе без какого-то издевательского подтекста, продолжая, — Бодрее. И... — мужчина щурит взгляд сначала на неё, а затем на всё оставшееся в своей квартире. Пауза.
— Але, ты что, решила поработать домовым эльфом? Ты ведь знаешь, что в этом не было необходимости? — сумасшедшая. Эта женщина сошла с ума, раз решила убраться даже там, где не проходил вчера её лёгкий флёр! Пожалуй, что-что, а Томасу Кёлеру было бы приятно даже от обычного спасибо; да и его отсутствие он бы тоже смог пережить – первый раз что ли?

Он хорошо помнил день их встречи, – тем более, что ещё даже не прошло полугода с этого момента, – однако, у них было не так уж много точек соприкосновения. Томас умел поддерживать общий разговор, рассказать пару интересных историй, оставаться до последнего и находить себя в компании той же Але за кухонным столом, когда все остальные отчалили в объятия к Морфею. Однако, назвать их закадычными друзьями, с учётом того, что тет-а-тет, а тем более, трезвыми они оставались... разве что случайно. Кёлер не относился плохо к волшебнице, – иначе можно было задать ему вопросов о причине вчерашних попыток спасти Але от сугробов без каких-либо внутренних дилемм в своей голове, – но в большем случае знал и слышал о ней только от Бенджамина. Болтливая, идущая словно поезд к своим целям, ещё и подталкивала всех вокруг к своим собственным, не имеющая, кажется, ни одной проблемы в своей жизни. Последнему пункту, действительно, хотелось бы верить; да вот только сложно было свести события вчерашнего вечера к простой случайности.
— Ты бы так не говорила, окажись у меня на груди третий сосок, — хмыкнув собственной странной шутки, он даже невзначай потирает место, где тот мог бы оказаться, а затем кивает головой на последующие слова. Сам Кёлер выглядел не сильно разбитее обычного, хотя, быть честным, намного лучше переносил любое похмелье, когда был моложе. Ещё несколько лет назад волшебник мог влить в себя бесконечное количество шнапса или ликёра, и бодро идти на работу следующим утром лишь имея лёгкие отголоски попойки. Сейчас? Немец точно бы не делал никаких попыток рваться на работу, предпочитая выползать из кровати ближе к обеденному времени, если нет другой необходимости. Тот факт, что Алехандра чувствовала себя хорошо, судя по всему, употребив достаточное количество текилы, – ей нужно было только дыхнуть, чтобы Томас сразу определил, что именно было последним, – вызвал на его губах короткую улыбку. Хоть кому-то здесь везло с похмельем.
И всё же, был определенный плюс в пьяной Кабрал – говорила она, пусть, не меньше, но делала паузы, куда было возможно вставить своё собственное мнение на этот счёт. Сейчас же не успевает он ещё и вернуть голову после отмеченной каждой убранной детали, желая съязвить насчёт и других убранных ли комнат, как Але выдаёт ему такое количество слов, где единственное, что он успевает сделать, это посчитать её количество благодарностей и извинений.
— Мне кажется, что за два «извини» и за три «спасибо» я сделал что-то большее, чем просто дал тебе ночлег, — почесав затылок, произносит Кёлер задумчиво, смотря на её чересчур резкие движения, и попытки бегства, — Если ты сейчас уйдёшь, то мне придётся найти тебя, и сказать, что мне не понравилось, — короткая пауза, и Кёлер, пытающийся привлечь её внимание к себе взглядом, — Или понравилось в твоей еде. Не оставляй жмыра в коробке, Кабрал, — мягко улыбаясь, он кивает на стул, с которого светловолосая только что слезла, пытаясь избежать участи вкусного завтрака в компании с немцем.
— Уверен в той же степени, как когда решил заняться спасением твоей пьяной задницы в сочельник, — и пусть говорит он шутливо, но в его словах нет ни капли колебаний. Последнее, чего он хотел, чтобы волшебница чувствовала себя неуютно. Если, ей, действительно, хочется уйти из-за его не слишком необходимой ей компании этим утром – он не будет настаивать, но если дело в том, что она мешает ему? Пусть хоть поселиться здесь навсегда, ему явно хуже не было бы, особенно, с учётом её талантов к уборке и готовке.
Дожидаясь, пока девушка окажется вновь перед ним, сам Томас дёргается в сторону раковины, и по-быстрому наклонившись к ней, умывает лицо холодной водой, промокнув остатки капель краем футболки.
— Если тебе интересно – общий вид десять жаренных беконов из десяти, — невзначай произносит Кёлер, даже наклонившись вперёд, чтобы вздохнуть аромат свежих блюд. Он перехватывает себе на тарелку всего по чуть-чуть, попутно приговаривая что-то о «чувствую себя снова, как в Швеции», и делает первую пробу:
— Очень вкусно, — по-хозяйски отмечает мужчина, широко улыбнувшись, кивая головой, мол, накладывай себе и сама по-больше, Але, что ты как в гостях, а сам начинает задумчиво жевать, позволяя своему организму расслабиться впервые после вчерашнего перекуса какими-то сухариками под пиво в баре. Что-что, а еда в любое время суток может сделать кого угодно счастливее; и живее.
Пусть он никогда не думал, что Але была человеком, которому все были должны или делали только то, что она решила будет правильным, всё же, помнил, что это женщина вытащила Бенджамина в магазины ради того, чтобы сделать его вид презентабельным... А вчера она кричала, чтобы он оставил её там, где нашёл, что тоже подразумевает послушание, – то, что он его проигнорировал, уже другое дело.
Точно также он никогда не думал, что за него смогут сказать, сколько терпения он потратил, сил и как много проблем принесла ему Алехандра. Секрет: нисколько. Он, действительно, не ожидал увидеть её с утра, но явно не потому, что таким образом думал о существующих неловкостях, молчании или по какой такой причине Але там решила, что она стала персоной нон гранта. Всё ещё – какой толк был бы вообще возиться с ней, в таком случае?
— Эй, — наконец, произносит он, подняв на неё взгляд и застревая вилкой в поджаренном белке яйца, — Не хочу лезть не в своё дело, но ты в порядке? — то и дело бросая на неё взгляд во время завтрака, Томас не мог отделаться от чувства, что нет, тем более, что до сих пор не знал причины существования Алехандры посреди чёртовой Румынии в полном одиночестве. Он знал, кажется, о планах каждого, но как раз таки именно Кабрал ушла из поля его внимания. Быть честным, до вчерашнего дня он и вовсе думал, что она, как и все, покинула границы Бухареста.
Он откладывает вилку в сторону, стоит ей начать говорить, и ещё сонным взглядом пытается найти волшебную палочку, выкинутую из рабочих штанов вчера в ночи, и не желая тратить на это время, всем своим видом показывая, что продолжает слушать, ставит чайник на старую плиту, возвращаясь на своё место.
— Не слишком, — честно отвечает волшебник, усмехнувшись, не скрывая невесёлых ноток. Конечно, она говорит обобщенно, как иначе? — Я? — не ожидая перевода «стрелок» в свою сторону, он широко раскрывает глаза, но довольно быстро возвращает себе спокойный вид, отталкиваясь на спинку стула, и несколько раз качаясь из стороны в сторону на его ножках.
— Знаешь, нахожусь в стадии поиска приключений. Думал, что проведу Рождество в одиночестве, хотя планировал находиться со своей семьей в это время года, но вчера я увидел в баре бывшую девушку своего друга, которая пыталась умереть в сугробе, и не смог пройти мимо, — он разводит руками, а затем в задумчивости почёсывает бороду, прищуриваясь, — Не знаю, может, мне стоит чуть позже сходить к прорицателям, узнать, что ещё меня ждёт в будущем? — ему была свойственна говорливость не по делу. Кёлер пусть и не был прочь поделиться своими семейными рассказами, приключениями из школьной поры, случаями на работе, но редко когда кому-[float=left][/float]то приходилось слушать о его темной стороне. Стали бы люди смотреть на него по-другому? Несомненно. И чаще всего он знал, что случаи из его жизни добавляли его образу ничто иное, как только жалость. А оно того просто не стоило.
— Слушай, — наконец, произносит он серьёзно, сталкивая чайник с плиты и пытаясь сделать чаю, в какой-то момент он опирается локтями об стол, наклоняясь чуть вперёд, — Я слабо знаю вашу историю, тем более, что явно только с одной стороны, и, честно говоря... прошло сколько, две недели? Больше? — он хмыкает, даже делая вид, что ищет взглядом календарь, чтобы убедиться в точном количестве прошедшего времени, — Я понимаю чувства Бена, но что-то я плохо расслышал в его словах попытку узнать о причинах происходящего чуть больше сказанного, при которых он... — Кёлер делает паузу, хмуря брови, только по словам Бенджамина представляя то, что увидел друг, и картина была не из радостных, — Тебя нашёл, — пауза, — В общем, что я хочу сказать. Нет ничего удивительного в том, что меня устраивает твоя компания, – заметь, это ты в своей голове выгнала себя из моей квартире по причине, что меня не устроит увидеть тебя утром, – и могу тебе с точностью сказать, что точно также она устроила бы и Акселя, и даже Мюллера, — он на мгновение хмурит брови, бубня что-то по-немецки, звучно цокнув. Конечно, он никогда не скажет Ноа о том, что его как-то расстроило или обидело его желание провести со своей девушкой Рождество наедине, и всё же, тот, зная своего друга, вполне мог ожидать отказ; потому что и сам Кёлер не хотел бы никому мешать и навязываться, он же не Янссен, чёрт побери, — На случай если ты, конечно, беспокоишься о нашей четверке в целом, а не только обо мне. Нам уже давно всем не пятнадцать. Мне уж точно, — он хмыкает, качнув головой из стороны в сторону, вспоминая себя в пятнадцать. Пусть он редко сталкивался с такой ситуацией, когда его друзья теряли девушек и всем тут же было необходимо перестать с ними общаться, и всё же, скорее всего, тогда бы так и сделал, — И не общаться с человеком только потому, что он перестал встречаться с моим другом – это ли мои проблемы? — задавая ей риторический вопрос, он усмехается громче, вновь бодро беря вилку в свою руку, и накалывая на неё остаток яйца, — Поэтому, я спрошу тебя ещё раз – ты в порядке, или если нет, то я могу чем-то помочь? И предупреждаю заранее – не придумывай в своей голове, что я просто вежливый и добрый парень. Я не у каждого буду это спрашивать, тем более, дважды, — дёрнув бровью, он прямо смотрит на Кабрал. Он всё ещё не настаивает, – да, это он не настаивает, – у людей были свои причины скрывать то, что было в их головах, и он был одним из тех самых, кто с лихвой отшучивался, вместо того, чтобы говорить правду. И всё же... были такие моменты, когда хотелось рассказать, но рядом просто не оказывалось человека, который мог бы спросить тот самый вопрос.

[indent] Раньше его семья относилась к людям предвзято, и если честно, Томас до сих пор не знал причины. Такой разной крови, но с таким одинаковым отношением к человечеству в целом – вышла неплохая пара, если откидывать все те моменты косых взглядов на ту или иную расу. Кёлеру, однако, не передались эти черты от своих родителей, и, наоборот, мальчиком вместо того, чтобы делать два шага в сторону от любого человека, пытающегося сделать шаг навстречу, Томас вёл себя как обычный парень, наоборот, удивляющийся, насколько вокруг всё было другим. Не сказать, что он испытывал окрыляющее чувство как другие, от протянутой руки, и всё же, всегда пожимал плечами, думая «мне ведь не сложно.» Помочь с домашним заданием, донести тяжелые коробки, встретить родственника друга, сделав ему маленькую экскурсию, пока его близкие не будут свободны, и уж тем более, спросить такой простой вопрос. Томас Кёлер не мнил из себя профессионала, человека, который мог бы залезть в ваше сердце, спокойно раскрывая потайные двери. Сказать честно, ему с трудом давалось понять, что делать с собственными эмоциями; он просто хорошо умел не подавать виду, что с ним что-то не так.
[indent] — Скажи, в какой Вселенной, когда ты слышишь «хочу выйти в окно» от другого человека, ты не сделаешь попытки соврать ему, чтобы окно осталось без своего нового друга? — шутливо сокрушаясь от непонимания, спрашивает её Томас, но затем качнув головой из стороны в сторону, добавляет, — Не беспокойся, твоей вины в том, что немецкая глубинка не увидела меня на праздники, нет. В общем-то, ничьей, кроме моей, — усмехаясь, он на мгновение смотрит сквозь окно и прислушивается, словно это поможет ему услышать звонкий счастливый голос Акселя. В конце концов, он всегда мог отказаться, перехватить билеты со своего стола и плюнуть на любые просьбы своих друзей. Единственное, что Кёлер хотел получить в итоге – это восхищенные рассказы со стороны волшебника, и хоть маленькую упаковку с бельгийским шоколадом. В таком случае, Рождество дома он пропустил бы не зря.
[indent] Шесть лет довольно чётко пружинит в его затылке, но виду волшебник не подаёт. В конце концов, это всегда могла бы быть взятая цифра из головы; почему людям нельзя говорить про сотни лет, которые они явно не прожили, но назови абсолютно другое число – должно казаться подозрительным?
[indent] Как бы он не пытался припугнуть Кабрал, что не спрашивал бы у людей вопросы дважды, на самом деле, спросил бы. Возможно, не у любого прохожего на улице, но что-то ему подсказывало, она сильно принижала своё существование в его глазах. Опираясь щекой на ладонь, и осторожно перекидывая несколько ложек мёда в чай, он смотрит на неё исподлобья с еле заметным прищуром. У неё есть все причины думать так, в конце концов, не так уж часто они оставались вдвоём, и всё же, кроме испорченного несколько раз внешнего вида. Томас ни разу не выказывал какого-то плохого отношения в её сторону. Именно поэтому, последнее, что он делает перед длинным монологом волшебницы – уверено кивает головой. Всё до капли, тем более, если он сможет помочь хотя бы этим. Он понимал её слова, и кто бы знал, сколько раз оказывался в тех ситуациях, когда люди, стремящиеся помочь ему, физически не могли этого сделать. С некоторыми проблемами ты мог справиться только сам; другое дело, не обязательно ведь сдерживать переживания внутри себя?
[indent] — Даю слово, — еле шевеля губами, произносит Томас, коротко дёрнув уголками губ. Пожалуй, последнее, что он бы сделал – посмеялся над... над чем угодно, чтобы он сейчас не сказала. Дело было не в том, что вещь была бы не смешной; но это было бы просто не к месту. Поэтому опуская обе ладони на горячую кружку, мужчина немного насупившись, устремляет внимательный взгляд на волшебницу и не перебивает ту, пока не предоставляется шанса. И всё же...
[indent] Кёлер грузно вздыхает, поднимая голову к потолку, и складывая руки на груди, облокотившись на спинку стула. Бенджамин, пусть и не обманывал своих друзей, однако, в его истории было пару-тройку пробелов. Кидая взгляд на девушку, Кёлер вновь подмечает, насколько, по всей видимому, ей было тяжело сделать шаг вперёд для того, чтобы начать встречаться с австрийцем, пусть и выглядело это всё максимально спонтанно. С другой стороны, думала ли она, что у них всё будет серьёзно? Рассматривала ли это как полноценные отношения, протягивая ладонь стеснительному Бенджи?
[indent] — Ты коришь себя слишком сильно. Поверь мне, он... изменился благодаря тебе, и явно не в плохую сторону, — пожав плечами, после короткой паузы произносит мужчина, наконец, отнимая руки от груди. Он не объясняет, что именно сделала Але; в конце концов, если она отбросит все свои попытки самобичевания о том, насколько сильно не подошла их общему знакомому, с легкостью увидит, как проще он стал вести себя в компании, насколько меньше стал волноваться по пустякам, и не бояться открывать свой рот, делясь тем, что кажется важным для его собственной персоны, — Что же говорить о твоей ситуации... — подводит мужчина, качнув головой из стороны в сторону:
[indent] — Не уверен, конечно, что я, как компания на Рождество, лучшее, что было в твоей жизни, но думаю, это можно считать первым шагом к прекращению традиций, длящимся шесть лет. Я представляю, насколько сложно сделать какие-то вещи, как вернуться домой или вытрясти волнующую тебя правду. Ты... — он усмехается, посмотрев на неё исподлобья, — Знаешь, я не слишком хороший советчик, но ты выглядишь вполне как человек, рвущийся напролом, нежели бегущий в отступление. Забывать хороших людей – не слишком лёгкая задача, если не непосильная, но через ответы забывать тех, о ком давно хотелось, звучит как очень неплохой план. — Делая паузу, Кёлер усмехается, быстро добавляя, — Если ты внезапно решишь в один день, что я могу помочь тебе чем-нибудь... mi casa es su casa? — расставляя руки в стороны, делая небольшие паузы между словами, осторожно произносит немец, а затем громко смеётся, — Меня бы сразу расстреляли за акцент, скажи я такое у тебя на родине? — сквозь смех произносит волшебник, не чувствуя лёгкий розоватый оттенок на щеках. Пожалуй, что о нём можно было сказать: он не был фанатом переходить на те языки, на которых разговаривать не умел. К английскому он привык, а точнее, ему не оставили выбора. С другой стороны, если он мог бы сделать что-то, чтобы дать Кабрал чувство поддержки там, где её не просили, то придётся напрячь мозги и вспомнить те мимолётные фразы, которые он мог услышать на стажировках или во время работы от своих прежних коллег.

and maybe we'll get lucky and we'll both live again.

well I don't know. I don't know. I  d o n ' t  k n o w .
                                   Don't think so.

[indent] Чего он, в прочем, не ожидает совсем, так это перевода стрелок в его сторону. Прямой вопрос светловолосой заставляет его дёрнуть удивлёно бровями, задерживая кусок бутерброда во рту, прежде, чем дожевать его, а после и всех объяснений, волшебник на мгновение погружается в словно полу-дрёму. Когда на языке не остаётся ни крошки, мужчина опускает ладони на стол, несколько раз проведя ими по толстой столешнице.
[indent] Немец редко когда говорил о своём прошлом... с кем-либо. Дело было в не доверии, в конце концов, он не хранил каких-то великих тайн, от которых волосы людей могли бы поседеть, или, того хуже, их души самостоятельно купить билет в самые страшные тюрьмы магического мира. Иногда это было не к месту, в другое время он знал, что это испортит настроение и заставит задуматься. Однако, ещё больше он не хотел, чтобы люди испытывали к нему жалость.
[indent] — А ты и правда умеешь хорошо читать людей, — усмехнувшись, наконец, произносит мужчина, сводя пальцы на своей кружке. Он молчит ещё с несколько секунд, но всё же решается продолжать, — Ты ведь знаешь, что я учился в Швеции, и там же работал первые года в заповеднике, прежде, чем переехать сюда? Одноклассница, а после девушка, после школы – жена, — мужчина улыбается себе под нос, устремляя свой взгляд на еле заметные волны, которые появлялись, стоило ему дёрнуть кружку на себя несколько раз из стороны в сторону. Всё реже и реже он вспоминал Аннели. Оглядывая комнату, он понимает, что это место было настоящей квартирой холостяка, который ничего не смыслил в женской любви; и только если знать, какие ящики его тумбочки открывать, можно наткнуться на фотографию белокурой улыбчивой девушки. Он не забыл её, но понимал, что должен был пытаться жить дальше, а не вечно стопориться на одном и том же. В конце концов, как бы избито это не звучало, но его жена этого бы точно не хотела, — Она умерла. Несчастный случай при участии в гонках, — поджимая губу, пытаясь улыбнуться, давая понять, он в порядке, мужчина в несколько шутливом тоне добавляет, — Удивительно, что я не узнал об этом из газет. После они ещё несколько недель об этом трубили. В любом случае, я похоронил свою жену, подал заявление о срочном переводе, и оказался в Румынии, а когда срок временного контракта подошёл к концу, понял, что не могу вернуться назад, — наконец, договаривает волшебник, делая большой глоток, и осушив, наконец, кружку до конца, — Сейчас, думаю, уже смог бы, но кому я там нужен, тоже не понятно. Тут хотя друзья есть, — и кивая головой в сторону девушки, с улыбкой на лице добавляет, — Есть с кем Рождество встретить, — или вы думаете, что он скоро перестанет напоминать, что нашёл её в сугробе, даже зная, по какой причине она там оказалась? Он обещал не смеяться, это да, но совсем забывать о каких-то фактах – увольте.
[indent] — Ты, это... Не грузись только этим, ладно? — на всякий случай произносит волшебник, отталкиваясь от стола, и дёргая руку к своей и её тарелке, предварительно немым вопросом спрашивая об этом разрешения, перекладывая их в раковину, и освобождая стол, — В конце концов, давно это было, пусть и вполне способно объяснить не слишком хорошие попытки построить отношения с кем-то ещё, — он улыбается, посмотрев на Алехандру, — Мало кому нравится узнавать о том, что ты был женат, ещё больше – что твоя жена мертва, — и вспомнив о их не самом удачном свидании с Марлен, еле заметно качает головой из стороны в сторону. В прочем, до тех пор, пока девушки не бежали от него на все четыре стороны, открещиваясь, его тоже всё вполне устраивало. Без второй половинки, как показывала практика, пока что можно было прожить. Без близких и друзей жизнь казалась куда сложнее. И, наверное, история, которой он решил поделиться с Кабрал там, где вряд ли бы открыл рот перед кем-то другим, только доказывало, что он всегда был сделать шаг вперёд и протянуть руку там, где людям требовалась помощь. Не чтобы доказать, что кому-то может быть хуже; но по крайней мере, дать понять, что он знает о дерьмовых чувствах, которые гложут тебя долгое время. И пусть он не знал, как с ними до конца бороться, сделал бы всё возможное, чтобы хоть как-то разжать руки на чужом горле.

[indent] На её попытки найти совпадение там, где их не было, он лишь отрицательно качает головой из стороны в сторону. Он знал, что она делает, и пусть не планировал продолжать попытки убедить её в обратном, решая, что они взрослее игр в «да-нет», не мог не показать всем своим видом, что будет придерживаться другого мнения. На своём жизненном пути он видел достаточно людей и отношений, чтобы отделить совпадение от закономерности, и он был уверен, что путешествующая по миру Але, прибывшая к ним с другого материка, знала это лучше остальных.
[indent] Её добродушный смех заставляет его широко улыбнуться, якобы стеснительно отмахиваясь рукой от такой похвалы. Мужчина мог представить, как она скорее заносила на него свой кулачок, прихлопывая густые волосы, нежели обещая встать грудью перед всеми, кто попытался бы провернуть с ним это самостоятельно.
[indent] — Что же, теперь мне не страшно, — это, в прочем, не означало, что он начнёт взывать к народным праздникам Латинской Америки, обращая на себя внимание. Добродушно кивая ей головой на слова по поводу будущих возможностей остаться без дома, он добавляет, — Не стоит. С учётом того, что я в этой квартире прожил долго, а ты первая, кто спал на моём диване за продолжительный срок, могу с уверенностью заявить, что не каждому позволяю переступить порог своего дома. Или редко нахожу кого-то, кто этим интересуется, — он усмехается, — Ты так вообще, судя по всему, сбежала бы от меня, да только земли под ногами не хватало, — и силы. От этой мысли мужчина чуть вздёргивает носом повыше, кривя губы в хитрую улыбку.
[indent] Хотя, на самом деле, он редко когда сомневался в физической, или другой, силе людей перед собой. Кабрал уж точно не оставляла от себя впечатление слабой девушки, которой вечно нужна протянутая рука. Он мало знал о том, чем конкретно она занимается на своём рабочем месте... мужчина на мгновение хмурит брови, поднимая на неё короткий взгляд, в который раз сталкиваясь с тем, что всё ещё знал о девушке не так много, как обо всех остальных. В любом случае, видимо, это всё благодаря тому, что тема об этом не поднималась, а он не привык выпытывать из людей то, о чём они не сообщают, – и всё же, это не странно, особенно, зная какая говорливая была Але? Так или иначе, почему-то Кёлеру казалось, что если в голову ей стукнуло – она бы не только соскочила с его рук, но ещё и попыталась остановить его ударом между ног, если бы он двинулся следом. А это, как показывала практика, одно из самых действенных способов, с палочкой или без. Только от одной мысли он неуютно дёрнулся на стуле, порадовавшись, что все закончилось хорошо.
[indent] — Магнус всемогущий, что я слышу! — внезапно произносит мужчина, посмотрев на неё широко раскрытыми глазами. Теперь была его очередь громко смеяться, запрокидывая голову, прихлопнув себя ладонью по груди, — Давненько я не слышал этой фразы! И нет, за такое расстреливать я тебя точно не буду, — продолжая смеяться, делая паузы произносит Томас, качая головой из стороны в сторону, — Смотрю, у тебя были просто прекрасные учителя, знающие традиции немецкого народа, — он выпрямляется, но так же внезапно падает на ладонь, складывая руку в локте, и дёргая бровью, заинтересованно спрашивает, — Мне одновременно и страшно, и любопытно узнать, что запомнилось тебе ещё, — верьте или нет, но точно также, как и Кабрал, Кёлер воодушевлялся, когда кто-то вокруг делал попытки говорить на его родном языке.
[indent] Он, на деле, скучал по немецким землям, несмотря на то, что на деле, провёл там меньшую часть своей жизни из-за школы, работы в Швеции или Румынии. И всё же, находя в заповеднике людей, как Ноа и ребята, разговаривающих на немецком, знающих что-то о культуре, привычках и традициях, не позволяли ему забыть о наследии, которое жило в нём всё это время. Так что даже одна фраза, пусть и про занимающуюся онанизмом пожилую женщину в вертикальном положении, вызвала в нём широкий спектр радости; не говоря о том, что он уж точно не был против акцента волшебницы напротив.
[indent] Смотря на потускневшее от его истории лицо Кабрал, мужчина поджимает губы, несколько раз проведя пальцами по волоскам на своей щеке. Пусть не скрывая ничего, но Кёлер вовсе не планировал поднимать эту тему сегодня, здесь и сейчас, по итогу, просто не имея привычки отмахиваться там, где тебя спрашивали напрямую. Почувствовав укол вины, он уже готов открыть рот снова, пытаясь как-то исправить ситуацию, однако, собравшаяся с мыслями волшебница опережает его, и от его слов ему становится легче.
[indent] — Я всегда с опаской смотрел на таких людей. В смысле... их порыв понятен, но Мерлин, — негромко усмехаясь, произносит Кёлер, дёрнув плечами, поднимая на неё взгляд. Он понимал, о чём она. Найти слова в таких случаях было сложно; на самом деле, как и во многих других. Не далее, как несколько минут назад сам волшебник пытался подобрать слова к ситуации, к которой, он уверен, говорить ничего нового не требовалось, потому что таковым оно бы не стало. С благодарностью он смотрел на неё сейчас, коротко кивнув головой, — Это то, что надо. Знаешь, удивительно, насколько часто я сталкивался с людьми, которые решали утешить меня спустя столько лет, одни и те же. А отмахиваясь и говоря, что ты уже, вроде как, в порядке, ещё и спорить начинали – «как ты можешь, у тебя ведь жена умерла!» — произнося на одном дыхании, Томас говорит без запинки, широко махнув рукой куда-то в сторону, словно та самая женщина из дальних родственников, пытающаяся его успокоить и подтвердить факт нездорового состояния, стояла прямо здесь. И знаний, что человек просто волнуется и переживает за тебя, вовсе не оправдывает нажатия на больные мозоли, о которых ты сам стараешься не думать.
[indent] Соизмеримо достойное. Перед глазами появляется светловолосый образ улыбчивой волшебницы, перекидывающей себе на плечо метлу и весело замахиваясь второй куда-то в сторону. Сам по себе использовать мётлы в качестве транспорта Томас не слишком-то любил, перекидывая ногу через древко без особого энтузиазма, и спустя годы, мало что изменилось. По работе – конечно, но в качестве транспорта для путешествий? Тогда же он вечно бурчал об этом девушке, начиная извечный спор, где его аргументы никогда не были валидны. Усмехаясь воспоминаниям, он смотрит куда-то в сторону, еле заметно кивая себе головой, расслабляя плечи. Молчаливо он смотрит на ведьму напротив признательным взглядом, негромко произнося короткую фразу слов благодарности на немецком. Говорить об этом никогда не было легко, однако, сидя напротив Кабрал, он почувствовал некую связь, подумав, что заведи они этот разговор в куда более глубокие дебри, вряд ли бы он попытался закрыть эту историю на замок, как делал в большинстве случаев, не слишком распространяясь об этом.
[indent] — Я бы хотел сказать, что ты думаешь обо чересчур плохо, но ты видела слишком много, — вздыхая, произносит [float=left][/float]Томас, всё ещё время от времени кидая взгляд на обновлённый вид своей квартиры, сильно разнящийся с тем, каким он видел её, уходя вчера в паб. Честное слово, всё было не так провально, как могло показаться на первый взгляд; однако, обычно большие изменения происходили тогда, когда он ждал людей в гости, вовсе не задумываясь о каких-то неожиданных происшествиях, — Спасибо, — добродушно улыбаясь, он внезапно усмехаясь, почёсывая бороду, добавляет, упираясь ладонью в стол, — Кабрал, почему я чувствую стыд? Мало того, что квартира не убрана была, так ещё и завтрак не приготовил, а после – заставил мыть посуду! Никудышный из меня гостеприимный хозяин, — а кажется, с нарисованными намёками на лице волшебницы о скорейшем уходе, ещё и пытается выгнать её там, где вовсе не планировал.
[indent] Помог ли он ей? Томас Кёлер ненавязчиво смотрит на занимающуюся посудой ведьму, посмотрев на всё это сквозь призму вежливой благодарности. Он не умел читать людей, как это делала девушка, и куда лучше справлялся, если ему проговаривали обо всём вслух, и, желательно, дважды. Быть обузой – последнее, чем всегда любил являться немец перед людьми, и хотел верить в то, что его желание помочь, действительно, не было лишним там, где изначально никто не просил о руке помощи.
[indent] Поднимаясь с места, более не планируя заставлять волшебницу проводить с ней время, – это ведь он настоял на том, чтобы она осталась с ним на завтрак, – мужчина оглядывает комнату кругом ещё раз, пытаясь ухватиться взглядом за что-то, что могло бы уйти от Алехандры, выходя за ней следом в коридор. Облокотившись о поверхность в проёме двери, он с любопытством наблюдает за тем, как она надевает на себя обувь, помня, что кто-то решил выскочить из паба без своей куртки. И стоит девушке, видимо, ругнуться, а на его лице появиться хитрой усмешки, как он делает несколько шагов вперёд, просовывая руку в шкаф:
[indent] — Аж клянёшься? Не вопрос, — и протягивая ей одну из тех, которую редко носил, – что позволяло думать об отсутствии запаха горелого, в отличие от всего того, в чём он ходил на работу, – он добавляет, — Не забудь зайти во вчерашний паб, надеюсь, никто не решил свистнуть твою куртку со стула, — пауза, — Я уже сбился со счёта, но, пятое пожалуйста. Я, правда, рад был помочь. Хорошо добраться тебе домой, — оглядывая её с ног до головы в попытке определить, точно ли она будет чувствовать себя в тепле в его одежде, он удовлетворительно кивает головой, улыбнувшись, перекладывая руку на ручку двери. Кёлер на мгновение уже представляет, как закрывая за ней, опускается в ту тишину, которую на самом деле хотел избежать. В любом случае, стоит благодарить судьбу хотя бы за то, что часть праздников он смог провести в приключении...
[indent] Её голос заставляет его остановиться, дёрнув бровями вверх, изначально не связав предложение о походе на ярмарку с тем, что она непосредственно зовёт его посетить её вместе с собой. Поэтому выглядывая из-за двери, мужчина уже был готов сказать, к какому домику со сладостями не подходить, а где был самый лучший глинтвейн, как неожиданно у него находятся планы, включающие в себя поход к уютным лавкам не в одиночестве.
[indent] — Я... Я с удовольствием! — сделав паузу от неожиданного приглашения, Кёлер улыбается шире, соглашаясь увереннее, кивая головой, — Тогда, встретимся через час, — и провожая её взглядом, он почти бесшумно прикрывает за своей гостьей дверь. Оставаясь в прихожей лишь на мгновение, держа ручку на двери, Томас улыбается своим мыслям, отправляясь приводить себя в порядок перед встречей с Алехандрой.

Christmas joys all around me,
living in my memory