Традиционные семейные ужины никогда не доставляли Элеонор неприятностей. Конечно, иногда случались дни, когда желания находиться со всеми за одним столом скатывалось на самые нижние приоритеты, но в целом, поделиться новостями за неделю, увидеть родственников, которые покинули стены Грейрока и просто обсудить текущие дела было не такой уж плохой идеей; особенно, когда ты находишься в хороших отношениях со всеми Мальсиберами. Или хотя бы не выкатываешь личное на всеобщее обозрение.
Стоит Элизабет распустить свою гвардию, и Эли лениво поднимается с места, подхватывая недопитый чай с собой. Алкоголь она в последнее время перестала употреблять совсем, лишь поднимая бокал за чьё-нибудь здоровье или другой праздничный повод. А вот на чай, особенно заваренный своими руками, она продолжала налягать в том же духе.
Уже попав в свои покои, и мягко дёрнув губами при виде спокойно спящих всё это время малышей, она усаживается на кровать и вспоминает о забытой на вечере мысли, когда-то давно волшебница одалживала свои украшения младшей кузине, а получить обратно – не получила. И она бы даже не дёрнулась с места, если бы серёжки и медальон не подходили бы к её завтрашнему вечернему платью, который колдомедик планировала надеть на день рождения своей коллеги. Поймать светловолосую за хвост можно было бы и завтра, но русалка её знает, куда Рора дёрнется с утра пораньше, как только разлепит глаза.
Поэтому не переодеваясь, отставляя чайный стакан на прикроватную тумбочку, женщина поднимается с места, двигаясь в покои младшей из кузин, не задумываясь о том, что окажется там невовремя.
А зря.
— Ро, милая, ты спишь? — Серена делает несколько коротких постукиваний по тяжелой двери, и затем дёргает её от себя, делая шаг в комнату. Она щурится, и не смотря на почти полное отсутствие света, делает шаг вперёд, — Ты не помнишь, я давала тебе серёж... — шаги затихают, в отличие от голоса Элеонор:
— Сомерсет?! Аврора, что, святой Один... — начиная от громкого, волшебница лишь выдавливает из себя короткое «Происходит?», останавливаясь взглядом на макушках ведьмы и мага с Голубой ветви, Мальсибер до последнего надеется, что зрение её подвело. Хотя, неизвестно что хуже – чужак на острове, о котором они не знают или родной брат?
[nick]Eleonor Mulciber[/nick][status]i can hear the sirens[/status][icon]http://funkyimg.com/i/2HyLz.png[/icon][sign]be kind. always.[/sign]

Подпись автора

l o v e   h a s   n o   s h a m e ,   a n d   y o u   i s   m i n e
f o r   a l l   t h e   t i m e
—

Между ними существовало удивительное взаимопонимание и гармония, которой не было даже в детстве, что уж говорить о том времени, когда Аврора была с Рэндаллом или тем более с Трэверсом. И все же, сейчас было то самое чувство, когда ничего более и не нужно по сути — их компании хватало с лихвой и Мальсиберы ревностно оберегали свое время, что не хотели делить с другими. И все же, те «другие» раз за разом вмешивались в их отношения, так или иначе портили их. Чего стоит история с Рэном! Хотя конечно, потоптавшись на их чувствах, ничего не знающий кузен получил хорошую расплату за это, пусть это и было некрасиво.
И все же, стоило быть осмотрительней. Они расслабились, поняли, что прочей семье все равно, чем занимаются Сомерсет и Аврора, прикрываясь клубной деятельностью или периодическими «каникулами» где-нибудь «там». За все то время, что длились их отношения, так никто ничего и не заметил — или был слишком наивен, или слишком чист и непорочен для подобного сценария. Ну а что Сомс и Рора? Они были счастливы, а счастье, как говорится туманит сознание и стирает весь страх быть пойманными.
Засыпать в комнате Авроры было уже привычно и куда приятней, чем в своей собственной. Если честно, то его собственная спальня уже пару месяцев стояла пустая — возможно кто-то и заметил это из домовиков, однако Сомерсет каждое утро, после проведенной на Острове ночи, пытался изобразить из постели, что он в ней спал. Или вовсе они с Авророй оставались в квартире над «Ванахеймом» и все было еще проще. Вот и сегодня, не ожидая ничего плохого, Сомс сладостно провалился с теплую дрему, чувствуя, как его мышцы расслабляются, а на ум все еще лезут забавные ремарки про Аврору и ее любовь к пирогам.
Сомерсету чудилось, что его уносит на волнах в теплое море, вода как парное молоко и еще чуть-чуть и он окончательно провалится в сон. Он даже не понял, когда кто-то вошел в комнату, а быть может и не услышал этого. Хотя несомненно, на краю сознания какие-то назойливые слова лезли к нему, но быть может это и просто сон. Сомс лишь сильнее обвивает руками свою Аврору, будто цепляется за скалы своими корнями будь он высокой стройной сосной. Она теплая, мягкая и до безобразия любимая. Его Аврора.
А потом кто-то выдергивает его своим звонким голосом из этой мягкой теплой дремы.
Сердце застучало быстро, готовое вырваться наружу. Сомерсету от резкого пробуждения стало неприятно, даже страшно! Не от раскрытия их с Авророй отношений, скорее от того, что он первые мгновения даже понять не мог, что произошло на столько резким оказалось пробуждение, а сон не хотел спадать легкой вуалью и прогрызал в Мальсибере зачатки страха и паники. Он поднялся на локте, пытась разобраться в случившимся и только тогда услышал голос Авроры.
Мужчина промолчал, теперь он понял, что произошло — они с Авророй в обличающей ситуации и в паре метрах от них стоит Элеонор. Но страх исчез, было неудобно, некомфортно даже и сердце все еще стучало громко. И все же, страха не было — странно ли это, что он не боялся мнения и осуждения Эли? Или это была лишь защита?
Принимая вертикальное положение, Мальсибер садится в кровати, отнекиваться, оправдываться и лгать смысла нет. А что он скажет? «Элеонор, ты не так все поняла», так чтоли? Глупость какая. Рора просит никому не говорить, а Сом запускает пальцы во влажные волосы, откидывает их со лба и испытующе смотрит на Элеонор.
— Что ты хотела, Эли? — Голос вполне дружелюбный, даже будничный, совершенно не вяжется со всей ситуацией. Мальсибер будто бы в самом деле считает, что все происходящее совершенно нормально и это Элеонор стоит извиниться за свое неуместное вторжение. Сомс закусил губу и косо глянул на сестру, что все еще пыталась спрятаться под тонким одеялом, однако все и так уже было ясно как день — она не беременна, они любовники и Эли все это обнаружила, совершенно случайно и глупо. Черт, стоило извиниться перед Ророй за его глупость, раз он не запер дверь.
Сома хмурился и ладонью провел по лицу, сбрасывая последние остатки сна со своего сознания.

Подпись автора

l o v e   h a s   n o   s h a m e ,   a n d   y o u   i s   m i n e
f o r   a l l   t h e   t i m e
—

Они не понимают. Она смотрит на самодовольную усмешку Сомерсета, кричащего «А что мы сделали, что ты сделаешь нам теперь?», Аврору, которая, пусть и не пыталась выставить вперёд грудь, бросаясь на старшую кузину, защищаясь, однако, всё ещё старалась вести себя... достойно, так, словно всё происходящее здесь нормально. Чем сильнее вызывали серую хмурость, появляющуюся на лице ведьмы, как и тонкую линию губы, которая казалось, пройдёт ещё секунда, и схлопнется в полное отсутствие рта.
Элеонор не могла корить кого-то за их отношения; это было бы полной глупостью, со знанием истории чистокровных родов, и тем более, оглядываясь на пример собственной семьи. Конечно, пусть между ними не было связей среди близких родственников, но простите, давно ли кузен стал чем-то существующим в пятом колене? Кто угодно знающий их в школе всегда отмахивался, и не пытался говорить «кузина». Они были братьями и сёстрами, все как один стоящие за свою семью, гордо выпятив грудь, не пытаясь входить в доверие без выгоды, потому что если кому-то не нравился один – что же, точно не понравятся и другие.
И всё же, светловолосая стояла перед ними, встав в боевую позу, просто не веря своим глазам.
Дело ведь было совсем в другом – ситуация Авроры была сложной. Ещё полгода назад Рора клялась Эли в том, что происходящее между ней и Трэверсом лучшее, что могло произойти в её жизни. Она защищала его, отмахивалась от всех, кто пытался очернить их отношения, её решения, их брак. Простите, но вера... вера во что должна была сейчас произойти у светловолосой, видя это? Разумеется, не то, что Сомерсет решил окучить сестру обманом, как и, наоборот; ей было грустно, что муж оказался в тюрьме, а мужчина оказался тут как тут рядом? Это не дело пяти минут – она знала своего кузена, и это не работало так, тем более, когда буквально несколько месяцев назад он приходил к ней за советом, расспрашивая её про их с Джейкобом отношения.
Ответы находятся самостоятельно. Живот, как оказалось, никуда не ушёл; точнее, стал меньше и, кажется, ребёнок в нём нашёл себе нового родителя. Мальсибер слушает Аврору, злится от того, насколько просто она говорит об этом – как о погоде. Не то, чтобы Элеонор ожидала испуганного трепета от молодой ведьмы, но зная их отношения, всё же, ждала куда более уважительного отношения, хотя бы к себе.
Тем более, слыша её последнюю фразу. Ведьма опускает руки, хлопая ладонями по бокам, а затем с силой впивается ногтями себе в ладони, делая это неосознанно, не думая о том, что оставит себе неприятные отметины.
— Борджин? — шепчет себе под нос имя бывшей стажерки Элеонор, дёрнув бровями. О происходящем в её жизни вообще было трудно судить, и вспоминая то время, когда она только-только появилась в отделение Эли, иногда она скучала по тому времени, когда были силы разбираться в её ситуациях. Или просто на них злиться.
Она смотрит то на Аврору, то на ещё сонного Сомерсета, и молча мгновение, негромко, но чётко произносит:
— Нет,  — предварительно сделав несколько коротки вдохов и выдохов, чтобы успокоить собственную силу голоса; несмотря на ситуацию, женщина не хотела, чтобы в комнату ввалился весь дом, — Не хорошо, Сомерсет. Если у вас мозги диринара, это не моя проблема, выходите из этой ситуации, как хотите, — она никогда так не делала. Никогда не отворачивалась от проблем семьи с колдомедицинской точки зрения, беспокоясь о них даже тогда, когда их никто не просил. Она помогала Рэндаллу, когда тот, по её мнению, убил невинного, помогала Джейкобу, когда тот пришёл к ней не первым, помогла Октавии после её возвращения на остров, хотя была на неё обижена. Элеонор залечивала раны семьи на протяжении всей жизни; однако, здесь она делает несколько шагов назад, а затем оборачиваясь к ним спиной, уже более уверено шагает в сторону, и останавливаясь у двери, делает полоборота. Последний раз смотря на своих кузенов, ведьма даже приоткрывает рот, чтобы сказать что-то ещё; но вместо этого, разочаровано качнув головой из стороны в сторону, выходит из покоев Авроры, направившись в сторону гостевых комнат, в надежде, что ещё не все члены семьи разошлись, и, кто-нибудь, из близких обязательно захочет выпить с ней последнюю чашку чая на ночь. Даже если таковая уже стояла на её прикроватном столике.
[nick]Eleonor Mulciber[/nick][status]i can hear the sirens[/status][icon]http://funkyimg.com/i/2HyLz.png[/icon][sign]be kind. always.[/sign]

Подпись автора

l o v e   h a s   n o   s h a m e ,   a n d   y o u   i s   m i n e
f o r   a l l   t h e   t i m e
—

Обижать Эли Сомерсет не хотел, а может и хотел, но лишь тем, что наглядно пытался показать, а еще и доказать, кузине что он имеет право быть в этой постели. Да, для Сомерсета все было решено — про Трэверса он если и не забыл, но Аврора смогла его убедить в том, что прошлое уже не важно. Так же как они оба смогли убедить друг друга, что их будущее это то странное и случайное стечение обстоятельств, по которому через несколько месяцев они станут родителями. Сейчас Мальсибера это нисколько не смущало, а потому и вел он себя столь вызывающе, непозволительно нахально можно даже сказать. И все же, у них с Ророй была предыстория, которую Элеонор конечно же не знала и судила их по тому, что знала сама — а знала она о них и вовсе ничего.
А вот Сомерсет и Аврора знали о себе очень много, а потому и считали свое поведение вполне заслуживающим иметь место в этой спальне. Этого Элеонор явно оценить не могла, от того и смотрела на них, как на чужих людей. Братом и сестрой это оказалось незамеченно, хотя бы от того, что в последние месяцы они видели только друг друга и никого более. Закрывшись в своем мире они будто бы вовсе забыли, каково это общаться на равных с кем-то еще. Пусть даже это члены семьи, которые знакомы им с детства. Сомс и Рора ослепли от своей любви, они упивались своей близостью и единением не только тел, но душ, разумов, жизней… И не видели, что происходит вокруг. Элеонор весьма жестко им обо всем напомнила.
Когда Эли им отказала, Сомерсет не сразу понял это и улыбка непонимания озарила его лицо. Этого просто не может быть и сейчас кузина продолжит, объясняя это свое «нет». И она продолжила, видят Боги она это сделала, но отказ так и оставался отказом. Теперь уже Сомерсет нахмурился.
— В смысле? — Переспрашивает Сом, сильнее сдавливая ладошку Роры в своей руке. — Эли? — Но ответа так и не последовало, кузина почти тут же развернулась и покинула сначала спальню, а потом и вовсе покои Авроры. Сомерсет так и не понял, в чем было дело, почему Эли, Эли которая всегда всем помогает и явно наслаждается этой ролью, так резко им отказалась. Отвернулась от них! Это было… неожиданно.
Так же неожидан был и порыв Роры, когда та вскочила, ураганом пронеслась по спальне, выскочив в гостиные покои и Сомс даже подумал было, что сестра силой вернет кузину. Но нет. Сомерсет все еще не может переварить случившееся — ведь он то был уверен, что Элеонор им поможет! Конечно, отчитает для начала, но поможет. А что случилось в реальности?
Слова Авроры бьются о стены, некрасиво отражаясь от них и прилетая в удвоенной, утроенной силой в Сомерсета. Он морщится от всего произнесенного, но ничем оправдать кузину не торопится. Она ведь им отказала, верно?
Аврора возвращается и странно садится на кровать. Он рукой дотягивается до возлюбленной, пытаясь взбодрить ее, треплет плечо, гладит спину. А сам кусает губу, понимая, что теперь все в его руках.
— Не расскажет, — а может и расскажет, Боги знают! Но по старой памяти Сом верил в Элеонор и ее честность, но точно так же он и верил в ее поддержку. — Они все еще наша семья, что бы мы о них не думали, Рора.
Тяжело было это говорить, ведь он и сам был в семье разочарован и приезжал вечер от вечера сюда лишь за том, чтобы порадовать матушку. Но будет ли она счастлива их видеть, узнай про инцест между своими младшими детьми? Однозначно нет. Сомса пробрала дрожь — а вдруг Эли все расскажет? Что с ними сделают? — Она не расскажет, — скорее успокаивая себя, чем Рору говорит Сомерсет.
— Иди ко мне, — зовет Сомерсет, тянет руку к Роре. Встает сам, подходит. В конце концов Сом оказывается рядом с сестрой и обнимает, успокаивающе поглаживая ее волосы, плечи. — Все будет хорошо, я поговорю с ней. Все объясню, отвечу на все вопросы, которые она задаст и смогу убедить ее помочь нам. В конце концов если она хочет нас проучить, научить чему-то, хорошо мы этому научимся. Все нормально, не переживай раньше времени.
Уезжать было самым последним делом.

Подпись автора

l o v e   h a s   n o   s h a m e ,   a n d   y o u   i s   m i n e
f o r   a l l   t h e   t i m e
—

В конце концов она успокоилась, притихла и обиженно засопела. Он умел успокаивать ее, конечно, когда действительного этого хотел — укротить всю злость и ярость Бури. Возможно именно для этого его и послали боги быть ей наставником, другом, братом и возлюбленным. Иначе бы зачем еще все обернулось именно так, как имели они с Авророй в эту минуту? Он ее любил, успокаивал, радовал и баловал. Она его тоже любила, приносила в его мир гармонию и смысл, делала его лучше на свой манер. И зачем им тогда семья, та, что в лице Элеонор отвернулась, сказала разбираться самим? Но семья нужна — не важно, будет это их собственная с маленькой рыбкой, что растет в Авроре, или та семья, из которой они сами вышли — Мальсибер на то и остается Мальсибером, что без семьи не выживет. Примеры были, примеры будут.
— Не идеальная, конечно, но наша, — уже совсем добродушно и спокойно отвечал Сома, гладя сестру по волосам, давая ей возможность успокоиться в его объятиях. А потом у них будет своя, маленькая семья, в кругу прочих родственников и плевать ему на то, что скажут остальные. Если узнают, не поймут, начнут угрожать — не важно ему их мнение, пока он сам счастлив!
Но как бы там ни было, нужно было что-то делать. Сейчас, когда Элеонор узнала их секрет, он чувствовал острую необходимость пойти и поговорить с ней. Нет, не хочет он обсуждать случившееся, так же как и молить не выдавать их. Но он будет просить, чтобы она посмотрела Аврору, помогла ей во всем, что сможет. И хотя бы допустила тот факт, что их секрет так и должен оставаться секретом.
— Не переживай, я что-нибудь придумаю. В конце концов это же Элеонор! Мы любил ее и она это знает, остается лишь напомнить. — А может и права была в чем-то кузина, хотя бы в том, что последние месяцы Сомерсет и Аврора просто не видят никого вокруг себя, живя в личном мире на двоих.
Отвечая на поцелуй, Сомс считает, что все это дело уже решенное, ему нужно найти подход к кузине, и завтра уже та посмотрит Аврору и сестра успокоится, расслабится и будет наслаждаться своим положением. По крайней мере Сомс хотел бы, чтобы Рора смотрела на свою беременность с такой стороны. Потому что он был счастлив и сейчас вполне уверенно мог бы ей об этом сказать, задай Рора подобный вопрос.
— Сначала я с ней поговорю, а потом будем думать, — уезжать от проблем, это не выход! Он это уже понял, а вот Рора по всей видимости все еще питала надежды на это мифическое «уедем, покинем Остров, будем свободными». Но это не правда, так не работает! Но тот факт, что им нужно реже проводить здесь время, был очевиден — погружаясь в быт Острова, они теряют возможность быть честными по отношению к друг другу. как было хорошо, когда они были в маггловском мире!
Не без теплой заботы он укрывает ее и гладит по щеке, как бы говоря «все хорошо, отдыхай». Потом, когда он вернется, Аврора конечно же будет уже спать.

Элеонор он нашел в компании кружечки чая на первом этаже. Было тихо, довольно тем ведь домовики уже успели погасить часть освещения. Сомерсет двигался спокойно, совершенно не вызывающе и почти безучастно. Он пытался выглядеть невинным, но на деле казался скорее отстраненным. В конце концов с помощью взмаха волшебной палочки он подвинул кресло ближе к Элеонор и сел сам.
— Не против, если я составлю тебе компанию? — Он был одет в то же самое, что было на нем за ужином, хотя и было видно, что одежду успели помять, скомкать, бросить на пол. И все же, мало что в его облике говорило о произошедшем с пол часа назад. — Мы правда нуждаемся в твой помощи, Эли. — Начал Мальсибер, голос его был тих, интонации в меру спокойные и мягкие. Он не будет объясняться, не будет ни о чем упоминать. — Ты же знаешь сама, невозможно было придти к тебе с этим сразу, да и вообще к кому-либо. Я думаю, ты должна понимать?
Сомс смотрел на нее в некоторой степени в непонимании, в конце концов кузина поступила так, как он от нее и ожидать не мог, а потому и сейчас он не знал, что сделает она сейчас. Но выбора то у него все равно нет.

Подпись автора

l o v e   h a s   n o   s h a m e ,   a n d   y o u   i s   m i n e
f o r   a l l   t h e   t i m e
—

Оставалось лишь улыбаться, скрывая за этой улыбкой смешанные чувства — с одной стороны их раскрыли и от того было волнение, с другой стороны он боялся, что Элеонор сначала осудит и потом расскажет кому-либо об увиденном, и уже это привносило опасения. Конечно, Сомерсет будучи новоявленным наследником имел больше прав, но это не значило, что ему просто так разрешать спать с сестрой и дать возможность появиться на свет ребенку. Все же как не крути, а Сомерсет понимал, что все что происходило между ними было возмутительно, порочно и неправильно. Но ведь именно это больше всего и держало его в этих странных, неожиданных для всего мира отношений? От части да, от части был тот факт, что Аврору он так и так любил и боготворил. Это было очевидно, но не обеляло произошедшего. И вот сейчас Элеонор стала свидетелем, и они с Авророй казалось бы хотели этого, мысленно мечтали о раскрытии… но от оного сейчас испытывали лишь неудобства и смешанные чувства, что угнетали и привносили в былую идиллию хаос.
Он пожал плечами, улыбнувшись и не нашелся чем ответить на колкость огненной кузины. Он мог простить ей все это в той же мере, как и понять. Этим вечером он был особенно великодушен, наступая на горло своей гордыни. Сомерсет понимал — вопрос не только в нем и его возможных претензиях.
Она продолжала кидаться в него острыми фразами, четко давая понять, как сильно она недовольна. И знаете, это почти на него действовало — Сомс притих, но все же пытался высказать свою и Рорину точку зрения, донести до Элеонор их правду. И все зависело теперь от того, а сможет ли эту правду переживать и проглотить Эли или решит, что это слишком для нее? Все же ее отношения с Джейкобом и рядом не стояли с тем, что она увидела этой ночью в спальне Авроры.
Мальсибер качает головой, вздыхает и все же принимает наиболее удобную и расслабленную позицию, которую вообще мог бы принять в данном случае. Он склоняет голову и смотрит с улыбкой на Элеонор. Спокойный, почти повинный, все же открывает рот чтобы начать оправдываться, хотя и не желал этого делать вовсе!
— Я не понимаю, почему ты так резко отказываешься помочь, я не говорю покрывать нас или полностью принять то, что ты видела… но ради здоровья Авроры хотя бы, посмотри ее? Я мало что понимаю в этом и она не кажется больной, как это было в конце июля, и все же я переживаю за нее. Надеюсь и ты тоже переживаешь? — Возможно Элеонор хотела услышать что-то иное, их историю или что-то еще? Сомерсет не хотел делиться самым сокровенным хотя бы потому, что по всей видимости все еще не был уверен в реальности происходящего. И пока они молчали об этом, не облекая в слова перед другими — сказка оставалась реальной для них. Но видно же по глазам Эли, что она этого принять не сможет или не захочет или боги только знают что еще. Узнай только Сомерсет, о каких клятвах и обещаниях подумала кузина только застав их, он бы с ней согласился и вновь напомнил бы себе, что по сути… он никто.
— Или ты хочешь знать, почему она не пошла к тебе сразу? Она боялась, все время оттягивала, придумала эту игру с накладными подушками, лишь бы не начинать серьезный разговор и не признаваться в произошедшем. А потом… а потом она сказала мне про беременность и уже мы оба не знали, что делать. Или не делать. Если честно, я все еще совершенно ничего не понимаю. — Сомерсет говорил правду — наедине с Авророй все было просто, но только ему стоило выйти за рамки их обоюдного комфорта, как мужчина сразу потерял всю веру и уверенность в происходящем.

Подпись автора

l o v e   h a s   n o   s h a m e ,   a n d   y o u   i s   m i n e
f o r   a l l   t h e   t i m e
—