[indent]Подкрученные до локтя рукава на тёплой кофте. Застегнутые до последней пуговицы на спортивной рубашке. Она кладёт ладонь на металлическую поверхность, когда напоследок собирает волосы в высокий хвост, бегая взглядом по личным вещам в шкафчике, размышляя, что ей пригодится с собой. Джейд задерживается взглядом на лишнюю долю секунды в небольшом зеркале на своём отражении прежде, чем хлопнуть дверцей, ища себя стоящей на обеих ногах в настоящем.
[indent]А ведь она и подозревать не могла, что окажется здесь: среди команды инженеров. Джейд хмыкает себе под нос. Хотела бы она посмотрел на лицо самой себя, идущей со своей метлой наперевес, знающую, что вся её жизнь будет построена вокруг того, чтобы стать лучшим лётчиком в мире; и где она теперь?
[indent]Прислушиваясь к заднему плану, на котором коллеги всё это время разговаривали о предыдущем и грядущем дне, утренней рутине, цепляется слухом Эверетт совсем за другое. Оборачиваясь, она скрещивает руки на груди и для окружающих смотрит вперёд со скучающим видом, оперевшись на металлическую опору, однако особо внимательные могли заметить изменения в её взгляде, как напрягаются плечики, как появляется ложбинка меж бровями.
[indent]— Слышали, кто нас сегодня посетит? — Без промедления и пауз, после ещё одного подготовленного к работе инженера со стуком закрывающегося шкафчика, она слышит: — сам чемпион Келлан Аткинсон!
[indent]Тут же слышится поднимающийся гам: молодой профессионал своего дела, получивший статус чемпиона, пример для подражания, прирожденный талант! Весь день под его присмотром с возможностью получить автограф, а может быть, совет как лучше и чего стоит избегать? С одной стороны такого рода разговоры больше по части лётчиков, однако Эверетт понимает, почему и инженерная часть встрепенулась от таких новостей.
[indent]Она занервничала и сама.
[indent]Последний раз ведьма видела его в вырезках газет, осторожно отобранных прочь и убранных во внутреннюю сторону рабочего стола; она так и не избавилась от, возможно странной для других, привычки собирать важные вещи о своих друзьях, будь то из настоящего или прошлого. В конце концов, пусть они не общались сейчас, это не означало, что ей было всё равно на достижения тех, кого когда-то она считала своими близкими. Видеть вживую? Прошло уже несколько лет с момента, когда Эверетт покинула третью лигу как одна из рассекающих воздух; столько же, когда девушка смотрела с обидой во взгляде на того, от кого ожидала поддержки больше всего. Джейд подросла, переживания попрятала в потаенные места или пережила их своим ходом, однако встречи с Келланом не искала.
[indent]Ко всему прочему, как будто она сама ему сдалась, особенно, теперь.
[indent]Благо, совсем долго на таких мыслях переживать не получается: сегодня будет длинная смена, с их гостем или без него, отчего Джейд спешит присоединиться к своей команде. К моменту, когда она вместе со всеми выслушивает наставление на день, девушка даже верит, что позволяет себе совсем оставить свои размышления в стороне, однако глупо было предполагать, что помахать рукой придут только одной половинке гоночного спорта.
[indent]Ведьма неосознанно делает полшага назад, пропуская вперёд своих коллег, готовых оказаться в первых рядах; она понимала, что это за честь. Эверетт чувствовала гордость за Келлана, но вместе с этим... чувство ностальгии пробуждало и много того, что ворошить будто бы не хотелось, как и того, чего достигнуть ей только предстоит, чтобы доказать, что она вообще чего-то достойна.
[indent]И всё же, она не спускает взгляда с Аткинсона ни на секунду, как только он лучезарно улыбается протянутой ладони, а следом и всем тем, кто собрался вокруг; он практически не изменился; если не считать потемневших от количества татуировок рук. И шеи? А ведь это только видимая ей часть. Такой же вежливый и открытый, горящий своим делом настолько, чтобы зарядить всех окружающих — в том числе и её — своей энергетикой. На губах и самой Джейд появляется короткая улыбка, впрочем, сползающая так же быстро, когда их взгляды пересекаются. Холодный ветерок пробегает по её спине, оставляя неприятный рой мурашек и вместе с этим безотчетное желание запереться в замке из своих рук на груди с приподнятой бровью; у неё что-то на лице или она кого-то убила? На поднятую в вверх ладошку Эверетт кивает головой в знак приветствия, но чтобы не усугублять жизнь ни себе, ни ему, по итогу отворачивается к своей ближайшей жертве по несчастию, спрашивая:
[indent]— Ну что, начнём? Кстати, — улыбаясь, она отвлечённо добавляет: — У меня была мысль, как кратковременно увеличить скорость процентов на пятнадцать... может, поможет при обгоне на финишной прямой, — как только Эверетт получает свои внимательные уши, дышать становится будто бы лучше. Даже, если это только идея, по крайней мере, среди инженеров найдётся тот, кто её воспримет серьёзно.

[indent]Пусть с ощутимой тяжестью от длительной смены, уже переодетая в личное, усаживаясь на скамью, Джейд чувствует себя хорошо от проделанной за сегодняшней день работы: её команда получила высокие результаты в гонке, они вновь задали хороший старт, показали слаженность между лётчиками и инженерами; в общем-то, не ради этого она дала этой профессии шанс в том числе? Эверетт улыбается очередному комплименту, тратя ещё какое-то время на обсуждение новой тактики, которой они успели применить сегодня в связи с дневными изменениями в погоде. Разговаривая, она подходит к своему шкафчику и открывая дверцу, вновь утыкается в себя взглядом, как это было с утра.
[indent]Быть до конца честной с собой, она думала, что с трудом сможет просуществовать на работе, не отвлекаясь полностью. Наличие Келлана сделало своё дело — Эверетт нервничала, ловила себя на мысли, что ищет его взглядом, а когда им и вовсе выдалась минута поговорить, осталась с одновременно тёплым ощущением от встречи, но и послевкусием множества вопросов, ответов на которых у неё, к сожалению, не было. Например, на сколько по шкале от одного до десяти он вынуждает себя разговаривать с ней? Аткинсон всегда был вежлив, и любая его интеракция с ней сегодня — от неловкого маха ладошкой с утра до извинений за скорейшую необходимость уйти, но безусловно, радости от встречи — была будто бы... в первый и последний раз.
[indent]Хотела ли общаться с ним Эверетт сама? Пробегая глазами по уступившим подростковым более складным чертам лица, окрепшего ощущения по жизни, она морщит нос, стараясь избежать этого ответа; если бы это было так же просто, как отвернуться, перехватывая и накидывая на плечи и шею тёплый шарф, что должен спасти её от январской погоды. К сожалению, теряя себя визуально, она продолжает слышать волнующий её вопрос.
[indent]Видимо, думала слишком громко? Стоит ей оказаться за пределами раздевалок и командного отсека в целом, двигаясь в сторону уличной части, как Келлан Аткинсон показывается на горизонте, вынуждая брови Эверетт дёрнуться вверх. Если все предыдущие их встречи выглядели чистой случайностью, сейчас ей не кажется, что очередное важное лицо привело волшебника сюда.
[indent]Удивительно, что не в какой-то из ресторанов, празднуя очередную победу пополненного финансами кошелька.
[indent]— Привет? — Как бы она не пыталась, ей не удаётся скрыть наличие удивления в своём тоне голоса, — Две? Ну не знаю, занятости мне не отнимать, — она лукаво щурит глаза, уже готовая прохлопать себя по карманам в поисках ежедневника, но тут же сменяет одну шутку на другую, по итогу, коротко соглашаясь с его предложением кивком и согласием: — Три — это мой потолок. Пойдём, — а то глядишь, с такой наглостью диалога, он развернётся и только и будут сверкать пятки от неё прочь.
[indent]От тишины, в которую они погрузились, Эверетт уже даже успевает предположить, что таки перегнула палку. Поэтому когда он всё же заговаривает, она не сразу понимает, к какому извинению волшебник возвращает их обоих.
[indent]Волшебница хлопает широко раскрытыми глазами несколько раз прежде, чем чуть расслабить сдавливающее ощущение в груди, спокойно произнося:
[indent]— Келлан, ещё секунда такого красноречия и я подумаю, что ты специально стал чемпионом в прошлом сезоне и подстроил сегодняшнюю встречу для поддержания боевого духа молодых специалистов, чтобы принести мне извинения, — она прищуривается, усмехается и неловко почёсывает щеку ногтем, отводя от него взгляд: — Проехали? Ты сам сказал, что прошло несколько лет, так что... — она говорит ещё тише, — Чего ворошить прошлое.
[indent]Не нужно быть гением, чтобы заметить, как начинают розоветь щеки Джейд, — совсем не от холода — как несмотря на попытку держать осанку ровно, по итогу сбивает плечи в кучу. Не очень часто призраки из прошлого находили её для того, чтобы громко заявить, что они были не правы. Пусть Эверетт старается отреагировать так, как будто ей всё равно или совсем не хочется об этом говорить, волшебница оказывается сбитой с толку с такого резкого удара под дых.
[indent]Впрочем, как и на лётном поле, высоко в небе, стремясь к финишной полосе, Аткинсон не имеет привычки остановиться, пока не получает своего: вот и сейчас, вместо того, чтобы получить свой ответ-согласие, что топор войны был зарыт и теперь его душа может спокойно отправляться на небеса без бесконечных проклятий со стороны старой подруги, волшебник делает ещё один шаг вперёд. Сердце екает второй раз: она представляла их встречу столько раз, столько раз злилась на Аткинсона по причине, что тот ходил вокруг до около, вместо того, чтобы спросить её вещи в лоб, что когда это случается на самом деле... не сразу понимает, какой реакции от неё вообще ждут.
[indent]Наполовину закрытое шарфом ли лицо, темнота улицы, неприятное от холода ощущение, стремительно вынуждающее закончить разговор побыстрее, продуманный в голове сценарий, от которого уже слишком сложно отойти — Эверетт не находит причины, почему Аткинсон не замечает, что никому не нужно падать на колени, чтобы перенять ведьму на свою сторону хотя бы на вечер, что идёт ей только на руку, помогая сдержать марку.
[indent]— Обещаешь? — она оттягивает шарф, прикрывающий рот, приподнимая одну бровь, — Аткинсон, надеюсь, ты не подкачаешь, потому что если бы не твои слова про время на размышления и детальное... сценарий случаем не написал? — Джейд искренне смеётся, осторожно кладя ладошку на руку, чуть сжимая его пальцами, — Извини, я всё ещё не умею разговаривать нормально, если ты забыл. Конечно, — команда может подождать: они всё равно видят её каждый день, — Мы можем поужинать сегодня.
[indent]Она убирает руку и молчит совсем недолго, отводя взгляд в сторону дорожки, по которой они начали свой путь, а затем переводит глаза на него обратно, добавляя:
[indent]— Мерлин, ты и, — она тычет пальцем в его лицо, — Этот взгляд, — Эверетт театрально вздыхает, — Годы идут, а мне кажется, ты можешь убить человека, и всё равно найти себе союзника, пока смотришь на людей так, — ведьма засовывает ладошки в карманы, кивая головой в сторону дороги. Удивительно. Хотя точно ли? Джейд на мгновение отвлекается на все те случаи обид, с которыми они сталкивались в прошлом, их споры и дискуссии обо всём и ни о чём; Аткинсон не зря был её другом, выдержавшим долгое время хождение рядом с ней: не каждый мог вытерпеть её, а она на это платила той же монетой, не держа обиду... слишком долго.
[indent]Ведьма вновь подаёт голос, теперь уже самостоятельно беря метлу за древко:
[indent]— Заберёшь меня через два часа? Это ты расхаживал красиво сегодня по всему летному полю, пока кое-кто работал, — ехидничая, тянет Эверетт и диктует ему адрес своего дома, продолжив, — Если ты думаешь, будто мне не интересно, как ты жил последние несколько лет — это твой шанс чуть-чуть подготовиться. Можем сразу опустить громкие победы, — она улыбается, поднимая на него голову, — Я следила. Поздравляю, — и теперь оказывается очередь волшебницы остановиться, протянув ему ладошку для рукопожатия. Возможно она и звучит сухо, но Джейд надеется: он знал её достаточно долго, чтобы видеть ту самую гордость, которая всегда появлялась в ней, когда речь заходила за их личностные и не только победы. Пусть Эверетт осталась позади, но он отправился ввысь и, она верит — повторит это ещё не один раз.
[indent]И кто знает... наступает очередь Джейд окинуть его взглядом с ног до головы, сравнивая Келлана из прошлого и теперешнего, тепло улыбаясь. Может быть сегодняшний вечер позволит ей узнать это не через знакомых или газетные заголовки, а своими глазами, имея возможность поздравить его с этим сразу, а не спустя года.

Подпись автора

you got me feeling like I did before
Oh baby, no, I can't take no more

you got me thinking
— everything —

[indent]Что ей точно нужно было — это короткий полет от работы до дома, чтобы чуть-чуть остудить свою голову. Встречи со своим прошлым никогда не проходят бесследно, что уж говорить о том, что ей предстоит увидеться со старым другом ещё через несколько часов; не ошибка ли это? Правильно ли сделала Джейд, что так легко простила его? Что так быстро согласилась и впустила Келлана в свою жизнь, если это можно было так вообще назвать. Столько лет молчания и словно впустую: пять минут разговора, один милейший взгляд в её сторону, пару красивых словцов. Волшебница морщит носиком, вильнув хвостом метлы от неожиданно появившейся на горизонте птицы, резко пускаясь петлей вниз.
[indent]В конце концов, это ведь просто ужин, ничего больше. К тому же, не факт, что они увидятся после сегодняшнего ещё, разве что только по работе: едва ли кто-то из них планировал заканчивать свою карьеру прямо здесь и сейчас. Ко всему прочему, было бы лицемерно продолжать на него дуться, особенно после того, как заявила волшебнику, что проблема больше не имеет никакого значения: вон, сколько времени прошло. Она хмыкает себе под нос, качая головой своим собственным мыслям: тем более, что он выглядел, как нашкодивший на ковёр пёс, почувствовавший вину перед тем, кто его нашёл. Удивительно, как видят его остальные и каким волшебник предстал пред ней. А ведь её коллеги с восторгом сообщили девушке утром о том, что их посетит сам невероятный Келлан Аткинсон.
[indent]Если бы люди знали, что его второе имя — «Щенячьи глазки».
[indent]Ей так и не удаётся полностью переключиться на мысли о доме и быте; а как? Поужинать — нет смысла, ведь она идёт на встречу с Келланом. Привести в порядок ей себя хочется тоже не столько из-за долгой смены, а с мыслями, что не заявится же она в ресторан в чём мать родила или, того хуже, самой неприглядной на свете. Даже раскидать вещи, долгое время лежавшие на коридорном столике без возможности разобрать себя самостоятельно, ей приходится с мыслями о том, что волшебник явно окажется перед её дверью, которую ей придётся раскрыть чуть шире, чем несколько сантиметров. Почему ей вообще было до этого хоть какое-то дело? Останавливая на себе взгляд в зеркале, она замедляется в движении, застёгивая последние пуговицы коричневого кардигана.
[indent]Откуда столько уверенности. Может он вообще не придёт.
[indent]Отрывками она помнит разговоры Эверетта старшего, что шутливо жаловался на тяжесть своей жизни и забитость графика; настолько, что не всегда удавалось поцеловать свою дочь в лоб перед сном или рассказать жене, как прошёл его день. В те редкие дни, когда им удавалось провести время вместе, Джейд понимала: там, где отец гуляет с ней за руку, скорее всего был кто-то, кто жаждал встречи с лётчиком, у которого попросту не нашлось свободного времени в календаре на очередную встречу. И те, кто понимал, что семья — превыше всего, наверняка среди них находились и те, кто совсем так не думал. Келлан, благо, не приходился повзрослевшей Джейд отцом, однако теперь стоял на одну ступень ближе к Мэйсону; сегодня она в том числе убедилась в отсутствии свободной минуты в графике чемпиона самолично: или это не у них, за весь день, была возможность разве что перекинуться лишь парой слов, пока его не уводил кто-нибудь более важный?
[indent]Может быть и сейчас так произойдёт. В конце концов, он ведь получил своё — прощение. Для некоторых людей и их совести этого вполне хватает, чтобы более не появляться на горизонте, словно исполнив свой долг.
[indent]Незаметно нервничать ещё сильнее она начинает примерно в ту же секунду, когда время пробивает ровно, а звонка не случается; как назло, минуты замедляются, а затем и вовсе кажется, что время остановилось и только негромкий топот от подёргивающейся ноги Джейд на диване напоминает ей самой, что она продолжает жить.
[indent]— Ты больно шутишь? — отпирая дверь, сквозь щель она окидывает запоздавшего Аткинсона взглядом, приподнимая брови. Только полуулыбка выдавала то, что Джейд на деле не злилась, а говорила шутя, — Решил начать ловить страйки сразу же, как получил прощение? — Она дёргает на себя ручку, давая себе возможность полностью предстать перед своей парой на вечер. Эверетт уже открывает рот, чтобы не думая заявить, что засомневалась в его появлении, но вовремя прикусывает язык.
[indent]Её беспокойства — это её беспокойства; нечего передавать их Келлану в тот же самый день, когда они увиделись впервые много лет спустя.
[indent]— Не переживай, не передумала, — отбивает она чётко, так и оставляя дверь открытой, дёрнувшись обратно к стенке с вешалкой только для того, чтобы перехватить мягкий на ощупь зимний пуховик да всунуть ноги в ботинки, явно дающие ей хоть какие-то права на рост перед остальной частью населения планеты. Она отвлекается от него взглядом только для того, чтобы прохлопать себя по карманам в проверке всего необходимого взятого с собой, и замыкая за собой дверь, выскальзывает за пределы квартиры, — Куда идём? — и получая свой ответ, она кивает головой в подтверждение.
[indent]Застёгиваясь на последние пуговицы на ходу, Джейд прикрывает за собой парадную дверь и идёт рядом с Аткинсоном, ненадолго погружаясь в размышления, когда она вообще в последний раз куда-то выбиралась. Эверетт с самого детства не пользовалась популярностью среди своих погодок, общалась с людьми постольку, поскольку надо было и сейчас. Да, у неё было пару подружек, с кем она систематически выбиралась в город, но на деле предпочитала довольно закрытый образ жизни. Свидания? Девушка прыснула себе под нос, краем глаза посмотрев на Келлана. Во-первых, не похоже, что это их случай и первое, о чём люди думают, заимев возможность на долгожданную встречу только благодаря госпоже Удаче, во-вторых, не то, чтобы она получала такие предложения, являясь главной обольстительницей английских улиц, самолично каждый день.
[indent]— А? — она не сразу понимает, что именно пробуждает волшебника рядом пробудиться да так громко, — Мерлин, да ведь не так и... — но кто же даст ей ответить. Она щурится, морщит нос и качает головой из стороны в сторону, — Не холодно мне! — возмущается она наконец вслух, но возражать даже не начинает: бесполезно. Судя по всему, если и была какая-то черта, которая точно не изменилась в волшебнике — так это его упрямство. — В следующий раз достану горный костюм ради тебя, — язвит Джейд, кривя губы в усмешку, — С термоштанами.
[indent]Как будто бы в этом и всегда была Эверетт — из крайности в крайность, но никогда по центру.
[indent]Благодарно кивая головой на открытую дверь и в последний раз выдыхая видимый тёплый воздух, она заходит вовнутрь, тут же оглядываясь по сторонам и пытаясь припомнить интерьер, а вместе с этим — последний раз, когда была в заведении. Она поверит в то, что куда быстрее вспомнит их по кухне: приготовления блюд никогда не были её сильной стороной — и это ещё мягко сказано, поэтому и шансы, что она здесь ела на заказ, увеличивались в разы.
[indent]Джейд отвлекается, вновь возвращаясь к собственным словам. «В следующий раз.» Ей хочется каждый раз одёрнуть себя, не надеяться на многое, как и не строить свои планы на будущее, однако вместе с этим, её любопытство и... о чём речь. В конце концов, он был её лучшим другом, её первой настоящей влюбленностью, глупо было бы думать, что она не скучала по нему всё это время и была рада видеть не только смотрящего на неё самую с чёрно-белых листов газет.
[indent]— Очень давно. Так что словно в первый раз. — Эверетт кивает головой, мягко улыбаясь с персоналом заведения, следуя примеру молодого человека. Правда, прежде, чем уткнуться лицом в меню, она добавляет: — Достаточно хорошая температура здесь? Думаешь, не замерзну? — прищуриваясь, шутливо спрашивает его девушка; впервые она прикладывает ладошку к своим коленкам, чтобы проверить: так ли плохо всё было или нет.
[indent]Кто бы сомневался.
[indent]Возможно потому, что Снежную Королеву из без того было сложно заморозить? В конце концов, не такой ли популярностью она пользовалась со времён школы. Ей казалось, порой одного взгляда хватало, чтобы отвадить кого-то, кого она или компания её друзей не жаловала. Иногда ей и вовсе казалось, что не будь у них с Келланом общих интересов в виде полётов на метле, то и он бы никогда не обратил внимание на неё, а если бы и обратил, то только для того, чтобы покрутить пальцем у виска. Она хмыкает себе под нос, но вслух говорит только свой заказ.
[indent]— Кто-то обещал мне детальное раскаяние, — приподнимая свой стакан, она салютует Келлану, — И как будто бы начнём мы его с того, что я пропустила, — улыбаясь, Джейд делает глоток прежде, чем подставить ладошку себе под подбородок, готовясь внимать со всей искренностью. Её язвительный запал действительно спадает, она меняется в лице, уступая место той редкой эмоциональности, которое выражает лицо ведьмы в общении с людьми. Эверетт больше слушает, особо не перебивает, но реагирует практически на каждую вещь: коротким: «сосед?» — на район купленной квартиры, поджатыми с тоской губами на слова про расставание, — это всегда больно — довольным кивком и негромким поздравлением на родительский дом или закатанными глазами — ну разумеется, такая «мелочь» — на становление чемпионом в лиге. Пожалуй, из всех новостей, это — единственная, о которой ей удалось узнать, пусть и посредством как радио в прямом эфире, так и газет. Конечно она слушала, переживала и болела за него.
[indent]А после грустила, что не была среди тех, кто мог поздравить его в моменте лично.
[indent]— Ты зря наговариваешь на себя, Келлан, — между делом встревая, произносит Эверетт, — Там, где ты видишь кого-то, кто только изменился зарплатой, я вижу далеко продвинувшегося вперёд молодого человека, упорно идущего за своими целями, который продолжает гореть своим делом, — она улыбается, — Как по мне, так ты — редкость: люди или выгорают, либо меняются, когда получают суммы и титулы чемпионов. А ты... вместо того, чтобы отправить себя на веселую дорожку, — она хмыкает, — Решил построил семье дом в благодарность за то, что они для тебя сделали. И мне кажется едва ли на этом остановишься.
[indent]Впрочем, она не пропускает мимо ушей и всё остальное, что говорит ей волшебник. Слова про последнюю лигу вынуждают её сердце сжаться сильнее и девушке приходится перебороть своё желание зажмуриться, как будто так неприятное ощущение отпустит быстрее от всех тех воспоминаний, которые она ей принесла. Он прав: остановкой часов в её жизни не пахло, разве что наоборот — нагнать упущенное, причём, до конца не понимая, правильно ли она сделала, так кардинально свернув с пути.
[indent]— А вот и раскаяние, — ей не удаётся избавить себя от ехидства и в этот раз, однако она прикусывает язык на дальнейшем: Эверетт соврала бы, скажи, что её не ударило тепловой волной от его искреннего сожаления — или осторожного прикосновения — о произошедшем. О поиске хоть какой-то информации о потерявшейся подружке, о всём том ожидании, чтобы встретиться вновь да и в конце концов, об искреннем желании пересечься снова. Одно дело — когда она говорит об этом вслух невзначай, настолько незаметно, что может просто оказаться вежливостью в диалоге, а другое дело — Келлан, так широко открывающий свою душу перед ней по новой.
[indent]— Ну и что с тобой делать, — прикладывая прохладную после стакана ладонь к потеплевшей щеке и бросая на него взгляд исподлобья, Эверетт театрально закатывает глаза, на мгновение отводя их после в сторону, пытаясь привести мысли в порядок. Казалось бы, ничего не случилось — со стороны так и могло показаться, однако как часто вас находит человек из прошлого, вырвавший кусок чего-то настоящего, а спустя года объявляется, чтобы вернуть его обратно? И одного взгляда на Келлана хватает, чтобы поверить в искренность его желаний, а не просто закрытии гештальта. — Слушай. Я... — ведьма снова смотрит на него, — Ты напортачил — факт. И конечно я была зла на тебя. Возможно, до сих пор? Я не знаю, — она вздыхает, — Что не означает, что мне бы не хотелось простить тебя. Или простила уже, потому что, быть честной, мне не хочется продолжать вариться в этом аду и дальше, не имея никакой возможности общаться с лучшим другом, — Джейд дёргает уголками губ, неловко пожимает плечами, роняя глаза вниз, но тут же поднимая их обратно, — как и держать тебя в этом же котле.
[indent]Откидываясь на спинку стула, ведьма тихо вздыхает. Вовсе не от утомленности только-только начавшимся разговором, а больше от затягивающейся раны, столько лет открытой и с вечно содранной корочкой, пытайся хоть чем обмазать её Джейд или нет.
[indent]— Спасибо, что заговорил со мной сегодня, — ковырнув пуговицу кардигана и перекинув ногу на ногу под столом, негромко говорит Эверетт, — Дело не в удаче, — она поджимает губы, пытаясь как можно лаконичнее донести причину своего нахождения здесь: — Это было важно.
[indent]Всё же, как мало ей было нужно, когда дело касалось Келлана. Она замолкает на те секунды, когда их первые закуски подходят к столу, вслушиваясь в короткие объяснения, что оказывается перед ними. Волшебница хватается за это мгновение, чтобы снять с себя объявившийся на пороге стресс и смущение, которое вызвал как сам Аткинсон своим теплом, так и она сама. Джейд хорошо помнила это ощущение: слепую злость и раздражение, которое вызывал Келлан одним своим существованием в очередной раз напортачив, однако, снова и снова находя ключик к её сердцу, чтобы получить своё прощение. Когда же злилась она, всё было всегда иначе, что делало некоторые ситуации только хуже.
[indent]И почему он никогда не мог злиться на неё, как она на него?
[indent]— Я знаю, что ты спрашивал про меня, — лукаво улыбаясь, говорит Эверетт, когда первая проба японской кухни находит своё начало в её желудке; Джейд была не из тех, кто комментировал каждый кусочек, отправленный в рот, однако тут не обошлось без явной довольной лисьей улыбке: не только после долгого рабочего дня блюда были праздником жизни; и теперь Эверетт понимает, что не первый раз пробовала местную еду, — Тебя сдали, но как ты понимаешь, тогда я надулась ещё больше: «Что, кишка тонка спросить меня напрямую?» — думала я, — она хохотнула, продолжив: — Но быть честной, окажись на твоём месте, едва ли не стала бы делать тоже самое. Когда страшно, но всё равно беспокоишься... так что, засчитано.
[indent]Несколько раз крутанув в руке пиво, прежде, чем сделать глоток, она вновь оглядывается на все те подвиги, которые удалось совершить Аткинсону — она то знает, сколько он приложил сил для того, чтобы оказаться на такой высокой точке в таком молодом возрасте — и при этом пытается понять, а что сделала она?
[indent]— После того, как меня турнули из команды, — она тактично пропускает их ссору, — Я залегла на дно в прямом и переносном смысле на чуть больше года. Тут сложно что-то об этом говорить: ничего важного, просто бесконечная череда самобичевания и желания пожалеть себя по очереди. В семье тоже всё было не очень: отцу не понравилось, что я сделала, мама давила на смену деятельности, а не сидении за закрытыми дверьми двадцать четыре на семь, так что пришлось отдалиться и от них. В общем-то, осталось всего пару друзей, которые знали, что я не выкинулась в окно, — волшебница говорила ленно, зная — это пройденный этап её жизни, оставшийся далеко позади. В какой-то мере, она звучала даже с некой издевкой над собой помладше: нашлась драма. — А потом, — сюрприз-сюрприз — с подачки знающих своё дело и засовыванием своих соплей куда подальше, я начинаю учиться ходить заново. Раз не летать, так быть мне инженером — так подумала я, чтобы иметь возможность душить всех своим мнением на правах знающего, как мётлы летают и что нужно сделать, чтобы они полетели быстрее, — она негромко смеётся, качая головой из стороны в сторону и на мгновение отправляя себя по дорожке воспоминаний; так странно, как если бы это всё было вчера. Дальше история идёт уже по накатанной: от переезда в Лондон до полного погружения в учёбу. Ведьма делится с ним деталями и курса, рассуждая насколько разные подходы в, казалось бы, одинаковом деле получают летчики и инженеры, рассказывая, что ей потребовалось два года, чтобы закончить обучение, а ещё через год — получить зелёный свет для попадания туда, где она закончила карьеру лётчика.
[indent]— ...с одной стороны, я не могу жаловаться на застрявшую во времени и даже с тем, что за мои пять лет немногое изменилось, я вижу, что я продвинулась вперёд, пусть и потоптавшись на месте, но, — Эверетт подкладывает ладонь под подбородок, вновь дёрнув плечиками, — Я всё ещё в третьей лиге, Аткинсон, в то время как ты ушёл далеко вперёд. — Она роняет взгляд на стакан, водя пальцем, создавая разводы на вспотевшем стекле. Стоит ли сказать? В конце концов, Джейд уже сказала об этом один раз, есть ли необходимость в повторении?
[indent]Спрашивать себя дважды не приходится и она негромко, но уверено произносит:
[indent]— Я горжусь тобой, знаешь, — Джейд коротко смотрит на Келлана, всё ещё подбирая слова, — Тем, каким ты остался и что ты стал чемпионом и добился того, к чему когда-то мы стремились вместе да ещё и так быстро. Я знаю, что это за путь и... ещё тогда верила, что ты был этого достоин. И верила в тебя до последнего, даже когда мы перестали общаться, — кивая головой в подтверждении сказанного, она мягко улыбается, чувствуя, ка и по телу расходится то тепло, которое она чувствовала, думая о нём. — Впрочем, — неожиданно резче заявляет Эверетт, поднимая свой стакан над столом, — не думай, что у тебя не появится других оппонентов. Если я перестала летать, не значит, что у меня пропал дух к соперничеству. Пройдёт год, а затем ещё один, — на её губах появляется широкая улыбка, а сама она дёргается вперёд, опираясь на свои локти: — И я надеру тебе задницу, Келлан Аткинсон, как только попаду в первую лигу, — и со звоном столкнув стекло об стекло, хитро ему подмигивает, задерживая свой взгляд до последнего: — Даже не сомневайся.
[indent]И возможно тогда они вновь окажутся идущими плечом к плечу; то чувство, по которому она скучала не меньше, как и по самому Келлану в своей жизни.

Подпись автора

you got me feeling like I did before
Oh baby, no, I can't take no more

you got me thinking
— everything —

[indent]Утро пахло металлом и свежим деревом, ночным дождём и пылью — как и должно пахнуть утро первого дня, когда ты входишь на территорию и ангары Первой Лиги.
[indent]Джейд Эверетт не спешила, совсем не опаздывая — наоборот, она была здесь задолго до остальных. Для кого-то сегодняшний день был обычной рутиной, начало сезона, в котором они участвовали не первый раз. Да, оказаться здесь было честью и, ей хотелось верить, что даже те люди, которые заслужили место в Первой Лиге давно, продолжая держаться за своё место работы, видели эту ценность. В её медленном шаге, в еле заметном постукивании каблуков рабочих ботинок по каменному полу, был её собственный ритуал: дышать, слушать, смотреть. Зафиксировать в себе, что всё это было не одно из её редких сновидений, а реальностью.
[indent]Она шла к цели, и добилась её, пусть и совсем не так, как планировала много лет назад.
[indent]Ангар был высок, как храм, и в нём — вместо алтарей — стояли стройные, блестящие метлы. У каждой — своя форма, свои выемки, свой характер. Их отполированные корпуса ловили свет, будто знали себе цену. Когда-то она только прикасалась к таким — украдкой, между перегонами, пока «настоящие» инженеры смотрели в другую сторону, совсем не обращая внимание на то, что Джейд имела опыт в полётах. Что она была той, ради кого они кружили над очередной моделью, чтобы сделать её быстрее, сильнее, лучше. Эверетт не обижалась; а теперь… теперь это и её работа тоже.
[indent]Модель «Ливиан», за которую она сегодня отвечала, была из нового поколения: металлические жилы по сердцевине, гибридная стабилизация, усиленные глифы контроля сопротивления воздуха, и — её собственная модификация — резонансный стабилизатор, встроенный прямо в хвостовую часть. Снижение дрожи на поворотах до 18%. Пусть тренер сначала скептически скривился — но позже ничего не сказал, только кивнул. А это уже много.
[indent]Первый день в команде, что ещё совсем недавно казалась недостижимой. Она провела ладонью по древку тренировочной модели — ощутила лёгкий пульс магии, гудящей под древесиной и зачарованным металлом. Джейд задирает голову вверх, закрывает глаза и тихо вздыхает. Да, этой Эверетт не быть больше лётчиком, по крайней мере, на большой арене. Однако она — не зритель. Не замена, сидящая на скамье, что дожидалась, когда в ней увидят кого-то больше. Девушка хмыкает себе под нос, делая несколько шагов вперёд, двигаясь в сторону раздевалось. Уж точно она не «та девчонка, что что-то там делает с корпусом, не зная что».
[indent]Сегодня она — инженер Первой Лиги. Та, чья фамилия будет стоять рядом с результатами гонки.
[indent]Проходя сквозь помещение, оставляя пространство с уходящим эхом к потолку от её шагов, она мягко улыбается своим мыслям. Как всегда в такие моменты, услышала в голове его голос.
[indent]«Ты… ты развернулась на сто восемьдесят и доказала всем этим напыщенным идиотам, что ты заслужила своё место в этом спорте.»
[indent]Когда Келлан сказал это несколько лет назад, когда они сидели за ужином в японском ресторане, она почти не поверила. Тогда — это казалось красивыми словами, запоздалым признанием, которое уже ничего не меняло. Если подумать, Эверетт даже не думала, что они будут общаться впредь; не больше, чем «привет» – «пока» в редкие моменты, когда у волшебника появиться возможность поддержать лётчиков и инженеров других лиг. Но теперь… теперь она могла бы и согласиться. Путь был небыстрым. Не героическим, без оглушительных побед и фанфар. По чуть-чуть, по прутику к прутику, она училась не только собирать чужие метлы по инструкциям, выданным старшими, но и предлагать, а следом — строить свои решения.
[indent]Она проводит время в одиночестве совсем недолго: один следом за другим, члены её команды находят её, здороваясь; Джейд не может сдержать тёплой улыбки от того, какое настроение своеобразного праздника держалось в их раздевалке. Или может быть ей казалось так просто из-за хорошего настроения с утра пораньше? Хотя несомненно она чувствовала и лёгкий укол волнения; «только не обосрись и сделай всё правильно» — примерно такие мысли преследовали её с самого начала.
[indent]От собственных мыслей, её отвлекает лишь одно. Когда чьи-то ладони внезапно легли на её плечи, Джейд едва заметно вздрогнула, хотя заранее почти наверняка знала, кто это будет.
[indent]— Снова врываешься без разрешения на посадку, — выдала она почти автоматически, оборачиваясь.
[indent]И, конечно, он здесь. Конечно, он улыбается так, как будто она выиграла что-то большее, чем просто допуск в первую лигу. Он всегда появлялся вот так, как порыв ветра с гор: шумный, живой, неуместный в своём энтузиазме, и абсолютно, раздражающе настоящий.
[indent]Мерлин. Она соскучилась.
[indent]Соскучилась по этому вечному двигателю в человеческом обличье, по его манере впрыгивать в её утро, не оставляя ей выбора, кроме как проснуться, по этому — дурацкому — сиянию в глазах, которое заставляло её чувствовать себя не совсем собой. Сколько раз она сомневалась? Сколько раз думала о том, что совершила ошибку, в том, что ушла с трассы. В том, что предала «настоящий спорт». В том, что выбрала небо по-другому. Но с каждым днём уверенности становилось больше. С каждым удачным запуском, каждым утверждённым прототипом, каждым спокойным взглядом на результат замеров.
[indent]Да, она поступила правильно; как она сделала такой вывод? Волшебница с широкой улыбкой смотрит на Аткинсона, негромко посмеиваясь и заметно тушуясь, произносит короткое: — И тебе привет. Спасибо, — и не успевая сказать ничего больше, оказывается выведенной из зоны собственной команды; ей даже на секунду становится неловко перед ними — не привела, но привела врага народа, однако эти мысли отпадают сразу, потому что перед Джейд появляется новая задача.
[indent]Не задохнуться в объятиях Келлана.
[indent]Даже сейчас, когда он снова как мальчишка кидается к ней с объятиями, Джейд ловит себя на мысли, что слишком привыкла к его отсутствию. Что две-три встречи в год стали рутиной. Странной, редкой, почти драгоценной. И ведь она понимала: их графики, их команды, соревнования, сборы, пресс-мероприятия. А может быть они ненамеренно выбрали держаться друг от друга подальше? В конце концов, таким образом нельзя сделать друг другу больно, как это произошло однажды.
[indent]Волшебница не находит в себе сил к сопротивлению, и едва слышно бурчит:
[indent]— Ты всё ещё обнимаешь, как человек, который уверен, что иначе мир рассыплется, — и позволяет себе выдохнуть в его костюм, зарывшись носом в знакомую ткань, — Молю тебя, — посмеиваясь, когда это становится уже невозможным, Эверетт делает неловкий полушаг от него назад, шутливо задирая голову к небу, чтобы сделать глубокий вздох после тисков смерти. — Ты понимаешь, что твоя команда будет винить меня, если ты сегодня вдруг проиграешь? — сухо замечает она, отвечая вопросом на вопрос и и прижимает ладонь к ребру, словно проверяя, все ли органы остались на месте после этих объятий. — Потому что задницу. Одну. У меня есть свои приоритеты, — не унимаясь, болтает Эверетт, смешливо прищурившись.
[indent]А всё это только для того, чтобы дать себе паузу.
[indent]Она замолкает, будто слова закончились. Или просто не успели собраться в правильный порядок. На мгновение становится удивительно тихо: снаружи гул мётел, команды снуют туда-сюда, кто-то спорит между собой, читая очередную сплетню в утренней газете о начале сезона и очередных ставках жёлтой прессы, но всё это как будто происходит на другой частоте, не касаясь их. Джейд задерживает взгляд где-то мимо него — на эмблеме его формы, на косичках, на чём угодно, лишь бы не встречаться глазами. Она заговаривает тихо, практически не по-джейдовски:
[indent]— Спасибо, Келлан, — наконец выдыхает она, мягко улыбнувшись, найдя в себе смелость посмотреть на неё прямым взглядом, — что ты здесь. Что помнишь и что нашёл время.
[indent]Забавно, что из всех людей, к которым прислушивалась Джейд Эверетт на протяжении всей своей жизни, именно Келлан имел определённое место в её сердце. Неудивительно, что много лет назад она была расстроена из-за отсутствия поддержки именно с его стороны, закрывшись по итогу от всего мира; что ж, стоило оно того или нет, но смотря на волшебника напротив, ей искренне хотелось верить, что теперь ей куда реже будет спирать дыхание от редких, но метких размышлений о своём пути.
[indent]Даже отцовское разочарование, ещё недавно бывшее глухим эхом за каждым поворотом, сейчас почти не чувствовалось. Она больше не чувствовала себя «ошибкой в семье Эверетт», даже, если никто и не смел ей об этом говорить. Что-что, а Джейд подозревала, что для семьи нужно чуть больше, чем передумать двигаться по стопам отца, чтобы оказаться самой большой свиньей на свете. И теперь, она чувствовала себя началом новой главы. Теперь она могла сама — миля за милей — заработать новую репутацию, имя, что стояло бы не рядом с именем её отца, а рядом.
[indent]С её достижениями.
[indent]Он что-то говорит, оживлённо, будто спешит успеть выдать всё, пока этот момент ещё принадлежит только им двоим. Мелькают знакомые имена, приглашение на обед, маршрут, название деревни — всё это не проходит мимо её внимания, пока не звучит одно: Аврора. Имя, которое раньше существовало почти эфемерно — в рассказах, в случайных упоминаниях, между строк переписок. И всё же она не может сказать, что совсем не знала, кто это.
[indent]Она ведь уже видела её. Не близко — скорее, по касательной: на мероприятиях, гонках, у границ трассы. Та, кого всегда было видно, но только издали. Девушка с модельной внешностью, будто вырезанная из рекламного буклета — идеальная осанка, безупречный макияж, и эти чистые, изящные руки, которым незачем было мараться о прутья, масла или собирать пыль трасс на своей юбке и аккуратных сапожках. Такие девушки всегда стояли у трибун, поддерживали своих парней-лётчиков, улыбались в объектив и не мешали.  Идеальное дополнение к успеху, к свету рампы. Почти клише.
[indent]Полная её противоположность — именно так Джейд и думала.
[indent]— Было бы приятно, — говорит она между делом, благодарно кивнув головой на приглашение. Голос спокойный, чуть ниже обычного. — Просто посидеть вместе, если никто не будет против моей компании.
[indent]Эверетт помнит, как однажды мельком подумала, что они с Келланом смотрятся хорошо. Даже слишком хорошо — как раз те самые, из афиш и журналов. И тут же ощутила неприятный укол внутри, быстро отметая эту мысль, будто обожглась. Позже волшебница пришла к выводу, что это — совсем не ревность. Не может быть. У неё нет на это ни времени, ни права, да и смысла в этом она не видит. Или… не хочет видеть.
[indent]Он продолжает говорить, и в его голосе — неподдельное любопытство, живое внимание. Он хочет знать, как всё прошло, как она чувствует себя здесь, в этом новом, официальном, почти абсурдно серьёзном статусе. И в какой-то момент Джейд ловит себя на том, что не готова к такой нежности; как если бы Келлан всё это упирался в одни и те же ворота, а девушка всё никак не могла отворить засов, чтобы встретить его с таким же теплом. Она отводит взгляд, медленно, чтобы не выдать растерянность. И откуда в нём это по отношению к ней? Сколько себя помнила, Аткинсон всегда сбивал её именно этой энергией.
[indent]— Можешь начинать принимать ставки, обсудим во время обеда, — Джейд поднимает брови и чуть усмехается, — кто первым скажет, что я предаю команду, общаясь с тобой уже в свой первый день.
[indent]На лице — привычная полуулыбка, колючая, почти защитная. Но взгляд её мягче, чем прежде, и голос звучит чуть ниже, чуть тише — так, как бывает, когда всерьёз.
[indent]— Если честно… я не знаю, как он пройдёт. Первый день, в смысле. — она качает плечом, будто стряхивает с себя лишнее напряжение. — Я работала над конфигурацией долго. Всё вроде просчитано. Проверено. Но всё равно — никогда не знаешь, — она прикусывает губу, смотря сквозь него на мгновение, будто бы представляя перед собой все чертежи, просматривая их как мантру. Это не просьба о поддержке, не признание, но и не просто констатация. Это — Джейд, позволившая себе шаг в сторону честности, крохотный, почти незаметный, но важный.
[indent]— Надеюсь, что не облажалась. Хотя бы не сразу, — шутливо хмыкая, выдыхает она и улыбаясь, смотрит на Келлана сначала украдкой, а потом заправляя волосы за ухо, уже по прямой: — Но если и облажаюсь… похоже, теперь у меня есть кто-то, кто не даст совсем утонуть.
[indent]Это сказано как шутка, но с той долей тепла, которую она всё ещё учится удерживать в голосе, не пряча за сарказмом. И, быть может, в этот момент она сильнее всего ощущает: он здесь. Глядишь, и видеться начнут чаще, чем несколько раз в год? Пока, по всей видимости, им не выдадут предупреждения собственные команды.
[indent]Спустя несколько мгновений, за их спинами раздаётся короткий, отрывистый сигнал — сдержанный, но требовательный: напоминание, что момент уединения окончен. Времени больше нет. Люди вновь превращаются в лётчиков, инженеров, техников, а поле — в арену, где всё должно работать точно, быстро и без сбоев.
[indent]— Ну что ж, — протягивая ему ладонь, Джейд улыбается с хитрецой, — Хорошего дня, Келлан и встретимся на обеде? — и уже через несколько секунд они расходятся по разным углам, как и положено. Джейд идёт, не оглядываясь, но внутри неё отзывается мысль, скользящая поверх остальных, упрямая, как соринка под кожей: каково бы это было — работать в одной команде?
[indent]Она представляет: он — небрежно заправляющий рукав комбинезона, одним движением подхватывающий метлу и, будто между прочим, бросающий ей свежие данные с магических сенсоров; она — у стола с инструментами, со следами золы на щеках и коленях, спорящая о балансе стабилизатора, отстаивая каждую цифру, каждый градус. И между ними: её расчёты и его интуиция, её упорство и его уверенность. Всё, чтобы он мог вырваться вперёд. И эта простая, необъяснимая аксиома — в том, что если они делают это вместе, всё получится.
[indent]Мысленный эпизод рассеивается, как оседающая пыль над трассой. Слишком много работы, чтобы поддаваться фантазиям. Настоящее требует концентрации: что-то с датчиками, очередной сбой заклинания фиксации, неполадки с защитным заклинанием. Джейд быстро возвращается в своё привычное состояние — внимательная, собранная, строгая по отношению к себе как крепость древка.
[indent]До обеда время пролетает незаметно. Полдень уже в зените, когда она, наконец, снимает защитные перчатки и отходит к навесу, проходит через раздевалку, чтобы смыть с лица и рук остатки рабочего процесса и находит свою метлу. Дерево под её ладонью прохладное, привычное, даже утешающее. Ей требуется несколько минут чтобы добраться до точки сбора, а замечая знакомую фигуру, она легко поднимает ладонь в знаке приветствия, пересчитывая по головам количество людей. Кажется, они смеются. Джейд выдыхает, поправляет ворот рубашки и, сжав пальцы на рукояти метлы чуть крепче, уверенно направляется навстречу Келлану, его друзьям и девушки.
[indent]— Я последняя? Привет, — окликнула она, приближаясь, на ходу сгибая запястье, чтобы поправить ремешок перчатки. Голос её лёгкий, почти будничный, но во взгляде — внимательность, с которой Джейд скользит по лицам, вежливо кивая головой тем, с кем она ещё не знакома, делая шаг вперёд и представляясь с протянутой рукой, оставляя Аврору последней на своём пути, приветливо улыбаясь и ей, наконец, заканчивая своим другом.
[indent]Она останавливается рядом, держа метлу вертикально и на мгновение поднимает взгляд вверх, отвлекаясь. Необъятное весеннее небо, чистое и высокое, как всегда зовёт, манит, обещает — и вспоминается само собой. Их полёты: бешеные, на грани, когда воздух свистит в ушах, когда каждый манёвр — игра на рефлексах, когда дыхание становится единым ритмом с ускорением. Как они взмывали в небо на спор, на вызов, на смех, и как он, в её воспоминаниях чуть быстрее, чуть дерзче, чуть выше…
[indent]Джейд чувствует, как в груди просыпается нечто давно спящее — азарт, тот самый, беззаветный, упрямый. Если раньше у неё ещё были шансы, то сейчас она была честна с собой — едва ли она может сравниться с ним: всё же он чемпион, явно забравший свой кубок не просто так. А она — как старая шпора, которую достали из ящика и починили, но нашли применение в другом месте.
[indent]И всё же…
[indent]— Ну что, Аткинсон, — говорит она, чуть склонив голову, и её губы искривляются в полууголке — на стыке вызова и ностальгии, — Наперегонки? — Эверетт задирает бровь, уже не скрывая своего духа соревнований, — Или кишка тонка? — В глубине Джейд даже думает о том, что возможно его друзья подумают, что она — сумасшедшая; кто ведьма такая, чтобы бросать вызов и так разговаривать с Келланом, который метит в явные победители и будущего сезона, несмотря на то, что болтает за спиной пресса? Что уж говорить до Авроры.
[indent]В её голосе слышится лёгкая улыбка, искра задора, которая говорит о том, что, несмотря на всё, она не прочь вспомнить былое в первую очередь, а не вынуждать волшебника работать даже тогда, когда у него официальное время для паузы. И всё это — без лишнего пафоса, просто ради того ощущения ветра и свободы, которое им двоим так дорого.

Подпись автора

you got me feeling like I did before
Oh baby, no, I can't take no more

you got me thinking
— everything —

[indent]С самого детства Джейд Эверетт чувствовала за спиной устойчивую опору: отца, с его уверенностью в том, что дочь пойдёт по его стопам; мать, которая, пусть и молча, всегда подстилала второй путь — образование, знание, возможность отойти в сторону, если что-то пойдёт не так. Были друзья, что с ранних лет видели в ней точную, уверенную, упрямую — ту, кто с шумом спикирует в нужном направлении и не дрогнет на ветру. Но чем старше она становилась, тем яснее понимала: полагаться на внешнюю поддержку опасно. Особенно тогда, когда стали появляться первые конфликты с командами, с лётчиками, с инженерами — те споры, в которых она, как ей казалось, держалась за истину, а остальной мир просто не мог угнаться за её логикой. И чем больше они сомневались, тем отчётливее Джейд чувствовала уверенность в себе.
[indent]Потому что, в конце концов, откуда им знать?
[indent]Это стало уроком. Раной, дающей иммунитет. Напоминанием: не стоит разбрасываться мыслями без весомой опоры. И пусть это не всегда помогало ей впредь, но лучше сто раз подумать, прежде чем говорить — особенно, если после придётся стоять одной против всех. До последнего, впрочем, она верила, что совсем в одиночку её никто не бросит это делать, и волшебник, стоящий напротив сейчас, но более юного возраста поддержит её и сделает шаг на встречу ей, на зло всем остальным.
[indent]Она стояла. Правда, по итогу, одна.
[indent]И тогда впервые по-настоящему начала сомневаться.
[indent]Однако всё же сейчас, спустя годы, когда Келлан смотрит на неё с той самой искренностью — не на показ, не ради фразы, а просто говорит, что он не сомневается в ней — в груди становится тихо и тепло. Да, когда-то он замолчал, может быть, перестал верить — а может, не переставал вовсе, просто не знал, как сказать. В конце концов, можно ли винить кого-то за ошибки молодости? Джейд хмыкает: они повзрослели, но она не сомневалась — едва ли они будут последние, что с его, что с её стороны. Теперь ведь он старается. Теперь он рядом. И от этого — хочется верить. Пусть ей всё ещё тяжело просить о поддержке, говорить о том, что гложет, всё ещё сложно положиться на кого-то, кроме самой себя, но мозг упрямо хватается за возможности.
[indent]В Келлана верить хотелось.
[indent]— Отлично, — немногословно кивает ему Эверетт, коротко улыбнувшись, но задерживая на нём взгляд на лишнюю долю секунды, будто убеждая, что это — правда, даже несмотря на короткость ответа.
[indent]Может быть, именно поэтому — от того самого тепла, от этой внутренней тяги к нему — ей и хотелось тянуться в ответ. Не отдать себя без остатка, не раствориться, нет. Просто быть рядом. Проводить больше времени, делиться с ним буднями, мыслями, контурами новых метёл и короткими диалогами между делом, а вместе с этим, слушать и его. Её желание не было односторонним — в конце концов, это ведь Келлан сделал первый шаг в её сторону, верно? — и от этого делалось только сложнее. Потому что теперь, когда они вновь оказывались рядом, больше не разделённые годами молчания, расстоянием и страхами, у них, наконец, появлялась возможность. И Джейд, как бы ни пыталась не придавать значения, искренне радовалась тому, что работают в одном месте.
[indent]А значит, будут пересекаться чаще.
[indent]Но стоило оказаться среди его друзей и девушки, услышать смех, уловить взгляды, обмены фразами — и внутри, как по щелчку, возникал страх. Что, если она не впишется в его мир? Что, если теперь — спустя столько лет существования порознь, даже с их примирением — она осталась где-то в прошлом, в той версии, к которой он не вернётся? Что, если между ними был момент, но он остался её моментом, и теперь ей остаётся только наблюдать со стороны?
[indent]А потому — когда она смотрит на него глазами, наполненными азартом и дьявольского огня, с почти неуловимой надеждой, с тем самым вызовом, знакомым только им двоим, — для неё это не просто фраза, не просто предложение. Это жест. Напоминание. Заявка на место рядом. Вырвать из настоящего общее прошлое и превратить его в общее будущее.
[indent]Полететь с ним значило больше, чем слова. Это был шанс. Показать, что она была здесь первой. Что знает его, как мало кто. Что между ними было больше, чем кажется — больше, чем доброжелательная улыбка и вежливое «привет» издалека, как простые знакомые или коллеги. В ней жило упрямое, почти детское чувство, от которого она, казалось бы, думала что выросла — но, как оказалось, которое вспыхивает внутри, стоило ей оказаться рядом с ним и его окружением.
[indent]Когда он оборачивается, когда смотрит, когда, наконец, говорит — Джейд замирает, но неожиданно для себя, не от предвкушения, а скорее от той неловкости, что накатывает незаметно, как прохладный ветер с холма. Чуть щёлкает языком, будто мысленно возвращая слова назад. Гонка? Сейчас? Когда он только что был рядом со своей девушкой? Её укол совести, тихий, сдержанный, проходит волной по спине. Непривычно. Ведь могла же подождать. Могла выбрать любой другой день. Он бы не отказал, она знает это. И сейчас не отказывает. Но всё равно выходит, будто она вынудила его выбирать, пусть и не впрямую.
[indent]Она хмыкает про себя, почти в защиту: ну и что? это же просто гонка. Просто полёт. Просто вспышка старой привычки, с которой когда-то и началась их дружба. Джейд не просила ничего большего. И если кто-то начинает читать в этом лишние смыслы — это уже не её проблема.
[indent]— Ладно, только не забудь потом напомнить, что ты чемпион, если начнёшь отставать, — выкидывает она в сторону, в полупрозрачной усмешке, скорее шутя, чем соревнуясь. Не начнёт — она знает. Мельком волшебница оглядывает свою и его метлу, словно взвешивая что-то прежде, чем перекинуть ногу через.
[indent]Джейд оттолкнулась следом, но с той самой лишней долей секунды, что не исчезает, даже если ты уверен, что готов. Впрочем, в воздухе всё остальное отступает. Здесь не важно, кто сказал что-то до, кто на кого посмотрел, кто стоял рядом с ним минуту назад.
[indent]Всё это — где-то там, на земле.
[indent]Здесь же — только ветер. Он врывается резкой прохладой под ворот куртки, шипит, набирая скорость, в ушах, обрывает мысли или вынуждает сосредоточится только на одном, потому что цена — твоя жизнь. Метла отзывается с замедлением, к которому она, кажется, уже привыкла: не так резко, как хотелось бы, не так точно, как раньше. Она вжимается ниже, уходя за Келланом, и лишь краем глаза отмечает, как он уходит вперёд — быстро, естественно, легко.
[indent]Она бы догнала его — если бы всё ещё летала.
[indent]Теперь же, в её жизни полёт — это способ добраться от мастерской до дома, и обратно. Не трасса и не вызов. Джейд больше не гоняется, а только придумывает и строит, поднимая других в воздух. И всё же — стоило оторваться от земли, как мышцы вспоминают, куда тянуть, куда поворачивать, а сердце — как стучать в унисон с ветром. Каждая последующая пролетающая мысль не задерживается, стираясь очередным виражом. Её траектория чуть шире, она тратит на него долю секунды больше, чем нужно. Джейд щурится, бросая короткий взгляд в спину Аткинсона, наблюдая за поведением в очередном повороте.
[indent]Она может сделать его ещё быстрее. Его метлу — ещё точнее. Ещё агрессивнее.
[indent]Мысль щёлкает, как искра в голове. Он побеждает — да. Но именно она знает, как он может лететь ещё лучше. И это делает её, пусть и не первым на финише, но всё ещё частью этой гонки. Этого неба. Этой жизни и чувствует, как давящий на центр ком, напоминающий о её одиночестве вдали от всех, сжимает грудь меньше, вынуждая её широко улыбнуться сквозь давящий на лицо ветер.
[indent]Приближаясь к их импровизированному финишу, Эверетт завершает гонку второй — неудивительно. Она соскальзывает с метлы, ощутив, как тело отзывается лёгкой дрожью — не от усталости даже, скорее от послевкусия: бешеный темп, плотный воздух в ушах, слепящие повороты, и он впереди. Джейд не сразу поднимает взгляд. Чувствует, как Келлан сияет всей кожей ещё до того, как он начинает говорить. И когда начинает — с этой кривой ухмылкой, с залпом глупостей и самодовольства — она чуть хмыкает, покачав головой.
[indent]— Хочешь, потом покажу тебе, где ты теряешь скорость на поворотах? — кидает она без лишних прелюдий, сдерживая усмешку. — Чтобы не пришлось вот так театрально утираться.
[indent]Она щёлкает ногтем по корпусу метлы, машинально проверяя изгиб у ручки — и, возможно, чтобы не смотреть прямо на него. Потому что в груди, под всей этой маской упрямства, скребёт что-то почти детское. Нежелание признавать: она поражена. Восхищена. Сбита с толку?
[indent]Он изменился — нет, не только внешне, не только в походке, в словах. В полёте. В самом ощущении от него, когда он прорывается вперёд. Раньше он просто был хорош. А сейчас — он и метла стали одним. Его тело, реакция, взгляд — всё настроено на движение, будто воздух ему шепчет, куда лучше лечь в поворот, как срезать ветер, как поймать поток.
[indent]— Как раз таки судя по всему потеряла, раз осталась в хвосте, — не в силах принять комплимент так легко, ругается на себя Эверетт, качнув головой, но затем смиряется со своей судьбой, благодарно кивнув головой: — Это всё ты. В самом деле, не разве можно было иначе? — Если Аткинсон летит в полную силу, как она может не постараться в ответ?
[indent]Всё то, чему она училась годами, то, что было вложено на неё благодаря семейным генам — он чувствует интуитивно.
[indent]И пусть Джейд может разложить каждый его манёвр на схемы, может в три слова объяснить, почему он теряет миллисекунды при подъёме, — от этого не становится легче. Она хочет язвить, хочет вести себя, как раньше: чуть презрительно, чуть насмешливо, с этой вечной "я-то знаю лучше", — но в глубине, в самом честном уголке себя, чувствует, как сердце чуть сжимается. Потому что наблюдать за ним в воздухе — это всё равно что смотреть на стихию, которой плевать на расчёты. Он не просто лётчик. Он природный. Такой, какими не становятся — только рождаются.
[indent]Она будто хочет сказать ему это — открывает рот, поднимает, наконец, на него взгляд и замирает.
[indent]Келлан стоит, как обычно: будто не замечает своего тела, как будто не понимает, насколько он выделяется на фоне остальных. Но Джейд замечает. Ветер чуть треплет футболку, слипшуюся от пота по спине, — и он всё ещё улыбается, едва дыша. Чуть выдохшийся, но полный жизни. Глаза блестят не от усталости, а от драйва, который его переполняет — так, что даже плечи кажутся шире. Шея напряжена, жилы под кожей читаются, как струны на гитаре, только что сыгравшей свою партию. И даже солнце, играющее в блеске на его лице, придаёт ему тот дурацкий, раздражающе кинематографичный вид: как будто это его мир, и все остальные просто мимо проходят.
[indent]И ведь, зараза, выглядит так, будто весь мир — его болельщик.
[indent]Она вдруг осознаёт, насколько близко он стоит. Насколько в нём нет ни капли позы — и именно это сбивает с ног. В груди что-то сбивается с ритма, и Джейд поспешно опускает взгляд, чувствуя, как сквозь жар от полёта пробивается совсем другой жар, разливающийся по щекам.
[indent]Чёрт.
[indent]Она откашливается, чуть отступая в сторону, и бурчит что-то о «настрою тебе балансировку, раз уж ты её заездил», — но сама едва ли слышит свои слова. В голове звенит только одно: не показывай. Кому от этого станет лучше? И прежде, чем Эверетт начнёт анализировать, где — плохо, она чуть фыркает:
[indent]— Всё-всё. Ладно. Победа — твоя. Наслаждайся, пока можешь, — бросает девушка, отмахнувшись рукой, но всё же расплывается в тёплой и довольной улыбке, — Я знала, что так будет. Куда мне, — пожимая плечами и подходя ближе, ведьма отводит взгляд в сторону, и несмотря на свои попытки искренне выдать всё, что у неё есть, не сдаваясь на самом старте, говорит следующее тише: — Тягаться с чемпионом. — Джейд коротко смеётся, небрежно толкая его плечом.
[indent]Дожидаясь остальных, ведьма вновь улыбается в половину меньше по своей широте, пусть и ведёт себя открыто настолько, насколько может, останавливая короткий взгляд и на Авроре, будто проверяя, как теперь девушка относится к подруге Келлана.
[indent]Ничего не изменилось. И она выдыхает.
[indent]Они сидят за общим столом, кто-то шутит, кто-то уже успел заново пожаловаться на жару, на плотный график, на очередную тренировку с «тем психом в свистке». Джейд делает вид, что всё слышит, но в какой-то момент ловит себя на том, что наблюдает только за парой справа.
[indent]Не нужно было быть ни эмпатом, ни легилеменом, чтобы понять: что-то не так. Слова у Авроры звучат правильно, её улыбка — ослепляет, но интонация — нет. Каждая реплика в сторону Келлана отдает крошечной, почти незаметной занозой. Как будто она нарочно оставляет их в нём одну за другой. Не открыто, не явно — но достаточно, чтобы Джейд ощутила: да, это о нём. О его решении.
[indent]О полёте с ней.
[indent]И, может быть, если бы она не знала Келлана столько лет, то и сама подумала бы, что он ведёт себя как дурак. Что бросил девушку ради глупого азарта. Что забыл, кто с ним рядом. Но дело в том, что она знает. И, что бы ни думала о себе, одно — знает точно: если тебя что-то ранит, нужно сказать. Честно, прямо, как бы паршиво ни было. А всё остальное — это попытка переложить вину.
[indent]Джейд оставляет все комментарии при себе, пусть и чувствует, что ей хочется встать на его сторону. Она кивает кому-то напротив, пропуская мимо ушей вполне привычный вопрос, связанный с её семьей. Она улыбается — уголком губ, почти машинально. Кто-то возмущается про поведение метлы на трассе с пыльной посадкой, и она с благодарностью хватается за тему, — лучше сцепиться на счёт перегрева стабилизатора, чем обсуждать отношения, в которых кажется заметно, где сбой.
[indent]Половину обеда она говорит, другую — слушает, больше — наблюдает. И всё же, когда они остаются наедине, то чувствует себя более лучше: она явно не была человеком-компанией, как бы общество не твердило, что именно такие и выстреливают лучше остальных; короткого взгляда на Келлана хватает, чтобы перестать радоваться так очевидно, чувствуя совестливый укол. Опять.
[indent]Эверетт молчаливо соглашается отправиться обратно, и уже менее молчаливо благодарит его за оплаченный обед, недоговаривая шутку. Джейд чувствует его беспокойство ещё до того, как он нарушает тишину: напряжение в плечах, нерешительность во взгляде, этот лёгкий срыв дыхания, когда он будто подкидывает монетку у себя в голове, выбирая — сказать или промолчать. И когда, всё же, произносит вслух то, что гложет, она молчит, не сразу отвечая.
[indent]В этом тоне, в этом «я, видимо, тупой, Джейд» есть нечто опасно уязвимое.
[indent]Она хочет усмехнуться, спустить всё на тормозах, бросить что-то ехидное про то, что, может, и правда тупой. Но не может. Джейд знает, как Келлан устроен. Как долго он держит внутри, как редко решается вывернуть суть наружу и видит Мерлин, предполагает, что её прямота и упрямство в виде раскладывания всего по полочкам, даже если потом собрать обратно труднее, чем было до — это какой-то плюс.
[indent]И, может, потому ей вдвойне труднее говорить.
[indent]— Ты не тупой, Келлан, — вздыхает она, не глядя на него. Говорит это как факт, не как утешение. — Ты просто надеешься, что если делаешь что-то искренне, то тебя поймут.
[indent]Она слушает — и всё в ней спорит. Джейд оставляет при себе мысли о том, что так не будет работать, как и не сообщает о том, что ему стоило подумать о ней. Не говорит и того, что вертится на языке.
[indent]Джейд бы его поняла. Но кому от этого легче?
[indent]Пока он говорит, она тянется к его метле, вместо своей. Берёт её, не спрашивая и даже не поднимая на него глаза. Пальцы ловко цепляются за крепление стабилизатора. Джейд подгибает винты, чуть сдвигает балансировку, не глядя, как будто давно уже всё запомнила наощупь. Как будто можно пересобрать не только метлу — а и самого себя. Сейчас это — её способ остаться на плаву, не утонуть в чувствах.
[indent]— Ты просто не умеешь играть в двойное дно, — говорит она тихо, почти с сожалением. — Ты из тех, кто видит свет — и идёт туда. Даже если в этот момент кто-то рядом чувствует себя в тени.
[indent]Она впервые поворачивается к нему лицом.
[indent]— Это не значит, что ты плохой. Мне кажется — это значит, что ты живой. И... если такое происходит, то тебе надо учиться останавливаться на шаг раньше. Смотреть по сторонам.
[indent]Эверетт с едва заметной тоской пробегает взглядом по голубому небу. Ей хочется, чтобы кто-то сказал это ему тогда тоже, в день, когда их пути разошлись на несколько лет с мыслью, что для прошлого больше нет возврата. Потому что тогда, может, и ей было бы легче.
[indent]— Я тоже ничего плохого в этом не увидела, — наконец признаётся. — Но я — не она.
[indent]Она думает об Авроре без какой-либо ненависти или ярости к светловолосой девушке. В конце концов, та ничего не сделала Джейд, даже враждебности не проявила, по сути. Но остался этот крохотный укол: не ревности даже, а чего-то более искривлённого. Сознания, что ей — Джейд — стоило бы всего пары слов, чтобы его качнуть. Что достаточно сказать: «Она тебя не понимает» — и Келлан, может быть, усомнится. А если сказать больше... Кто знает, насколько он будет готов поверить?
[indent]— Попробуй так, — протягивая ему его метлу, Джейд говорит тихо, без нажима, чуть рассеянно, больше в сторону, чем ему, — Поймёшь разницу по инерции в повороте. Если не сработает — откручу обратно.
[indent]Могла бы она так поступить с Аткинсоном? Она могла бы. Правда. Она могла бы сейчас взять его жизнь, как эту метлу, разломать её напополам и попытаться собрать заново, только со своими мыслями и идеями. Ведьме хватает одного взгляда на Келлана, чтобы выдохнуть и перехватить свою метлу с едва шершавой гравировкой под пальцами. Но она не скажет. Потому что это было бы слишком легко. Слишком эгоистично. Слишком... подло. Потому что она — не его девушка. И, в глубине, даже не думает, что могла бы быть.
[indent]А значит, не имеет никакого права.
[indent]Протягивая ладонь, ведьма неловко треплет его плечо, оставляя пальцы ниже локтя. Её голос чуть мягче, чем прежде — почти незаметный сдвиг, как ветер, повернувший с востока на юг.
[indent]— Я думаю, тебе стоит с ней поговорить ещё раз, — произносит Джейд, поджав губы. — Но не про то, что ты сделал, а про то, почему. Мне кажется, ты не так уж часто кому-то объясняешь себя, Келлан, хотя и показал отличные результаты со мной. Люди не телепаты, даже если симпатичные, как Аврора, — на последней мысли она почти усмехается, но не до конца. Оставляет эту улыбку где-то на полпути, между защитной и искренней. — Так что, если она тебе важна, если ты не просто пытаешься быть «правильным» парнем рядом с ней, то... скажи это. Так, как есть. Скажи, что ты растерян. Что ты не хотел сделать больно. Не знаю, что ты вон знаешь, как летать в небе, но не значит, что понимаешь, как это — быть рядом с кем-то, не делая ошибок. Не то, чтобы их вообще можно было бы избежать в отношениях.
[indent]Джейд опускает взгляд на его метлу, теперь в руках Келлана, понимая, что вот где было меньше риска ошибиться, чем в живых людях.
[indent]— Не знаю, как она отреагирует. Но, может, она хотя бы будет понимать, что не одна в этом разговоре.
[indent]Потом добавляет, тише:
[indent]— Это уже... много.
[indent]И замолкает, потому что чувствует: если скажет ещё хоть слово, то может быть не так разумна, как только что. Что-то в этом разговоре делает её слабее. Но и сильнее одновременно. На миг становится тихо — не та тишина, что давит, а другая: полная воздуха, как перед полётом. Легкий ветер колышет верхушки деревьев, лениво перебирает пряди её волос.  Запах жареного чего-то доносится с кухни, за стеклом официант машет палочкой, направляя поднос. Жизнь вокруг продолжается, привычная, шумная, непричастная. Джейд смотрит на Келлана, с чуть выдохом поворачивается обратно, прикидывает шаг до обрыва — лететь обратно недолго, если поток нормальный. И всё же не сдвигается с места.
[indent]Ветер сбивает ей прядь на лицо. Джейд машинально заправляет её за ухо, потом смотрит на небо — лазурное, глубокое, как гладь воды в день, когда не хочется нырять. Она чуть качает головой.
[indent]— Знаешь, в чём ирония? — вдруг добавляет она, снова глядя на него. — Я же тоже повела себя не идеально. Знала, что ты не один. Знала, что могу поставить тебя в неудобное положение. Но всё равно эгоистично предложила, в надежде, что ты согласишься и я смогу вспомнить, каково это было — чувствовать себя свободной в небе, с тобой, как когда-то давно.
[indent]Он делает шаг ближе, не навязываясь, но будто подставляя плечо — не для опоры, а чтобы показать, что она тоже здесь и не оставит его в этой ситуации наедине с собой.
[indent]— Так что если вдруг будешь разбирать, где кто был неправ, включай меня в уравнение. Мы вдвоём были в этой лодке. Даже если она дырявая, — и подняв на него голову, улыбается.
[indent]Снова ветер сбивает ей волосы, и в этот раз она не заправляет прядь — просто тихо хмыкает, криво дёрнув уголками губ, будто признала поражение в собственном желании быть безупречной.

Подпись автора

you got me feeling like I did before
Oh baby, no, I can't take no more

you got me thinking
— everything —