Когда долгое время остаёшься в стороне, начинаешь извлекать пользу из отсутствия внимания к твоей личности. Например, в случае Кристиана, юноша научился наблюдать. Он приучил себя прислушиваться к людям, отмечать малейшие изменения настроения и, в конечном итоге, подвёл себя к той черте, когда мог без особого труда читать своё окружение, подобно распахнутым энциклопедиям. Разумеется, в полевых условиях процесс затягивался, но сегодня? Сегодня все органы чувств словно сговорились против него. Он видел беззащитное создание на парковке – получил демона. Он ожидал расстилающейся неловкости по всему периметру кухни, а стал свидетелем знакомства пятой точки с кухонным столом. Стоит ли говорить, что когда ловушка захлопнулась в пьяном бреду Кристиан не вообразил бы и половины бесчинства, которое выпало на его спальню? И ведь это был далеко не конец.
Подхватывая в руки хрупкую фигуру Кауффманн не подозревал, что такие манипуляции могут быть опасными для здоровья, а кровать сродни приговору. И несмотря на беснующийся орган в груди и краснеющие от смущения щёки, усмирил свои волнения, когда Рона решила посодействовать в поддержании отчасти одетого вида. Можно выдыхать – таким он ей и нужен.
Нельзя! Сколько раз ему придётся обмануться в своих ожиданиях, чтобы простая истина наконец-то выбилась на подкорке бестолковой балды? Нельзя выдыхать, нельзя расслабляться, нельзя чувствовать себя в безопасности, потому что в любой момент чьи-то бёдра могут вписаться вам во все жизненноважные органы. — Очень, — едва выдавливает из себя молодой человек, очевидно борясь с отказывающими лёгкими. «Не поздно начать медитировать.» Впервые подсознание давало дельные советы. Ещё немного и абстрагироваться от давящей сверху действительности будет слишком тяжело, и велики шансы, что результат останется замеченым и прочувствованным всеми собравшимися в тесном помещении. — Я, — сбивчиво тянет, машинально опуская взгляд вниз на девушку. Поразительно, но Кауффманн и впрямь упустил, что внешний вид не потерпел модификаций, за исключением появившихся сверху шорт. — Ты умеешь отвлекать, — вырывается на одном дыхании, пока парень старается вернуть лицу былую беззаботность. И едва ли копошение со всех сторон помогало делу.
— Что? — вырывается непроизвольно с толикой истерического волнения. Вероятно, потому что следуя законам в их положении, когда одна часть тела отдалялась, другая становилась ещё ближе. И в нашем случае, Рона вписалась в него совсем не грудной клеткой. Нутро панически ёкает, но глаз вовремя замечает, что под майкой скрывалось платье, а вовсе не то, отчего Кауффманн был способен покрыться яркими розовыми пятнами по всему лицу. Юноша произносит смиренное «угу» и делает небольшой вдох. Сейчас, в сакральные секунды, когда низ живота ощущал постороннее тепло, любые поползновения на личное пространство ладонями по плечам казались таким незначительными, что Кристиан и вовсе прекратил подскакивать от каждого прикосновения.
— Остываю? — не справляясь с фильтром эмоций, спрашивает он с печальным придыханием. Веки невольно приподнимаются, придавая глазам тарелкообразный вид, а брови взлетают вверх, создавая впечатление, словно вопрос должен был звучать совершенно иначе. «ОСТЫВАЮ!?» Скажите трясущемуся в ознобе, что у него температура, – эффект будет тот же самый. Но короткому приступу призрачного гнева приходит конец, стоит Роне продолжить свою мысль. Колокольчик зерна догадки звенит в дебрях разума, однако Кристиан Кауффманн ещё не готов в это поверить. — Не сказал бы что мне, — увы, голос обрывается на полпути, когда девушка оставляет поцелуй где-то в районе щеки. Он чувствует как по телу проходится первая череда мурашек, машинально переводя всё своё внимание на лицо задорной собеседницы. — Не важно, — говорит негромко, всё ещё проталкивая слова через преграду повышенного давления и громко стучащего пульса в ушах. Следующее движение – необходимость общаться пропадает. Зато появляется острая нужда медитировать. Но разве вежливо рассматривать стены, пока человек напротив так увлечён вашим (телесным) диалогом? А ведь он всегда был обходительным юношей.
Комната постепенно прекращает своё существование. Шея ловит на себе очередной выдох, и на этот раз Кристиан не успевает проследить за всеми оттенками ощущений, так как то, что происходит следом, полностью переворачивает чью-то до сих пор крайне устойчивую вселенную. — Я не, — ни жив? Ни мёртв? Ни ждал, ни гадал? Большая, чем он, сила лишает его дара речи. И под ней подразумевается нахождение ладоней там, где воображение было не подготовленно их встретить. В один миг приходится поверить. В волю случая. В переменчивость судьбы. В то, что вы можете вмазать кому-то по роже, а парочкой часов спустя очутиться на собственной постели с восседающей сверху девушкой, которая разве что не прямым текстом сообщает вам свои планы на ближайшее будущее.
Не возникает сомнений – она услышала. Резко-грохочущее сердце. Неровный скачок дыхания. Дрожь, прошедшую по животу. При такой расстановке ролей, едва ли мысли Кристиана остаются сокрытыми от неё. Их даже не требуется произносить вслух. Всё есть на лице. Внутренний голос повторяет осознанную действительность, и нутро бесконтрольно сжимается в ответ. Последний шанс? Они упустили его, когда Роне пришла блестящая идея подвергнуть способности парня к медитации на прочность. Неспешно он разворачивает голову в сторону уткнувшейся в плечо макушки и в такт ударам моторчика в груди, Кауффманн наконец-то набирается сил заговорить. — Я вовсе, — почти шёпотом, ненамеренно останавливая губы где-то рядом с ухом. — Не дверь рвался спасать, — но если бы самое страшное было позади. Доселе занятые поддержкой опоры руки отрываются от кровати и спустя несколько мгновений оказываются за спиной Роны. Вдох. Выдох. Он отчаянно пытается контролировать непослушное дыхание. Нервная улыбка. Голос опять прорезается. — Возможно, это не тот вопрос, который стоит задавать сейчас, — пальцы ложатся позади, — Какое твоё полное имя? — подушечки находят искомую часть одеяния, и секундой позже дергают по застёжке. Откладывая ремень в сторону, бессмертная душа предпринимает последнюю попытку эмоционального суицида, вопросительно выгибая бровь. — Он ведь нам не потребуется? — всё бы ничего, только, кажется, наш герой сейчас потеряет связь с внешним миром.
- Подпись автора
D I F F E R E N T M I S S I O N , D I F F E R E N T S C H O O L
i got only one rule
