Экзамены были позади, и перенося аккуратные стопки вещей легкими движениями волшебной палочки, Айлин Блэквуд чувствовала непривычный трепет в районе солнечного сплетения всякий раз, когда думала о завтрашнем дне и о месте, где собиралась провести целое лето. За все шесть лет проведённые в стенах Хогвартса время каникул редко вызывало в ней хотя бы подобие восторга. Когда все студенты покидали школу, забывая о ней на парочку месяцев свободы, Айлин везла её с собой в чемодане, садясь в поезд навстречу профессору в лице матери, порой куда более страшному, чем декан Слизерина. С тех пор, как девушка переступила наивный детский возраст, развлечения в теплое время года стали скорее исключением из правила, случавшимся два-три раза за весь период, если повезёт. И мысли о том, что впервые за долгие годы она проведёт каникулы иначе, не давали организму покоя.
Честное слово, она старалась усмирить внезапно детское воображение, проснувшееся перед сном, когда приготовления были закончены, необходимое в дороге лежало в сумке через плечо, а остальные вещи хранились в увесистом чемодане. Она настойчиво напоминала себе, что едет к Уолшам не развлекаться, и как благодарна она должна быть за то, что они приняли её на столь долгий период. Но то и дело в голову закрадывались идеи о том, что никто не будет нависать над ней с приказом повторить весь курс зельеварения с первого по шестой год, и оттого у неё обязательно найдётся свободные пару часов посмотреть на Ирландию, прогуляться с Майлзом и его братом в город или поучаствовать в конкурсе на какой-нибудь ярмарке. Возможно, многие девицы со Слизерина покрутили бы пальцем у виска узнав, что прошлые каникулы в Париже не вызывали и одной десятой эмоций, которые вызывала ничем, по их мнению, непримечательная Ирландия, однако поинтересоваться чужим мнением волшебница нарочно забыла. Единственный, кто был допущен к деталям, была Вайолет, кажется, наконец смирившаяся с тем, что странный мальчик метаморф не собирался пропадать из жизни её подруги в ближайшее время.
— Интересно, а у них есть ферма? Вдруг, они заставят тебя доить коров и собирать яйца из их курятника? — полушёпотом хихикнула темноволосая, хитро улыбаясь из под зелёного балдахина.
— Нет у них никакой фермы, — и всё же возмущение в голосе Блэквуд было наигранным. Несмотря на недоверчивое отношение Винни, девушка знала, что последняя уже давно не относилась к Майлзу Уолшу враждебно. Айлин на мгновение нахмурила брови и добавила с полной уверенностью: «И даже если есть, я не вижу ничего плохого в ферме. Тем более, я получила «превосходно» по уходу за магическими существами. Нет в мире той курицы или коровы, с которыми я не справлюсь», — в темноте было тяжело различить задранный к верху нос, однако своими словами девушка гордилась. Вайолет вновь рассмеялась, сбавив громкость, когда кто-то шикнул на них из под одеяла.
— Ой, Кэссиди, засни ты уже когда-нибудь, — прыснула слизеринка, а затем улыбнулась и вновь посмотрела на Блэквуд, — Только пообещай мне, что не начнешь жевать солому и носить эти кошмарные плетёные шляпы, — по комнате опять разносится смех, и на этот раз уже несколько кроватей негодуют по поводу их беседы.
— Обещаю, — тихо хихикнув, шепчет светловолосая и желает Вайолет спокойной ночи, прежде чем кто-нибудь пойдёт доносить на них профессору Снейпу. Правда, проворочалась она ещё не меньше часа, мучаясь с напоминающим предпраздничный мандраж настроением, не дававшим мыслям покоя.

o u t f i tАйлин оказалась одной из первых, кто спустил свои вещи, не желая упустить никого из ребят. К счастью, большинство лиц, с которыми бы девушка не хотела пересекаться, вернулись домой сразу после экзаменов. Ни Кассиус Уоррингтон, ни его толстолобая компания не угрожали испортить утро, отчего дышалось на удивление свободно. Вайолет пришла следом, и обнявшись, Блэквуд взяла с подруги обещание обязательно рассказывать о лете на юге Франции и прислать подробный отчёт, если у неё выйдет познакомиться с принцем Монако, в чём блондинка не сомневалась. Довольно скоро спустился и сам Майлз, а затем Элайджа с чемоданами Трэйси, и молодые люди уселись в кареты, доставлявшие учеников на станцию Хогсмида. Большую часть дороги волшебница молчала, всё ещё борясь с не отступившим с ночи волнением. И проснулась под конец, когда повозка остановилась, и люди заторопились к поезду.
— Спасибо, — пытаясь справиться с широкой улыбкой, она подаёт Майлзу руку и спешно выпрыгивает на землю. Она прекрасно понимала, что юноша сам по себе был внимательным и не заставил бы вываливаться девушку самостоятельно, но договариваться с пропускавшим удары сердцем на каждую такую выходку было бесполезно. Следуя за всеми, Блэквуд забирает вещи и поворачивается к Трэйси, когда та вновь подтрунивает Уолша за проигрыш. — И почему только, смотря на Трэйси, никому в нашей команде не приходит в голову, что пускай они девушек на поле, и возможно, Слизерин бы не проиграл ещё в самом начале сезона, — она подходит к рыжеволосой и с восхищением кладёт руку на её плечо, — Не слушай их, на твоём месте я бы на лоб себе приклеила колдографию с кубком, — впрочем, для начала там бы была фотография Айлин, летящей на метле и не пикирующей носом в землю через несколько минут. А пока что ей оставалось важничать тем, что она общалась с девушкой, способной составить конкуренцию любому ходячему распылителю тестостерона.
Заметив повозку с Полин и Саттэром вдалеке, она быстро отпросилась у Трэйси и побежала прощаться с друзьями, взяв с них обещания отправлять колдографии хотя бы раз в неделю. Вернулась к неразлучной тройке она как раз вовремя, чтобы узреть знаменитое рукопожатие, и многозначительно переглянуться с МакМиллан, чувствуя поддержку непонимания происходящего с её стороны.
— Хорошего вам лета, — она коротко улыбается, несколько мешкая обнимать или нет Трэйси с Элайджей, но когда рыжеволосая делает шаг навстречу, Блэквуд спешит ответить тем же, сжимая каждого в короткое объятие по очереди. Наконец затянувшееся прощание подходит к концу, и Айлин провожает спины друзей до тех пор, пока они не пропадают в вагонах. Глубокий вдох. Она поворачивается к Уолшу в момент, когда и он решает, что им стоит отправляться. Слегка опешив, она кивает головой и издаёт негромкий смешок на сомнения в способностях гриффиндорца. — Нас не расщепит, — с навязчивым оптимизмом говорит волшебница, заглядывая в его глаза. Уверенно вкладывая свою ладонь в его, она придвигает чемодан поближе, добавляя, — Не первый раз тебе тащить балласт на своей спине, — с театральной виной разорвавшего подушку щенка, улыбается слизеринка. Она кивает ему второй раз на немой вопрос о готовности и невольно жмурится, чуть сильней прижимаясь к молодому человеку, прежде чем они трансгрессируют. В конце концов, если ей оторвёт ногу, по крайней мере, она воспользуется всеми привилегиями их путешествия, прежде чем станет инвалидом. Кажется, где-то это беспокойство её уже посещало?
Однако запах моря и ощущение теплого песка, засыпающегося в открытые сандали, резко сменяют направлении её мысли. Разлепляя глаза один за другим она, будто подглядывая, смотрит вокруг себя, прежде чем выпрямиться и окинуть взглядом окрестности. На короткий миг девушка выглядит скорее потерянной, нежели довольной, и вдруг резко меняется в лице, принимаясь широко улыбаться.
— Ноги на месте, — не сразу реагируя на оставшуюся в руке Майлза руку, она осматривает юношу, — Никаких важных частей тела не потерял? — боковое зрение улавливает бьющую волну на расстоянии нескольких метров, и машинально волшебница отскакивает от воды, отпуская Уолша и чуть не наворачиваясь на явно не предназначенных для хождения по песку босоножках. — Всё в порядке, — поднимая ладони в соответствующем знаке, она тянется к чемодану, который уходит от неё. Балансируя между смущением и протестом, волшебница бормочет быструю благодарность и спешит быстрее подняться наверх, чтобы избавить Майлза от своих вещей. По прямой поверхности она же может с ними справиться?
— Была, правда, очень давно, — Айлин коротко смеётся и останавливается на месте. Не надо иметь талантов легилимента, чтобы понять, что именно гриффиндорец собирается делать, отходя в сторону касс. Не находя себе места Айлин то смотрит ему в спину, то отворачивается к морю, стараясь как можно глубже вдохнуть морской воздух и вытолкнуть из груди нервный ком. Она уже пообещала вернуть всё, что Уолши на неё потратят, как только найдёт способ как. Но одно дело – пообещать, а другое – дожить до этого дня.
— Спасибо, — скрывая смущение, быстро проговаривает девушка и добавляет, — Я обязательно всё тебе верну, — и тут же вжимает шею в голову, догадываясь, что Майлз будет не в восторге от её зудящей в висках проблемы. Она дергает свой чемодан за ручку и следует за парнем к парому, аккуратно меняя тему, — В последний раз я была в Уэльсе вместе с отцом, когда мне было лет восемь. Он всегда испытывал особенную любовь к вашему народу, — недоверчиво ступая по мосту, она возвращается к его прошлому вопросу, — В особенности, к шумным пабам и манере становиться лучшими друзьями за кружкой пива, — смешок. Она почти ничего не помнила из своей поездки, но теми проблесками воспоминаний, которые у неё остались, очень дорожила. С Алисией они почти никуда не ездили, а те путешествия, которые они совершали, ассоциировались у волшебницы с не лучшим периодом жизни, пускай, они и происходили в Европе и на средиземных островах. Мать Айлин никогда не разделяла восторгов мужа и дочери по поводу простых радостей жизни и маленьких деревушек Соединённого Королевства, на которые им удавалось её уговорить. Или делала вид, что не разделяла. Впрочем, сейчас об этом Блэквуд совсем не хотелось думать.
Когда они наконец оказываются на пароме, Айлин недоверчиво наблюдает за тем, как молодой человек залезает на перекладину, и щурится, стоит ему задать вопрос.
— Намного лучше, — невзначай приближаясь, она останавливается сбоку, — А главное, намного... безопасней! — в следующую же секунду она хватает его за плечо и изображает попытку столкнуть в воду, впрочем, тут же перетягивая Уолша на себя. Выкинуть парня за борт, пожалуй, было последним пунктом в её списке злодеяний. Но от громкого смеха слизеринка всё же не воздержалась. [float=left][/float] — Тебе мама не говорила, что сидеть на перилах опасно? — с родительским негодованием интересуется светловолосая и, опираясь об упомянутые, поворачивает голову к гриффиндорцу, — Тем более, рядом с такой неоднозначной компанией, — довольная собой, она хитро ухмыляется и хихикает себе под нос.
Плыть им пришлось не слишком долго. Тем более, за разговором девушка почти не заметила, как время пролетело, и стала обращать внимание на стрелки часов, лишь захотев есть. Только вот просить покупать что-то на борту Айлин Блэквуд собиралась только в своих кошмарных снах, поблагодарив Вселенную за негромкое урчание в животе. И потому к концу поездки волшебница стихла, принявшись изучать линию горизонта.
— О, Мерлин! — она подскакивает с места, будто задремав и внезапно проснувшись, — Мы прибыли? — не лучше пятилетнего ребёнка в парке аттракционов Айлин дёргает метаморфа за плечо и вскакивает ногами на нижнюю часть перил, кое-как удерживаясь руками, — Это так странно, но я помню это место! — восторженно оглядывая порт, в который они медленно входили, то и дело оборачиваясь на Майлза троит волшебница, — Вот там вот был магазин с... рыболовными принадлежностями! И отель! Точно! И ресторан!.. — ещё несколько раз она выкрикивает обрывки событий из детства, всплывающих перед глазами, пока наконец не успокаивается и не спрыгивает обратно. — Спасибо! Спасибо, что ты позвал меня! — явно не задумываясь, что делает, она кидается обнимать молодого человека, но спешно отходит, когда понимает, что скачет, подобно безумной газели. Окидывая взглядом встречающий их город, Айлин постепенно осознаёт, что всё, о чём запрещала себе думать, действительно, реальность, а не плод её скучающего воображения. И перед ней стоит весьма настоящий Майлз Уолш, на которого она только что обрушила приступ детсадовской радости. Зато не плачет. Уже хорошо, не думаете?

o p e n   m y   e y e s   t o   s e e   y o u   a n d   I ,  c a n ' t   b e l i e v e   t h i s   i s   l i f e
W E ' R E   C O L O R I N G   O U T S I D E   T H E   L I N E S

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found

Айлин Блэквуд не составляло труда предстать в лучшем свете незнакомым людям. Если уж в чём-то девушка безоговорочно преуспела, так это были первые впечатления, мастерство которых упорно заколачивалось в неё с раннего возраста. Дальние родственники, гости бабушки, все были в восторге от юного создания, озарявшего своим присутствием просторное поместье Блэквудов, и всё же её никогда не беспокоило, как посмотрят на неё все эти чопорные дяди-тёти в полной мере. Да, Айлин боялась расстроить родителей, но вовсе не боялась расстроить их знакомых, которым отец и мать были не рады не меньше неё. Волна безразличного спокойствия накатывала на волшебницу, когда та приседала в игривом реверансе и протягивала руку очередному приятелю с работы.
Поднимавшееся к горлу волнение было для неё впервые. Разумеется, она беспокоилась и раньше, надеясь выполнить свой долг перед семьей, не опозорить доброе имя Блэквудов, только вот сейчас никто не собирался оценивать её родословную и знания этикета. Единственное, что у неё было – она сама, и кто бы мог подумать насколько пугающей была идея, что Айлин без груза своего происхождения может оказаться куда менее располагающей личностью, нежели девушка в пошитом для события наряде. Конечно, смотря на Майлза Уолша было тяжело представить угрюмое семейство, которое примется оценивающе разглядывать её с ног до головы. И в то же самое время, именно весёлых и открытых Уолшей она и боялась больше всего.
Что если она не впишется? Сморозит какую-нибудь ерунду в попытке соответствовать или, наоборот, не найдёт что сказать, когда это будет важно? Покажется им типичной представительницей претендующей на статус прослойки, пускай начитанной, но пустой как огромные дома, в которых подобные ей проживали? И если поначалу Блэквуд встретила Ирландию с детским восторгом, то слегка успокоившись, девушка почувствовала, как сердце забилось чуть чаще.
— Хорошо, — шепчет она тише необходимого, ощущая приближение к дому Майлза с каждым шагом навстречу выходу. Она видит протянутую руку и тут же за неё хватается, словно действительно боялась потеряться в потоке людей, двинувшихся вместе с ними. Её мысли были настолько забиты предстоящей встречей, что слизеринка не придала значения с какой лёгкостью шла с Уолшем, держась за его ладонь, словно это был их ежедневный обычай. Стараясь отвлечь себя она принялась смотреть по сторонам, воспроизводя кадры из детства и сравнивая их с тем, что видела сейчас. Порт сильно изменился и всё же сохранил ту согревающую душу атмосферу, которая ей так запомнилась. Хотя, вряд ли дело было в старой набережной и знакомых очертаниях домов. Как и тогда, Айлин протискивалась сквозь людей вместе с человеком, внушавшим ей это самое ощущение защищённости и желания подпрыгнуть, пища от восторга, словно ей было не семнадцать, а семь.
Когда они заворачивают в один из тихих переулков, блондинка возвращает своё внимание на Уолша, негромко вздыхая от волнения и улыбаясь собственным мыслям. Оставалось надеяться, что если уж она нашла общий язык с ним, то найдёт подход и к остальным членам семьи. Ведь тяжело дружить с человеком, который хоть немного не нравится твоим родственникам. К счастью, Майлз подаёт знак, что они будут трансгрессировать, и девушка выкидывает из головы лишнее, делая шаг ближе и бессознательно прикрывая глаза.
Открывает она их тут же, как только чувствует ветер, щекочущий нос. Он больше не пахнет морем, а скорее похож на запах чьего-то обеда во дворе, сада и деревьев. Айлин делает шаг назад и оглядывается вокруг, а затем переводит взгляд на юношу и широко улыбается.
— Я прозвучу как настоящий турист, но именно на это я и надеялась, — у любого человека при слове Ирландия рисуется определённый тип построек, и Блэквуд не была исключением. Между попытками не думать о поездке, она то и дело рисовала себе подобный район с каменными зданиями, небольшими порожками и спрятанным за забором задним двором. А потом звучит заветное слово, и девушка меняется в лице, начиная походить на то, что Майлзу довелось увидеть на борту парома. — Велосипед? — её глаза загораются, и шаг становится на порядок быстрей, — А вы часто им пользуетесь? Это так классно, можно ведь везде передвигаться на велосипеде. Или вставать на ранние прогулки в город. А у вас здесь есть какой-нибудь рынок по близости? Где вы вообще делаете покупки? — в какой-то момент она даже отпускает чемодан, чтобы хлопнуть в ладоши, но затем постепенно усмиряет зарождающиеся одна за другой идеи. Ведь она могла бы ездить на этом велосипеде в город и готовить завтрак на всю семью. Тогда бы тому, кто делал это раньше, не пришлось бы просыпаться ещё полчаса, если вообще кто-нибудь здесь готовил завтрак. В противном случае, подобная традиция на время её пребывания вряд ли бы не понравилась Уолшам. Кто вообще противится блинчикам или омлету с утра?
Она внимательно слушает молодого человека, кивая на его рассказ о доме и семье, и на всякий случай переспрашивая точный список имён, который Блэквуд была обязана запомнить до того, как переступит порог места, где проведёт всё лето. Полностью отвлёкшись на Майлза, слизеринка не слышит, как к ним стремительно моросят лёгкие шаги, и поворачивается лишь тогда, когда юноша сообщает об их раскрытии. Каком ещё... раскрытии?
Невысокое тело врезается в Уолша, и Блэквуд удивлённо вглядывается в макушку мальчишки, прикусывая себя за язык, когда в голове мелькает мысль, что, возможно, именно ему требуется няня. Няня для чего, простите? Возможно, она плохо слушала, но девушка чётко представляла себе ребёнка четырёх-пяти лет, ещё не способного отвечать за себя самостоятельно. А маленькая задница, явившая себя миру, явно не напоминала ей беззащитное создание. Айлин смеется себе под нос, когда Майлз изображает попытку бежать, и смотрит вслед удаляющейся спине забывшего представиться Оливера.
— Ничего страшного, — через смешок реагирует светловолосая, — В моих окрестностях были одни мальчишки, когда я росла, так что девятилетние порождения демонической силы меня не пугают, — она хочет спросить его про свои обязанности на счёт ребёнка, но слышит громкие крики у крыльца и вновь смеётся.  [float=left][/float] — Добрый день, и моё новое имя подружка Майлза Уолша, — кривляясь, со вздохом говорит Блэквуд, — Удивительно, что даже без стишка, — могло показаться, что её вовсе не смутило подобное сообщение, однако волшебница умирала. Изнутри. Только вот наученная опытом одного раза, не собиралась краснеть, чтобы слышать это по десять раз на дню, а затем и вовсе впасть в депрессию. — Свои конфеты он получит, когда выучит моё имя, — щурясь ему вслед, тихо говорит девушка. Она смотрит на Майлза и коротко улыбается. — С тобой же я как-то справляюсь, справлюсь и с остальными, — хихиквнув, Айлин толкает его в бедром в бок и шагает в сторону крыльца. Было проще сказать, чем поверить, потому что пропустивший её персону мимо глаз Оливер лишь подпитал новоявленный страх о её абсолютной безынтересности людям, смотревшим дальше внешности и фамилии. Остановившись на недолгую передышку, она смиренно отдаёт свои вещи Майлзу, понимая, что никто не даст ей тягать чемодан самостоятельно. Не то что бы Блэквуд расстроилась, но как минимум лишилась защиты из огромной сумки, за которой смогла бы спрятаться в случае неудачи.
Пропуская молодого человека вперёд, слизеринка сдерживается, чтобы не заглянуть ему через плечо. Негромким шагом она следует в дом, скрещивая пальцы, чтобы родители оказались на работе. Женский голос, раздающийся спустя несколько мгновений, обрубает её надежду на корню. Усилием над резким приступом паники, девушка вышагивает из-за спины Майлза и приветливо улыбается, отчаянно вслушиваясь в едва различимые звуки, слетающие с губ женщины.
— Здравствуйте, — кивая просьбе представившейся, она выдыхает и улыбается чуть шире, — Фиона. Я очень рада знакомству, и что вы, спасибо, вам и... вашей семье за то, что приняли меня, — прикосновение женщины успокаивает её, и Айлин перестаёт чувствовать себя так, будто ей в спину вонзили несколько сотен иголок. Поэтому когда темноволосая макушка подаёт голос, реагирует девушка довольно быстро.
— Айлин Кларисса Блэквуд, — не менее представительно сообщает блондинка, наклоняясь так, чтобы оказаться с Оливером на одном уровне, — Но можешь называть меня Айли или любым другим сокращением, в которое сможешь превратить моё имя. У твоего старшего брата это отлично выходит, — короткий смешок. Волшебница кидает недолгий взгляд на Майлза, ухмыляясь, а затем возвращает своё внимание к мальчишке, уже выпрямившись. Не скрывая удивления от заявления про условия, она вскидывает брови и кивает в наигранном восхищении. — Обязательно обсудим их, — и тут же добавляет, — Только разберу свои вещи и найду пакетик с Друбблс, — это был вовсе не шантаж, что вы. В конце концов, все они взрослые люди и обязательно придут к компромиссу, ведь так? Особенно, если правила будут обсуждаться до получения конфет.
Вместе с Оливером поутих и шум, заполнивший первый этаж. Уолш скомандовал в комнату, и девушка чуть слышно вздохнула, чувствуя облегчение не меньше молодого человека. Фиона казалась приятной женщиной и не выглядела так, словно увидела худший кошмар в своей жизни в виде Айлин Блэквуд. Так что волшебница искренне надеялась, что хотя бы не показала себя в отрицательном свете. Послушно она следует за мужской фигурой, стараясь не думать, что похожа на приклеенный к нему хвост, боящийся случайно оторваться и навсегда потеряться. И заворачивая в свою предположительную комнату, она не сразу замечает синеволосую девушку, пока та не поднимается с пола.
— Ой, — совсем тихо реагирует Блэквуд, широко распахивая глаза. Быстро моргая, волшебница распрямляет плечи и спешит улыбнуться. — Да, а вы... Кейси, так? — если уж тот факт, что это была её комната не намекнул, то яркий цвет волос прямо кричал о том, что слизеринка попала в точку. Рассказ про сестру метаморфа она помнила ещё с первого дня знакомства с Уолшем, а со временем образ Кейси оброс многочисленными деталями, все из которых Айлин находила в девушке напротив. Следующие слова заставляют Блэквуд несколько опешить, резко поворачиваясь к Майлзу, задирая бровь и шепча одними губами: «Майли?»
— Что ж, — но она не успевает договорить прежде чем юноша начинает попытки сломать сестру пополам, — Я тоже очень много слышала и, — она сгибается, чтобы попытаться поймать взгляд вырывающейся волшебницы, — Рада наконец познакомиться лично, — вставая ровно, она смеётся от развернувшейся перед ней битвы титанов. Впрочем, последняя заканчивается довольно быстро, и следующее, что Айлин видит, это закрывающуюся дверь и страдальческое лицо Уолша. Она ждёт несколько секунд, прислушиваясь к отдаляющимся шагам, и позволяет себе рассмеяться в полную громкость. Светловолосая делает пару шагов в сторону, оборачиваясь на парня.
— Она... чудесная! Все они, — не скрывая улыбки, говорит Блэквуд. Наблюдая за меньшей частью тех, про кого она слышала, Айлин постепенно понимала, почему юноша был именно таким. И всё же не могла не удивляться совершенно иной атмосфере, царившей в доме Уолшей. — И о чём же ты, — неожиданно меняясь в лице, блондинка поворачивается на одной ноге, ухмыляется и скрещивает руки за спиной, дергая бровью, — Трещал без умолку? — и не желая сломать трясущуюся ногу Майлза до конца, добавляет уже мягче, — Надеюсь, не о том, как провально я летаю на метле. Ты ведь говорил, что твой старший брат их делает, да? — виновато интересуясь, словно спикировала носом в землю ещё не познакомившись, она подтягивает чемодан в центр комнаты и осматривается вокруг. Спальня была уютной и совсем не холодной, в отличие от той, к которой она привыкла у себя дома. Бывший особняк Блэквудов был большим: с чрезмерно просторными помещениями, которые плохо нагревались даже летом, отчего приходилось топить камины несмотря на относительно теплую погоду на лице.
— То есть, выбор у меня есть, — доставая волшебную палочку, она переворачивает чемодан в нужное положение и взмахом заставляет его открыться, — А то я думала закрытая дверь это уже правда не шутки, — Айлин закрывает рот рукой, чтобы не засмеяться ещё раз, и спешит исправиться, — Ничего не надо, — переставая улыбаться так, словно задумала самую страшную пакость на свете, девушка тепло тянет уголки губ наверх и растерянно хлопает ладонями по бедрам. — Спасибо огромное, — не став уточнять за что, чтобы не вызывать очередное недовольное бормотание за её извинения и благодарности, светловолосая делает шаг навстречу, — Я пока разберу свой чемодан, так что помощь мне не нужна. Ты, наверное, устал таскаться с нашими вещами, — убирая свою прядку волос за ухо, прикусывает губу, — Можешь за меня не беспокоиться, я тут... разберусь, — она провожает спину Майлза за дверь и стоит в тишине несколько секунд. Едва слышно Айлин выдыхает полной грудью, прижимая ладони к вискам.
— Вроде справилась, — она говорит себе под нос, а затем вновь тянется к убранной палочке и принимается разбирать вещи.
Справилась волшебница довольно быстро, подготовив стопки ещё в школе, однако спускаться через пять минут постеснялась. Ведь как это бывает? Она хотела дать время семейству поговорить о чём угодно, прежде чем она нарушит идиллию своим появлением. Так или иначе, когда кто-то посторонний живет с тобой под одной крышей, ты больше задумываешься о том что и как говоришь, и меньше всего Айлин желала кому-нибудь помешать. Из сумки она достала свой дневник, спрятав последний в одеяло, и вытащила коробку с сохранёнными письмами друзей, запихнув последнюю под кровать. Усевшись на матрас, девушка решила потянуть время, оставив пару заметок на страницах дневника, и вернув последний на отведённое ему место, услышала узнаваемый среди остальных шаг.
Оливер врывается в комнату быстрее, чем слизеринка успевает оказаться у двери, командует, явно намекая на её нерасторопность, вниз и выносится ещё стремительней. Скинув с себя кофту и оставаясь в одном сарафане, Блэквуд спешно спускается по лестнице, высматривая в помещении Майлза, а затем и пропавшего из виду Олли.
— Выставляй руки, — настойчиво говорит блондинка, вытаскивает увесистый кулёк из-за спины и роняет его в ладони мальчишки. К счастью, у неё оставались некоторые деньги в школе, и она успела купить их, — Всегда пожалуйста, — не дожидаясь благодарностей (если они вообще будут), улыбается Айлин. Конфеты было меньшее, чем она могла отблагодарить их.
Заметив, что Уолш явно рвался к столу, девушка поспешила присоединиться. Пришлось отсчитывать шаги, чтобы не кинуться к стулу, повинуясь зову урчащего живота. И сделать ещё большее усилие над собой, чтобы не проглотить тарелку в одну секунду, медленно складывая первый кусок в рот.
— Спасибо за еду, очень вкусно, — обращаясь к Фионе, быстро проговаривает девушка. — Хорошо, что до города надо ещё дойти, — переключая внимание на Майлза, сообщает слизеринка, — С едой твоей матери мне туда гулять придётся раза по два, — многозначительно дёргая бровями, Блэквуд опускает нос в тарелку. Ей хочется предложить сходить туда сегодня, но мысль о том, что, возможно, это не то, о чём мечтает уставший Уолш, останавливает. Тем более, её ещё ждал разговор с Фионой о помощи, которую она могла предоставить за проживание у них под крышей, и уйти гулять в первый же день было бы совсем неприлично.

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found

Айлин хорошо помнила день, когда впервые обратила внимание на Майлза Уолша. И нет, это случилось задолго до того, как кривозубый Флинт организовал их неизбежное сближение. Совершенно случайно, проходя мимо гриффиндорского стола, Блэквуд повернула голову на шумящих ребят, упрашивающих кого-то поменять цвет волос, и упёрлась взглядом в принявшую иной облик шевелюру, заставившую девушку проморгаться. О таком ведь только в книжках писали, разве нет? Но правда была налицо: вместе с ними учился метаморф – довольно редкое явление, если доверять учебникам. С тех пор время от времени она выделяла юношу из толпы, изредка подмечая как тот менялся, вступал в команду по квиддичу, преуспевал на некоторых общих уроках и попросту взрослел.
Кто бы мог подумать, что спустя пять лет с этой неприметной односторонней встречи, она будет обедать за его семейным столом, испытывая непривычное ощущение умиротворения? Разумеется, она волновалась. И один, два, десять дней вряд ли бы исправили её подсознательный ужас перед самой собой, тяжело вписывающейся куда-то, кроме дисфункциональной семьи Блэквудов. Однако паника первой встречи отступила, и чувствовать себя хотя бы наполовину уверенней было проще, чем в собственном доме.
[float=right][/float]Шумность была чем-то непривычным для девушки, взрослевшей в опустевшем особняке с парочкой домовых эльфов и не слишком уж разговорчивой матерью. Когда-то и поместье Блэквудов было наполнено громкими возгласами, но стоило им лишиться живого сердца, как всё в округе внезапно погрязло в тишину. Наблюдая за Уолшами, Айлин едва сдерживала улыбку всякий раз, когда кто-нибудь возмущался или давал другому щедрый пинок под пятую точку. Они могли жаловаться на невыносимость друг друга сколько угодно, в глазах Блэквуд родственники Майлза выглядели куда счастливей всех чистокровных родов вместе взятых. И от этого на сердце становилось теплей.
— Не удивительно, — Айлин старается не торопиться, медленно прожевывая каждый кусок, чтобы не подать виду, что способна заглотить целую тарелку в один присест, — Тяжеловато готовить, когда на тебе дом, работа и оболтусы вроде тебя, — последнее девушка произносит почти шёпотом, многозначительно улыбаясь. В конце концов, волшебница знала по своей матери, насколько непросто было держать на себе домашнее хозяйство, когда на пятки наступала работа. По одной из этих причин Айлин научилась готовить в юном возрасте. Алисия не всегда успевала оставить ей что-нибудь на обед и ужин, отправляясь в Министерство ранним утром, и приходилось выкручиваться самостоятельно. Зато с годами опыта слизеринка могла похвастаться достойными талантами в кулинарии – жаль, что они заканчивались на этом, не распространяясь на зельеварение. Дочьке зельевара бы положено схватывать всё на лету, но Блэквуд, к сожалению, причислялась к личностям, запоминающим с десятой ошибки. И это если повезёт.
— О, это чудесная идея! — бросая вилку на полпути ко рту, она смотрит на Фиону, а затем тут же поворачивается к Уолшу, — Да, разумеется. Тем более, что сидеть в такую погоду дома. Завтра нам может и не так повезти, зная мою особенность тащить за собой грозу куда ни поеду, — сидеть, вообще, в мире Айлин Блэквуд было несколько проблематично. Волшебница относилась к касте людей, начинавших чувствовать свою бесполезность, если позволяли себе заниматься... ничем. Что-что, а лежать на диване, наслаждаясь жужжанием мух, девушка не умела от слова совсем, и в случае с Уолшами вовсе считала своей обязанностью не доставлять лишних хлопот Фионе, а при идеальном исходе: всячески облегчать ей жизнь. Иначе какой толк впускать нахлебников под свою крышу?
— Хорошо, — вставая из-за стола, она берёт в руки листочек и хмурится, внимательно изучая список. «Милая» непривычно бьёт по ушам, и Айлин даже поднимает голову, растерянно улыбаясь женщине, — Стараюсь думать, что всегда можно было попасть в Африку, и ирландский акцент становится не таким уж пугающе непонятным, — у отца была парочка знакомых, выросших в северо-африканских странах, и их английский вообще не походил ни на какой язык. Так что до тех пор, пока никто не включал в себе истинного кельта, понимать Уолшей было относительно возможно. К слову о кельтах. — Майлз, ты, получается, знаешь гэльский? — ей не приходило это в голову в школе, но как и все страны с двойной системой языков, было логично говорить на обоих, на случай, если наткнёшься на какого-нибудь патриота, отказывающегося использовать оккупантскую речь.
Блэквуд не была против компании из Оливера и даже всего отряда Уолшей, но не стала перечить и без того настрадавшемуся за последние несколько часов юноше. Не беспокойтесь, в её сознании ещё тлело воспоминание о подружках, закрытых дверях и Майли, которое наконец объяснило неоправданную ненависть парня к своему имени. Впрочем, оно казалось ей скорее милым, чем раздражающим, и если бы не кривящееся лицо Майлза, она бы стала вторить его семье в тёплых порывах к молодому человеку.
Слыша команду к отправке, она крепко сжимает список в ладони и спешит за юношей, пропадающим на лестнице. Ошибка номер один. Потому что взгляд Айлин впирается в изрядно изменившийся (с их первой полуголой встречи) силуэт, останавливаясь на полпути – от греха подальше. Дожидаясь, когда Уолш пропадёт в своей комнате, она быстро моргает, дергает головой, словно отгоняя плохое видение, и забегает наверх за кофтой, стараясь не думать о том, что только что увидела. Лето в Ирландии и Англии было понятием относительным, и стоило тучам закрыть солнце, как погода резко начинала напоминать глубокую осень с ледяными порывами ветра. А в больном состоянии Айлин явно здесь была не нужна.
Идти было, действительно, совсем недалеко – по крайней мере, недостаточно для того, чтобы девушка смогла выведать всё, что её интересовало про Ирландию. У себя дома Блэквуд частенько спасалась пешими прогулками от учебников и очередного заклинания, которое матушка наказала отработать, так что путь до ближайших продуктовых лавок показался ей коротким. Особенно, для прогулок на велосипедах. Впрочем, она сомневалась, что ей захочется надолго сбежать от Уолшей, и что-то ей подсказывало – если бы дорога занимала больше получала, Майлз бы отнесся к предложению с меньшим энтузиазмом.
— Как думаешь, она будет против, если я добавлю парочку пунктов от себя? — подсознательно убавляя громкость в голосе от стеснения, спрашивает слизеринка, — Раз Фиона не готовит, то я подумала, что она не будет против, если я займу кухню утром и сделаю блинчики. Не знаю, есть ли у вас дома разрыхлитель, — и обманываться, что Майлз вообще знал о чём она сейчас говорила, волшебница тоже не собиралась. Зато в немой истерике, что она вела своё бренное существование на чужие деньги, к Блэквуд пришла гениальная идея. Благодаря семье Уоррингтонов в её гардеробе появилось пугающее количество одежды, которую она носила от силы пару раз. Если ей выкроить несколько часов на самостоятельное исследование города, ей бы не составило труда найти винтажный магазин и сдать туда парочку платьев за достойную сумму.
От мыслей её отвлекает неожиданное «пап» голосом Майлза. Мгновенно Айлин отрывается от списка и смотрит в том же направлении, что и Уолш, пытаясь определить кого из толпы юноша окрестил отцом. Долго мучаться не приходится. «Пап» реагирует так же скоро, правда, по пути к ним навстречу превращается в брата, отчего сердце испуганно ёкает. Вряд ли кто-то мог понять её ужас, но вторым в списке провалов был тот, где она садилась на метлу перед человеком, чьё дело жизни было с ними связано. Разумеется, никто её не заставлял делать это сейчас же, но покидать голову эта мысль не собиралась.
— Рада познакомиться, — переводя взгляд со стойки с нижним бельём, девушка хихикает и тут же протягивает ладонь, приветствуя мужчину твёрдым рукопожатием. Чем больше членов этой семьи попадается ей на глаза, тем очевидней становится ответ на вопрос: почему Майлз был тем, кем был, — Феликс, верно? — мысленно скрещивая пальцы, чтобы сознание не перепутало имя отца с именем старшего брата Майлза, не сдерживается и добавляет, — Вам... помощь там не нужна? — честное слово, бровь сама дёргается в говорящее за себя положение, а лицо становится чересчур хитрым. Что? Ей-то здесь явно известно больше остальных какая форма хорошо держит, какая увеличивает, а какая выглядит потребно только на витрине. — Спасибо вам, — бросая взор на младшего здесь Уолша, она ухмыляется, — Но по мне так, чем шумней, тем лучше, — конечно, Блэквуд редко оставляла впечатление кого-то любящего суматоху и, тем более, способного её организовать самостоятельно, однако для неё не оказалось бы тяжелой задачей составить конкуренцию семейке бабуинов. И выселяли бы Айлин куда-нибудь в другое место уже не для её комфорта.
— Взаимно, Ричард, — она не успевает договорить, что счастлива с ними всеми познакомиться, чувствуя, как что-то (точнее, кто-то) тянет её в противоположную сторону. Приходится смириться и поддаться попытке убежать, предварительно крикнув: «До вечера», — и всё же создание волшебницы застревает на произошедшем. Она молчит с полминуты, принимаясь изучать измятую в руках бумажку, а потом поднимает глаза к Майлзу и, прокашливаясь, аккуратно подаёт голос, — Слушай, — Блэквуд мнётся пару секунд, морща нос от своего же стеснения, — Я не говорю что-нибудь лишнее? — он ведь спасался бегством не просто так? И лучше ей сменить тактику общения до того, как они окажутся за одним столом, и катастрофа будет неизбежна.

I   d o n ' t   n e e d   b o x e s   w r a p p e d   i n   s t r i n g s   a n d   d e s i g n e r   l o v e   a n d   e m p t y   t h i n g s
j u s t   a   c h a n c e   t h a t   m a y b e   w e ' l l    f i n d   b e t t e r   d a y s

Шёл четвертый день пребывания Айлин Блэквуд на чужой территории, однако катастрофы не случилось. Скорее, наоборот, что удивляло девушку, и вряд ли удивляло остальных, и стоит добавить, не мешало ей продолжать волноваться, уже не задавая глупых вопросов. Незаметно и постепенно волшебница перетягивала одеяло забот по дому на свою сторону, начав с кухни и двигаясь в сторону уборки, стирки и прочих радостей жизни, которые никто в здравом уме не любил. Но она на здравие и не претендовала. Айлин было проще мириться с тем, что она ест чужую еду (в голове слизеринки это скорей звучало как «объедает семью Уолшей»), спит на чужой кровати и явно нарушает привычную обстановку в доме. Можно сказать, Уолши тоже начинали привыкать к её присутствию, и Оливер всё чаще вылезал посмотреть на неё, как на новое домашнее животное. Определённо странное и определённо непонятное. Что, разумеется, не мешало парнишке есть её завтраки, плавно становящиеся обедами и явно стремящиеся к ужинам тоже. Дайте ей ещё неделю, и Айлин полностью завоюет территорию кухни так, что никто и не поймёт, как это произошло.
И всё же была одна личность, которая, кажется, до сих пор не свыклась с идеей её нахождения в соседней комнате. Хотя именно она и выступала с идеей привезти Блэквуд в Ирландию. Майлз Джо Уолш не стеснялся себя. И не стеснялся, что на него кто-нибудь мог посмотреть, в особенности, кто-нибудь посторонний. Переодевания на лестнице – лучшее, из доставшихся Айлин испытаний, потому что открыть ванную и попасть на почти полностью раздетого Майлза было чем-то новеньким. Конечно, он был у себя дома, однако тактично предложить закрывать дверь и убежать совать горящее лицо в лёд она всё-таки не постеснялась. Предполагать что её могло ожидать в комнате утром Блэквуд начала с вечера. И всё же позволила себе надеяться, что парень не забудет о её запланированном визите и не станет спать без одеяла. Вообще без всего.
Проснулась Айлин около семи утра, быстро накинула на себя одежду и спустилась вниз готовить завтрак родителям, решив для себя, что они скорей предпочтут увидеть яичницу, нежели её накрашенную. За несколько дней она успела выучить, что до пробуждения остальных членов дома у неё было как минимум два часа, и никто лишний не увидел бы её лицо без необходимого вмешательства косметики. Проводив всё ещё шарахающихся энтузиазма слизеринки Уолшей, она забежала обратно в комнату и вышла оттуда к намеченному времени, чтобы отрывать задницу Майлза с кровати. Между прочим, по его собственному желанию, так что она почти не чувствовала себя домашним тираном.
Девушка останавливается перед дверью, практически утыкаясь в неё носом, и несколько секунд прислушивается к сопению за тонкой перегородкой. Вдох храбрости. Настойчивым движением она стучит по дереву, ожидая какой-то реакции. Раз. Два. Три. Единственное, что отвечает ей – характерное шуршание простыни. И тишина.
— Майлз, ты спишь? — следом за шёпотом и скрипом в комнате появляется голова, а затем и всё туловище Блэквуд. Неспешно она подкрадывается к кровати, останавливаясь над сопротивляющимся телом, и упирается руками в бока, поражённо вздыхая. Неожиданно для себя, Айлин чувствует, словно она строгий родитель, собирающийся отправить в школу заболевшего ребёнка, но вовремя отгоняет странную аналогию. — Ма-а-айлз, — всё ещё слишком тихо тянет волшебница, не сдерживая улыбки, когда тело принимается ворочаться и оказывается к ней лицом. Сдавленный смешок. Она приседает на колени и, прикусывая губу, тянется пальцем в щеку Уолша. — Эй, — тык, — Просыпайся, — тык, — Я и так дала тебе лишние полчаса, — на третьем тычке она видит подходящую под проснувшегося человека эмоцию и спешит встать в полный рост, говоря уже громче, — Доброе утро, — однако в её голове всё происходило совершенно иначе, поэтому когда Уолш начинает активно подниматься в сидячее положение, очухивается девушка не сразу. Наивно она следит за движением одеяла, соскальзывающего с Уолша. С абсолютным спокойствием волшебница продолжает стоять, когда оно наконец полностью спадает. И так секунд десять.
— Уолш! — она просыпается от зависшего на картине созерцания довольно резко, громко выкрикивая фамилию и дергаясь к одеялу, — Да что за привычка такая! — Блэквуд чувствует, как загораются её щеки, но игнорирует происходящее, хватаясь за покрывало и очень быстро отправляя его на голову Майлза, — Я что... мужик по-твоему!? — возмущенно дыша и встряхивая головой, бормочет Айлин, — Эксгибиционист, блин! А то на четвёртом курсе вдруг не разглядела, — громко фыркая, она вышагивает в сторону выхода и чётко добавляет, — Завтрак внизу! Штаны не забудь надеть, — уже снаружи выкрикивает девушка и сбегает вниз. Пожалуй, слишком много информации для неподготовленного заспанного сознания. И для того, которое помнило Майлза несформировавшимся подростком, уже тогда вызывавшим желание запереться где-нибудь от стыда.

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found

Значительная часть раннего воспитания Айлин Блэквуд пала на плечи отца и скопища мальчишек, нередко гостивших под крышей семейного поместья. Младший брат Кроуфорда зачастую привозил с собой друзей из школы, в игры которых волшебница напрашивалась самостоятельно, жалела об этом, а затем вновь повторяла порочный цикл. Порой ей везло, и гости родителей приводили своих детей, но так уж повелось, чаще её компанией оказывались мальчики, и интересы у девушки были соответствующие. Когда её сверстницы устраивали чаепития плюшевым игрушкам, Блэквуд покоряла деревья и получала оплеухи от матери за непотребное поведение. Приятельские щелбаны в лоб, панибратские удары в плечо, дикие танцы обезьян по коридорам – ничто из этого не заставляло Айлин белеть и падать в обморок. Но возраст девушки перевалил за отметку в десять лет, и методы воспитания, как и круг общения, сделали оборот на сто восемьдесят градусов.
У них больше не гостил дядя Александр, не было его друзей и детей друзей Кроуфорда. С поступлением в Хогвартс, общение Айлин с мужским полом резко сократилось до общих уроков – подруги по комнате предпочитали стоять на первом месте в очереди на совместное времяпрепровождение. И Айлин была не против. Только вот когда-то привычные в своём безумии представители противоположной касты перестали мелькать перед её глазами слишком часто, и всё пошло не так. Ей не приходилось наблюдать подростковые видоизменения у себя под носом, а на плечи Алисии легли дочь и дом, слегка поменяв приоритеты в тех сферах воспитания, на которые стоило делать акцент. Тех ребят, которых мать Айлин подпускала к девушке, нельзя было застать за полуголым существованием даже в собственном доме. Он скорее носили строгую одежду и навевали ауру литературных персонажей до тех пор, пока не открывали рот. Конечно, были смельчаки, готовые скинуть лишние вещи не только с себя, но и с самой Блэквуд, однако с ними общение всегда оказывалось непродолжительным.
А ведь она была... стеснительной, и разумеется, нашлись бы те, кто обязательно бы нахмурил брови и покрутил у виска, услышь они подобное предположение, однако факт был фактом. Айлин Блэквуд было неуютно в обществе полуголых торсов, сверкающих задниц и трусов в качестве последнего прикрытия. И хуже становилось, когда в подобном облачении с ней пытались контактировать, словно это было в порядке вещей. И ещё хуже, когда это делал Майлз Уолш.
Она его не боялась и не боялась, что домашнее представление без майки являлось недвусмысленным намёком. Пожалуй, где-то в тайниках души Айлин даже расстраивалась, что он скорее забывал о её существовании, чем делал это специально. Однако суровой реальности не меняло. Она видела смотрящее на неё тело и чувствовала отчётливое желание скрыться в противоположной стороне. Но не могла. Ведь Айлин не была какой-то трусихой, недотрогой или легко впечатляемой дамочкой, готовой хвататься за сердце от мужских трусов. Или была, только вот разоблачение пугало её больше, чем то, что приходилось наблюдать в гостях у Уолшей добрые пару-тройку раз на дню. Чтобы хоть как-то пережить происходящее, Блэквуд действовала по принципу: лучшая защита – нападение. И сонный лежачий Уолш не был тому помехой.
На кухню девушка сбегает с завидной скоростью. С поджатыми губами она тяжело дышит, принимаясь накрывать стол на автопилоте. В последний момент Блэквуд захватывает яйцо пашот и шлёпает последним по тосту, словно это было наглое лицо Майлза, которому, разумеется, не было стыдно. И никогда не станет. Спустя несколько мгновений сверху раздаются приближающиеся шаги, заставляя Айлин напрячься и замереть в ожидании. На заднем фоне пробегает мысль о том, что этот индивид мог бы спуститься в чём мать родила в отместку за военные действия с утра пораньше, но боковой взгляд замечает одетую версию Уолша, и волшебница разворачивается к нему всем корпусом.
— Неужели нашёл путь в гардеробную? — не реагируя на вопрос о завтраке, она смотрит на молодого человека как бы исподлобья и провожает его взглядом до стола. Впрочем, сокрушаться по этому поводу бесконечно светловолосая не собиралась. Айлин уже открывает рот, чтобы гордо заявить о сегодняшнем блюде, однако девушка слышит то, что слышит, и славный добрый порыв растворяется в сознании, словно его никогда и не было. — В каком это, — провал. Спустя секунду звучит комплимент, и Блэквуд затыкается, делая глубокий вдох носом. — Спасибо, — сначала сжимая губы, чтобы не улыбаться слишком широко, а затем сдаваясь, быстро реагирует слизеринка. — Яйца пашот с тостами. Надеюсь, вкус не уступит запаху, — через мгновение они оказываются перед Майлзом, а сама Айлин возвращается на кухню, решив убраться, пока парень завтракает. И чтобы растянуть процесс, начинает мыть посуду вручную.
— Может мне тоже пора скинуть с себя лишнюю одежду? — невзначай интересуется волшебница, изображая глубокую задумчивость, [float=left][/float] — Сам будешь виноват, что пока ещё не разучился видеть, — она поворачивается к Майлзу, который успел переместиться в полугоризонтальное положение, и быстро выпячивает язык, тут же его убирая. Хотя судя по всему, это его тоже не смутит. Порой (или всегда) Айлин начинало казаться, будто в глазах юноши она была бесполым созданием, стесняться которого не имело смысла. Элайджу ведь он не стеснялся? Чем она в таком случае хуже? Но во избежание лишних расстройств, думать об этом Айлин старалась как можно реже.
В какой-то момент в помещении повисает тишина, но Блэквуд так сильно увлекается чашками и ложками, что не замечает затихшего жевания на заднем фоне.
— Слушай, Майлз, насколько летом холодная вода? Может быть, нам сходить на пляж? — пропуская мимо сознания отсутствие всякой реакции, девушка не успокаивается, — Наверное, я так привыкла смотреть на воду каждый день, пока я в школе, что без влажных подземелий Слизерина начинаю чувствовать, словно чего-то не хватает, — Блэквуд отставляет последний стакан в сторону, резко хмурясь, — Майлз? — разворот вокруг своей оси. Предстающее перед ней зрелище вызывает противоречивые эмоции. Останавливая воду, она звучно вздыхает и, упираясь кулаками в бока, быстрым шагом настигает диван с целью немедленно разбудить предателя. Он ведь обещал! Однако стоит ей оказаться над парнем, выглядящим куда более беззащитно в сонном состоянии, чем в остальное время, и позвать его по имени погромче не поворачивается язык. Он ведь так устал! Сказать по правде, одному Мерлину было известно, что именно так сильно утомило Уолша, но спорить с уже давно отъехавшим разумом было бесполезно.
Блэквуд вздыхает ещё раз, но теперь уже с сожалеющим умилением, и забирает тарелку, стараясь не разбудить. Сначала трюк с комплиментом, теперь это, от осознания собственного бессилия, Айлин цокает и спешит оставить посуду в распоряжение заколдованных губок. Логика говорит: пошуми – проснётся. Но вместо этого волшебница крадётся мимо на цыпочках, проклиная скрипящую дверь и клацающий замок. Тем не менее, чуда не случается. Очнувшийся гриффиндорец на появляется на пороге, и вздохнув в последний раз, она решает взять велосипед, чтобы закончить со всем побыстрей.
Не то что бы она расстроилась, но расстроилась. С её приезда у них не было много времени, чтобы остаться наедине, и виновата в этом была сама Блэквуд, что не мешало ей сокрушаться сейчас. Она пообещала быть полезной и делала всё возможное, чтобы выполнить данное самой себе обещание, а медленное завоевание кухни и прачечной, попытки подружиться с Оливером и узнать семью Уолшей получше занимали все сутки напролёт. Поход за продуктами вместе был чем-то вроде компромисса между желаемым и возможным, только она не учла, что сон и Майлз расставались друг с другом совсем нехотя.
Вваливается обратно девушка довольно нескоро, однако застаёт фигуру в том же положении, в котором её оставляла, и пораженчески смеется себе под нос. Взмахом палочки она отправляет пакеты в сторону стола, а сама останавливается над Майлзом, поджимая губы.
— Ну и задница же ты, — чувствуя, как на её лице появляется улыбка, бормочет Блэквуд. Устало пожимая плечами, она пикирует на край рядом с молодым человеком и смотрит на него с укоризной, — Ещё и продолжаешь бессовестно спать, — всё также бубня, недовольствует слизеринка, а затем качает головой и настойчиво тыкает его в бок, дожидаясь оживления тела. — И снова доброе утро, — многозначительное движение бровью. Пожалуй, самое ужасное в этом: злиться на Майлза она, кажется, не умела.

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found

# o u t f i t
Обидеть Айлин было тяжело. Частое ли общение с не блещущими тактом мальчишками в детстве или же издержки характера, ранимой и плаксивой назвать её было сложно. Конечно, были свои исключения из правил, и имя Майлза Уолша было обведено красным маркером несколько десятков раз, но в основной массе люди не видели проявления слабости со стороны слизеринки. Разумеется, как и любого нормального человека, её могли задеть оскорбления и проклятия, тем не менее волшебница не бежала скидываться с Астрономической Башней или записывать имена неугодных в тетрадь по составлению плана мести. Её не выбивали из колеи забытые памятные даты, неаккуратно сказанные мелочи, доводившие некоторых представительниц женского пола до слезливой истерики, и глубокий сон юноши не стал исключением.
Он мог никогда не просыпаться. Мог сказать на пороге, что поход в город его не интересовал, и завалиться на диван, не дожидаясь реакции. Она бы расстроилась, но обидеться? В случае Блэквуд требовалось что-нибудь куда более грандиозное, чем невыполненное обещание. Тем более, девушка прекрасно осознавала: он бы не пытался проснуться, не окажись её в доме, – и лучшие намерения уже значили для неё очень многое. Поэтому сокрушаясь и называя юношу задницей, Айлин вовсе не ожидала того, что получила.
— Мне бы твои таланты, — она смеётся, стараясь не обращать внимания на странное поведение сердца при виде заспанного Майлза, потерянного во времени и пространстве, — Ну, как тебе сказать, — светловолосая морщит нос, поднимая взгляд на часы и тут же возвращая его обратно, — Если возможность потаскать пакеты – всё на свете, то вы только что потеряли свой счастливый лотерейный билет, господин, — она уже собирается подниматься, когда тело по имени Майлз Уолш падает на неё и начинает настойчиво извиняться. От крутых поворотов на виражах девушка замирает в том положении, в котором находилась, быстро моргая и щурясь в попытках уловить нить, связующую сыпящиеся на неё вопросы.
— Что? — звучит где-то между предложением надеть ведро на его голову и, судя по всему, заесть успех мороженым. Однако палец-убийца прилетает откуда-то справа, и порыв остановить фонтанирующего увлекательными предложениями занятий на сегодня Майлза куда-то растворяется. Улыбаясь и ёжась, Блэквуд чувствует пробегающие по шее мурашки и следует глазами за движением Уолша наверх. Кто бы мог подумать, что из состояния глубокой спячки в кондицию сто кругов за секунду гриффиндорец переходил, нет, перепрыгивал с низкого старта?
— Мерлин, ты сбавишь скорость или нет? — не сдерживая смешка, Айлин вручает свои руки и поднимается следом, — Ничего не надо делать. Куда? — нет, этот поезд не остановить. — Нет, Майлз, мне ведь... — волшебница застывает с открытым ртом, отчаянно перебирая все возможные дела, которые она могла повесить на свои плечи. Если подумать... их не было. Посуда стояла вымытой, раскиданные по дому вещи лежали в прачечной, а спросить могла ли она ей пользоваться девушка не успела, так что хозяйничать в чужом доме по велению левой пятки Айлин бы себе не позволила. Оставался Оливер, однако молодой человек предусмотрел и этот вариант, предложив взять брата с собой. Без особого энтузиазма, но ей было достаточно.
— Ты же засыпал! — упираясь кулаками в бока, как-то неубедительно восклицает девушка. Спорить здесь было бесполезно, сказать по правде, даже не хотелось попробовать. Потому что если против её поездки у Айлин Блэквуд был целый список, после своих мечтаний вслух внезапные возражения выглядели бы весьма... неправдоподобно. — Всё то ты слышишь, — пораженно буркает слизеринка себе под нос. Учителя в школе тоже напарывались на обманчивую спячку Майлза, задавая каверзные вопросы и ожидая, что гриффиндорец оплошает. Но то ли благодаря не отключающемуся из процесса слуху, то ли благодаря куда более внимательным соседям по парте, Уолш не оказывался за дверью с предложением отоспаться, а затем приходить на лекции. И почему она так не умела?
[float=left][/float] Она смотрит ему в глаза и тихо вздыхает. Ей хотелось. Действительно хотелось попасть на пляж, и из-за этого сопротивляться скачущему, словно щенку лабрадора, Майлзу было сложней обычного. Что ей мешало согласиться сразу? О, этот список понятных только ей установок можно продолжать бесконечно. Но если сжать его пересказ до известной всем проблемы: ей казалось, что таким образом она отлынивала от своих обещаний. Что начни Айлин Блэквуд веселиться, и поступок Уолшей бы обесценился. Ведь у неё ничего не было, и единственный способ показать благодарность, не заведя пластинку «спасибо» по десять раз на дню, состоял в помощи по дому, с Оливером, и явно не в угождении собственным сиюминутным желаниям. Но ловить пылинки в воздухе девушка всё же не собиралась и потому сдалась без сопротивления.
— Хорошо, — пораженчески вздыхая, она расплывается в улыбке, — Но! — палец в воздух, — Если Оливер согласится, то он идёт с нами, — а если не согласится, то у неё появится причина усомниться в здравости подобного решения. Впрочем, она была не из тех, кто говоря «да», продолжал бубнить, что надо было отказываться. Если уж позволять себе радоваться, то полностью, и спустя секунду глаза Блэквуд загорелись знакомым с парома азартом. — Так, тогда я сбегаю его спрошу, переоденусь и... Чёрт, он ведь ещё не завтракал, — Айлин дёргается на месте, останавливается, хмурится,  — Ты спроси, я сложу пикник с собой, а потом переоденусь! — словно на неё только что снизошло озарение, командует блондинка, а затем вновь повторяет цикл «шаг в сторону-остановка-разворот». Меняясь в лице, девушка подходит обратно, — Спасибо тебе, — находя и аккуратно сжимая ладонь юноши, она похожа на ребёнка, которому вручили все заказы на Рождество без какого-либо повода. Но очень быстро на место пятилетней девочки возвращается кудахчущая курица-наседка, подгоняющая своих цыплят. — По дороге не усни! — хитро щурясь, Айлин отпускает руку Уолша и быстрым шагом идёт на кухню.
С точки зрения сборов Айлин Блэквуд была истинной представительницей женского пола. Она не могла надеть первую попавшуюся футболку, отполировать образ джинсами и выскочить на улицу с пучком на голове, больше напоминающим фекалию, нежели причёску. Точнее, могла, но только с условием, что не встретит никого из знакомых по пути. И незнакомых тоже. В общем, в лес наряжаться девушка бы не стала. Именно поэтому просыпалась Айлин за два часа до остальных, иначе бы завтрак ждал Уолшей к полудню, если не к обеду. И всё же, зная, что её ждут, торопилась, как могла. Айлин даже не стала переделывать сооружение на голове, разворошив волосы ещё больше, будто так задумывалось с самого начала. Единственное, чего избежать она не смогла, было пятиминутными поворотами перед зеркалом в купальнике. Втянуть живот. Выставить грудь вперед. Развалиться и ущипнуть себя за поправившийся с зимы бок. Повторять до тех пор, пока не настанет отчаяние. Помешанные на внешнем виде волшебницы ещё не ухитрились изобрести безотказное средство похудения за пару минут, поэтому быстро накинув на себя майку и шорты, Айлин смирилась.
— Готовы? — в её голосе звучит слишком много энтузиазма, которого, кажется, хватит на всех присутствующих. И отсутствующих тоже. Перекидывая подготовленную сумку, которая не даст умереть Оливеру с голода, через плечо, волшебница оборачивается на мужскую часть компании ещё раз и кивает головой в сторону выхода. Да, ей было пять. Да, если они не пойдут немедленно, океан от них убежит.
Ветер, как и ожидалось, был ощутимый. Детские воспоминания не подвели, и Айлин лишь машинально потянулась к произведению на скорую руку на своей голове, убеждаясь, что всё держалось. Можете смеяться, но на подкорке мозга всё ещё теплилась мысль, что если кто-нибудь (читать: Майлз Уолш) увидит её в образе, в котором нельзя идти на обложку журнала, обязательно передумает стоять рядом. А затем они приблизились к воде, и всё остальное ушло на задний план.
— Как красиво, — на мгновение Айлин останавливается, оглядывая огромный пляж, а затем буквально срывается с места, быстро перебирая ногами по склону. — Что вы такие медленные! — кричит девушка, оглядываясь, — Ладно, Майлз – он старый, а ты, Олли? Тоже родился невыспавшимся? — порывы ветра заглушают её голос, но достаточно посмотреть в горящие азартом глаза, и суть становится понятна. Если Айлин Блэквуд не залезет в воду немедленно, что-нибудь умрёт. И не столь важно какой температуры океан. Ей и в десять градусов будет прекрасно.
Уверенным движением она вытаскивает волшебную палочку из-за спины, расстилая огромное полотенце на песке, скидывая сумку с пикником на неё и, не задумываясь, стягивает с себя всю лишнюю одежду. Разворот.
— Настоящие авгуреи, вот вы кто! — руки в боки. Спустя секунду волшебница дергается с места, подлетает к Уолшу и, тыкая юношу в живот, практически врезается в его лицо с заговорщической ухмылкой, — Спорим, ты бегаешь медленней и не догонишь? — правда, собирался ли Майлз с ней спорить было не так важно. Потому что уже мгновением позже единственное, что он мог наблюдать, – исчезающие за горизонтом пятки.

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found

Чувствовать себя по-настоящему счастливой Айлин Блэквуд приходилось нечасто, и оттого девушка хранила эти воспоминания с особой бережностью. Так было не всегда, но со временем она отучилась цепляться за детский возраст, законсервировавший в себе всё то, что волшебница когда-то ожидала от жизни. Тяжело представить: когда-то Айлин с непониманием смотрела на «этих странных взрослых», кажется, разучившихся радоваться простым вещам под грузом проблем и ответственности. Могла ли она предполагать, что пройдёт меньше десятка лет, и Блэквуд сама превратится в одну из таких единиц. Ожидающих худшего и не надеющихся уже ни на что.
Здесь всё было иначе. И главное, ей не приходилось прилагать никаких усилий, чтобы снять с себя груз реального мира. Пугающего мира, где над их головами сгущались плотные беспроглядные тучи. Она крепко спала, пускай и вскакивала ни свет, ни заря. Уолшам могло показаться, что девушка себя изматывала, но ничего подобного, содержать дом в чистоте и порядке – меньшее, что Айлин была способна делать взамен на позабытое ощущение защищённости.
Она не замечала, что Майлз удивлялся резким выпадам с её стороны, и хорошо, иначе бы тут же залилась краской и забилась в угол с ощущением, что сделала что-то не так. Ведь это была она. Та самая Айлин Блэквуд, к которой волшебница привыкла, с которой засыпала каждую ночь и боролась днём, опасаясь оправдать мамины худшие предостережения. Да-да, она о тех самых, где никто не примет странную девочку в компанию, и Айлин будет обречена на вечное одиночество. Рядом с юношей она об этом не задумывалась. Потому что как можно сомневаться в правильности своего поведения, когда Майлз Уолш заливается смехом и улыбается той самой заразительной улыбкой? Вот она и не сомневалась.
— А спишь столько, как будто на пару сотен! — всё ещё крича, сообщает светловолосая, — Говорят же, что к преклонному возрасту длительность сна увеличивается. Что же с тобой будет к сорока годам, — на самом деле, её это мало беспокоило. Майлз мог спать днями на пролёт, и Блэквуд бы не заподозрила в нём ссыхающуюся мумию. Зато как легко он вёлся на весь этот детский сад – о, это могло стать первым пунктом в самых весёлых занятиях этого лета. Парень ведь заметил с каким усердием волшебница доказывала свою позицию, несмотря на бетонные «нет-нет-нет» с его стороны? С этим же энтузиазмом она в своё время лазила на деревья, пыталась освоить полёты на метле и увлекалась другими опасными для её жизни занятиями. Из чисто ребяческого желания сунуть палец в огонь, чтобы посмотреть на результат. Другое дело, многие это перерастали с годами, становясь опасливыми и предусмотрительными. Но, как вы можете наблюдать, Айлин Блэквуд эти изменения обошли стороной.
— Не слышу! Ничего не слышу, Майлз Джо Уолш! — она намеренно разворачивается, приставляя ладонь к уху так, словно старается расслышать его слова. Если быть откровенными, Айлин понимала, что сует палец в огонь. И даже не надеялась оказаться быстрей юноши, несмотря на то, что если летала девушка топориком, то убегала всё же куда успешней. Ещё на тренировках с Алисией девушка выяснила – спортивными талантами природа её не наделила, и как бы ей ни хотелось придумать способ спастись от кары, увы, хитростью несущийся навстречу поезд с рельс ещё никто не сдвинул.
Оборачиваясь через плечо, волшебница видит, как бегущий человек-убийца стремительно её настигает, и не сдерживает приглушённого взвизга поросёнка в ужасе. Эта затея заставить Майлза побегать выглядела куда забавней в воображении Айлин. А теперь, когда у неё два конца: тот, что в холодном океане, и тот, что придёт в голову гриффиндорцу. Последний мог оказаться чем угодно, и поэтому Блэквуд припускает из последних сил, оказываясь совсем у воды и сводя свои шансы к единственному концу: в воде. В последние мгновения своей жизни Блэквуд чувствует, как отрывается от земли и в отчаянии кричит:
— Нет! — кто-нибудь, скажите ей, что отрицание действительности  – действительности не меняет. [float=right][/float] Бесполезно Айлин поджимает ноги, лишь оттягивая момент, когда ледяная вода превратит её в человеческий айсберг. И даже если там не так холодно, как рисует воображение, охватившая девушку паника не позволяла подумать как-то иначе. — Майлз! Майлз! Ну, ты же добрый! Ты всё доказал! Ты быстрый! — взмолившись, пищит слизеринка, но что-то подсказывает: бесполезно. Брызги океанской воды приземляются на кожу, заставляя последнюю покрываться мурашками. С каждым шагом Уолша, Блэквуд жмурится всё сильней, — Самый быстрый! — последнее, что Айлин успевает протараторить. А затем: громкий шлепок и тишина. Оказываясь по макушку в воде, она толком не успевает осознать, что произошло, но тут же выскакивает наружу, ощущая резкую смену температуры. — Ты! Бессовестный ты человек! — делая большой глоток воздуха, волшебница щурится и тычет в него указательным пальцем. Ей даже не хочется думать о том, как выглядела её импровизированная причёска, как минимум, потому что часть облепила лицо выбившимися прядками, а остальная скорей всего напоминала пришкваренный утюгом парик. Она для кого старалась?! Но эта была меньшая из её проблем.
Вот Майлз есть, а вот его уже нет, и глаза светловолосой расширяются пропорционально осознанию того, что сейчас произойдёт. Бесполезно она пятится, пытаясь высмотреть в пенящейся воде очертания молодого человека.
— Мерлин! — тяжело дыша, волшебница ежится, жмурится, взвизгивает и... раскрывает глаза, оказываясь определённо выше своего роста, — Я сдаюсь! Сдаюсь! — хватаясь за плечи Уолша, она находит баланс и смотрит вниз, — О, конечно, — громко смеясь, девушка смелеет и перестаёт хвататься за плечи парня, опуская их на лицо Майлза и сплющивая ему щеки, — Кто откажется от того, чтобы почувствовать себя мокрым мешком картошки, — который можно перекинуть через плечо, отправить в полёт в воду и сделать ещё много чего хорошего. Ведь мешки картошки не умеют возражать, и даже если бы умели, никто бы их не стал слушать. Прямо как в случае с Айлин Блэквуд.
Впрочем, выглядела она прямо противоположно тому, что говорила. Волшебница могла сколько угодно возмущаться, делала она это весьма неубедительно. Ей было весело, её словно перенесли в далёкое и забытое прошлое, позволив вести себя так, словно ей было не семнадцать, а семь. И главное, Майлз Уолш вёл себя подобающе детсадовскому кавалеру, дергая за косички и вытрясывая из девушки душу. Фактически, в прямом смысле этого слова.
— И нравится же тебе таскать людей на спине! — отпуская щеки юноши, Блэквуд смотрит вниз, улыбается и дёргает бровями вверх. Если ей не изменяла память, где-то они уже это видели, правда, в прошлый раз она была младше, весила меньше, и оставалось надеяться, что Майлз тоже вырос с той встречи. Хотя, конечно, вырос, но думать, что она постепенно втаптывает его в песок силой своих килограммов, не мешало. Чтобы не выяснять, как долго они могут так стоять, Блэквуд перестаёт удерживаться и отправляет себя в добровольное падение спиной в воду. Благо, лететь не далеко и отбить красный след у девушки всё же не получается. Зато получается придумать хитрый план. И нет, она не собирается стягивать ничьи штаны!
Выныривая из глубин, Айлин поправляет волосы обратно назад, чуть ежится от порывов ветра и становится неожиданно серьёзной. Молча она делает шаг на встречу молодому человеку. Молча прикладывает палец к своим губам, словно собирается рассказать самый потаённый секрет. Молча оказывается напротив парня, молча складывает ему ладони на плечи и молча наклоняется, чтобы поделиться этим самым секретом. Говорить волшебница начинает только тогда, когда набранная в рот океанская вода оказывается в ухе Уолша. Точнее, не говорить, а зычно смеяться, как будто она нашкодничавший щенок, которому повезло избежать наказания.
— Что-то в ухо попало? — с искренним соучастием она хлопает гриффиндорца по плечу и сгибается в злорадном хихикании. Возможно, она не могла взять его на прогиб, зато заняться мелким вредительством – да сколько угодно.
Сказать, что Айлин можно было легко утомить – явно недооценить запал светловолосой. Она могла бы провести весь день в воде, если бы в какой-то момент её губы не посинели, а зубы не принялись стучать друг об друга. В очередной раз Блэквуд смеётся, только хохот сопровождается барабанной дробью, и она наконец сдаётся.
— Всё-всё, Англия капитулирует, Ирландия может забирать лавры победивших, — обнимая себя руками, простукивает слизеринка. — Да и Оливера там скоро сдует, — оборачиваясь на фигурку на пляже, она принимается бороться с волнами, чтобы выйти на песок. Стоит первому порыву ветра покрыть кожу мурашками, и решение вылезти из воды перестаёт казаться тем, чего ей сейчас не хватало. Ускоряясь, она моросит в сторону полотенец и, прежде чем укутаться, распускает бандану над головой, чтобы устроить маленький дождик Олли. А то выглядел он как-то уж слишком счастливо.
— Лови! — кидая второе Майлзу, Блэквуд падает на плед и подбирает под себя ноги, изображая человеческое дрожащее буррито. Складывая подбородок на колени, она на секунду забывается и поднимает глаза на вытирающуюся фигуру над ней. И тут же тычется носом в полотенце. Теперь, когда она могла плюнуть в ухо разве что песком, не замечать кое-кого было тяжелей. А ведь она давно хотела сказать, что тренировки у них, судя по всему, отличные. Результат налицо. Может быть, тогда наглая морда Майлза бы смутилась хотя бы в половину того, что Блэквуд испытывала всякий раз. Она смотрит на него ещё раз – это вряд ли. Этого человека ничего не пробьёт.

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found

Смотреть в будущее, словно на волшебный сундук с возможностями – в какой-то момент Айлин Блэквуд утеряла присущую всем подросткам способность, обратившись к прозаичной реальности. Так было проще, потому что иной альтернативой была слепая вера в некое «всё само собой образуется». Никто не хочет проснуться в сорок лет рядом с кем-то, кого выбрали за тебя, в доме, который ты ненавидишь всей душой, женщиной, с которой ты едва знакома, и понять, что ничто не образовалось само собой. Она отучила себя от ребяческих фантазий из чувства самосохранения, и теперь постепенно вспоминая что такое – выбирать, не оглядываясь, – Айлин пугалась каждой новой мысли, ударявшей молоточком по вискам.
Они появлялись неожиданно. За утренним разговором с Оливером, отпечатком картинки заснувшего посреди дня на диване Майлза, за семейным – как бы странно это ни звучало от постороннего в этом доме лица – ужином. Она вспоминала о детских желаниях, запертых далеко в прошлом. О большом доме. О дружной семье. О ком-то, с кем не надо притворяться. И пускай, этот список был тривиальней некуда, меньше года назад он был ей недоступен. Порой с непривычки Айлин вдруг начинало казаться, что так и есть, что этот набор фантазий всё ещё не для неё, и всему виной заразительный оптимизм Уолшей, способный поселить надежду даже среди самых безнадежных. Но за её спиной больше не было ни обязательств, ни чужих ожиданий. И как бы страшно ни звучала навязчивая мысль: «Моё будущее зависит лишь от меня», — она не оседала тяжелым грузом в лёгких. Наоборот, впервые за долгое время Айлин Блэквуд смотрела вперед без ограничений, висевших шорами на глазах. Будет её воля – и девушка без зазрения совести может пойти подметать улицы, чем так любила пугать её Алисия с самого детства. Конечно, ничего подобного в её планах не наблюдалась. Но осознание дозволенности внушало стойкое ощущение, что горы под силу.
Сворачивать их Айлин начала с малого.
Несмотря на привитое тихушничество, Блэквуд было куда проще пойти на контакт с людьми, чем могло показаться на первый взгляд. Во-первых, годы, потраченные на полумышиное существование, давали свои плоды – смотрела и слушала Айлин всегда внимательно, и оттого не испытывала проблем в диалоге с незнакомцами. Во-вторых, как маленькому ребёнку ей хотелось общаться с новыми людьми, совсем не похожими на то вытянутое по струнке общество, к которому волшебница привыкла. Результатом стало непредвиденное столкновение с группой молодых волшебников, явно жаждущих пополнить свои ряды новыми адептами весёлой секты. И свободная от оков Айлин была готова подписаться на что угодно, только дайте ей бланк, который надо заполнить.
Конечно, когда им предложили встретиться вечером в баре, популярном среди волшебной молодёжи, она замешкалась, растерянно посмотрев на Майлза, словно он был её строгим родителем. Однако, вероятно, научившийся различать «хочу-хочу-хочу» в сдержанном воодушевлении Блэквуд, Уолш против не оказался. Про себя девушка лишь отметила, что за этот поход будет обязана найти какой-нибудь самый пыльный угол у Уолшей и превратить последний в сверкающую стерильную зону. Оставалось только отыскать, потому что вместе с её появлением их не осталось совсем.
— Эм, я даже... — мешкаясь, девушка смотрит на опустевший стакан пива. Ей сильно смущало, что Майлз платил, несмотря на то, что с тех пор у неё появились свои деньги, вырученные за парочку сданных в ломбард украшений и сбытых нарядов. Ко всему прочему, за всю свою сознательную жизнь Блэквуд практически ничего не пробовала за исключением сливочного пива, пунша и вина из бузины, которое так любила семья Уоррингтонов. Отчего чувствовала себя неловко, среди знатоков лучшего пива, экспертов по настойкам, и судя по всему, алкогольных маэстро.
— Эй-эй, Айлин, да? — светловолосая реагирует на сотрясание её плеча, сбивчиво кивая своему соседу, уже достаточно выпившему, чтобы не стесняться встревать в разговор, — А ты пробовала огневиски? Он тут отличный, — она трясёт головой, и кажется, зря, потому что парень тут же дергается на месте, удивлённо уставляясь на совершеннолетнее восьмое чудо света, и поворачивается к остальной части стола, — Ребята! У нас тут боец, который никогда не пил огневиски! Надо исправить, — по скамейкам слышатся вскрики, громкое негодование, и чтобы прекратить балаган на ровном месте, Блэквуд резко задирает ладони в жесте сдающихся.
— Возьми мне огневиски, — испуганная виноватая улыбка, за которой следует не менее потерянное, — Пожалуйста, — кажется, она уже жалеет, что посмотрела на Майлза умоляющими пойти сюда глазами. Что-то, а напивалась Айлин в своей жизни один единственный раз прошлым летом во Франции, и воспоминания о нём были далеко не той главой взросления, о которой вам бы захотелось ностальгировать в глубокой старости. Слизеринка бы вообще вычеркнула из головы всё, связанное с тем периодом, и не окажись во всём этом мраке одной светловолосой француженки, о которой забывать не хотелось, обязательно бы так и сделала.
— Что за игра? — она смотрит в уплывающую спину Майлза, словно уходящую за горизонт спасительную шлюпку, а затем всё же обращается к собравшимся. Пытаясь выглядеть дружелюбно, она дергает губы вверх и смотрит на волшебницу, поселившую интригу, — Умираю от любопытства, — особенно ей было интересно правильно ли девушка выразилась. Может быть, она имела ввиду, что понравится эта игра скорее ей, чем Блэквуд. Потому что смотря на то, с каким энтузиазмом она заявляла об этом скорее для юноши, чем для самой Айлин, закрадывались сомнения насколько подобное мероприятие могло впечатлить слизеринку. [float=left][/float]
— Когда-нибудь играла в семь минут в раю? — недоверчиво светловолосая морщит нос, пытаясь восстановить в памяти что-то подобное, что обсуждали её соседки по комнате, однако терпит поражение и отрицательно мотает головой. Вызывая очередную волну удивлённых звуков за столом, она внимательно кивает на список правил, замечая как тело постепенно тяжелеет. Цель происходящего была довольно очевидной: те, кто стеснялись подержаться за руки, могли спокойно признаться в симпатиях без чужого вмешательства. Остальные могли просто повеселиться без обещаний руки и сердца. И если вариант, где она оказывалась запертой с незнакомцем, совсем не пугал, то возможность внезапного поворота судьбы с Майлзом Уолшем в узком пространстве – очень даже. За свою честь с кем-либо из присутствовавших Блэквуд не беспокоилась (её колено било по чувствительным местам очень метко), а вот узнать, что причина панического приступа выберет непринуждённый диалог ни о чём она была не готова.
Скоро будет месяц, как она оказалась под крышей Уолшей, и ничего не изменилось. Да, они вновь подкалывали друг друга, как на далёком четвёртом курсе, они всё больше и больше сближались, узнавая мелкие детали, о которых не разговаривали в школе, но одно дело стать близким другом, а другое – заставить взглянуть на себя в другом свете. Айлин довольно часто возвращалась к последнему письму, написанному ей Майлзом, вновь и вновь перечитывала его, словно от количества прочтений там появится недоступная ранее строчка. В её голове постоянно всплывало перечёркнутое «даёт мне надежду». Она так и не набралась смелости спросить юношу, что именно он хотел сказать, когда писал это, а затем и вовсе решила, что незачем ворошить прошлое. Потерянное прошлое. Иначе как объяснить, что они застыли на той отметке, с которой всё развалилось, и не двигались дальше? Впрочем, не важно. Она почти смирилась. Только вот узнать о правильности своих подозрений наверняка не спешила.
— А вот и наш последний участник! Все в сборе? Айлин, введи в курс дела, мы пока начнём, — Блэквуд кивает на команду и берёт из рук Уолша стакан, скомкано улыбаясь.
— Спасибо, — нервно прикусывая губу, девушка садится к нему в пол оборота и шлепает ладонями по коленям, — Так, — дёргая бровями, Айлин чувствует, как сердце принимается стучать быстрее, словно она собирается рассказывать не правила игры, а делать личное предложение немедленно уединиться в кладовке, — Называется это «семь минут в раю». Кто-то вертит бутылку, на ком останавливается – тот первый участник, он идёт в ту подсобку и ждёт. Потом вертят второй раз и выбирают второго участника. Он отправляется в подсобку следом, закрывает за собой дверь и находится там семь минут. То, что происходит в подсобке, остаётся в подсобке. И кстати, первый человек может быть волонтёром, — пожимая плечами, Айлин тянется к стакану огневиски, — Кажется, мои соседски занимались таким лет в четырнадцать, — она не успевает договорить, как со стороны прилетает:
— Что? Между собой?
— Ага! — многозначительный прищур, — А мне дали прозвище «всегда готова», — и на этой ноте Айлин резко выдыхает и проглатывает обжигающий горло напиток залпом. Морщась, она прокашливается и смеётся на подбадривающие возгласы с разных сторон стола.
— Это ужасная дрянь, — сквозь кулак бубнит светловолосая, а затем резво добавляет, — Мне нравится! — и подбадривающие возгласы проносятся ещё раз. Она не врала. Первый круг обошёл её и Майлза стороной, что вовсе не означало бесконечное везение. И если поначалу Айлин беспокоилась за них вдвоём, то спустя несколько минут обдумывания возможных исходов, сознание волшебницы нарисовало сценарий пострашней, чем отказ от Уолша. Например, неотказ от Уолша, который попадёт в кладовку с той самой дамой, которая затеяла бестолковое развлечение. Кто-нибудь дайте ей маховик времени, Айлин вернётся в сегодняшнее утро и никогда не заговорит с шумной компанией рядом с продуктовой лавкой? В общем, чтобы пережить этот вечер огневиски был тем, что колдомедик прописал.
— Я следующий! — стоит подозрительно хихикающей парочке вывалиться из подсобки, как сидящий сбоку парень подскакивает с места, — Я буду ждать тебя, кто бы ты ни был! — и окинув взглядом всех присутствующих, юноша удаляется в тёмную комнату на подкашивающихся ногах.
— Вот это энтузиазм, — задирая бровь, она поворачивается к Майлзу в надежде найти в нём поддержку. Чем дальше, тем сильней игра казалась ей абсолютно нелепой. А может, Блэквуд просто хотела убедиться, что молодой человек не нашёл в происходящем свой шарм и не наметил себе кого-нибудь, с кем бы не отказался очутиться тет-а-тет.
— Вот. Это. Ты. Попала! — блондинка реагирует не сразу, отвлечённая попытками прочесть мысли гриффиндорца, не пользуясь талантами легилимента. — Эй, Айлин, тебя там ждут уже! — от неожиданности слизеринка дёргается, непонимающе хмурясь. А затем её взгляд утыкается в указывающее на неё горлышко бутылки, и моторчик в груди на мгновение останавливается. Девушка даже дергается назад, убирая руки от стола, будто это вовсе не она, и бутылка совершила ужаснейшую ошибку.
— Эм... то есть... мне? — экспрессивно жестикулируя в замешательстве, Айлин тыкает в сторону подсобки, на себя, сжимает руки в поднятые кулаки, — Ладно, — глубокий вдох. Светловолосая уверенно поднимается, отталкиваясь от деревянной поверхности, когда её останавливают.
— Ты что так разволновалась? — прилетает с одной стороны.
— О, ну, Брайан он такой! Волнующий парень, — кто-то смеётся сбоку.
— Эй, стой, на! Держи – для храбрости, — стакан прилетает ей в руку практически из ниоткуда, и слабо соображая, девушка выпивает его залпом. Кажется, огневиски. Тяжело распробовать, когда всё отдаёт нервным приступом. Не оборачиваясь назад она доходит до пункта назначения быстрым шагом. Чем быстрее она окажется внутри, тем быстрее закончится это возвращение в пубертат. Одно радовало – она может не волноваться за Майлза ещё целых семь минут.
— Ну, привет, — захлопывая за собой, негромко шепчет слизеринка.
— Ой, ты что ли?
— Ты – это кто? — смешок, — Айлин это, — прижимаясь к двери, продолжает шептать Блэквуд.
— Ух ты, мне повезло, — девушка улавливает копошение навстречу и тут же дергается назад, стукаясь спиной.
— Не сказала бы, — на всякий случай, она метит траекторию колена, однако копошение прекращается.
— Вы встречаетесь что ли?
— Нет, не встречаемся, — она прислушивается к движениям юноши и улавливая, что он остаётся на месте, чуть выдыхает, — Но, — нервный смешок.
— Всё понятно, — за спиной Айлин слышится чьё-то хихикание, — Отойди ото входа, а то они точно подслушивают. И говори потише, — Блэквуд шагает навстречу, вытягивая руку, и уперевшись в чью-то куртку, хмыкает себе под нос.
— Это ты или мне уже пугаться?
— Я-я это, — парень выдерживает паузу, — Расскажешь, что у вас там с этим парнем, раз уж мы тут ещё минут на шесть застряли и могу я рассчитывать только на разговор?
— Это долгая история, — хорошо, что здесь темно. Иначе бы её щеки выдали слизеринку с потрохами. Впрочем, всегда можно свалить всё на два стакана огневиски.
— У тебя есть целых шесть минут!
Айлин вновь смеётся. То ли алкоголь в крови, то ли усталость от молчаливого бремени подталкивают её открыться совершенно незнакомому человеку. В конце концов, он забудет об этом через пару часов, а ей станет легче. Сложив ладони, чтобы сохранить тайну между ними, она прислоняет их к тяжело найденному уху Брайана. Она не успевает толком начать рассказ, как где-то по ту сторону слышится:
— Кажется, у них там пошло!
А затем в тёмную комнату врывается яркая вспышка света, и от внезапности Айлин отпрыгивает в сторону, будто воришка пойманный с поличным. Которое, остаётся надеяться, никто не собирается огласить прилюдно.

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found

Ей было куда проще прикинуться легкомысленной, чем признаться в том, что происходило, хотя бы самой себе. Конечно, с данным Айлин воспитанием, девушка не могла сойти откровенную дурочку, однако сделать вид, что два огневиски залпом – это весело, сколько угодно.
Никто ей не поверит, но Айлин Блэквуд чувствовала себя неказистой и неуклюжей, когда разговор перетекал ниже пояса, а игры становились небезобидно пугающими. Словно её впервые поставили на коньки и забыли предупредить, что шнурки надо завязывать. И дело здесь было даже не в том, что неизвестный парень, о котором она забудет на следующий же день, мог решить, что попал в кладовку с первосортным бревном; переубеждать в обратном она бы точно не стала. Его мог послушать Майлз Уолш, и вот это уже была проблема.
Она провела с волшебником достаточно времени, чтобы выявить и без того очевидное: они были разными. Не сквозь банальную призму отличий мальчиков от девочек и vice versa, а на куда более глубоком уровне мироощущения. Потому что когда Майлз твёрдо стоял на ногах, Айлин, кажется, только начинала нащупывать под ступнями непривычную плотную поверхность, разбираясь с экзистенциальными вопросами где и как она хочет находиться. Достаточно примера с их утренней традицией сталкиваться на первом этаже. Уолшу не составляло проблем явиться разве что ни в том, в чём мать родила, когда Блэквуд не выползала из тёмного угла без слоя грима. Таких ситуаций было предостаточно, и если Майлза не посещала мысль извиниться за то, каким он был, то девушка ловила себя на мысли: ещё немного, и она точно почувствует себя виноватой... за себя.
К слову об экзистенциальных вопросах, коморка метр на метр не было пределом её сегодняшних мечтаний. Пожалуй, это было последним местом, где волшебница видела свой вечер, но вырваться наружу не спешила. Ей хотелось быть весёлой, хотелось быть лёгкой и беспроблемной. Ведь разве не таким чувствовал себя парень напротив? Все эти шумные ребята, чьи голоса прорывались в узкое пространство через хлипкую преграду двери? В них было столько жизни, столько юношеской непосредственности, что невольно Айлин принималась копаться в себе, будто в поломанном механизме, который у неё никак не получалось починить. Эту простоту она видела и в самом Уолше. И под простотой девушка имела в виду вовсе не надменное замечание матери, смотрящей сверху вниз. Совсем наоборот. Айлин бы всё отдала за возможность видеть мир без полутонов и подтекстов, воспринимая всё так, как есть, а не пытаясь высмотреть подводные камни в прозрачном водном стекле.
Но по-другому она не умела. То, как она выросла, не могло позволить волшебнице отпустить весь этот ворох ненужных мыслей, которые она настойчиво таскала на ровной спине, не подавая виду, что ещё немного и та прогнётся. И потому эти два глотка огневиски, это упорное воодушевление бестолковой игрой, всё это было тщетными попытками почувствовать себя здесь, сейчас, на своём месте. А не аферистом-неудачником, по ошибке оказавшимся в зале только для вип-персон.
— Ч-ч... чего? — её разоблачили? Мгновенно сознание вспыхивает сигналом тревоги безбилетника на поезде жизни, когда девушка разжимает веки и привыкает к яркому свету, ворвавшемуся в мрачное помещение раньше времени. В немой истерике Блэквуд видит, как ладонь волшебника тянется к ней, и, не задумываясь, пихает свою навстречу. Можешь забрать. Ей не надо. Только объясни, что пошло не так?
— Майлз? — наверное, выходит слишком тихо и хрипло из-за привыкшим к шёпоту голосовым связкам. Стараясь выглядеть непринуждённо, Айлин дёргает губами вверх и участливым видом мозолит спину юноши, уводящего их прочь. Она сделала всё неправильно? Повела себя слишком отрыто? Слишком... доступно? В одно мгновение внутренний голос сменяется на пугающе знакомые интонации матери, повторяющие, как заезженная пластинка, о достоинстве, о женском долге и прочих негласных законах, которые Блэквуд не понимала, стоя маленькой девочкой в родном поместье со сбитыми коленками. Которые раздражённо отбрасывала всё это лето в надежде вкроить себя в полотно семьи Уолшей.
— Пожалуйста, объясни, что происходит, а то я... — интонации ломаются, однако Айлин не успевает закончить фразу прежде чем парень разворачивается. Врезаясь взглядом в его глаза, она настойчиво дёргает бровями, всем своим видом намекая, что сейчас не время доказывать друг другу о понимании без слов. «Айл... я...» — это не понятно. Как не понятно растерянное лицо Уолша, и то, что они находились на улице, словно она провинившийся ребёнок, которого вот-вот отчитают. Ничего страшного. Она готова. Кажется, Майлз ещё не успел открыть рот, а Айлин уже написала объяснительную речь и готова подниматься на сцену и давать выступление прямо сейчас. Только вот сюжет резко меняется, и шуток про «вот это поворот» не хватит, чтобы в полной мере передать ощущение импровизированной театральной постановки, где у всех есть сценарий, и только ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что произойдет. Даже когда руки Уолша оказываются на щеках, сознание слизеринки не допускает возможности, что это именно то, чем кажется. Может быть, он решил не мучаться и молча её придушить?
Неправильный ответ.
Под гнётом эффекта неожиданности, Блэквуд умудряется дернуться, издавая приглушенный звук удивления, как если бы её ткнули в бок во время лекции со строгим профессором. Вскрикнуть хочется, но нельзя. Однако в следующую же секунду девушка хватается за плечи юноши, подаваясь вперёд крайне очевидно. Чтобы никому не показалось, что первичная реакция была предсмертной конвульсией жертвы, которой некуда бежать. Хотя если мыслить в подобном ключе, то они могут поговорить о стокгольмском синдроме и о том, что лечить его Айлин явно не собирается.
Стойте, почему она об этом думает?
Сияние чистого разума сменяется невнятной кучей спутавшихся в клубок мыслей – ну, и наплевать. Если она начнёт думать, то может прийти к выводам, которые ей совсем не понравятся, и Айлин Блэквуд намеренно скидывает ширму на здравый рассудок. Почему сейчас? Почему это происходит? Как знать. И ей не очень-то интересно. Она обязательно разберётся с точками над й, когда не останется иного выхода. А до тех пор Айлин отдаётся моменту, выбирая путь меньшего сопротивления. Где-то в потёмках гаснущего сознания она успевает решить, что, в принципе, не обязательно обещать ей звезду с неба и любовь до гроба. Хватит и этого мгновения у бара, о котором все обязательно когда-нибудь пожалеют, если её страхи окажутся не такими уж беспочвенными.

i   d o n ' t   k n o w   w h a t   i ' m   s u p p o s e d   t o   d o
//// haunted by the ghost of you ////
t a k e   m e   b a c k   t o   t h e   n i g h t   w e   m e t
Отстраняясь, она ловит воздух губами и ждёт пару секунд, прежде чем чувствует себя готовой встретиться глазами с юношей напротив. [float=left][/float] Короткий вдох, оставляя ладони на шее, она подаётся назад и, улыбаясь, задаёт немой вопрос. А затем сразу же начинает говорить.
— Всё забрал, что надо было? — проще пошутить и расплыться в улыбке, чем повторить вопрос заданный до судьбоносного разворота на пятке, и заодно почувствовать себя заевшей плёнкой. Происходит, что происходит, и Айлин тянется вперед, оставляя поцелуй на губах Майлза Уолша. То, что она не понимает, не убавляет дрожи в солнечном сплетении и не помогает с тяжестью в лёгких. То, что это может оказаться совсем не тем, на что она боялась надеяться, не погасит красок воспоминания, к которому она будет возвращаться. Это не был её первый поцелуй. И в то же самое время он был похож именно на него. Тот самый, о котором соседки по комнате вздыхали, когда Айлин устало косилась в их сторону, планируя лето в поместье Уоррингтонов.
— Нам обязательно возвращаться обратно? — утыкаясь носом в щеку, бормочет светловолосая. — Не уверена, что я готова достоять эти четыре минуты, — неловкий смешок, — Ну, разве что только, если ты постоишь там со мной, — о да, Брайан будет в восторге. И обязательно упрекнет её в нахождении самых изощренных способов заставить кого-то почувствовать своё одиночество. Что ж. Ей даже не будет стыдно. Она ведь предупреждала – игрок из неё так себе, и пинать Айлин умеет только в одни ворота. Совсем не в ворота Брайана.

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found

Ему ничего не стоило рассмешить её. Если та же Вайолет непонимающе вела бровью, Айлин не могла сдержать мгновенно вспыхивающей улыбки, стоило Майлзу Уолшу сказать что-нибудь нелепое в попытке сделать её день хоть чуточку лучше. И у него получалось. В глазах слизеринки он оставался тем редким человеком, способным разогнать тучи даже в самый пасмурный день. Не прикладывая усилий и не отдавая себе отчёта, лишь появляясь где-то рядом Майлз, как тёплое солнце, заполнял собой всё помещение. И если когда-то он мог показаться по-зимнему холодным и далёким, сейчас хватало протянуть руку, чтобы почувствовать колющий жар подушечками пальцев. Говорят, так недолго обжечься. Только вокруг не было никого, кто бы мог её предостеречь, а самой Айлин Блэквуд было совсем не до избитой осторожности.
— Вот уж, действительно, кому нужна пыльная кладовка, когда есть целая улица, — она краснеет, прикладывает руку в губам, стараясь удерживать громкий смех в пределах приличия, и совсем не понимает почему «целая улица» вызывает в гриффиндорце столько восторга. Наверное, не будь в ней двух стаканов огневиски и не кружись у девушки голова, Айлин бы обязательно пошутила, что не успел он её поцеловать, а разговор уже скатился к кустам. Только смущение и неугомонное сердце не дают Блэквуд собраться с мыслями раньше, чем Майлз говорит о незнакомом месте, которое она должна обязательно увидеть.
— Ты совсем дурак? — волшебница говорит слишком тихо, сбитая с толку услышанным, и вероятно, слова теряются в смене пейзажа. Ей требуется несколько секунд, чтобы привыкнуть к приглушённому свету. Она оглядывается по сторонам и инстинктивно сжимает ладонь юноши крепче, — Здесь очень красиво, — все также негромко. Айлин застывает на огоньках вдалеке, глубоко вдыхая летний сыроватый воздух. Замечая неожиданный холод в ладони, она оборачивается на парня и вопросительно вздёргивает бровями, практически сразу находя ответ в его действиях.
— Спасибо, — короткая улыбка, следом за которой девушка тупит взгляд в землю и незаметно прикусывает себя за губу. Ей было совсем не холодно, но меньше всего Блэквуд хотелось показаться сложной или, что хуже, сбить ход мыслей Майлза своими словами поперёк. Наверное, что бы он сегодня ни предложил, она бы без доли сомнений сказала уверенное «да». Впрочем, разве когда-нибудь было по-другому?
— С удовольствием, сэр, — приседая в реверансе, волшебница спешит опереться на локоть и вскользь спрашивает, — Ты не замёрзнешь? — интересно, на что она надеялась? На положительный ответ? Что-то подсказывает, львиная гордость бы не приняла куртку обратно даже с зубами отбивающими барабанную дробь. Но попытаться стоило.
Она корит себя за молчаливость. Послушно следует за молодым человеком, сильней обнимая его локоть, и судорожно собирает хаотичные обрывки слов в цельные фразы. Однако стоит ей подумать о чём-нибудь, наконец ухватиться за хвост ускользающих предложений, как Айлин тут же прикусывает себя за язык и продолжает молчать. Она не знала, что принято говорить в таких ситуациях. Она не знала, что Майлз Уолш хотел от неё услышать и хотел ли вообще. Все чувства, долго хранимые в далёких глубинах воспоминаний, свалились на неё снежной лавиной, и к такому Айлин Блэквуд жизнь не готовила.
В конце концов она решила оставить всё, как есть. У волшебницы не было никакого опыта в вопросах отношений. Не расчётных, не мимолётных подростковых помутнений, нет, настоящих человеческих отношений, где потерять того, кто стоял напротив тебя было страшней, чем наступить на горло собственному эго. Он целовал её, говорил ей, что она была красивой, и врождённая необходимость правды притуплялась на фоне электрических разрядов ходивших по телу. Возможно, когда-нибудь Айлин задаст вопрос, прилипший к сознанию ненавязчивым эхо внутреннего голоса. Возможно, она не задаст его никогда. Всё значимое мутнело, уступая место происходящему здесь и сейчас. И когда Майлз нарушил тишину вновь, она лишь аккуратно кивнула, тепло улыбаясь.
— Все уснули, — скорее констатация факта, нежели вопрос. За время её пребывания в Ирландии, волшебница успела выучить биологические ритмы всех жителей дома, и её личный не совпадал ни с кем из них. Считайте её безумной, но светловолосая запросто засыпала последней и просыпалась первой, при этом не чувствуя себя разбитой.
Блэквуд тянется в руке юноши, тщетно рассматривая очертания дома в темноте. Она старалась не шуметь, несмотря на то, что выучила ещё одну особенность этого дома. Никто никогда не просыпался. Пару раз Айлин доводилось греметь на кухне, неудачно поставив посуду в раковину. Думаете, хоть кто-то спустился или хотя бы прошуршал в своей кровати? Кажется, Уолши в противовес раздражителям ещё глубже проваливались в царство Морфея.
— Ты всегда можешь свалить это на крайне буйную гостью, — девушка дергает себя за запястье, нелепо смеясь, — Они не убьют меня хотя бы потому что иначе лишатся завтрака, — Блэквуд тянет уголки губ шире, отчаянно игнорируя подступающую к горлу неловкость. Она стоит посреди своей комнаты, не двигаясь ни навстречу, ни внутрь в попытке побороть несвойственную ей боязливость. И стучащий в ушах пульс ничем не помогает.
Она совсем не хочет, чтобы он уходил. В безмолвной панике Блэквуд кажется, что переступи Майлз Уолш порог её комнаты, этот вечер растворится в их воспоминаниях, будто его никогда не случалось. Она набирает в лёгкие побольше воздуха, но не издаёт ни звука, смотря на него большими зелёными глазами, полными немой просьбы. Жаль, гриффиндорец не умеет читать мысли, и желает ей спокойной ночи, наконец заставляя сделать шаг вперёд.
— Майлз, — она шагает, замирает и вновь делает глубокий вдох, словно собираясь с силами. Однако слова не находятся, да и как объяснить несвязную цепочку мыслей в голове слизеринки? Впрочем, кто сказал, что без них не обойтись? Страх пропадает внезапно. Схлопывается вспышкой и исчезает напрочь. Уверенным шагом Блэквуд преодолевает оставшееся между ними расстояние, настойчивым движением разворачивает его за плечо и врезается в него губами, захлопывая приоткрытую дверь общим весом. Наверное, если бы кто-нибудь сказал ей сегодня утром, что Айлин так сможет, девушка бы с искренним сочувствием посмеялась человеку в лицо. Никогда не говори никогда? По крайней мере, не понятой Блэквуд точно не осталась.

I ran to a tower where the church bells chime, I hoped that they would clear my mind
•  •  •  •  •   t  h  e  y     l  e  f  t     a     r  i  n  g  i  n  g     i  n     m  y     e  a  r   •  •  •  •  •
but that drum's still beating loud and clear

Айлин просыпается от пульсирующей боли в висках опередив лучи солнца, будившие её обычно. Воздух в комнате кажется тяжелым, и сонным движением светловолосая принимается искать край одеяла, резко касается горячей кожи и мгновенно распахивает глаза. Осознание приходит мгновенно, выстраивая события от точки «А», начинающейся в баре, до точки «Б», заканчивающейся здесь. Громкий удар сердца. Задержанное дыхание. Волшебница сводит брови, боясь двинуться. Резкий скачок пульса заставляет Блэквуд судорожно перебирать все возможные развития сценария, если она разбудит Майлза. И не один из этих сюжетов не венчается успехом, отчего подобно беззвучной кошке светловолосая сползает на пол, тянется к первой попавшейся кофте и натягивает её сверху.
Она привстаёт на носочках, пытаясь высмотреть лицо Уолша – все ещё спит. Неспешно, боясь издать лишний звук, она быстро хватает одежду, понимая, что не сможет вернуться в комнату, пока он будет внутри. Пятясь задом к двери, слизеринка чуть не спотыкается о штаны, мысленно проклиная всех великих волшебников мира, и наконец вырывается наружу. Тихий выдох. Следом за ним ладонь прилетает на глаза, скрывая тихое: «О, Мерлин,» — шлепком по лицу.
За время сборов девушка пришла к нескольким выводам. Первое: ничего не изменилось. Перенесись Айлин Блэквуд на несколько часов назад, и она бы не стала менять ни единого своего решения, которые запросто можно было скинуть на влияние алкоголя. Всё, что сделали два стакана огневиски, – это значительно урезали её словарный запас и, возможно, спасли сердце от остановки. Она не жалела. Ей не было себя жалко. Однако затем пришёл второй вывод. И он ей нравился куда меньше. Майлз Уолш не признавался ей в чувствах. И несмотря на то, что вёл себя достойно любого книжного героя, не сказал ничего, позволявшего ей думать, словно это что-то значило. А значит, ничего не значило. Или значило, что под определённым градусом Блэквуд привлекала молодого человека. Так бывает. Вайолет подтвердит. Пускай, от этой мысли её сердце сжалось от внезапного укола под ребро, Айлин не собиралась драматизировать. Они взрослые люди в конце концов. Совершеннолетние. И разберутся с этим подобающим образом.
Дом проснулся пугающе быстро. Хотя, скорей всего, погруженная в собственные мысли, Айлин не заметила, как стрелки часов приблизились к субботнему бранчу, уже сервированному на стол. Родители замельтешили первыми, и к её удаче, следующим в столовой появился Оливер, который под настойчивым взглядом Фионны не мог отказать слизеринке в просьбе разбудить Майлза. Айлин была убеждена: она справится. Не зря она потратила несколько часов, настраивая себя на обыденное приветливое состояние. Однако стоило знакомым шагам заскрипеть на лестнице, от этого настоя не осталось ни следа.  [float=left][/float]
В нервном припадке девушка дёргается на кухню, быстро тараторя Уолшам, что пойдёт принесёт соус к блинчикам. Не обращая внимания на удары гонга на территории сознания, она хватается за бутылку кленового сиропа, как за спасительный канат, и, вслушиваясь в каждый шорох, аккуратно ступает обратно.
— Доброе утро, — звучит далеко не так, как она рассчитывала. Вместо звонкой интонации, получается съеденный лёгкими полушёпот. Она пытается поднять глаза на волшебника, но доходя взглядом до губ, роняет его обратно в пол. Неспешным, размеренным шагом Блэквуд возвращается за стол, ставит сироп на скатерть и уже собирается сесть на своё место, как слышит детский голос:
— Айли, не хочешь сесть рядом с Майлзом? Я уступлю, — слегка растеряно, девушка смотрит на младшего брата гриффиндорца. С каких пор он стал таким милым? Лучше бы она никогда этого не поняла. Стоит увидеть танцующих чертей в глазах Оливера, оценить ширину его ухмылки, и сердце Айлин проваливается ниже пола. На ватных ногах она кивает и повинуется раньше, чем заноза в заднице добавит что-нибудь ещё.
— Конечно, Олли, — пускай, её голос каким-то чудом не дрожит, весь мир шатается так, словно ещё немного, и Айлин свалится без сознания, только бы не участвовать в этой реальности, — Приятного всем аппетита, — попытка посмотреть на Уолша номер два. На этот раз ей удаётся запечатлеть в память его профиль.
Это будет очень долгий завтрак. И кажется, она его точно не переживёт.

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found