IN MY HOUSE THE SILENCE RANG SO LOUD
under doorways, through the hallway down
waiting for the secret to grow out

[indent]Без пары дней месяц – столько времени понадобилось Маккензи для того, чтобы, наконец, оставить позади себя шотландскую землю, в последнюю поездку, принёсшую больше неприятностей, чем обычно. Ой, смерть главы клана и его похороны, дележка имущества, ссора членов семьи: называть это «неприятностями» мог либо слепой, либо безумный. В прочем, Мэрлиин Маккензи была уже на той стадии, чтобы называть себя последним. Как минимум, аврорату было бы намного проще, признайся она в сумасшествии, верно? Ведь зачем выяснять, кто был по настоящему виноват в гибели Роя – скинь на его родную дочь, и дело с концом.
[indent]И всё же, Мэри сложно злиться. Вся её эмоциональность была иссушена никому ненужными спорами, и Остара не сделала их возвращение проще, смотря на семью волком, а то и вовсе не появляясь у всех на виду. А ведь всё, что было нужно, это понять – никто не пытался отобрать у неё неотбираемое. Мэрилин всегда смотрела на свою старшую сестру с белой завистью, видя как той легко давалось изобретательство, когда же та смогла совместить это с руководящей должностью? Только больной и отберёт у Тары шотландский филиал.
[indent]Постойте-ка. Мэрилин невесело усмехается своим мыслям, а затем негромко выдыхает, откладывая на тумбочку очередную принесенную стопку бумаг с работы. Теперь, когда Роя не было в живых, на неё свалился невероятный объем работы, и если за что-то и стоило отдавать дань старшему Маккензи, так за то, что он вовремя подготовил её основным столпам мира бизнеса. Жаль, правда, что речь шла совсем не о Силе, Знании и Самоконтроле.
[indent]— Спасибо, — отвлекаясь от своих звездных мыслей, совсем тихо звучит голос Мэри в спину волшебнику. Не проходило ни дня, как она думала о присутствии Алистэра рядом с ней или оказанную ей и её матери поддержку в Чарльстоне. Временами он озвучивал желание прежде, чем то возникнет в голове девушки, попутно решая тысячу проблем на ходу. Несмотря на разделённые пополам обязанности, Мэри чувствовала, как Эл старался ухватить больший кусок из желания протянутой руки помощи, и как можно было не растрогаться от этого, особенно представляя, что было бы в случае её одинокого существования?
[indent]Жить в Чарльстоне, несмотря на проведённые здесь годы, теперь было непривычно, а с отсутствием отца поблизости – ещё и с ощущением нехватки привычного устоя жизни. Она скучала. По тому, как находила папу в его кабинете, дожидаясь, пока тот позовёт её посидеть рядом, рассказывая истории из своего юношества, а в итоге, так и засыпала на его кушетке под неяркий свет на столе. По совместным завтракам, после которых, рука об руку, они отправлялись в офис фирмы и она чувствовала себя важной, идя рядом с ним, надеясь, что он видел в ней не только свою дочь, но и воспринимал как равную себе. Было ещё так много деталей, вкраплений в этом месте, которое исторически было с ним связано. Чувствуя, как начинает тонуть в воспоминаниях, несмотря на наказ Алистэра не двигаться, она дёргается с дивана, чтобы отвлечься на приготовление чая.
[indent]Возвращается она на место уже с подносом и двумя чашками на нём, и поджимая под себя ноги, дожидается возвращения Эла с новостями.
[indent]В последнее время совы носили одно и тоже, поэтому, она не удивляется появлению волшебника со стопкой очередной порции соболезнований, лишь негромко хмыкая на его слова. В таком случае, у них всегда было бы чем топить камин. 
[indent]— Не удивительно, учитывая, скольких мы не смогли позвать из-за похорон в Шотландии, — можно было всегда говорить о том, что кто хотел – он бы приехал, и отчасти, Мэрилин была на этой стороне правды. С другой стороны, прекрасно понимала, по какой причине кто-то решил обойтись простой открыткой. А учитывая, что изначально ратовала за проведение церемонии в Америке, не могла не думать, что виной всему было другое место, — Я сделала тебе чай, — кивая головой в сторону кружки, она и сама подхватывает свою, делая короткий глоток, а замечая нахмурившийся взгляд Эла, спрашивает, — Что там? — не ответь он сразу, пришлось бы шутить о неожиданно решивших нагрянуть родственниках, задницы которых [float=right][/float]пришлось бы отстреливать – простое «нет» вряд ли бы кто понял так легко.
[indent]Правда, фамилии кого-то из членов семьи она не увидела, а вот аккуратный почерк работников из Магического Конгресса – очень даже, — Это было бы более кстати, — она знает, что там. Маккензи не церемонясь, распечатывает конверт, и выуживая письмо, выставляет его так, чтобы и Алистэру было удобно его прочитать.
[indent]Бегая по строкам, она всё равно не может удивиться их упорству. Мэрилин подозревала, что подходы в разных авроратах были разные, но что нового волшебница расскажет, чего не было сказано в Британии? От мысли повтора истории вслух, под вопросы специалистов по борьбе с тёмными магами, она хмурит брови, замечая, как письмо перед глазами начинает подрагивать. Что, если она не справится? Или как раз таки, уже не справилась, и поэтому МАКУСА решила направить её на повторное слушание из-за подозрений у авроров Британии? В конце концов, даже Джонсон сказала, что она стоит на учёте первая!
[indent]— Наверное, у них возникли дополнительные вопросы... — опуская бумагу, растеряно произносит Маккензи, неуверенно посмотрев на Алистэра. В нём не было сомнения, что это была ошибка, а чем больше Мэрилин думала, чем больше верила в собственную правду. Смотря на молодого человека, но сквозь него, девушка делает несколько вздохов, пытаясь успокоиться.
[indent]— Что-то мне подсказывает, что череда походов в МАКУСА только начинается, и я буду приятно удивлена, если окажусь единственной, кого они вызовут, — прикусывая губу, Мэри откладывает письмо в сторону, зная, что ещё не раз вернется к нему. Маккензи, еле слышно стукнув стеклом по металлу, осторожно ёрзает на диване, чтобы примоститься к боку волшебника, опуская голову на его плечо,— Ничего, я справлюсь, — ведьма прикрывает глаза, обвивая его руку своей, добавляя тише, — Постараюсь.
[indent]К тому же, разве у неё был выбор?

W  E   A  R  E   H  O  M  E
I feel warm again, I'm reborn again
I am warm inside, for a little while
. . . I am fine . . .

[indent]На Фрипп Айленде всё стало лучше. Недостаточно, чтобы выкинуть из головы все насущные проблемы, но откидывать прожитый позади рабочий день, без напоминаний об отце на каждом шагу, как это было в Чарльстоне, было проще. Мэрилин чувствовала свою вину за то, что оставила матушку в одиночестве, но прекрасно понимала – это был выбор Аделайн. В конце концов, упёртости этой семье было не занимать, и если волшебница решила продолжать своё гордое существование в Чарльстоне, так тому и быть. Молодая пара же, напротив, жить там до бесконечности не могла.
[indent]Тем более, видится реже члены семьи не стали, имея привычку держаться друг за друга, особенно, когда речь шла про тяжелый для всех период. Ей было страшно, и каждый раз до заметной дрожи. Однако, Маккензи не так сильно переживала за себя, как за мать, родителей Эла и самого волшебника, как когда их вызвали на беседу в аврорат. Отчасти, МАКУСе можно было отдать свою дань благодарности: от бесконечного повтора одних и тех же фактов, на языке Мэри появилась ощутимая мозоль, но дух её окреп, и воспоминания врезались в память не остриём ножа, а его тупой частью.
[indent]Две недели прошёл как один день, и во всём это была своя константа.
[indent]Горящий свет из окон добивается от Мэрилин усталой улыбки. Теперь на работе она стала задерживаться дольше, и корила себя за то, что не поспевала делать домашние дела, как прежде. Конечно, никто не отменял помощь Тоби, но Маккензи считала, что хорошая хозяйка должна была справляться без помощи эльфов. Она ни в коем случае не стала бы преуменьшать способности Алистэра к готовке, но ненавязчиво предпочитала забирать у него любые возможности взять в руки нож и настругать лук в салат. И то, неизвестно, что лучше – его попытки сделать себе хоть что-либо или напрочь забыть о, и без того, пустом желудке. Ведьма ловит себя на желании вернуть своё прежнее расписание, мысленно обещая, что с завтрашнего дня обязательно постарается вставать из-за рабочего стола вовремя, а не в попытках успеть всё и сразу.
[indent]— Дэви, спокойнее, солнышко, — услышать цокот маленьких когтистых лап она смогла не открывая дверь, а когда смогла просунуться в щель, лишь наскоро наклонилась к шишуге, погладив ту по голове, приговаривая: «Ну привет, привет.» Не успевая задрать голову, чтобы выкрикнуть Алистэра, Маккензи улыбается от его появления в коридоре, говоря:
[indent]— Никакого звонка не надо, — усмехнувшись, Мэри стягивает с себя пальто и вешая то на крючок, — Привет, — отвечает ему ведьма, дотрагиваясь между ответами к его щеке губами, быстро смазывая след от помады пальцами, — Ну, ты знаешь, — размыто произносит светловолосая, — Сегодня хотя бы без макулатуры. На начало следующей недели, наконец, запланировала большое собрание по предварительным итогам года, — она хмурит брови, на секунду остановившись, так и зависнув на месте на пару секунд, но затем тряхнув копной волос, добавляет, — И без того выбились из графика.
[indent]Любить разговоры о работе она перестала с момента перевода из инженерного департамента. Зачастую, всё сводилось к одному и тому же, и вместо вдохновленных монологов про конструкции и их улучшения, ей досталось общение с людьми. Пожалуй, чем она могла удивить Алистэра, жизнь которого, в принципе, сводилась к этому и не в рабочей обстановке? Сейчас же всё стало в разы хуже. Интереснее – это факт, – если откидывать крутящиеся вокруг смерти отца темы разговоров, – но сложнее, и у неё было крайне мало времени для того, чтобы пойти в течение, [float=left][/float]что неумолимо сбивало с ног.
[indent]— Сюрпиз? — отмахиваясь на слова об усталости – когда она не была? Это становилось нормой! Мэри раскрывает глаза с удивлением, до этого момента не осознав, что всё это время её вели в сторону второго этажа, и уже заглянуть в столовую, без попытки вернуться назад – кто же ей это даст сделать – у неё не получится. Хитрое выражение лица Маккензи лишь подстёгивает её поторопиться наверх, — Уже оставила, пусть идут к чёрту, — она негромко хрюкает себе под нос, кидая уходящее за ней вслед:
[indent]— Ладно, я сейчас!
[indent]И как? Как он умудрялся находить для неё время и силы? Алистэр и без того делал невероятно много, совмещая со своей работой переживания и за Мэри, и попытку помочь семье хотя бы со стороны. Чего только стоили написанные для них факты того, о чём они могли говорить, а о чём – нет. Она чувствовала, как временами день, события в нём, начинали трещать по швам; и всегда рядом оказывался Эл, умело стягивая расходящиеся нити обратно, завязывая аккуратный бантик. Она не преувеличивала – Мэри бы не справилась без него.
[indent]Давно бы опустила руки.
[indent]Ненадолго оставаясь наедине с собой, она следует указаниям своего молодого человека. На смену рабочему пиджаку с брюкам приходит домашнее платье и мягкий свитер, Мэрилин смывает усталость и тяжесть прохладной водой, распуская заколотые на время работы волосы, и дёрнув уголками губ собственному отражению, представляя, что опять напридумывал волшебник, сию секунду решает помочь воображению без домысливания. Она останавливается на лестнице, прислушиваясь, замечая заворачивающие за угол хвостики шишуги, а затем делает несколько смелых шагов в столовую, и тут же замирает.
[indent]— Это что за чудесный сон! — на выдохе произносит Маккензи, не сдерживая широкой улыбки, мгновенно вспыхивающей на лице. Только сейчас она понимает, что всё это время в воздухе витал смешанный запах свежих цветов и  ароматических свечей; и это волшебница старается не думать о том, что вряд ли встреча в столовой была случайной. В уголках её глаз появляются еле заметные морщинки и нежно она смотрит на торопливо подскакивающего к ней Алистэра, на ходу пытающегося объяснить ей свою мысль, — Эй. Конечно я понимаю, — мотнув головой, она сжимает его руку под своими пальцами сильнее, — И скажу больше – это то, о чём я даже не могла мечтать. Милый, тут очень красиво, — договаривает Мэри, послушно присаживаясь за стол.
[indent]Когда он успел? Как скрыл всё от неё! Ответ лежал на поверхности – Мэрилин настолько расфокусировалась на тему их маленькой семьи, пустив всё на автопилот, что не нужно было долго гадать, по какой причине подготовка выскользнула у неё из под глаз. В обычное время ей всё равно не удавалось никогда схватить Эла за хвост с его сюрпризами, что уж говорить о сегодняшнем дне. Продолжая оглядываться по сторонам, стараясь захватить как можно больше взглядом, она поворачивает голову к волшебнику тут же, как тот подаёт голос.
[indent]— Я что, счастливица? — бодро говорит Маккензи, а затем с любопытством утыкается глазами в протянутую ей карточку, — Святой Салэм, ты сам? — даже нет сомнений, что сам оформлял, — А... — Мэри кивает, сжимая губы вместе, кривя их в лукавую улыбку, получая свой ответ. Честное слово, если бы в сегодняшнее меню входили бы блюда приготовленные Алистэром – она бы и слова не сказала. Просто хотела спросить ради интереса!
[indent]— Бокал хереса? — лукаво она тянет уголки губ с хитрым прищуром, — Не поверишь, думала об этом весь день, — она взмахивает рукой на окружение, явно давая понять, что об этом она могла только мечтать, — Главное, следи за мной, а то мы знаем, чем это может закончится... или, пожалуйста, присоединяйся! — шутливо подмечает волшебница, заканчивая с воодушевлением – и долей мольбы в своём голосе.
[indent]Сидеть на месте так просто не получается. Пусть занятая выбором блюда из меню, она всё равно умудряется несколько раз с особым вдохновением отметить и аккуратно собранные цветочные украшения, и подобранные скатерти с сервизом в цвет, букеты с любимыми бутонами и поблёскивающие огни. На фоне волшебника Маккензи чувствовала себя сухой и приземлённой, и ей многим труднее давалась попытки создать романтическую атмосферу. То ли дело Алистэр, существующий в этом, словно келпи в воде. Ей хотелось думать, что до сих пор они балансировали; а ещё молилась, чтобы чаша весов не перевалила в её сторону, и она утянула бы их на дно черствости.
[indent]Когда Маккензи оказывается в близком расстоянии, Маккензи в попытках отблагодарить его за происходящее не только словом и вдохновлённым взглядом, успевает перехватить его ладошку своей, а пальцами второй осторожно притянуть того за ткань рубашки поближе, и приподнявшись на стуле, аккуратно целует его в губы. Сейчас – как танцор, а сядет напротив, и вовсе будет его не поймать!
[indent]— Если ты думаешь, что я не спрошу, то ты сильно ошибаешься, — негромко начинает волшебница, с прищуром взглянув на мага, — Какой повод? Мы что-то празднуем? Я ведь... не забыла ни о какой годовщине? — светловолосая пытается заглушить волнительный окрас в голосе и на своём лице, но у неё с детства была проблема написанного всего на лбу, и она быстро смиряется. Надежда на прямой ответ умирала последней.
[indent]Маккензи чувствует, как рабочий тремор, встречи с авроратом и вечное пркручивание в голове мыслей об одном и том же, неожиданно, отходит на задний план, переставая зудеть мерзким напоминанием. Её глаза всего на мгновение раскрываются шире, прежде, чем она усмехается своим мыслям; Алистэру всегда удавалось закружить её в танце подальше от всех переживаний, давая возможность вздохнуть.
[indent]Почувствовать себя настоящей и любимой.

Подпись автора

Lord, I ' m  o n l y  h u m a n
I'm tired and I wanna go home

save my soul

[indent]Мэрилин Иннис Маккензи – начальница магической оружейной компании и, кажется, прямая глава клана Маккензи, пусть и без кольца. Интересно, сколько людей, вылезших из пещер и незнающих о ситуации в волшебном мире подумали не о том, что она добилась всего самостоятельно, а совсем наоборот? Это выглядело не просто подозрительно! Она получила всё, в то время, как члены её семьи? Со дня, когда мистер Уокер озвучил текст завещания, Мэри то и дело возвращалась к собственным ощущениям. В тех минутах не было радости. Никто не пытался со всей мощью своего голоса подняться с кресла, громко выкрикнув «Моя взяла!» как это происходило в особо чёрствых и меркантильных семьях. Маккензи знала о существовании таких, готовых откусить собственную ногу, если это поможет засудить самых близких родственников, получив крупную сумму денег. Девушка широко раскрывает глаза, прикусывая губу и ловя взгляд Алистэра, слабо дёргает уголками губ. Они не были такими. Волшебница знала, что протянутая рука и их близость была важнее стучащих по поверхности деревянного стола монет, как бы звонко они не соблазняли.
[indent]В этом была их сила.
[indent]Этом и том, как резво они умели влипать в неприятности. Мэрилин и сама начинает улыбаться шире, чувствуя выползающий на щёки румянец совсем не от повышенных градусов в столовой благодаря сотням свечей. Честное слово, лучше бы она послушалась тогда Джонсон или, хотя бы, прислушалась к своим попыткам вспомнить название острова, на котором они живут и свой почти – но ощутимый процент в нижнюю половину – провал в этом действии. Оперевшись на кулак щекой, волшебница усмехается. С другой стороны, если это позволило ей показать степень доверия своему молодому человеку – оно того стоило? Их счёт, конечно, не сравнялся, учитывая сколько раз ей приходилось вытаскивать пятую точку партнёра из проблем, но её один провал по ощущениям казался десятью Алистэра. Редко, но метко.
[indent]— Думаю что с тобой у меня бы вышло лучше, — замечает светловолосая, чуть склонив голову вбок, — В конце концов, твоё воображение пересекает все границы тогда, когда я только начинаю крутить шестеренки. Хотя, — она пожимает плечами, — Больше всего в тот вечер я беспокоилась за то, что разбужу тебя, бедного. Если бы ты был со мной, возможно о взломе фабрики даже не шло бы речи, — пауза, и на секунду задумываясь, она коротко смеётся, зеркаля его и приподнимая собственный бокал, — Это плохо, что я думаю о повторе приключения, но с тобой под руку? Что же ты сделал со мной, лис, — и делая первый глоток, она довольно вздыхает.
[indent]Не нужно было и пяти минут для того, чтобы почувствовать себя собой. Без масок вежливости, необходимости подбирать слова и думать о том, кого она может обидеть своими словами или, наоборот, молчанием. Самая большая разница работы в цехе или «на поверхности» заключилась именно в этом – необходимости подстраиваться под написанные кем-то нормы, думать о том, что в первую очередь речь шла о продаже себя, являясь лицом компании. Стоило ей перешагнуть порог дома, встретиться с любимым человеком и тяжёлые оковы падали с её тела. Она могла глупо шутить без мыслей, что кто-то заподозрит её в слишком быстром опьянении от хереса. И даже если так, то что с того? Зная Алистэра, тот сделает несколько дополнительных глотков, чтобы быть с ней на одном уровне. А то как же, веселье и без него?
[indent]— Не сомневаюсь, — следуя просьбам жертв, Маккензи показательно раскрывает свою ладошку, освобождая Алистэра из плена, но без заметного прищура того не оставляет. Не то, чтобы ей не было важно поужинать с ним, учитывая, сколько сил он вложил в подготовку, но звучали его слова... не без подозрительности.
[indent]И он это только подтверждает! Девушка бегает взглядом по его лицу, неосознанно сжимая края стола пальцами сильнее, зная, что волшебник издевался над ней намеренно. Она не была из забывчивых – она надеялась на это – поэтому дело было точно не в забытых важных дат и годовщинах.
[indent]— Издеваешься, да? — констатирует она факт с прикрытым знаком вопроса в конце. К сожалению, Мэрилин была обделена дедуктивными способностями, не имея возможности видеть то, что другие могли бы принять за сигналы. Как с тестами. В момент, когда перед ней появляется больше одного возможного варианта, Маккензи разорвётся прежде, чем поставит галочку около верного ответа. Вот и сейчас. Он предлагал слишком большую вариацию для размышления о поводе – как здесь выбрать?
[indent]— И правда, как она смеет, такого важного в этой Вселенной, — ехидничает Мэрилин, скривив губы, но в любую секунду готова сказать это с самым серьёзным выражением лица в мире. Без приукрашивания таким и являлся.
[indent]От его слов становится дышать легче – хотя бы не нужно пытаться понять, что она пропустила! – и всё равно Мэри ненамеренно оставляет внутри себя червячка сомнения, — Да. Я готова заесть рабочий день самым лучшим стейком, — проведя пальцем под нужной строчкой, она переводит взгляд на Алистэра, который со скоростью Прытко-Пишущего пера подскакивает с места. Мэрилин меняла блюда посезонно, вдоволь наслаждаясь мясом в зимний период и переходя на более лёгкую, «зеленую» пищу в летнее время года. Мэри вспоминает о причинах, и смотря в спину волшебнику, грустно улыбается. Сейчас было самое время для охоты на крупную дичь, и она готова поклясться, что может почувствовать вес ружья в своих руках и негромкий цокот копыт своей кобылы по знакомым тропинкам близ Чарльстона. Мэри хорошо помнила, что с нетерпением ждала возвращение домой на каникулы, зная, что отец возьмёт её с собой.
[indent]— М? — Маккензи трясёт головой из стороны в сторону, быстрым движением руки забирая прядь волос за ухо, тут же хватаясь за вилку с ножом да начиная резать свой первый кусок, пусть и показывая всем своим видом, что внимательно его слушает. С засунутой за щеку говядиной, она чуть хмурится, – не от вкуса, тот был чудесен – ловя в своём сознании кусочки и обрывки воспоминаний. Ведьма хотела бы подумать, что проблема редкого общения на бытовые темы крылась в последнем месяце и свалившейся на них за это ответственности, но он ведь был прав. Работа поглотила их с головой и до этого, и если Мэрилин всегда возвращалась в их дом на Фрипп-Айленде, как бы сильно не задерживаясь в офисе, Алистэру «везло» меньше. Конечно, это нельзя было сравнить с тем временем, когда они жили раздельно и им приходилось выкраивать друг для друга выходные, но – Мэри откладывает вилку, прежде, чем её ладонь оказывается в тепле его пальцев, и тепло улыбается, – она понимает, о чём говорил волшебник. Она скучала по нему. Скучала каждую минуту, которую они находились порознь.
[indent]— А? Мерлин, — от неожиданного схождения с рельс слов благодарностей, она слегка подпрыгивает на месте, — Вкусно мне, очень вкусно, — и в доказательство своих слов, она показательно отправляет за щёку ещё один кусок мяса, [float=right][/float]пытаясь запрыгнуть в ускоряющийся на глазах поезд обратно хотя бы на пару минут прежде, чем её билет окажется не валидным, — Позволяла, — Мэри вздыхает, дёрнув носом выше, — Как скажешь. А ты? Путался прежде ногами в бесконечных залежах схем и чертежей, выслушивая мою очередную панику за будущее собрание. Честное слово, я бы приняла твои отъезды даже с причиной, чтобы избавиться от этого хотя бы на пару дней, — даже сейчас – бесконечный поток документов, бумаг и и всевозможных папок, в которых то и дело утопал её рабочий стол, что заметно портили ей настроение, когда всё шло не по плану. И кто это терпел? Конечно же Алистэр! Несмотря на слова по поводу намеренных путешествий по имя спасение от главной мегеры этого дома, Мэрилин смеётся, шутя, чувствуя, как по телу расползалось приятное чувство и понимание, что он будет больше проводить времени дома. Она, конечно, всегда была рада сувенирам и очередным историям, привезённым из Франции, и всё же, ей ничего другого не нужно было – только мага рядом, — Так о чём мы? Огласите весь список тем, мистер.
[indent]А ведь и сама Мэрилин мыслила совсем иначе ещё с месяц назад. Удивительно, как менялось восприятия мира из-за одного события, для кого-то совсем неощутимого, а для Маккензи – удар с неба, перевернувший их жизнь. Пожалуй вот, что им точно следовало праздновать – свои жизни; с этой мыслью она увлекается их беседой, с головой уходя в обсуждение всего, о чём начинал заговаривать Алистэр.
[indent]— Ты когда перестанешь так делать? — замечая паттерн, преследовавший её в течении всего вечера, спрашивает его ведьма, вскинув руки в воздух, и пожурив его взглядом, по итогу шумно вздохнув и обращаясь взглядом к карте меню: толку задавать вопросы, ответы на которые она не получит. Дожидаясь своего американского пирога с нетерпением, она теряет привычную внимательность и получает влепленный сладкий палец в щёку, — У тебя что-то на щеке, — повторяет она его фразу, кривясь лицом и пародируя волшебника, но меняется в выражении, стоит Алистэру оставить на её щеке поцелуй, — Ой, спасибо, — а то как же она выйдет в люди-то, такая грязная.
[indent]Впрочем, дурачиться она перестаёт в секунду, когда Маккензи возвращает их в осень девяносто шестого, от удивления раскрыв пошире глаза в связи с таким далёким рывком в прошлое. Она открывает рот, чтобы ответить – много хочешь, Мэри! – поэтому лишь кивает головой. Может, и раньше, но тогда... Мэри слегка морщит нос, стараясь ухватить за хвост те самые мысли и бегущих от страха и одновременного любопытства вопрос: что было бы, если. Конечно, в следующие секунды всё пошло не так да не сказать, что не без вины его кузины, решившей, что стоит обкричать всю гостиную из-за придуманной в голове дилеммы. После того, как они помирились, она думала – что если бы нет? Что, если бы раненные до глубины души подростки решили оставить всё, как есть, не найдя точек соприкосновения?
[indent]— С приподнятой бровью на свою тысячу надкушенных тобой бутербродов? — что за вопросы он задаёт? Так трудилась, что до сих пор вытирает пот со лба, скатывающийся в её тарелку с пирогом? Мэри могла бы постараться вспомнить ту тысячу, о которой говорил волшебник, но знала, что сдалась бы при первой попытки – она помогала ему? Делала лучше своим поведением и самым осуждающим взглядом на свете, не видя за действиями молодого человека очевидного? Это ей стоило бы задаться его вопросом, здраво оценивая не просто разность их характеров, а ещё и зная, кто из них был тяжелее.
[indent]Что ей точно недоставало – это проворства в диалоге. Казалось, спустя столько лет она должна была научиться перебивать его с желанием высказать свою мысль тоже, – если вдруг он не понимал, что она у неё была, – но в который раз за вечер позволяет ему продолжить говорить. Она умеет придержать свои размышления, не страшно, и прекрасно знает, каков быстротечный поток сознания был у Алистэра; с этим ведьма выпрямляется в сидячем положении и осторожно хватается пальцами за ножку своего бокала с хересом. Правда, в отличие от ставшего заметно серьёзнее Маккензи, Мэри то и дело расплывалась в широкой улыбке, то пожимая плечами от шутки убитых подушками, то шутливо закатывая глаза о навеки поселившемся в их сознании белья с кошками. Она негромко хихикает от его слов о симпатии к мальчикам: вот и те самые точки соприкосновения! Ей-то девочки, как, кажется, думали все вокруг, не слишком нравились. По крайней мере, к Джонсон она, как и всегда, испытывала сугубо платонические чувства. Жаль, что в разговорах с дядей они бы разошлись – вот где выбивать из Мэрилин признание о собственной симпатичности нужно было годами.
[indent]Он всегда умел говорить много и с чувством, и оперевшись локтём о стол, ей приходится держаться изо всех сил, чтобы дать ему возможность договорить, не вставляя никаких комментариев, пусть и несколько раз пытаясь: открывая рот, успевая протянуть его имя, да захлопнуть тот обратно, еле заметно вздыхая и с силой прикусывая свою губу, не зная, как выдержать ещё пары секунд с бесконечным потоком комплиментов на её сторону. Чтобы он не говорил, она никогда бы не стала собой без него, без того, что им приходилось проходить плечом к плечу, всегда вместе. Пусть она не знала, что такое быть без себя; только для неё трагедия – это существовать без волшебника рядом.
[indent]Мэри щурит взгляд всего на секунду, в который раз за вечер задавшись вопросом о поводе и причинах сегодняшнего обеда, прежде, чем распахнуть свои глаза во всю, — Не может быть! — ведьма хватается за рот, не успевая остановить громкую мысль в своей голове, как та оказывается сказанной, Мэрилин Маккензи ощущает, как всегда за мгновение её находящееся в состоянии покоя сердце разгоняется за минимальное время с такой скоростью, что вот-вот выпрыгнет из её груди.
[indent]— О чём т... Да! — какое невпопад? Почему он говорит в будущем?! Он уже стал, он стал им уже так давно, и до сих пор этого не понял? — Да, Эл, конечно я выйду за тебя! — на выдохе звонко звучит её голос, и Мэри срывается со своего стула, на деле, находясь в привставшем положении с момента «эврики» в своей голове.
[indent]Волшебница приседает в попытках поцеловать его в сидячем положении, хватаясь рукой за его рубашку и плечо, тут же смеётся ему в губы, понимая, как комично выглядит и потянув того на себя, заставляя волшебника подняться на ноги, – подкошенные от дрожи в полуприсяде её бы вряд ли выдержали собственные, – чтобы вновь в порыве чувства уже довести свои попытки до конца. Он предупреждал её столько раз, и всё равно, даже при наличии очевидного, она не смогла догадаться! Алистэр Маккензи только что сделал предложение самой недогадливой девушке на свете, и единственное, что её успокаивает – он знает. И всё равно сделал это.

I will become yours and you will become mine
I choose
you
[indent]На её ресницах заблестели слёзы, отчего Маккензи расслабляет хватку, — Нет, не-ет, только не это, — Мэрилин вновь начинает посмеиваться, стараясь остановить неостановимое в попытках спасти свой внешний вид. Последнее, что ей хотелось – это выглядеть распухшей и с щеками, покрытыми красными пятнами на его глазах, поэтому делая полшага, тыльной стороной ненужной руки и рукавом свитера она избавляется от улик, с улыбкой самых счастливых просовывая между ними свою ладошку. Она вздыхает, – что больше похоже на то, что задыхается, учитывая частоту дыхания, – хлюпает носом, и снова открывает рот, — Я сейчас снова заплачу, я не хочу! Ты! — Маккензи упирается в его грудь лбом, зажмурившись, — «Мысли вслух», — говорил он, «Оно того стоит, я надеюсь» — говорил он! Прокатил меня по американском горкам воспоминаний и привёл... к этому?! И даже не стыдится! — ведьма поднимает на него голову, продолжая бухтеть, — А как же моё «Наконец-то?» Застал меня врасплох, нет! Оставил меня голой и без оружия! — она вновь пытается оставить на его щеках невидимые следы своих губ, испытывая стреляющее в висках покалывание от несползающей улыбки.
[indent]Мэрилин вновь делает глубокий вздох, чтобы не быть смытой очередной волной, считая секунды до очередного подкатывающего к горлу кома.
[indent]— Ты... тот факт, что ты выбрал меня делает меня самой счастливой на свете, и ты... что ты сделал, я разучилась ещё и говорить! — Мэри сжимает ладошки вместе, проведя пальцем по новой важной составляющей, опустив глаза на долю мгновения и вновь улыбнувшись до боли в щеках. Они, действительно, праздновали себя и она совершенно не согласится, если он будет упираться только в одну ведьму. Не было никогда «её» и «его». Сколько она помнила себя, они были Мэрилин и Алистэр, вечные не разлей вода, несмотря на безумное количества родства и близких по крови вокруг. Со своими причудами, бедами, историями и ссорами. И пусть произошедшее в призме их жизней было самим собой разумеющимся, учитывая их планы на совместное существование... никогда она не подумает, что это что-то обыденное. Он сделал невероятное.
[indent]Он и сам был таким.
[indent]— Я люблю тебя. Я люблю тебя больше жизни, и если я сделаю всё возможное, чтобы ты всегда знал об этом, слышишь? Без тебя – нет меня, — очередной приступ, и проведя пальцами по его щеке, она успевает выпалить прежде, чем голос её дрогнул, а Мэрилин вновь сбило эмоциональной волной: — И никогда не было и не будет.

Подпись автора

Lord, I ' m  o n l y  h u m a n
I'm tired and I wanna go home

save my soul

[indent]Для кого-то их история могла показаться тривиальной, как мир: два влюбившихся друг в друга родственника благодаря близости, в которой можно было благодарить их семьи. План был идеален и ничего не могло провалиться; о таких говорят «предначертанные судьбой». Однако, оглядываясь назад, закрывая глаза на знание того, что происходит в эту секунду, в то самое мгновение, когда Алистэр обещает сердце взамен на руку, было столько возможностей провалить этот союз. Они строили дом по кирпичикам, начиная с фундамента, порушив целую стенку во время учебных лет, а затем и уничтожив целую крышу тогда, когда их отношения могли бы выйти на финальную стадию. Это бесконечный опыт, и они не могут быть никому благодарны за него: ни своим родителям, кузинам или друзьям; только друг другу.
[indent]Мэрилин Маккензи переполняли эмоции. Нахлынувшим цунами, только откованная с годами «душевная чёрствость», – на фоне самого близкого человека, стоящего на против, так точно, – помогала ей не зарыдать в голос, захлёбываясь как слезами, так и словами, которые она хотела вывалить на Алистэра. Ей хочется всего и сразу, отвечать на те вопросы, которые никто не задавал, но прекрасно знал ответы; все они всегда сводились к тому, что она любила его. Её детское желание топтаться на месте маленькой, пытаясь привлечь его внимание к себе, ребяческое отношение в школе и вздёрнутый нос, мысли о поцелуе и их объятии в шкафу, и чем дальше, чем больше пытаться вывернуть сознание Мэри наизнанку, тем очевиднее становилось: не было ни одного дня, когда мысли девушки, проводи они его порознь или вместе, не сводились к одной единственной константе в её жизни.
[indent]— Я не специально, ты же знаешь! — укоризненно произносит ведьма на выдохе, утирая слёзы и посмеиваясь. Волшебник ещё со времён своего признания ей в любви должен был понять, что отвечать по бумаге, следуя всем традициям Мэри не то, что не могла, но не умела точно. А может в душе и не хотела – бес её знает.
[indent]Прижимая ладошки к своей груди, она сжимается в умилении от его слов, зная, что тот пытался сделать; нет, быстро или медленно, она давно уже не считала, что талант тараторить обесценивал предложения и их смысл, который пытался донести Маккензи. Разве он говорил лишнее? Иногда его предистории перед каким-то вопросом или просьбой могли быть покороче, но подумать так можно было только благодаря собственной нетерпеливости. Ведьма готовится к очередному залпу, в попытках накрыть его собой: словами, объятиями, губами, как ей тактично говорят о необходимости подождать. На секунду она замирает, не понимая, по какой причине, но стоит перед лицом оказаться кольцу, ранее не надетому на её руку, благодаря... ей самой же, Мэрилин поначалу растерянно топчется на месте, но тут же деловито разводит руки в стороны, осторожно протянув волшебнику свою ладонь. Широко улыбаясь, она открывает и закрывает рот во время процесса, пытаясь подобрать какие-то слова, но лишь вздыхает, пусть не сдерживая короткого писка, наблюдая как кольцо в размер с лёгкостью оказывается на её пальце. Девушке вновь приходится с силой прикусить губу, чтобы подавить очередную слёзную реакцию, поднимая счастливое лицо на волшебника.
[indent]В такие моменты она как никогда грустила, что не умела пользоваться магическим заклинанием защиты от дементоров и смеркутов; не то, чтобы с ними хотелось встречаться, но Мэрилин как никогда была бы уверенной в своих воспоминаниях. Сливаясь с волшебником в едином поцелуе, ведьма прижимается сильнее, осторожно положив ладошки на его шею.
[indent]— Да как ты вообще представлял, что могла? — спустив одну руку к его груди, она прихлопнув по рубашке, расширяет на него глаза. Конечно, возможно им не до конца подходит выражение «столько лет вместе», но попробуйте об этом заявить Мэри; столько, сколько надо, в совместном счастье и радости. А то, что было раньше... или даже редкие ссоры, чаще созданные на пустом месте, явно не смогли бы их разлучить и, тем более, стать поводом для расставания.
[indent]— Ух какой. Нет, подождите, — она делает шаг в сторону, одёргивая от него ладони, театрально закатывая глаза, — Заставил меня ждать, решив потратить года на то, чтобы встать на ноги, организовать свою карьеру и найти свой путь, выводя это на самостоятельный образ жизни, с девушкой, собакой, машиной и домом. Домом, напоминаю, если кто-то забыл! — Мэрилин щурится, — Как может. Как не стыдно! — хлопнув руками по бёдрам, Маккензи посмеиваясь, возвращается прямо к нему, приложив на секунду лоб к его груди, вздыхая.
[indent]Он столько делал из-за неё, ради неё и не один раз она слышала о желании стать лучше, достойнее. Это было похвально и там, где стремление молодого человека нельзя было остановить, – как можно было? – единственное, что хотелось сделать Мэри, это встать рядом и следовать этому же пути. Не только ему хотелось стать завидным женихом.
[indent]— Вряд ли в случае, если бы ты был не «кем-то получше», учитывая, что лучшего мне пожелать сложно было ещё несколько лет назад, а то и раньше, — начинает она негромко, приподняв подбородок и взглянув на молодого человека снизу вверх, прикрыв глаз, — Ты бы получил отказ. Я всё ещё не представляю, в какой Вселенной говорю тебе «нет». И хочу напомнить, несколько раз я получала намёки, и даже совсем не тонкие! Другое дело, что всё это, — придерживаясь его талии одной рукой, Мэри свободной обводит помещение кухни, продолжающее сверкать в заметных огнях от свеч и пахнуть развешанными цветами, — И сегодня... я бы ждала столько, сколько потребовалось, но рада, что это случилось сейчас, — говорит Маккензи, тепло улыбаясь.
[indent]Может яркое событие и накрыло Мэри наивной вуалью, стирая все те дни, когда они причиняли друг другу боль не думая о последствиях, разве можно было думать об этом сейчас? Она не считала себя витающей в облаках или, тем более, попавшейся на удочку, строя планы и задолго понимая, что ей нужно в жизни. Напоследок она целует Эла в щёку, позволяя тому отправиться за шампанским, весело кивая головой, оставаясь в стоящем положении, — Уже придётся идти за второй? — Мэри смеётся, позволяя и себе восторженный выкрик, неосознанно пригибаясь от улетающей куда-то в неизвестность пробки. Садится она тогда, когда перед ней не вырастет бокал, который ведьма тут же подхватывает, не обращая внимание на остатки сладкой жидкости.
[indent]— Ура! — под звон бокалов, она раскатывается в смехе, — Мне уже можно начать возмущаться и говорить, что я останусь со своей фамилией и требовать сдвоенную? — довольно дёрнув уголками губ выше и приподняв бровь, уточняет у него Мэрилин. Посмотрела бы она на лица однокурсников Алистэра сейчас, заявляющих, что нет ничего страшного в том, чтобы  целоваться в шкафу со своей кузиной.
[indent]Мэри отставляет полпустой бокал в сторону, опуская взгляд на своё кольцо, крутанув то пальцами свободной руки. Ей хотелось кричать об этом всему миру, и в первую очередь, своей семье; как только в её голове появляется реакция родственников по очереди, её лицо еле заметно грустнеет. Жаль, что об этом никогда не узнает её отец, сколько бы у них не было возможности говорить с лицами на портретах. Вот где срывать с себя пелену детской невинности было сложнее всего – признать то, что брак родителей не был безмятежным. Верили ли они в то, что чей-то другой мог стать таковым? Верили ли они в то, что у Алистэра и Мэрилин всё получится или в глазах взрослых они могли казаться проходящим друг другу романом, о котором можно будет шутить в далёком будущем.
[indent]Она поднимает взгляд на Эла, твёрдо расплываясь в улыбке, сжимая ладони вместе. Конечно Аделайн будет счастлива за них обоих. Из угловатых подростков, не знающих своих целей и себя самих они выросли, обрели панцырь, стали кем-то. Мэри просто... не позволит не уважать волшебников за их выбор. Даже свою семью.
[indent]— Не говори мне, что всё это время у меня в зубах застряло брокколи, — разыгрывая испуг на лице, Мэрилин шутливо щурится, но затем подсаживается поближе, показывая, что она вся во внимании.
[indent]Как легко ей было всегда забывать о внешнем мире, находясь рядом с Элом. Вспышками она могла вспомнить крики взрослых на фоне маленьких детей, вдвоём держащихся за руки и уходящих подальше от членов семьи, поглощённые своими увлечениями. Или любую вечеринку, совместные игры: Мэрилин могла за секунду опустить занавес так, чтобы на сцене оставалось только два человека, она и Алистэр. И сейчас? Разбирательство в Аврорате, причины смерти отца, до сих пор находящиеся под завесой тайн и бесконечные вызовы на допросы, взгляды на работе. Мэрилин устала настолько, что позволила себе отлучится от той жизни хотя бы на мгновение, а сейчас ударилась о жестокую реальность: ничто никуда не делось. И в отличие от неё, молодой человек напротив ни на толику секунды об этом не забывал. Она не выпускает его ладони, но отводит взгляд на время в сторону, сжав губы с опущенными уголками вместе.
[indent]В отличие от девочек с папками и планами об идеальной свадьбы, у Мэри таковых в арсенале не было. К тому же, последние недели перевернул их жизни с ног на голову, и даже если что-то и витало в воздухе отдалённой мечтой, теперь? Тяжёлое время не наступило; они существовали в нём уже с месяц! А как долго ещё это продлится – на этот вопрос ни у кого не было ответа. И у неё не было.
[indent]— Эл, родной, «сказать как есть» работает немного не так, — после заметной паузы, скомпоновав свои мысли в кучу, произносит мягко Мрэи, вернув свой взгляд ненадолго на юношу. Неспешно она выпускает его ладонь, отталкиваясь от стола и прихватив свой стул за спинку, подтягивает его поближе к волшебнику, усаживаясь на него вновь; преграды, пусть и в виде столешницы, она не слишком любила, тем более, во время таких серьёзных разговоров. Уперевшись локтём об стол, она цокает языком, добавляя, — Значит, не хочешь женится через год. Ну всё? Я уже сбилась с вопросов о стыде тебе сегодня. Ты...
[indent]Мэри прикрывает глаза, проводя ладонью по части своего лица, усмехаясь. В такие моменты она начинала сомневаться в том, ей ли была, в самом деле, уготована судьба нести на себе ответственность за семью? Разве она сделала что-то для этого или, как и всегда, воспользуется мыслями волшебника, не имея ни сил, ни способностей предвидеть все подводные камни прежде, чем наступить на них?
[indent]— Ты всё продумал. Всё! Конечно же ты прав... не могу поверить, что мне и самой не пришла эта мысль в голову. Да и в таком случае, вряд ли бы мне хватило сил, чтобы поговорить с тобой об этом, — говорит Мэри, задумчиво водя пальцем по скатерти, следуя прошитым узорам, она пресекает мысль прежде, чем отправить себя в фантазию, где самолично вставала на колено перед волшебником, продолжая говорить, — Я понимаю, точно так же как и ты, по какой причине маленькая церемония в ближайшем будущем – наш выход. К том уже, — она пожимает плечами, выпрямляясь и ища его ладонь своими, — Какой смысл афишировать громко сейчас? Взять в пример даже Шотландию. В лучшем случае мы получим весточку от Остары о том, что она не приедет на церемонию, потому что мы, якобы, пытаемся отобрать у неё Братхэйм, и свадьба – первый шаг к этом. В худшем... — Мэрилин вновь негромко хмыкает, не заканчивая предложение. Вряд ли человек только что выдавший несколько причин по необходимости зарегистрировать их в браке не предполагал, на что была способна их сестра в гневе.
[indent]— Ты ведь знаешь, что я не подумаю, словно не будь всей этой дрянной ситуации с разбирательством и судом – ты бы не сделал мне предложение? — Мэри заглядывает ему в глаза, склоняя голову вбок, коснувшись волшебника и своей коленкой, — Потому что начинал ты говорить так, словно не знаешь, — она ведь не хочет, чтобы у него складывалось такое ощущение. Они, конечно, шутили в своё время про её командирство, – что не было шуткой на деле в большинстве случаев – и всё же ей совсем не хотелось оставлять такого впечатление в их отношениях, тем более, когда они были готовы сделать большой шаг вперёд.
[indent]Маккензи привстаёт с места, чтобы оставить на его щеке поцелуй прежде, чем сесть обратно.
[indent]— По-моему, откидывая причины в сторону, самое романтическое предложение на свете. Смотри, так «тянул» с предложением, что теперь не терпится пойти под венец, — явно шутя, говорит Маккензи.
[indent]Несмотря на явно приподнявшееся настроение и попытки вернуться в предсвадебное ощущение, волшебница еле заметно хмурится, расслабляя свои пальцы, пусть и не отсаживаясь дальше, а наоборот, будто пытаясь вобрать тот привычный оптимизм, который следовал за Элом по пятам себе и сейчас. Не желая этого, Маккензи слегка нагнетает атмосферу своим видом прежде, чем открыть рот и озвучить волнующие её мысли:
[indent]— Что, если я не справлюсь? — она говорит негромко, и как только поднимает на него растерянный взгляд, тут же мотает головой из стороны в сторону; ей хочется открыть рот и перевести всё в шутку, отмахнуться и показать, что её совсем не беспокоит этот вопрос, но ведьма наказывает самой себе не делать этого. Он разве не поймёт?
[indent]Он всегда говорил ей правду. А сейчас? Разве не сказал бы ей очевидное, лишь бы спасти их семью?
[indent]Ведьма нажимает на курок:
[indent]— Целый клан, Эл! Не просто там шесть человек, а паутина из многочисленных семей, которые должны слушаться... кого? Меня? — Маккензи не замечает, как в голосе её отдаёт дрожью, и она широко раскрывает на него глаза. Смотря на волшебника, но словно сквозь, она на мгновение представляет как можно больше образов и лиц членов семьи, некоторых из которых она видела своей жизни всего один раз. — Это глупо, но иногда я думаю о том, чтобы он затерялся где-нибудь, — Мэри вздыхает, — Перстень. Гадаю, как было бы, не вернись он в семью, не отдай нам его Аврорат. Кто-нибудь бы подумал о том, что это всё не случайность и сама Вселенная намекает, что мне не место во главе? — беспокойно она опускает ладони к подолу своего платья, распрямляя складки на ткани. Нет.
[indent]Светловолосая качает головой из стороны в сторону. Столько мыслей о достойной ему жене, надежд, что она является его балансом, будущей хозяйкой их очага и всё для того, чтобы испугаться на ровном месте. А ведь ей совсем не хотелось крутиться только вокруг собственных переживаний, вокруг себя, особенно тогда, когда человек напротив думает за всех одновременно, пытаясь разрешить как можно больше семейных бед. А она? Придумывает проблему там, где её нет!
[indent]Или есть?
[indent]— Уже... поздно сказать, чтобы ты не обращал внимание и не отвечал на мои риторические вопросы? — прикрывая один глаз и слегка откидывая голову назад, отчего часть прядей падают на её лицо, спрашивает его ведьма.
[indent]Он ей праздник, событие, а она чем одаривает в ответ? Лучше и не придумать!

Подпись автора

Lord, I ' m  o n l y  h u m a n
I'm tired and I wanna go home

save my soul

[indent]Думать об их положении в семье было отдельной головной болью Мэрилин Маккензи с момента возвращения из Великобритании. Ни для кого, на протяжении нескольких лет, не было проблемой нахождение двух волшебников в отношениях, в том числе, той самой Остаре, гневно топающей и заявляющей о краже её собственного имущества, – что-то не было похоже, что хотя бы замок она купила на свои кровные, – но смерть главы семейства меняла многое. Мэри никогда не думала, что именно Тара ополчится против них, пусть ту и нельзя было назвать самой добродушной в их семье, – эту роль по праву забрала Юнона – но и подумать, что та готова проклясть близких родственников из-за собственного страха? Честное слово, светловолосая, конечно, не делилась такими мыслями с Алистэром из-за глупости оных, но начинала подумывать, что в плохом свете событий, та могла бы связаться с ведьмами из ковенов или друидами, найдя методы похуже, чем бесконечные крики и бубнеж.
[indent]Мэрилин отшучивается вслух, — У тебя и кончились метафоры? Это не к добру, — но себя лишь мысленно одёргивает, «бьёт по рукам», совершенно не желая очернять девушку там, где не было поводов. Она была расстроена и до сих пор не знала, как справиться со своими эмоциями и переживаниями. По крайней мере, когда она поймёт, что сделала, они всё равно будут рядом, не отвернувшись.
[indent]По крайней мере, у Мэри, судя по всему, других вариантов с будущим статусом вариантов не будет. И от этой мысли она нервничая слегка ёрзает на стуле.
[indent]— Можно считать, что оно повидало мир, как и ты несколько лет назад, прежде, чем добраться до меня? — она старается тепло улыбнуться, отходя от более не валидной – в виде понимания необходимости брака точно, — проблемы, — Нет, тут я с тобой согласиться так просто не могу. Ты? Медлительный? — журя его, словно при неверном ответе на уроке, она кивает головой с уверенностью, продолжая говорить, — Сойдёмся на том, что есть: тебе нужно было время и оно пришло, — в конце концов, тот факт, что он продолжал об этом думать и по итогу пришёл к цели – не это ли главное? Мэрилин опускает взгляд к кольцу, ловя свет от свечей и ламп на драгоценном камне с приятной теплотой в груди.
[indent]С детства, несмотря на панцырь не допускающих возражений и сомнений, она чувствовала себя неуверенным подростком, от решения которого зависело всё, включая конец света. Шаг влево, шаг вправо – расстрел и тогда это было совсем не шуткой, как и сейчас! Маккензи уверенно шагала вперёд, не оглядываясь назад не потому, что в ней не было беспокойства за свои действия. Как раз таки наоборот, то и дело она чувствовала, как двигалась за счёт страха и взгляни она на проделанное – всё окажется одной большой ошибкой.
[indent]— Не поздно? — успевает вставить ведьма прежде, чем замолкнуть и тяжело вздохнуть. Маккензи не привыкла отшучиваться в серьёзных вопросах, особенно, когда самостоятельно выставила лот на осмотр и всё равно ей казалось, что реагируй она проще, молодой человек не будет так сильно переживать за неё, как мог бы.
[indent]От его слов о Рое она неосознанно вздрагивает, скользнув на стуле на самый краешек, заправляя выпавшие волосы обратно за ухо. Отец всегда был человеком заметным и более того, казался тем, у кого всё получалось по щелчку пальцев. Только близкие и те, кто жил с ним под одной крышей могли наблюдать за поздними сидениями в кабинете над стопкой документов или хождением туда-сюда с нотками тревоги в своём голосе под покровом ночи от чьего-то звонка. Сидящий напротив волшебник был прав и всё равно она чувствовала большую ответственность на своих плечах, чем даже Рой – у того-то никто не умирал так внезапно да ещё и на глазах собственных детей!
[indent]Несмотря на это, от его слов ей становится легче, словно через взятые его руками её ладони позволяют им конвертировать негативную энергию Мэри во что-то тёплое, – как сам Алистэр! – и возвращать ей обратно. Юнона, державшаяся нейтралитета, всё равно была больше на стороне двух родственников, не говоря уже о её маме и дяде с тётей. Не хотелось так думать, но все они, так или иначе, блекли по сравнению с Элом. Она поднимает взгляд к его лицу и хитрым выражением лица и борется с необходимостью зажать его в объятиях, чтобы каким-то образом показать значимость его нахождения и поддержки.
[indent]— Я не оставила тебе выбора. Особенно, теперь, — конечно, до регистрации брака у него ещё есть все возможности сделать попытку побега не один раз, но кто же его такого отпустит, — Может... может я и правда зря переживаю так сильно, — неуверенно проговаривает волшебница, негромко вздыхая. Страх не был противопоказан или запрещён законом, и Мэрилин мысленно ругает себя за необходимость оказаться правой даже здесь. 
[indent]Тем более, после следующих слов мага. Мэри неожиданно вздёргивает подбородком вверх, ища точку в потолке и усмехнувшись.
[indent]— Срочно скажи какую-нибудь глупость, — стараясь не поддаваться чувству растроганности, Маккензи смеётся громче, делая несколько вдохов и выдохов, показывая тем самым, что опасность миновала, — Всё. Всё, на меня только что высыпали ведро уверенности и я чувствую, как готова идти покорять горы, а всем тётушкам пора начинать бояться, — Мэри высвобождает руки после тёплого прикосновения его губ к ладошкам совсем ненадолго, только чтобы оттолкнуться от собственного стула, перебираясь на коленки молодого человека. Если кто-то не заметил, что она приближалась – пора было бы сделать это хотя бы сейчас.
[indent]Мэри прикладывает щеку к его ключице на мгновение, устраивается поудобнее, вздыхает, снова отодвигает голову и смотрит на него исподтишка.
[indent]— Никогда не пожалею о своём выборе, слышишь? Ты лучшее, что со мной случилось, — со всей искренностью произносит Маккензи, и прежде, чем очередной поток слащавости накроет их с головой, встрепенувшись и качнувшись, Мэри бодро добавляет, — Ну теперь ты точно заслужил уже остывший фондан! И, пожалуй, будет справедливо добавить, что не только его, — взгляд её становится прямее, а улыбка на губах – хитрее. Хватит уже о серьёзных переживаниях – они могут подождать и до утра.
[indent]Или не он ей сказал, что нужно дожить до конца вечера без виражей? Мэрилин Иннис Маккензи сделала всё, что было в её силах.

25 ноября 2003

[indent]Большинство школьных подружек Мэрилин выскочили замуж если не сразу после окончания Ильверморни, то и не ждали долго, и до сих пор только избранные, как Хэксания или, в конце концов, сама Мэри, были девушками незамужними. Они планировали свои свадьбы скрупулёзно, закладывая до года времени на подготовку: место проведения церемонии, пригласительные, количество гостей, фотографы, какого размера и вкуса будет торт! Было великое множество важных пунктиков, без которых свадьба не то, чтобы не могла состояться – могла, однако, никогда не будет названа идеальной.
[indent]Мэри всегда было чуждо это, и прежде, чем на неё будет навешен ярлык «party pooper», она была совсем не прочь оттаптывать до последнего свои туфли и обмазывать лицо мужа тортом, чтобы жизнь сладкой не казалось. Дело в самих приготовлениях и количестве времени, которое на это уходило! Что означала необходимость ждать ещё с лишний год для того, чтобы иметь возможность наблюдать в своих документах: «замужем»? Это, конечно, были только формальности, без которых они жили уже несколько совместных лет...
[indent]Однако, волшебница как никогда гордо расписалась в документах, слегка склонившись над столом, официально закрепляя свой статус жены Алистэра Маккензи. И пусть мир удавится.
[indent]На самом деле, шутки шутками, можно было сколько угодно заявлять, что все это на зло неугомонным, с другой стороны, Мэрилин хотела этого со всей искренностью. Разве можно было подумать, что она не согласится? А после, что передумает? Две недели она подтрунивала волшебника и говорила, что у него есть время сбежать, но чем ближе подходила дата их регистрации, тем больше ведьма чувствовала нервозность. Приятную; во всём этом тёмном, для их семьи, времени, хотелось чего-то светлого. Связать себя узами брака с любимым человеком вполне подходит под это описание.
[indent]Освобождаясь от осеннего пальто, на удивление, тёплого для сегодняшних температур в Нью-Йорке, и усаживаясь вместе с волшебником за один из свободных столиков, поправляя подол юбки, она оглядывает взглядом помещение, тепло улыбаясь. Этот город, улицы и места давали возможность вернуться на пару лет в прошлое, когда из отношения только-только зарождались: с громкими криками на морозе, драками за место на диване и попытки смутить друг друга на первых порах словами любви. Правда, в своих размышлениях она не то, чтобы не замечает прямого взгляда Алистэра, но уж точно не сразу осознает, что именно он от неё хотел.
[indent]С другой стороны, разве не он же поможет ей понять?
[indent]— То-то я смотрю знакомый запах кофе и вафлей! — в какой-то момент она уже намеренно начинает смотреть на него непонимающе, широко раскрывая глаза и ловя ртом воздух. Может в первые секунды и сложно ответить на экзаменационный листок, который вытаскивал Эл за волшебницу, заставляя искать её ответ за доли секунды, но всё вставало на места куда раньше, чем она озвучивала необходимое, — Нет! Даже не думай об этом. Всё как мне нравится, — тут же отмахивается Мэрилин, широко улыбаясь, — Если и есть что-то, что я люблю в тебе больше всего – это твой выпендреж, — ехидно морщит она нос, прижимая на мгновение щеку к плечу.

[indent]Его безмятежность передавалась и самой ведьме. Наблюдая за тем, с каким хорошим настроением Алистэр ходил всё утро и продолжал это делать и с оставленной подписью в МАКУСе – впору шутить про то, что должен был начать жалеть о сделанном! – Мэрилин и сама чувствовала, как мысленно подпрыгивала от каждого шага, воодушевленно оглядываясь вокруг. Кажется, что она смогла отвлечься как от работы, так и от очередных звонков с волнующимся голосом матери на другом проводе, напоминающей о разбирательстве по их делу. От секундного воспоминания образа Аделайн, Мэри слегка хмурится. Не позвать собственных родителей, пусть и на обычное подписывание документов – за это они, конечно, ещё получат.
[indent]Долго размышлять о своём у неё не выходит, ведь как только её взгляду предстаёт картина играющегося с лучами солнца на своём кольце Алистэра, ведьма тут же дёргает уголками губ, осознанно прокрутив и собственное украшение большим пальцем.
[indent]— Ещё не решила, — от его вопроса светловолосая вновь утыкается глазами в аккуратные строки местного меню, — Не хочу тебя огорчать, но только если мы начнём считать с этого момента, иначе ты проиграл самому себе секундой назад, когда назвал меня «Мэри», — замечает волшебница, отслеживая его реакцию, негромко смеясь, — Отчасти, я могу тебя понять. Правда... теперь никогда не думаю, что смогу носить какие-то украшения, кроме кольца. Колец, — она-то получила на одно больше! Замолкать она, правда, не замолкает, пытаясь совместить чтение с разговорами вслух, отчего её голос становится тише, однако, предложение она произносит с заметно наигранной раздражительностью, — Всё ещё считаю несправедливым, что у меня даже нет возможности обозначить твой статус! — улыбаясь, она цокает языком прежде, чем расплыться в улыбке, словно ещё мгновение и выдаст ему листок для подписания петиции.
[indent]Долго выбирать ей никто не даёт, и по инерции следуя головой за уплывающим от неё листком, она качает головой – хорошо, что определилась с вариантами, – и протягивает ему свою ладошку.
[float=right][/float][indent]— А тебе? — не давая ему ответить на и без того очевидный вопрос – знает же, что просто волнуется, – уверено кивает, перехватывая его ладошку своей и сплетая на миг их пальцы, — Очень. Если и мог бы быть подходящий вариант, — волшебница переводит взгляд на его собственное кольцо, — Для нас обоих, то он уже у нас есть.
[indent]Наконец, определившись с заказами и дождавшись своего горячего шоколада с той самой вафлей, пусть и не с соседнего столика, Маккензи с мягкой улыбкой отправляется в ностальгическое путешествие по местам, в которых они успели побывать. Так она напоминает о заколдованной лестницей дома её родителей, на которых они разошлись и сошлись обратно или, — А караоке? Святой Салем, я уверена, что подсознательно влюбилась в тебя ещё сильнее именно в момент, когда ты спел мне «Barbie Girl»! — Мэрилин смеётся, не боясь взглядов в их сторону – пусть завидуют их браку и отношениям, прошедшим так много событий! Подставляя щёку себе под ладонь, она думает о том, насколько же тот же Нью-Йорк поменял всё в их жизни. Город, который открыл для них глаза на сложность сожительства на расстоянии. Не сказать, что она сильно скучала по квартире Алистэра, особенно, когда на обратной стороне – общий дом.
[indent]Внезапно, встретившись со своим отражением в окне, она широко раскрывает глаза, и не молча, говорит то ли в шутку, то ли серьёзно:
[indent]— Эл. Эл! У нас проблемы, — Маккензи сложно было назвать суеверной, но на удивление яркой вспышкой перед её глазами возник образ рыжеволосой ведьмы из Салема, сведущей в таких делах куда больше, нежели сама Мэрилин, — Старое – это кулон моей матери, — она хватает край тонкой цепочки в цвет их кольцам, выуживая тот из под свитера, тут же упираясь ладонью и в него, — Голубое – свитер, а новое... наши кольца! К чёрту старинный пенс, но «одолженное»? Алистэр Маккензи, мы вступили в брак без, — она наклоняется вперёд, для пущей убедительности постучав по столу трижды, говоря с ним шепотом, — самого важного – удачи. Нам срочно. Нужно. Я никогда не думала что скажу это, но что-нибудь своровать, — Мэри усиленно старается не улыбаться, пусть и усилия трещат по швам. Начиная вертеть головой из стороны в сторону, Маккензи предполагает, что «богу» суеверий не подойдёт солонка или перечница вместе с кетчупом, а за неимением вариантов внутри, тут же упирается взглядом за пределы закусочной. В определенный момент она останавливается, переведя голубые глаза на волшебника.
[indent]Мэри не умела импровизировать или точно не могла зваться мастером экспромта. У людей были года на то, чтобы запланированное стало явью, а двое волшебников в маленькой закусочной в Нью-Йорке сделали всё возможное, чтобы ускорить этот процесс, лишая себя всех возможных приключений. Этот день не будет скучный, и дело не в предложенной авантюре Мэрилин – это попросту было невозможно, когда мир встречал этих двоих. С другой стороны, не поддаться ощущению, словно они могут теперь всё? Даже... маленькое беззаконие? Она всегда была в каких-то вещах серьёзнее Алистэра, но сейчас?
[indent]Если и влезать в пузырь, надевая шоры, игнорируя проблемы, надуманные Вселенной – то она свой вариант предложила.

Подпись автора

Lord, I ' m  o n l y  h u m a n
I'm tired and I wanna go home

save my soul

[indent]Смерть Роя Маккензи была для Мэрилин шоком не только потому, что она была единственным свидетелем, что сжимала ладонь своего остывающего отца в той каюте парома Америка-Англия. Сложно думать о слабости своего клана, когда ты не застал почти ни одной утраты в сознательном возрасте. Все родственники, о которых ей рассказывали и о которых она знала, что умерли уже при её рождении, честно говоря, не запомнились ей настолько, чтобы о них вспоминать чаще, чем на семейных сборищах. Не все мужчины доживали до сотни лет и всё же, нельзя было сказать, что сколачивали гробы тем смолоду. Мэри думала, что не страшилась гибели – ни животной, ни людской. Видимо, всё когда-то познаётся впервые и в попытках найти хотя бы одно маленькое светлое пятнышко в произошедшем, Мэрилин всегда останавливалась только на одном.
[indent]Алистэр никогда не переставал поддерживать её, отчего октябрьское событие ей удалось пережить куда проще и быстрее, чем если бы она переносила это в полном одиночестве. Ей стоило бы выделить и остальных членов семьи, однако теперь, спустя несколько месяцев ей было куда проще смотреть на это объективно: Юнона плакала так, что от созданных водопадов нужно было отбиваться, тратя собственные силы, а её мать только и делала, что собачилась с Остарой. Тара! Громом в её голове звучали оскорбления старшей сестры от прочитанного вслух завещания – вот кто уж точно не мог помочь с успокоением сердца и души.
[indent]Нет, всё было именно так. Он сорвался с места, пересекая Ла-Манш только для того, чтобы оказаться рядом и было первое, что значилось в списке волшебника, точки за которой не следовало до сих пор, переживая и оставленные в МАКУСА подписи под документами о браке, как и любые методы для поднятия её настроения. Честно говоря, загруженная работой по самую макушку, до сих пор не имея возможности выйти из сложной ситуации и по сей день, Маккензи казалось была способна забыть о том, что дело до сих пор висело грузом с тем неизвестным, кому помешала жизнь Роя во главе семейной компании и клана. Она ещё оглянется на потраченное зазря время с вопросами о том, почему не стала искать виноватого, почему закрыла на это глаза, когда всё в ней должно было кричать о шансе на месть, о единственном вопросе: «Зачем?»
[indent]И со всей горечью поймёт, что делала это намеренно, просто боясь встретиться лицом к лицу со своими страхами и услышать ответ. Любой ответ.
[indent]Февральское утро выдалось холодным и активным на события, впрочем, когда знаешь, то чувствуешь себя готовым; вот и Мэри была. Ею был и оставлен завтрак с тёплой запиской для мужа, как и для их домашнего друга, погладить которую по голове она умудряется одновременно с натягиванием тонкого, явно не по погоде, пальто. В последние несколько недель работа на «два фронта» чувствовалась как никогда ощутимо. Маккензи разрывалась, временами вываливая это и на занятого своими делами Эла, опять таки, не без его помощи находя варианты и возможности, как справиться со своими проблемами самостоятельно. По хорошему, всё это давно нужно было разделить, сдав обязанности одного из отделов на более подходящего, – а точнее, свободного, – для этого дела человека, но и тут Мэрилин встречалась с кривоватой дорожкой вместо прямого пути, где ей нужно было подобрать того самого избранного. А он всё не находился.
[indent]Долгое время она не смотрела на стрелки часов, потеряв счёт времени, пропустив паузу и обеденные перерывы. Честно говоря, ещё с конца прошлого года Маккензи потеряла несколько килограмм, и как бы не старалась скрыть свой стресс и нервозность, именно это могло выдавать юную главу. С другой стороны, кто бы углядел в этом признаки перенапряжения: только и слышала она несколько раз комплименты от ближайших, – остальные не слишком-то открывали рот в её присутствии, – коллег, в том числе и от одной из самых важных.
[indent]Аделайн Маккензи не оставляла свой пост ювелирных дел мастера, беря паузу как и её дочь разве только на время отъезда в Шотландию. В остальном вернуться на работу было мыслью единственной правильной: куда лучше, чем бродить по пустому поместью в одиночестве, особенно, после отъезда детей, в то время как и Юнона не торопилась возвращаться на земли Нового Света. Честно говоря, и сама Мэрилин старалась проводить с матерью не меньше времени, чем раньше, приглашая ту на совместные обеды, а то и проводя с ней вечера, зная, что Алистэр задержится дольше обычного. Вот и сегодня они должны были встретиться в Чарльстоне – в родное поместье Мэри возвращалась теперь без ощутимого кома в горле – и только с появлением секретаря в своём кабинете, она раскрывает глаза пошире, встрепенувшись:
[indent]— Чёрт, совсем не заметила сколь... — начиная говорить до того, как женщина в возрасте откроет рот, Маккензи уже торопиться подхватить своё пальто.
[indent]— Хорошо, что я успела вас застать. Миссис Маккензи, — привлекая внимание Мэри, та протягивает ей тонкий конверт не выражая при этом никаких особых эмоций, словно то ей было и вовсе безразлично, и только в сказанном можно было почувствовать словно отправитель, как и содержимое, ей совсем не понравится, — Вам передали письмо. Сказали, очень срочно, — и более не задерживая девушку, оставляет её наедине.
[indent]— Да что там ещё, — Маккензи продолжает делать несколько дел на ходу, отстукивая каблуком по деревянному полу, но замирает, стоит ей увидеть имя семейного адвоката. Она хмуриться, поджимая губу и срывает печать одним движением руки. Вопреки привычке читать по-диагонали, она всматривается в каждое слово, чувствуя, как спустя мгновение с трудом ощущает себя, и делая несколько неуверенных шагов, валиться на край рабочего стола. Тяжело ей становиться дышать, с силой бьётся её сердце.
[indent]Не может быть. Не может быть!

it feels like falling. like losing my balance
again and again.
it once was so easy;
breathe in. breathe out.

[indent]Ей было не согреться. Прохладные ладони она то прятала в сцепленные замком руки, то пережимала коленками, а то и под мягкой подушкой, которую Маккензи нервно мяла последние полтора часа, находясь в доме родительницы. Она не разговаривала, методично обкусывая свою губу до заметного покраснения, чем то и дело вызывала тяжелые вздохи матери, на которые девушка не обращала никакого внимания. Юнона тоже давно не подавала голоса, – Маккензи переводит взгляд на младшую сестру на короткое мгновение, находя её в том же положении и месте, как и полчаса тому назад, – чем отчасти облегчала жизнь всем находившимся в помещении. Пусть гадать она умела лучше всего, но последнее, что им было необходимо по мнению Мэрилин, это не подтвержденные ничем, кроме её сознанием, факты и предположения.
[indent]Нервно она выпрямляет затёкшие ноги, только для того, чтобы снова ощутить неприятный пробегающий холод по стопам – глазами она ищет домового эльфа только для того, чтобы прыснуть себе под нос, понимая, что тот до сих пор не вернулся, – и задрать их обратно. Неудивительно, что она сидела; Мэрилин словила себя на мысли, что если действительно поднимется с места, то отправится следом за Тодо, а то и будет бродить по коридорам МАКУСА и отдела хит-визардов до того момента, пока они не выдадут ей Алистэра. Или они просто так подписывали бумаги, подтверждающие их возможности?
[indent]— Как вы думаете, когда он придёт? — все же, спустя время, тонкий голос Юноны застывает в воздухе, как и еле заметные поднятые в воздух лениво плавающие пылинки в свете неярких ламп. На её слова Маккензи лишь вздыхает, неуверенно пожимая плечами. Она не то, чтобы не знала, когда он придёт. Ей казалось, что она вообще не могла знать, что происходило в голове Эла. Может, не всегда, но сегодня – точно.
[indent]Почему он не пришёл к ней? Не послал ей весть, позвонил, сделал что угодно, чтобы сообщить ей об этом лично? Как давно он узнал и если только сегодня, то каким образом? У него были подозрения и он ими не делился – почему? Чем больше Маккензи думала обо всём этом, тем больше чувствовала трещащую по швам голову, морщилась, щурилась и начинала заниматься тем же самым по очередному кругу. В голове её, словно в калейдоскопе, показывались и картинки прошлых дней: воспоминания общих встреч, дружеские рукопожатия обоих родителей, пока их дети игрались на заднем дворе, длинные тёплые проведённые вместе вечера. Мэри хочется громко крикнуть: «дядя не мог!» но весточка из Министерства и понимание, что Эл сейчас там не давало ей покоя, сдаваясь, ведь она верила последнему в первую очередь. Она не хотела пытаться самостоятельно подобрать ключик к ответу, зачем это понадобилось дяде, зная, что не успеет даже вытащить связку, как утонет под волной непонимания, как об этом вообще никто не мог знать и не понять; собственно, так же, как она. Как и все здесь.
[indent]— Тодо! — они просыпаются словно за одну секунду, путаясь своими движениями вместе с теми самыми пылинками, закручивая их в маленькие ураганы. Мэри подпрыгивает, слетает с места, более не думая о холодном полу и таких же ладошках, вытягивая шею в поисках Алистэра; домовой эльф развевает сомнения о том, что вернулся в одиночестве, и вместо того, чтобы шагнуть вперёд, торопливо пробежать через длинный коридор и распахнуть самолично дверь перед волшебником, Мэрилин понимает, что не может сдвинуться с места. Все её размышления, всё непонимание о причинах его поведения застревает в горле в тот момент, когда спустя несколько тихих шагов перед ними оказывается такой родной, заметно усталый и молчаливый Алистэр.
[indent]Она стягивает ладони на локтях сильнее, смотрит прямо на волшебника, продолжая задаваться одним простым вопросом про себя: «Почему?» Давая, в свою очередь, открыть рот первой не ей.
[indent]— Проходи, не стой в проходе. Алистэр, это действительно правда? Тебе придётся объясниться, учитывая, что кажется у тебя информации намного больше, чем даже у хит-визардовского отделения и их детективов, потому что это, — Аделайн, в отличие от старшей дочери, не поднимается с места, взмахнув в воздухе открытым письмом от их адвокатов, — Выглядит как какое-то чёртово издевательство! Блэйк? — она хмуриться, проговаривая что-то похожее на «Он никогда мне не нравился», пряча взгляд в бумагах, шурша пергаментом. Хлопнув ладонью, она уже делает попытки заговорить вновь – голос её был строг и холоден, но очевидно, им хватило времени для того, чтобы обговорить свои догадки вслух. Мальчик не был убийцей в её глазах, пусть ей и было больно смотреть на него сегодня, зная, что именно его отец стоял за преступлением в их семье.
[indent]— Почему ты не сказал мне? — пусть голос Мэрилин был тих, но и этой громкости хватило для того, чтобы мать замолкла, — Почему первым делом не пошёл ко мне? И когда и как ты вообще узнал! Я... — Маккензи округляет на него глаза. Неожиданно она чувствует себя так, словно ей снова пятнадцать. Мэри – совсем не жена человека напротив, а подросток, злящийся и чувствующий обиду за то, что ей говорили не то, что она ожидала услышать, — Если и было что-то в этой Вселенной, что я хотела бы узнать, например, что мой дядя оказался человеком, лишившим жизни моего отца!.. — Мэри высвобождает руку только для того, чтобы прижать ту к своей груди, продолжая упрямо смотреть на Эла.
[indent]Она делает несколько шагов в его сторону, продолжая говорить:
[indent]— То не от тебя ли? Не от человека самого важного, родного и тёплого в этом мире? Это, — из своего кармана она выуживает своё собственное письмо, — Проклятое письмо – всё, с чем я была оставлена наедине на протяжении скольких, — Маккензи задирает ладонь ко лбу, словно пытаясь сосчитать количество часов, но тут же бросает бестолковое занятие. Её дыхание сбилось, её щёки покраснели, и пусть она держала себя в руках, не переходя на крик, внутри себя она чувствовала некоторые сложности, с которыми приходилось бороться со своими эмоциями.
[indent]У неё не было сомнений – это была правда. И в отличие от тех ситуаций, когда она могла от обиды закрыть глаза на то, что чувствовал волшебник напротив, сегодня такого момента в её сознании не показалось. Там, где они узнали, что Блэйк – ближайший родственник и родной человек оказался убийцей, каким же предателем тот был в глазах самого Эла? Корил ли он себя за произошедшее? Конечно корил. Она могла бы посчитать иначе, будь они незнакомцы, но прожив с ним столько лет, имея [float=left][/float]возможность заглянуть ему в самую душу...
[indent]Маккензи делает ещё несколько шагов, оказываясь меньше, чем в паре метров от Алистэра, слегка загораживая основной свет своим телом. Она не боялась говорить перед мамой и сестрой – они знали её позицию, и пусть мир полетит к чёрту, если кто-нибудь решит сказать то, о чём в скором времени подумают многие.
[indent]Но не она.
[indent]— Я же волновалась, Эл, — опустив ладони, ударяя ими о бёдра, с волнением в голосе проговаривает Мэри на выдохе. Наконец, она преодолевает расстояние между ними и ударяется лбом в его грудь, тяжело вздыхая, — О чём ты думал? — она пыталась пожурить его, хотела припомнить, сколько раз они доказывали, что «не скрывать и говорить» – это лучшее решение уже не просто в сожительстве, а в браке!

Подпись автора

Lord, I ' m  o n l y  h u m a n
I'm tired and I wanna go home

save my soul

[indent]А ведь тогда она не плакала. Смотрела на его тело первые секунды с той детской растерянностью и каплей недовольства, когда находишь своего родителя в постели в попытках поспать подольше, когда ты уже готов покорять свет с утра пораньше. Маккензи смогла дать вволю эмоциям только тогда, когда Алистэр оказался с ней рядом, потому что Тара, она была уверена, не смогла бы понять её слёз. Не потому, что показала бы слабость, однако реакция Остары, и в принципе, глубоко запала ей в душу, до сих пор вызывая лёгкое раздражение.
[indent]Это делает её бесчувственной? Злой и недостойной любви, которую Маккензи не способна распространять вокруг себя, печалясь при смерти одного из самых важных людей в своей жизни? Она возвращалась к этой мысли несколько раз, так и не найдя точный ответ. В конце концов, она знала тех, кто не реагировал на такие вести совсем, – таких стало больше после событий девяносто восьмого – и только спустя несколько месяц стала понимать их причины. Дело не в отсутствии желания среагировать или неумении чувствовать вырванное случившемся сердце.
[indent]Слишком много всего произошло, тёмного и печального для их семьи, высушив Маккензи до того, как ей вообще удалось полноценно ощутить скатившуюся слезу со своей щеки.
[indent]В конце концов, последствия, вызванные его смертью перешли многие границы. Казалось бы, умер просто человек! Можно оглянуться вокруг, открыть газету с некрологом – каждодневные случаи, с которыми сталкивались колдомедики в больницах, авроры – на улицах. Мыслить так было меркантильно и сухо, но выбора ну неё не оставалось, учитывая, что ей приходилось двигать машину вперёд, толкая её изо всех сил. Рой не оставил ей варианта «ничего не делать», и это было понятно с того момента, как её имя прозвучало в завещании на должность главы компании, и, тем самым, главы семьи.
[indent]Где-то здесь нужно отдать должное её толстокожести. Любой другой обосрался бы прямо на месте.
[indent]Возможно, ей и стоило сдаться. Отказаться от своей доли, передать бразды правления Остаре, наблюдать за слиянием филиалов под её предводительством и переводе большей части производимой продукции на фабриках в Шотландию. Изменило ли бы это что-то? Мэри готова отшутиться, – меньше головной боли! – но глаза бы её тут же потухли. Отчасти, можно было считать, что отец сделал ей и услугу, заняв свою дочь может не до конца жизни, но на достаточный срок, чтобы забить в себе все живые чувства, словно оленя на охоте. Мэрилин скучала по нему каждый день, вспоминала с улыбкой, тут же чувствуя, как кусает нервозно себя за губу от осознания, что им никогда больше не достанется ни слова от настоящего Роя, а не его портретов. Так у неё была возможность оставаться с ним, чувствовать свою важность за то, что он делал когда-то и теперь этим занимается она.
[indent]Мэрилин Маккензи настолько заигралась в главу не играя, что стала забывать, стирать один вопрос следом за другим, наблюдая, как морские волны с белоснежной пеной уносят её переживание о вчерашнем дне, не торопясь озвучить эти мысли перед родными. Что бы сказала её мама? А Юнона? Она знала, что сестра с возвращением в Америку не находила себе места, понимая, что ничего не может сделать, не может найти ответов самостоятельно, как бы не хотела. Мэри боялась говорить из-за страха оказаться непонятной, увиденной той, от образа которой они сбежали, покидая Туманный Альбион.
[indent]Он был теплее, роднее и делая глубокий вздох, закрывая глаза, Маккензи почти переносит себя мысленно подальше от всех этих проблем, семейных сборов и правды, которую они узнали посредством нескольких писем от их адвокатов, а теперь и подтвержденную самим Алистэром. Ведьме всегда с трудом давалась возможность вытащить себя их уравнений Вселенной, оглядываясь вокруг. Вот они здесь, члены клана с длинной историей, в то время как Блэйк Маккензи, живущий со своими мотивами даже не думал о том, что будет пойман. А ведь будет суд и это не будет оставлено так легко.
[indent]Не думал ли? А если и думал, то знал, что именно произойдет, кто это выяснит? Мэрилин боится думать и о матери Алистэра тоже, не смея предположить, что она была в курсе происходящего или, ещё хуже, поддерживала своего мужа. Маккензи наскоро качает головой, сильно хмурясь. Он бы сказал об этом также, как сказал о Блйэке, а значит, Ребекка получила не менее ощутимый кинжал в сердце от своей родни. Её мысли то поднимаются роем вверх, то снова распределяются по земле каким-то оборванными кусками. Она щурится, когда чувствует, как волшебник слегка отталкивает её в сторону, поднимая на него взгляд.
[indent]— Я... Эл! Конечно, что это – ложь! — озвученные вопросы ей понятны и логичны, вот только ей никто не даёт объяснить очевидного. Принять это за чью-то безумную шутку было куда проще, со злостью думая о слишком бесчувственной репетиции к празднику всех дураков: она и не поверила! Была бы её воля, она бы выбила дверь с ноги первому адвокату фирмы, чтобы узнать достоверность факта, но её опередили – к моменту, когда Маккензи оказалась в семейном поместье, Аделайн уже получила подтверждение и в устной форме. Как можно было в это не поверить, даже тогда, когда верить... не хотелось?
[indent]И она не может его винить больше. В чём! В проявлении заботы по отношению к ней и попытках обезопасить её, видимо, спокойный сон? В нежелании убедиться в подлинности столь гнусного факта? Ей не хочется говорить простого: «я понимаю», ведь теперь, когда его ответ прозвучал в воздухе, ей казалось, она знала его и прежде. Просто хотела спросить его очевидное, теперь думая и о том, что вынуждала проходить через эту боль, его страхи ещё раз и ещё раз. Больно ему было мало хит-визардов, ко всему прочему, лишивших его и памяти. Маккензи рвано вздыхает вместо слов, опуская взгляд к полу.
[indent]Секреты причиняли боль – это Мэрилин уяснила уже очень давно. Скрывать правду она не любила, – если это не касалось намеренных сюрпризов, должных порадовать, а не топтать, громко крича на неугодных, – а с момента общего союза с Алистэром и вовсе предпочитала учиться на своих ошибках. В конце концов, кто знает, не заткни она свой рот мысленной тряпкой, их отношения могли начаться задолго до того, как они пришли к этим выводам в Нью-Йорке. Но то дело подростковые проказы и драма, которая была позволительна в силу их возраста. Секреты формата «Мой дядя – человек, убивший моего отца» – правда несколько иного вида, которую не хотелось ни только услышать в своей жизни, но и пожелать любому бесноватому, перешедшему дорогу.
[indent]Девушка не знает, как среагировала бы, скажи ей об этом Алистэр при других обстоятельствах. Сейчас она и вовсе думает, что их ожидание волшебника было на руку: обговорить это с теми, кого отбросило волнами при случившемся, а затем и вовсе погрязнуть в молчаливых размышлениях. Неудивительно, что Мэри не взорвалась так, как делала это обычно – со вспышками, резкими словами и неумением остановить себя там, где видела, что причиняет боль.
[indent]Она не хотела. То, что она видела в его глазах – вину и скорбь, испуг и нарастающую тревожность: она чувствовала и внутри себя, и, была уверена, не только она. Мэри оживает только в момент, когда пауза начинает давить на слух слишком сильно, а на её плечо опускается ладонь. Маккензи оборачивается следом, не делает шага от Эла, и не боясь взглянуть в лицо своей матери и сестре, осторожно кладёт пальцы поверх, чуть сжимая его кисть.
[indent]Здесь не было его вины.
[indent]Он начинает говорить, а она проносится по воспоминаниям следом, вырывая кусочками и то, что им удалось узнать, находясь по ту сторону Атлантического океана. Несмотря на то, что в её сознании были мысли о флоридских проклятий, о которых говорила её подруга, Мэри всё равно не может скрыть удивления, дёргая бровями вверх. Так близко и так очевидно, однако кто мог вообще его заподозрить? Родную дочь восприняли убийцей раньше, чем кто-нибудь вообще подумал о Блэйке!
[indent]А по итогу о нём подумал сын. Алистэр Маккензи, человек, успевший за короткую жизнь увидеть уже так много, переживав ужасы, скрытые и от самой Мэри, и всё равно продолжающий смотреть на мир добрее, светлее, чем сама девушка. За что ему это? Мэрилин неосознанно сжимает его ладонь сильнее, опуская ту с плеча, – стоило бы словить мысль, что выглядят они не лучше провинившихся за детскую шалость – чувствуя, как со слегка приоткрытым ртом начинает хватать воздух ртом в попытках успокоить колотящееся сердце. Целый месяц она была слепа, и аргументы о том, что и Алистэр не давал поводов не могли со всей справедливостью уложиться в её сознании сейчас.
[indent]И она опять делает это; сбавляет градус принесённой трагедией отвлекаясь, как ей кажется, на что-то более важное, заталкивая ясное осознание подальше от себя, отпихиваясь от него, словно от большого пса, планировавшего откусить ей голову во чтобы-то ни стало. Она переживёт. Мэри не забудет это, и она с трудом представляет, как вообще сможет посмотреть в лицо своему дяде без боли. Или злости? На секунду девушка даже пытается вспомнить, что чувствовала, когда Эл делился с ней новостями о болезни своего отца, тоже говоря об обыденности сказанного. Она не знает! Мэрилин чувствует, как подкашиваются её ноги, но под его последние слова, делая глубокий вздох, Маккензи выпрямляет спину.
[indent]— Святой Салэм, — американка оборачивается лицом к матери, в отличие от неё, не справившаяся со своим телом с такой же лёгкостью, как и её дочь, и опускающаяся обратно на стул, возле которого стояла всё то время, пока Алистэр [float=left][/float]говорил. Она внимательно слушала волшебника всё время, то хмурясь, то поджимая губы, сложив руки на груди всё это время, — Как он мог. Я поверить не могу, что спустя столько времени оказалось, что мы были слепы его настоящему лицу и отношению, — отворачиваясь, она заговаривает словно и не с ними вовсе, дотронувшись ладонью до своего лба, — Они ведь были как братья и Рой никогда... Боже, — Мэри слышит всхлип, но не успевает сделать и шага в сторону своей матери – подскочившая Юнона опережает её, приговаривая «Мамочка» нежным шепотом, протягивая ладони к её словно уменьшавшейся от истории волшебника фигуре.
[indent]Иногда она думала о таких переломных моментах, которые влияли на всех вокруг. Вспоминала прошлое, когда точно также при разных обстоятельствах их собирали вместе, чтобы обозначить отношения, развивающиеся между семьями, входящими в их клан. Коснись одного небрежным движением, и можешь ожидать, как следом один за другим будет рушиться всё остальное. Только в редких случаях удаётся успеть взмахнуть волшебной палочкой, не только для того, чтобы спасти себя; но и попытаться обезопасить всех остальных.

[indent]Надолго Аделайн не замолкает, и несмотря на то, что не отталкивает свою младшую дочь, прижимаясь на короткое мгновение щекой к её рукам – Ада всегда говорила, что те могли лечить без искусства колдомедицы – возвращает свой взгляд к Алистэру обратно.
[indent]— Мой мальчик, о чём ты говоришь? Перестань винить себя. — опешив, она задаёт вопрос так... просто, наскоро стирая появившиеся на щеках слезы рукавом свитера, поднимаясь с места, — Я знаю. Мы знаем, что ты сделал бы всё возможное, чтобы изменить этот мир, лишь бы эта семья, наша семья никогда не чувствовала боли. Мы не можем поменять произошедшее, но по крайней мере, теперь перед нами, мной, не стоит мучившей нас неизвестности. Сейчас рано говорить ещё об этом, но поверь мне, нам придётся справиться и с этим. Ты... — она вновь обхватывает себя руками, отводя взгляд на секунду в сторону и тяжело вздохнув, явно борясь с вновь возвращающейся волной эмоций, тише добавляет, — Рой любил тебя, Алистэр. Конечно, так можно сказать и о Блэйке, но ты...
[indent]Мэрилин чуть заметно дёргает его руку на себя, делая несколько шагов со стороны, осторожно произнося искомые слова заместо матери, сделавшей паузу:
[indent]— Не твой отец, Эл, и никогда им не станешь ни для нас, ни для меня, какими бы мы отражениями наших родителей не были. Ты говоришь что тебе жаль! Но ведь как и мне! То, что ты сделал – это самый тяжелый шаг в жизни, который только можно представить, и ты проходил через этот путь абсолютно один, что сегодня, что даже, — она замахивается ладонью куда-то в сторону, — С Рождества. Я знаю, что ты... боишься. Как и я. Послушай меня, — она оборачивается на маму всего на мгновение, осторожно кивнув головой как ей, так и совсем тихо подошедшей Юне, продолжающей держаться за Аделайн. Мэри знала, что характер её матери был далёк от идеального, и всё же понимала, что та не будет прыгать в чан ненависти только для того, чтобы найти кого-то виноватого. Да, Блэйк виновен и они, все собравшиеся, это понимали. Должны ли они были метать молниями, злостно стучать ногами и бестолково кричать, что тот будет гореть в дьявольской пучине от тысячи проклятий? В таком случае, они бы только подтвердили те глупые и злые слухи, нелепые стереотипы об оружейной семье, от которых пытались избавиться. По крайней мере, она надеялась, что пытались.
[indent]Возможно, так и будет, и Ада действительно вынесет всю свою злость на мебели вокруг, как и на бедной посуде, – она не знает! – но в чём Мэрилин Маккензи была уверена точно – она не может вымещать злость на ребёнке, росшим с её дочерьми бок о бок, который был с ними не просто как мимо проходящий кузен, а теперь и её зять. Не только Рой любил Алистэра. Её мать тоже его любит.
[indent]— За всю мою жизнь, я пришла к выводу, что мы намертво связаны с теми, кто с нами одной крови. И пусть мы не выбираем себе родных, связь с ними может стать как глубоким разочарованием, так и великой силой. Последнее относиться и к тебе. Я знаю, что ты делаешь сейчас, Эл, я знаю тебя слишком долго, — Мэрилин позволяет себе приподнять уголки губ, слегка качнув головой из стороны в сторону, подступаясь к нему ближе.
[indent]Разве это нелогично? Поставь она себя на своё место, представь тот свет, где её близкий, тот же Рой! Делает всё тоже самое, поняла бы она? Приняла это как должное, закрыла бы глаза? Нет. И корила бы себя так, словно была им. Стояла не просто рядом, подавая всё необходимое... сделала это заместо него.
[indent]— И я прошу тебя остановиться. Потому что нам через слишком многое придётся пройти в будущем вместе, и тебе как никогда нужно принять тот факт, что мы – тоже твоя семья, а это – навсегда твой дом. Он был им, — она вновь сталкивается взглядом со своей матерью, однако голос подаёт одновременно с её младшей сестрой:
[indent]— И всегда будет.

Подпись автора

Lord, I ' m  o n l y  h u m a n
I'm tired and I wanna go home

save my soul

[indent]Мэри всегда думала: клан значил многое для каждого из Маккензи. Чтобы не происходило за стенами домой каждой пары и их семьи, Мэрилин всегда чувствовала гордость за происходящее, когда кто-то говорил о Маккензи. Они вызывали эмоции: их уважали, ими восхищались или, наоборот, недолюбливали, а то и боялись. Нельзя было надеяться на то, что волшебники бы нравились всем и она отчасти понимала претензии магического сообщества к шотландскому клану; в такие моменты девушка часто вспоминала даже слова Алистэра в их ссору и его скорейшее отбытие из Америки. Прошло уже много лет, пули давно были зарыты, но то, что сказал ей семнадцатилетний Эл оставалось в памяти правдой, которая была неприятна тогда, но оценена сейчас. Мэрилин не смирилась: ведьма готова была бороться за них и дальше, не словом, но действием доказывая всем и каждому их весомость, однако была готова позволить больше. Хотя бы дать объясниться.
[indent]Вместе с этим не пропала и главная аксиома. Только что это доказывали четверо, находящиеся в одном помещении и ведущие себя как взрослые, – если не считать простительную эмоциональность – идущие одной, единой тропой и готовые сделать всё возможное для клана. Маккензи посмотрела в глаза Эла, нехотя подумав: Блэйк, наверное, тоже думал так. Видел в сделанном смысл, считая, что действует не только из личных мотивов. Или нет? Мэри еле заметно крутит головой, стараясь выбросить лицо дяди из головы. Сейчас это было всё не важно.
[indent]Мэрилин было трудно прощать – спросите её мужа, он знает это лучше всех – и всё же она думала, что мало вещей в её жизни были способны поставить её в положение, когда человека хотелось искоренить из своей жизни без возможности возврата. Убийство отца дядей должно было разозлить её, вывести из себя, но она и сама удивлена, насколько спокойно отреагировала на это, искушенная их проблемами на протяжении этих месяцев. С другой стороны, Маккензи могла сдаться в любой момент и мелочь вызовет ту гневную волну, о которой многие не знали, а те кто знал... страшились ощутить на себе вновь.
[indent]— Конечно знаем! — голос Юноны звучит почти по-детски обижено, будто Алистэр действительно усомнился в их понимании и Мэри не сдерживает себя от короткого смешка. Они оставались ими: слабыми женщинами, которым была необходима мужская поддержка. Аделайн в силу возраста и длительного опыта можно было считать иммунной и привыкшей, Юнона, как правильно понимала Мэрилин, снова сошлась с ван дер Рейденом, что же до её самой... её ладони медленно начали отходить от ощущения мерзлоты в весь день и она постаралась удержать тепло Эла своими пальцами чуть подольше прежде, чем тот отвёл свои руки.
[indent]— У тебя есть мысли на этот счёт тоже, верно? — тихо отзывается ведьма на его слова о прессе. Вот что ей нравилось в их семье больше всего. Они не теряли необходимости поддерживать друг друга, но были способны быстро адаптироваться и принимать во внимание, что трудности только начинались – Мэри уже сбилась с пути, сколько раз повторяла эту фразу сама себе, думая, что хуже уже не станет. Вместе с сестрой и матерью она проходит к креслам и дивану, на которых и до этого сидели в ожидании Маккензи. Взгляды их изменились: теперь, когда в их руках была важная информация, у них ещё был шанс сделать всё правильно, донести слова таким образом, чтобы не устроить всеобщий раскол. В конце концов, последнее, чего им не хватало – это устраивать сюрприз для остальных членов семьи, доверенным лицам, их партнёрам. Внимательно она внимает в каждое слово волшебника, в основном кивая головой.
[indent]— Хочется верить в сообщество и его сочувствие, которое они могут проявить к нам из-за сложившегося исхода, но что-то мне подсказывает... — Мэрилин негромко вздыхает, замолкнув. Больше шансов на то, что они соберут все голоса самого слепого семейства на свете. Осуждать кого-то было проще всего и куда удобнее, чем вспоминать, что все вокруг были людьми, — В любом случае, говорить одинаково мы уже научились, — подтверждая его мнение своим, Маккензи оглядывает, на всякий случай, и маму с Юной, но не увидев в них ни капли сопротивления, вновь задирает подбородок и взгляд к мужу.
[indent]И все же она не может отделаться от одного чувства – это она должна стоять на его месте. Волшебница никогда бы не смогла заявить, что знает о прессе и подводных камнях публики так много, как Эл, но речь была совсем не про это: так громко они говорят о будущем клана под её руководством, но вместо того, чтобы взять всё в свои руки, Мэрилин шкерится по углам, закрывая голову руками, крича «не в этот раз!» Маккензи прикусывает губу, чувствуя ощутимый укол совести. Минуту назад он не верил в то, что эта семья простит его за то, что он не совершал, готовый шагнуть в пропасть в неизвестности, а сейчас предлагает рациональный план.
[indent]Неосознанно заправляя волосы за ухо, стоит тёплому поцелую на её виске раствориться, волшебница осторожно касается его ладони своей, чуть сжимая пальцы, а затем отталкиваясь второй рукой, оказывается на ногах. Всё могло ещё поменяться: Мэри знала, что с уверенным планом на жизнь далеко не уйдёшь, если не предполагать о существовании подводных камней.
[indent]Ей нужно было что-то делать. Мэрилин бесшумно выдыхает и говорит:
[indent]— Думаю, будет лучше, если я свяжусь со Смитом, — она выдерживает короткую паузу, — Мне будет проще скорректировать послание, зная, что именно ты будешь писать Бартоломью. Что же до собрания семей... мама, можно попросить тебя, — Мэри знает, что домового эльфа не было поблизости: несмотря на то, что Тодо являлся хранителем их секретов, он предпочитал получать информацию из уст в уста, а не подслушивая ту из-за угла, отдавая дань уважения членам семьи, тем самым давно заслужив их доверие. Она была уверена, что тот поможет Аделайн справиться с копированием текстов и рассылкой писем всему клану, — Разослать приглашения? Так или иначе, Чарльстон подойдёт для этих дел лучше всего. И если ты не будешь настаивать, то я подготовлю речь и выступлю перед ними самостоятельно. В конце концов, — голос ведьмы стихает, неуютно поёрзав в кресле, словно скажи она следующие слова и её обвинят во лжи, напомнят о том, чтобы придавить свою высокомерность.
[indent]Мэри знала, что проблема была не в них. С самого возвращения в Америку, только один человек был способен позволить себе на такие высказывания; будет ли она там? Мэрилин даже сложно задаваться вопросом о поддержке, учитывая то, каким образом они общались с Тарой даже сейчас. Казалось бы, всего один человек, но её мнение... как одной крови, близкому сердцу человека, родной сестры слишком влияло на Мэри с самого детства.
[indent]— Я уже веду дела компании и успела заручиться поддержкой членов семей, которые входят в состав руководителей. Думаю, это может сыграть нам на руку, — смотря на заметный огонёк поддержки в глазах Алистэра, она и сама быстро дёргает уголками губ, кивнув ему головой. Ей очевидно понадобится его помощь, может, не в составлении текста, но точно в его проверке и изложении перед людьми. Мэрилин ещё не начала, но уже знает – это будет в несколько раз десятков сложнее обычного монолога на собраниях, которые ей приходится вести уже и даже самого первого; тогда она получила больше жалости и сожаления в глазах людей, чем понимания, что Мэрилин Иннис теперь у руля. Маленькая бедная девочка, которой очевидно нужна помощь.
[indent]Девушка осторожно опирается головой о плечо волшебника рядом с собой, прикрыв глаза на мгновение. Сколько бы сомнения не преследовали её во всём происходящем, не давая разобраться в себе самостоятельно и том, правильно ли она поступает и каковы шансы, что не испортит ни своё, ни чьё-либо другое будущее, до тех пор, пока её окружали люди, которых она не могла подвести... Маккензи встанет на ноги и сделает то, что от неё требуется.
[indent]И не только потому, что рано или поздно всё равно придётся.

SO WHEN YOU COME BACK AND MAKE ME HAPPY
I'LL FORGIVE YOU DEAR, I'LL TAKE ALL THE BLAME.
YOU ARE MY SUNSHINE, MY ONLY SUNSHINE
YOU MAKE ME HAPPY WHEN SKIES ARE GRAY

[indent]— Эл? — подскакивая на месте, резко раскрывая глаза и прохрипев некрепким после ночи голосом, она ищет сонным взглядом волшебника рядом, но находит его подле кровати. Ей дают команду спать, и Маккензи следует указаниям, что-то бормоча про его неаккуратность и необходимость был осторожным. Мэри, в отличие от волшебника, ещё долго не могла уснуть: прошло с пару часов с момента, когда она поняла, что Алистэр ушёл в объятия к греческому богу, а вот девушку забирать абсолютно не хотел. Мэри всё размышляла: о Рое и Блэйке, их отношениях, их собственном положении в семье теперь, после раскрытия всех событий. Что будет с ней, честно говоря, девушку волновало в меньшей степени, в случае Алистэра дело могло занять совсем неприятные для них обоих обороты. Не хватало бы, чтобы отцовские решения влияли на его единственного сына, и если бы речь шла о выборе профессий или необходимости сдать зачёт в школе! Мэри вставала несколько раз, бродя по дому, но по итогу нашла своё успокоение, уткнувшись в плечо волшебнику, зарывшись лицом в его шею.
[indent]Теперь же такого варианта у неё не было: ушедший искать Дэви, он дал ей надежду на то, чтобы избавиться от синяков под глазами посредством сна, но Мэрилин вскакивает второй раз, стоит тому забить ногами по лестнице, забыв об акустических способностях их дома и своего не менее громкого и шумного голоса, так хорошего заходящего в унисон. Жаль, что он выбрал не самое лучше время.
[indent]Мэри вздыхает, усмехается себе под нос – винить в этом было бы волшебника слишком глупо, уж в таком случае, ей пора было выкатывать целый список вещей, которые должны были сводить её с ума. Она протирает глаза ладонями, приподнимается на кровати и оказываясь в сидячем положении, вертит головой по сторонам, останавливаясь взглядом на пергаменте, небрежно лежащем на её тумбочке. Чем ещё можно было заняться в периоде отсутствия сна, когда на повестке дня сообщение не одной семье о том, что Блэйк Маккензи был отправлен под арест? Осторожно она стягивает бумагу с тумбочки, подхватывая планирующее сбежать с корабля перо и с напряжением в глазах просматривает написанный в ночи черновик.
[indent]Погружаясь в прочтение, а затем и корректировку при мраке комнаты настолько, что не сразу слышит голос Алистэра снизу, Мэри поднимает голову в моменте явно повышенного голоса волшебника: не похоже, что имя Дэви вообще проскакивало в его предложении, что уж говорить о очевидно неподходящего для этого ситуации тона.
[indent]— Эл, ты чего? Что-то случилось? — громко спрашивает Маккензи, отбрасывая листок в сторону и спуская ноги на пол. Она ожидает чего угодно, но родной голос не отвечает ей, зато сквозь стены и пол, по свободным пространствам она слышит кое-что другое, отчего кровь её стынет в жилах. 
[indent]Они кричали так много в детстве, что впору шутить о больном горле даже сейчас. Пройдут года, а в Маккензи знает: окажись две сестры на разных берегах своих мнений, и обе они решат донести свою правду друг до друга чего бы им этого не стоило. Давно волшебницы перестали драться: к чему битва на кулаках, если та ничего не докажет. И там, где другие должны были радоваться взрослению двух сестер, Мэри с грустью осознавала, что скучала по этому; драки и безумства не беспокоили её и действительно без них жизнь стала многим лучше. Но она перестала вызвать в Остаре вообще что-либо. Честно говоря, она даже не была уверена, что сестра считала её... сестрой.
[indent]Мэрилин уже оказывается у порога их спальни, когда обернувшись, чертыхается и аккуратно семеня обратно, перехватывает в руки волшебную палочку в надежде, что та ей не пригодится. Честно говоря, Мэри и не была уверена, в чём, но заметно ощутила себя увереннее с ней в руках, заведя её за спину. Она практически не дышит, чувствуя, как трещит её сердце по швам от доносящихся до её ушей вопросов Алистэра. Остара Рослин сошла с ума, решив обвинить его в убийстве Роя? Стоило предположить, что безумство старшей сестры не остановиться на том, чтобы оскорбить отца за написанное им завещание и всё равно в её сердце теплилась надежда.
[indent]Зря.
[indent]— Нет, ты... — открывшаяся ей картина направленного винтовального ружья прямо в её мужа заставляет Маккензи почувствовать уходящее в сердце пятки, и вместо аккуратных шагов затоптать по лестнице на последних ступенях активнее. Пусть лучше она. Пускай Остара отвлечётся, пусть Эл сдвинется с места, и если и будет нажат курок, в него не попадёт. Мэри слишком далеко чтобы столкнуть её, – она даже успевает проклясть себя за отсутствие такой же винтовки в руках – слишком медлительна, чтобы сбить Тару с ног заклинанием без страха, что та успеет выстрелить, — Остара! Тара, я клянусь он говорит правду, — Мэрилин не кричит, задирает ладонь в воздухе, чтобы взгляд Маккензи старшей был переведён на Мэрилин. Она смотрит на неё напугало, с широко раскрытыми глазами, продолжая двигаться, как ей кажется, по миллиметру. Ей хочется оказаться не рядом, а вместо Алистэра.
[indent]Ей хочется дать ему быть в безопасности.
[indent]Он просто не может умереть!
[indent]— Помнишь папа пел нам, пел тебе, Тара, — девушке приходится собраться со всеми силами, чтобы отвести взгляд от лица волшебника, сосредотачиваясь на своей беременной сестре. Она ведь ждёт ребёнка, верно? Как не ей знать, понимать, что такое – потеря самого родного человека на свете? На грани ощущения бессилия, внезапно Мэри начинает... напевать до боли знакомую с детства каждому из них мелодию. Их отец не был музыкантом, и всё равно вложил в сердцах детей любовь к некоторым произведениям через свой голос. волшебница помнила их до сих пор; не только тексты, но и его голос, зная, что на самом деле вкладывал Рой Маккензи каждый раз, когда пел, — You'll never know, Dear, how much I love you. Please don't take my sunshine away. Мы – твоя семья. Ты не...
[indent]Она не договаривает, только и успевает, что задержать дыхание в секунде, длящейся всю жизнь. Остара напрягает руку, которой держала ствол, и Мэри практически видит, как злость полностью поглощает старшую сестру и практически слышит спущенный курок, следом за которым звучит выстрел. Мир замирает вместе с ними.
[indent]На шумном вдохе Остара Рослин Маккензи уводит винтовку в сторону от кузена, оставляя того в живых.
— Акцио ружье, — стоит только заприметить, что опасность миновала, Мэри шепчет заклинание себе под нос, более не решаясь смотреть на возможное повторение истории за короткую секунду. Вместе с этим Маккензи, наконец, позволяет сердцу биться дальше, пусть и в безумном ритме, припадая телом к стене. Она делает вдох и выдох, сжимая холодный металл в руках. Следом – доведённое до автоматизма действие: пару нажатий, и с со стуком в её ладони оказывается пара патронов, и пряча их в карман, смело откладывает оружие в сторону. Спасены.
[indent]Мэри делает шаг, другой, и не обращая внимание на свою сестру, не останавливается до того момента, пока не оказывается возле Алистэра, крепко охватывая мага обеими руками. Теперь ей совсем не страшно: если Остара вдруг решит напасть со спины, по крайней мере, ей придётся постараться, чтобы сделать что-то с Маккензи; ни за кого она не волновалась так сильно, никого не боялась потерять, словно умрёт вместе с ним одновременно, как Эла.
[indent]— Святой Салэм! Эл, я... Я так боялась потерять тебя. Никогда, никогда не хочу, чтобы это произошло. Я просто не простила бы себя, если бы ты... — как можно скорее Мэрилин испуганно отправляет появляющиеся несуществующие воспоминания и разыгравшиеся от воображения картины на морское дно; она лишь посильнее стягивает ладони за его спиной, но совсем на короткое мгновение, но наскоро отпадает и касаясь его груди и живота одним взглядом спрашивает: «Ты в порядке?»
[indent]Ведь в себе она совсем не уверена, и более того, Мэрилин даже не была уверена в том, что готова посмотреть своей сестре в лицо когда-либо ещё без мысли о том, что она хотела лишить жизни как его, так и её; потому что иначе быть не могло. Больше всего на свете она хотела остаться наедине с Элом, подальше от всех этих проблем. Хватит с неё мёртвых родителей, дядей-убийц, сестры, которая решает, что оставаясь в своём уме и здравии, может ворваться в дом к родной крови и наставить на ту винтовку. Нервным движением Маккензи смахивает с уголков глаз появляющиеся слёзы. Она не будет выглядеть слабой, чтобы Остара не попыталась провернуть ещё. Пусть видит – так просто ей не победить их.

Подпись автора

Lord, I ' m  o n l y  h u m a n
I'm tired and I wanna go home

save my soul

[indent]Сумасшедшими казались те люди, которые не уставали от бесконечных событий, просачивающихся в их досуг каждый день. Время от времени она смотрела с такими мыслями и на Алистэра, с лёгкостью разбирающегося с любыми насущными проблемами, будь то домашний быт или что-то, пахнущее глобализмом. Мэри не успевала сделать и вздоха после вытягивания себя из дыры, как очередным шагом она попадала вовсе не на твёрдую поверхность дороги, а в болота или зыбучие пески, утягивающие её обратно. Благо, что в течение этих месяцев она работала на то, чтобы и окончание года, а значит, распределение нового бюджета, и изменение состава руководителей в связи как со смертью её отца так и с знанием, что произошло, – сюрприз-сюрприз! – поэтому к началу апреля буря начинала медленно, но уверено затихать. Впрочем, кое-где всё равно происходили буйные всплески идущего не по плану, вызывающие у Маккензи явную головную боль.
[indent]Ей всегда было интересно, что думали о ней её коллеги? Те самые взрослые мужчины, сидевшие ранее за столом с Роем, а теперь видевшие на его замене какую-то девчонку, годившуюся им в дочери. Выпустившаяся, по их меркам, со школы только вчера, ещё никому не мать, с опытом размер которой еле-еле больше, чем дырка от пончика. Теперь хотя бы жена – Мэрилин хмыкает, устало крутясь в гардеробной, раздражённо складывая в воздухе их с волшебником одежду. Футболки были совсем не виноваты, тем более, Алистэр тут был не причём. Однако причины для раздражения у неё были! Только что она получила очередной отказ в дальнейшей работе главы департамента коммуникаций – того самого, у руля которого стояла с лёгкой руки родителя – и после чего? Пусть не первой – а чтобы не было, надо работать лучше? – критики в его сторону, но разве не по делу? Отчёт о проделанной работе в подготовке к ежегодному ритуалу награждения работников говорил сам за себя, точно также, как и отсутствие решения проблемы выставивших одну ногу за дверь их ко компании Келли и их фирмы – не ей стоит говорить о важности этого партнёра! Даже Маккензи, не являющаяся преданной фанаткой своего дела, держала отдел в лучшем виде.
[indent]А, ну и конечно, деньги. Мэри нахмурила брови, качнув недовольно головой из стороны в сторону. Теперь, когда вокруг их фамилии творился хаос, каждый, кому не лень пытался доказать ей, что эта должность стоила дороже, учитывая необходимость поддерживать связи и с газетами. Маккензи была бы не прочь поднять ставку; только предпочитала видеть, почему она это делает. Девушка вздыхает, закрывая глаза. Обещала сама себе, что постарается меньше думать о работе, находясь дома, и всё равно до сих пор привычка, взятая ещё с времени кропления над чертежами у себя в комнате, так никуда и не делась.
[indent]Всё же есть кое-что, что было способно отвлечь Маккензи от собственных мыслей; девушка дёргает головой в сторону двери, уже делая шаг в сторону шума, — Эл? — его голос казалось бы должен был успокоить волшебницу, но она не намеревается останавливаться, так и продолжая сжимать в ладони волшебную палочку, не обратив внимание на свалившуюся на пол несложенный пиджак за её спиной.
[indent]Она старается не придумывать себе того, чего нет, пусть иногда слыша, нет, видя образ Остары Маккензи, стоящей в их малой гостиной, направляющей ружье на её мужа. А ведь даже если не она, разве это первый раз, когда они были под прицелом, даже если метафорическом? Чего только стоило Алистэру его работа и люди, считающие своим долгом доказать журналисту своё мнение не словом, а кулаком. Она заходит в кабинет и не увидев никакой проблемы, кроме как растекающихся на полу чернил и сваленных документов, позволяет себе выдохнуть, дёрнув уголками губ и в ответ:
[indent]— Крикни, что я в порядке, ты бы тоже не пошёл проверять, не нужна ли мне помощь? — её голос звучит без укора: даже если тот скажет: «нет», Мэрилин не будет журить волшебника за отсутствие желание узнать, не умерла ли его жена под весом утюга. Вся её вспыльчивость удивительным образом самоликвидировалась: Маккензи почти всегда влиял на неё положительно, переключая внимание девушки на себя, позволяя ей отодвинуть дилеммы молодой головы в сторону. Тем более, что было ради чего.
[indent]Более не оставаясь стоять в дверном проёме, Мэри с сожалением устремляет свой взгляд на мага, чувствуя, как начинает разгораться внутреннее недовольство на газету, которая в очередной раз подводила его. Подводила его после всего, что он для них сделал! Любая статья, написанная Алистэром была на вес золота и мало кого оставляла равнодушным, а что теперь? Только из-за внутренних – это нельзя было считать плюсом, но хоть фактом – семейных проблем, никаким образом не касающихся всех остальных, ему не дают работать: разве это не свинство? Не ущемление прав человека?
[indent]Она дрогнула от стука его кулаков, но тут же качнула головой из стороны в сторону: меньшее, на что можно было рассчитывать в виде выходящей реакции на такую ситуацию. Волшебница делает несколько шагов в его сторону, но останавливается, чтобы поднять шуршащий под ногами пергамент.
[indent]— И правильно, нечего проверять положенный, между прочим тобой, пол на прочность, — негромко и мягко произносит волшебница, — В нашей семье есть другие методы, как выпускать пар, — пробегая взглядом по его черновику, она возвращает тот обратно на стол, следуя правилу не читать, пока не позовут, — Я знаю, что ты делаешь, — замечает Мэри, осторожно наклонившись к столу, и перегибаясь через волшебника, стягивает несколько салфеток, лёгким движением кладя их поверх чернил на полу, тем самым, приступая к первому шагу по избавления поверхности от пятна, — Ты ведь понимаешь, что любая проблема, о которой ты думаешь – главная?
[indent]Она знала, о чём он говорил, и всё равно не стала бы соглашаться; Мэри всё ждала момента, когда на целый водоворот проблем, которые преследуют их на протяжении уже несколько месяцев, не просто растворится, но и они сами смогут смотреть на это... Мэри хмыкает себе под нос: улыбкой? Ни в одной из Вселенных она не может представить, как наставившая на Алистэра ружье Остара превращается в шутку. Ох уж эти Маккензи, совсем не умеют спорить! А тот факт, что не далее, как несколько недель назад волшебник и вовсе находился под арестом, потому что собственный отец решил утащить того на дно вслед за собой?
[indent]От воспоминаний о попытках вызволения мужа из тюрьмы, граничащими с повторением взлома замка при помощи дробовика отнюдь не семейной фирмы, по спине Мэри пробегает жар. Она знала, что у них нет ничего против него, и сам Эл повторил несколько раз, что это всего лишь проверки достоверности информации; но разве это помогает не накручивать? Позволяет отпустить мысль, что любой, кто имел определенные способности и ненавидел их семью, смог бы обернуть ситуацию против них?

however hard it is to resist, baby
y e a h , you gotta know this thing, it won't last
and I'll remind you that the troubles that haunt you lately
soon they will just be memories in the past

[indent]Прежде, чем на её лице отобразится отложенное в дальний угол негодование, – и это мягко сказано – она присаживается на самый край его стола, склонившись в попытке словить его взгляд, дёргая уголками губ:
[indent]— Но тебе действительно не стоит переживать о доходе в случае, если всё окажется совсем плохо, — Маккензи оставляет шутку о возможной выдачи долга с её рук до лучших времён, пока не увидит просвет на его лице, серьёзно произнося: — Нет уж. Если писать, то или от своего имени или от псевдонима, который по итогу никто не сможет присвоить себе. Люди, которые не могут мыслить как ты не достойны того, чтобы присуждать себе твои статьи. Ни за какие деньги! — в отличие от волшебника, хлопает она скорее театрально по столешнице ладонью, а не со злости, но в глазах её можно смело прочитать: если бы именно такое решение, особенно с мотивацией сбалансировать процент сбережений их семьи, пришло Элу в голову, она была бы первой в рядах, кто бы его от этой затеи отговаривал.
[indent]— Тем более и ты, извини, но несмотря на возраст, довольно старомоден и не похоже, что готов предать тех, кому «служишь». — просвещал тех, кто не был сведущ. Сама Мэрилин каждый раз черпала много мыслей из его статей, прося объяснить ей вещи, о которых прежде она могла даже не задумываться! Таких как Алистэр было мало и слепота «Призрака» от этого злила ещё сильнее! — Мне так жаль, что тебе приходится проходить через это! Я знаю, что не слишком помогаю, — виновато улыбается волшебница, протягивая ладонь к его плечу, аккуратно разгладив складки на его майке, вздыхая, — Но тут просто нельзя сдаваться. По крайней мере, не фразой: «Это бесполезно», — как минимум, чтобы не показать задетые чувства. Пусть знают, что теряют.
[indent]Мэрилин задумчиво прикусывает губу, опуская свой взгляд ниже. Каждый раз она думала: почему они? Одно за другим, проблемы накатывались на них, словно пытались проверить их силу, возможности, а главное, стойкость. Наверное, не обернись мир вокруг них, смерть родителя до сих пор прорезала бы глубокую рану в её сердце, но к весне... всё это казалось чем-то далёким, практически невозможным, показывающий своё существование рядом с ними только оставленными последствиями. [float=left][/float]
[indent]Подумать только, нападения сестры на них – Маккензи сдавливает пальцы между собой чуть сильнее, хмуря брови от воспоминания, правда, тут же смягчаясь взглядом от тёплого ощущения присутствия Алистэра и его клятвы, без которой она и так знала, что он был готов сделать ради неё. И до? Выбор-то был огромен.
— Только что узнала, что очередной кандидат на роль главы коммуникаций канул в лету, — слегка склоняя голову в бок, с заметной усталостью в голосе произносит Мэри, — Договор с Келли на волоске от провала, грядут и недовольства за очередной халатности со стороны начальства – меня в первую очередь, потому что кто ещё здесь не может за всем уследить – из-за возможного переноса традиционного награждения департаментов и работников внутри. Отец и без того урезал это событие в прошлом году с сокращением бюджета, — хмыкнув, Маккензи подняла голову к потолку, цокнув языком: в том году в мире происходил какой-то хаос с возрождением людей и запретами на поездки, не приходится удивляться, что силы были брошены совсем на другое, — Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, но, — Мэри неуверенно пожимает плечами.
[indent]Как бы она не хотела разорваться, ну как это было возможно? Ей и без того было больно от мысли, что в такой трудный час, когда семье нужен был лидер, когда Элу нужна была жена, она то и дело просиживала свою задницу в кресле компании, разгребая череду бесконечных неподписанных бумаг и до сих пор непроговоренных перед лицами важных людей речей. К тому же теперь, когда не только внутри клана – до сих пор с комом в горле она вспоминает, как стояла перед всеми этими людьми, неуверенная в том, что годиться для того, чтобы поставить себя хотя бы на полступени выше их – было известно, кто именно был виноват в смерте Роя, люди говорили, и их нужно было переубеждать; пожалуй, сейчас стоило поблагодарить отца за потраченные два года работы в коммуникационном отделе: Мэри не любила говорить, но умела.
[indent]— Если я начну задерживаться до позднего вечера, знай, что винить во всём можно меня и моё неумение подбирать правильных на должности людей, и, пожалуй, этого хмыря, — она усмехается себе под нос, косо посмотрев на волшебника. В голове её было две мысли: она всегда умела положить голову на плаху тогда, когда видела на то причины! Только кто сказал, что ей не хотелось почувствовать сочувствие со стороны важного ей человека? Вторая же... нет. Мэрилин прикусывает язык прежде, чем вообще заговаривает об этом, — Потребовал от меня денег только потому, что работает у Маккензи. Работал ли вообще хочется заметить, учитывая, что даже не попытался исправить ошибки, на которые я указала! Честное слово, иногда мне кажется, что или люди вокруг меня слишком ленивы или это я слишком требовательна, — Маккензи возмущается, но без привычного для этого дома топтания ногами.
[indent]Ей хочется показать: её проблемы имеют место быть точно также, как и волшебника, и ему ли не знать, что с этим она боролась, поначалу не слишком охотно делясь всем подряд. Нет ничего такого, о чём им не стоило бы произносить вслух, учитывая, сколько всего ложилось на их плечи каждый день. Если он хочет говорить о работе, она будет внимательно выслушивать его, и пусть она не всегда способна дать ему какой-то совет сейчас, кто знает, может получится в любой другой раз? Если же не о статьях, а чём-то находящемся глубже, спрятанное в самые потайные ящики его души: Мэри здесь. Она знает его достаточно хорошо, чтобы не пугаться фраз о выхваченных из стола револьверов для самосудов, которым никогда не суждено случиться или увидеть любую другую боль, которую маг, будто по старой привычке, прятал глубоко в себя, то ли в страхе показаться слабым, то ли из-за нежелания быть уязвимым.
[indent]Никогда в её жизни не было человека, с которым ей хотелось быть рядом так отчаянно, заступаясь по поводу и без. Маккензи чувствовала как выросла, возможно, не в том направлении, которое требовало от неё общество, компания, а может и члены семьи, но с Алистэром и в отношениях между ними? Однозначно.

Подпись автора

Lord, I ' m  o n l y  h u m a n
I'm tired and I wanna go home

save my soul

[indent]Злиться Мэрилин умела, а кто-нибудь, она уверена, был способен пошутить и о том, что и вовсе любила. В выражении эмоций, негативной включительно, она не видела никакой проблемы: не могла, учитывая, что сдерживаться толком не могла, когда приходился такой момент. Да и то! Маккензи искренне считала, что за несколько лет, не говоря уже о школьном времени, научилась держать себя в руках, пусть и подтвердить это мог только Алистэр.
[indent]Конечно, это не означало, что наблюдать за расстройством волшебника от его ситуации было просто. Пожалуй, только необходимость поддержать его здесь и сейчас останавливало саму Мэри подскочить на месте и вырваться за пределы их домашнего уюта, найти директора газетки и настучать тому по балде; думаете, она не была способна? Ей казалось, что для своих лет Макккензи доказала, что иногда агрессия работала не против неё, а вместе с ней.
[indent]Смотря сейчас на него она негромко усмехается себе под нос, еле заметно качнув головой. Ему вечно приходилось выслушивать её громкие высказывания, делая пару шагов в сторону от резких телодвижений – глядишь, не заметит, как заденет и его самого во время своих эмоциональных рассказов об очередном неугодном работнике, делающем всё не так, как ей надо. Она попросту не могла на него злиться: за что? За то, что дал вволю эмоциям? Какой плохой, бить его прикладом ружья. В таком случае саму Мэри стоило давно отправить на бойню.
[indent]С тяжелым сердцем она смотрела на Эла, особенно тогда, когда даже после слов поддержки лучше никому не стало. Она вздыхает, сжимая свои ладошки вместе, опуская к ним взгляд. Ему всегда было намного проще найти ключик к тому, как успокоить её и что сказать, чтобы остудить пыл девушки. Ей? Всегда будет казаться, что она сделала недостаточно, чтобы показать свою поддержку.
[indent]— Подождите, мистер, — останавливает она волшебника, задирая ладонь, — Если твоим главным желанием остаётся падать на пол и бить ладонями об него – тут я не против, дай волю эмоциям, — Мэри тянется к его ладони и аккуратно сжимая его пальцы своими, вдумчиво, будто произнеси она эти слова как-то иначе и он воспримет их по-другому, по-теплому добавляет: — Всё будет в порядке, не волнуйся.
[indent]У неё не было подтверждений на бумаге, никто не раскладывал ей магические карты на столе и Алистэр из будущего не скакал во времени, чтобы дать ей ответ. Ей хватало взгляда на Эла, знаний того, каким образом он решал не только свои, но и семейные проблемы, и она не сомневалась, что волшебник найдёт выход, а девушке напротив только и останется, что поддерживать его со стороны. Он сколько угодно мог сетовать на то, что был недостаточно достойным или любую другую глупость, – то, может, не произносилось вслух, но слишком ярко читалось в его глазах – однако Мэри не согласиться с ним, подставь к её лицу даже винтовку.
[indent]Она невесело дёргает уголками губ, поджимая те в тонкую полоску. Главное, чтобы это не входило в привычку их родственников.
[indent]Однообразие рабочих проблем утомляло Мэрилин и временами она возвращалась мыслями к тем временам, когда кропотливый труд на нижних этажах цехового комплекса менялся день ото дня, не давая ей расслабиться и заскучать. Сейчас она тоже не скучала, но не могла не почувствовать, что вырваться из петли одинаковых пачек документов на её столе, бесконечных разговоров с требующими аудиенции или попросту долгих обходов и проверок, но не тех, где она может быть полезной: теперь люди боялись ей, и редко кто делал шаг вперёд, со всей честностью объясняясь или показывая ошибки, даже базово, в чертежах не страшась, что страшная Мэри всех уволит. Каждый вечер перед Маккензи стоял выбор, вдаваться в подробности пролетевшего незаметно дня или нет перед мужем, и всё чаще она замечала, насколько утомляюще звучала даже для самой себя.
[indent]Даже сейчас его, вроде как, совсем незаметная для других фраза была ощутимым уколом вины под ребро девушки. Ей не хотелось оправдываться: да, она делала это ради общего дела, но разве это причины возвращаться домой с опозданием на постоянной основе? Ведьма знала, что Эл не хотел наступать на больное, и всё равно оказалась задетой. Она тихонько вздыхает, отводя взгляд от него в сторону, досчитывая до трёх, чтобы задаваться никому ненужными вопросами вслух, вместо это произнося:
[indent]— С каждым днём я всё больше начинаю бояться, что это действительно правда.
[indent]Мэрилин ничего не остаётся, как поджать губы вместе с его следующей фразой сильнее, коротко кивнув головой, поднимая руки и складывая их на груди. Он был прав: наличие судебного дела, в котором фигурировал и бывший глава компании, и их близкий родственник, не говоря уже о совсем недавнем случае с террористическим актом в английской больнице явно никому не был на руку. Маккензи правда понимала, что было в головах этих людей: будь она на их месте, требовала бы тоже самое; только, к их сожалению, находилась она, всё же, по другую сторону баррикад. Мэри одной ногой вновь оказывается сознанием в своих замусоленных на тему отсутствия необходимого ей кандидата на важном посту, однако вовремя бросает взгляд на Маккензи.
[indent]Он что-то придумал и будь она проклята, если ошибется.
[indent]Задаваться вопросом вслух девушка, впрочем, не успевает: не удивительно, Эл всегда не только думал, но и говорил быстрее, чем в Мэрилин вообще успевала прокрутить свои полумёртвые шестеренки в голове. Правда учитывая его манеру общения, ответы, а точнее сгенерированный в его голове вариант будущих событий, ей никто не вложит так быстро, как хотелось бы. Мэри нетерпеливо переступает с ноги на ногу, опираясь ладонями о край стола:
[indent]— Ну, уже точно не сможет, — подмечает волшебница, мотнув головой в искреннем непонимании происходящего. Маккензи думает, что следующие слова ей помогут, но её муж отчаянно продолжает мыслительный процесс договоренности и подтверждения про себя – ей не нужно было залезать магу в голову, чтобы прочитать это в искрящихся голубых глазах. Иногда она думала: как часто Алистэр передумывал и отказывался от своего плана? Как о многом умалчивал и сколько вещей попросту не доходили до того, чтобы быть озвученными?
[indent]— Пожалуйста, если ты продолжишь быть таким загадочным, мне придётся поднять на тебя волшебную палочку, — она шутит, – легилементом Маккензи была явно не лучшим, если вообще была готова причислить себя к способным на такое ведьмам – но в каждой шутке есть доля правды, а её волшебная палочка лежала на столе не то, чтобы очень далеко. Она уже наклоняет голову вперёд, а то и готовится выпустить из рук столешницу, чтобы стянуть его щёки пальцами, крича в лицо: «Не томи!»
[indent]Неожиданно бомба замедленного действия взрывается. Глаза Мэри широко раскрываются: он предлагает ей что?
[indent]Прошло без пяти минут семь лет с их большой ссоры, которая во многом заставила пересмотреть взгляд на их отношения. Из-за отсутствия желания слышать, когда от неё просили услышать, Алистэр сорвался на другой конец света, лишь бы не видеть кузину и, в принципе, удачно справлялся с этим на протяжении целого года. Она пыталась жить дальше, но сорвала бы, если бы сказала, что её жизнь совсем не изменилась без родного Доркаса в периметре своего личного пространства. После их долгожданной встречи и протягивания белого флага, – все ещё в основном со стороны Эла, несмотря на давнейшее смирение, что она была не права в первую очередь – тем вечером Мэрилин зареклась когда-либо поднимать тему возможных будущих предложений в качестве работника корпорации Алистэру. Не потому, что считала его недостаточно достойным любой из должностей – ей ли не знать, что он был способен переплюнуть её саму, не моргнув глазом? – или была обижена до сих пор на слова о проклятье, которое теперь она должна была нести на своих плечах вместе с наличием главного кабинета директора.
[indent]Маккензи считала, что не имеет права ни коим образом ограничивать его свободу; если однажды он среагировал так... кто знает, какой неудачный момент бы она выбрала, чтобы сделать это снова.
[indent]Однако табу, возложенное Мэрилин на предложение о работе распространялось только на то, чтобы озвучить эту мысль вслух. Не один раз она наблюдала за тем, с какой легкостью он приходил к решению проблем, с которыми она возвращалась домой и нудила ему на ухо. То были и времена, когда отец был жив, и сейчас, когда департаменты то и дело подводили её, и в первую очередь, отдел коммуникаций. Что логично: словно брошенный в море плот, который так и не может прибиться к берегу или быть найденный спасителем.
[indent]Волшебник замолкает также неожиданно, как и начал тараторить ей целый монолог мгновением ранее. Маккензи не смотрит на него ни с испугом, ни с недовольством, как эта мысль вообще пришла к нему в голову; она знает, что пройдёт ещё секунда и радость, которую девушка испытывает за его слова уже будет не остановить. Мэри поднимает на него взгляд и серьёзно произносит:
[indent]— Я знаю, что ты бы не предлагал, если бы не взвесил это решение, пусть и не тратя на это много времени, — явно намекая на активный, но по её меркам, короткий мыслительный процесс минутами ранее, она продолжает говорить, — Но ты действительно уверен в том, что хочешь этого?
[indent]Последнее, что ей хотелось, чтобы волшебник шёл на жертвы ради неё! Да, они клялись друг другу делить всё в печали и радости, но это не означало, что Мэри рвалась скидывать ему на голову рояль, лишь бы снизить уровень давления на её саму. И всё же, не думать об этой возможности, как о везении? Конечно она знала его! Видела, как он трудится не только над статьями, но и помогает ей, не говоря о том, что потенциально является хранителем такого склада информации о МАМС, что вполне способен встать на одну ступень вместе с девушкой, а устрой они между собой блиц-раунд, возможно заберёт и главный приз.
[indent]— Я так боялась, — она смято улыбается, перехватив локоть своими пальцами, опуская голову на мгновение к полу, а затем чуть приподнимая подбородок, смотрит на него исподлобья, — На протяжении всего этого времени боялась не то, чтобы сказать, а даже намекнуть, что двери семейной компании для тебя всегда открыты. Да и зачем, — Маккензи опускает плечи на выдохе. Она ведь искренне верила в его талантливость к писательству, видела, насколько поднимающие им вопросы в статьях задевали общественность и прекрасно понимала: Алистэр далеко пойдёт, если продолжит. Тем больше она злилась, что этого ему попросту не позволяли сделать!
[indent]— Даже если бы я не хотела, а я просто не могу представить такую Вселенную, я бы не смогла отказать тебе. Ты ведь... ты ведь понимаешь, что, — она неожиданно усмехается, когда понимает, какие безумные идеи для принятия на работу он ей предложил:
[indent]— Послать досье совой? Кому? И что, ты хочешь сказать, что увидь твоё имя на корке, наш персональный работник не только не пропустит тебя по собеседованию выше, но и отмахнётся от твоей папки, как будто ты ошибся адресом? Мерлин, ты, — легонько отталкиваясь от стола, делая небольшой шаг в сторону Алистэра, она задирает ладони к его лицу и прижимает их к щекам, — Прав. Звучит безумно. Если тебе действительно хочется проходить весь процесс от и до, по итогу собеседуясь со мной – я не буду тебя ограничивать, удиви меня. — несколько раз девушка кивает, заметно светлея лицом, – она не может поверить в происходящее! – а на губах её появляется ехидная улыбка. Держится та недолго, прежде, чем Мэри мягко добавляет:
[indent]— А если нет... ты знаешь все процедуры, и мы можем устроить официально тебя хоть завтра с утра – вот что я думаю. — опуская пальцы к его плечам, она смотрит на него с благодарностью и надеждой, которую стала терять за несколько месяцев бесконечной работы. Конечно Мэри знала риски, на которые шла, прекрасно понимала, что их ожидает новая волна слухов и заголовков, как и отсутствие опыта у Маккензи работы с целым департаментом под своим командованием.
[indent]Однако кто не рискует, тот не пьёт эльфийское вино, верно? У неё было миллион примеров вероятностей провалов, и вот она здесь, всё ещё на плаву, а теперь точно не планировала уходить на дно. Не с Алистэром, стоящим с ней плечом к плечу.
[indent]— Точно? — вырывается совсем тихо из её груди с волнительной улыбкой на её губах. Она не обидится, если нет, и поймёт, если обдумав всё лишнюю секунду, волшебник сделает шаг назад.
[indent]Она никогда не будет ставить свои цели и желания выше, чем Алистэра. Никогда не поставит себя выше, чем своего любимого.

Подпись автора

Lord, I ' m  o n l y  h u m a n
I'm tired and I wanna go home

save my soul