[indent]Очевидная вещь: защита не бывает односторонней и всё равно Янссен готов поспорить, что помнил, каково это — находиться в однобоких отношениях. Разумеется волшебник не пытается грести под одну гребёнку, не предоставляя других вариантов, но едва заметно морщится, тяжело вздыхая. Казалось бы, простая истина, но даже о такой простой вещи можно было с лёгкостью забыть. И ведь дело далеко не в нежелании никого беспокоить: не ожидая подмоги с другой стороны, никогда не будешь разочарован, что не получишь её. Матиасу большую часть времени приходилось полагаться на себя, а после... что же, толку советовать и предлагать варианты тому, кто вечно от них отказывался? Это было одновременно и даром, и проклятием.
[indent]Волшебник понимающе кивает головой. В конце концов, он не мог ей запрещать — ей-то запретишь — да и не хотел. Вместо того, чтобы пытаться отбрыкаться от этого, мужчина смотрит на это совсем с другой стороны. Защитить его — только от этой мысли и её искреннего желания обезопасить его жизнь на душе становится теплее, а на губах появляется искренняя улыбка. Это сродни той крупице внимательности, когда не спрашивая тебе приносят кружку горячего чая или накидывают мягкий плед на плечи, помня о сквозняке из окошка напротив рабочего стола. Ты не просил, но о тебе всё равно вспомнили. А теперь это нужно умножить на десятки, а то и сотни, чтобы достигнуть уровня сделанного Амели Розье.
[indent]Поэтому он не раздумывает долго, говоря всё, как есть, тем более, не в первый раз произнося заветные три слова. Матиас не успевает остановить проскакивающую в голове мысль, но тут же отмахивается от неё, как от назойливой мухи: ну и что, что волшебник до сих пор не слышал этого в ответ? В конце концов, она доказывала другим образом, что мужчин был ей не безразличен. Ему хочется оставить при себе эти тёмные размышления, будто они были плохими и недостойными быть озвученными вслух. Это говорил в нём обиженный на всех ребёнок, которому не хватало не столько внимания, сколько любви и последнее, что хотелось Янссену сейчас — это перекладывать на неё свои внутренние травмы, не стоящие даже выеденного яйца.
[indent]Какого же его удивление, что не ожидая услышать ничего в ответ, маг получает именно это? Его брови ползут вверх, а сам Матиас не в силах справиться с удивлённым взглядом. Любит? Всё это время он даже не замечал, а то и вовсе запрещал думать об этом — себе дороже, если не хотелось найти себя опустошенным на дне бутылки. Однако теперь, когда простые, но такие чувственные слова оказываются на поверхности, маг чувствует явное облегчение. Как будто всё это время в нём действительно находилось что-то тёмное и только яркая вспышка смогла это изменить. Он хмыкает, возвращая к ней мягкий и наполненной теплотой взгляд: она ведь и была его светом.
[indent]Всё это время.
[indent]— Мне кажется иногда я забываю о том, что каждый хочет внести свой вклад в отношения и глупо кому-то что-то запрещать, — произносит он негромко, поглаживая её по мягкой щеке. Даже если никто и не запрещал, по итогу первое, что он сделал — явно не поддержал её начинания. Матиас грузно вздыхает, негромко усмехнувшись: это нормально, что на её «Я люблю тебя» — ему хочется повторить своё? Как будто и без того не было понятно, так откуда взялось рвение превратить в соревнование даже такую вещь? Искать ответ долго не приходится, ведь он лежал на поверхности. С каждым её словом, вложенным смыслом он понимал, насколько раз за разом у девушки получалось вытащить его на поверхность, вытягивая из пучин бестолковых переживаний. А главное, что теперь он был понят — это второй тугой ком, который пропадает для него практически незаметно, но без него ощутимо легче становится дышать.
[indent]— О нет, зачем ты это сделала — я... паршивец? — прежде, чем она дёрнется прочь, чтобы исполнить обещанное, он посмеивается себе под нос, качнув головой: он пошутил, — Знаю, что не хотела, — Матиас хотел верить, что всегда знал это, но просто не позволял себе перестать выставлять перед её лицом кирпич, который Розье ловко убирала, боясь заботы и близости, — Не бойся. Я рядом, — и не прозвучи вслух её следующая просьба, уже бы начал доказывать, кто на самом деле лучшее, произошедшее в жизни. Впрочем, ему остаётся это доказать другим методом и без стеснения Янссен сокращает последнее расстояние между ними за считанную долю секунды, не отпуская девушку так долго, насколько позволяют лёгкие.
[indent]Или он так думает? Перекладывая в моменте спину ей за спину, чтобы придержать девушку, он приоткрывает глаза и тут же замечает то, что не предполагал увидеть. Она... плакала? Его лицо в корне меняется, а всё нутро пропускает через себя волну беспокойства.
[indent]— Что-то случилось? — а он даже не знает, за что именно хвататься и поэтому смотрит на неё в ещё большей растерянности, зная: чтобы это ни было — волшебник сделает всё, что угодно. И всё же, Амели не прекращает удивлять его, объясняясь наипростейший причиной, отзывающейся в нём не менее сильным отголоскам, как слова о любви или желании сделать его счастливым. Вспоминая то, как пытался выплакать на её диване всё, что было на его душе, Матиас продолжая поглаживать её по голове и спине, произносит, явно не пытаясь остановить Амели. Чему она научила его — это не сдерживать слёзы, пытаясь оставить накопленное внутри себя, — И я никуда не денусь. Иди ко мне, — прижимая девушку к себе, он так и не прекращает напоминать о своём присутствии не только крепкими объятиями, но и осторожными поцелуями в макушку или перебирая пряди. Волшебник готов стоять так столько, сколько ей понадобиться, быть опорой, защищая её, как и обещал с самого начала. Она была такой хрупкой и маленькой; вместе с тишиной, которая воцаряется вокруг них, прерываемая только негромкими всхлипами девушки, Янссен ещё больше осознаёт, как много сил Амели тратит на своё окружение, не забывая, но откладывая собственную важность на более низкие уровни. Он негромко вздыхает, нахмурив брови и посмотрев в темноту своей квартиры. Стараясь как можно чётче запомнить этот миг, маг хочет верить, что больше не даст девушке делать что-либо в ущерб себе.
[indent]Потому с этим он и сам будет чувствовать себя многим счастливее.
[indent]Дёргая уголками губ, стоит девушке показать своё лицо, волшебник осторожно промахивает последние слёзы на её щеках рукавом свитера, но намного более резво реагирует на её просьбу, закопошившись. Предоставляя ей и полотенце, и проговаривая, что пользоваться она может всем, что попадётся под руку, остаётся он наедине со своими мыслями ненадолго: Амели оказывается на пороге ванной в обратном направлении довольно быстро. Матиас разве что успевает перечитать письмо, написанное Еленой, осторожно складывая его вновь по центру и убирая в рабочий ящик.
[indent]— Я и сам хотел предложить тебе это. Очень, — не лукавя, произносит бельгиец с уверенной улыбкой, чтобы не посеять в ней ни грамма сомнения. В обратной ситуации ей пришлось бы впустить его в свою квартиру — так просто избавиться от него сегодня мужчина бы Амели не дал, — Неужели? И что ты будешь с ней делать? — прищуриваясь, усмехается Матиас, тут же отмахиваясь рукой, беря направление на гардеробную, — Пойдём, подберём тебе что-нибудь не по размеру. Ну и задачку ты мне задала, — он хмыкает, — Ты ведь понимаешь, что можешь взять что угодно, верно? — Матиас слабо представлял, как с ревностью перехватывает какую-то из футболок, крича: «Не трогай, она моя!» Приобретенные самостоятельно вещи — это явно не то, за что он стал бы бороться да и не сказать, что среди доступного были какие-либо подарки: люди вокруг него предпочитали дарить, кажется, что угодно, кроме одежды.
[indent]Раскрывая один ящик за другим и перебирая майки и свитера пальцами, выбирая за неё «тот самый», он замирает только в тогда, когда девушка решает сделать это за него. По началу ему не кажется, словно в этом была какая-то особенность, однако стоит ему взглянуть на Розье и вопрос задаётся сам с собой:
[indent]— А почему он?
[indent]Янссен даже чувствует едва заметный укол совести — забыл! Так и думай о себе, как о главном романтике своего времени. С другой стороны, во многом это объяснялось тем, что ему не было дела до собственной персоны: тогда он старался остановить безумную женщину от попыток самоубиться в полёте домой. Он воспоминаний прошлого года его лицо трогает улыбка.
[indent]— Оставил бы и на завтрак, но кто-то выпрыгнул за пределы моего дома, как только встало солнце, — он щурится, закрывая за собой ящики, переводя на неё следом взгляд. Волшебник готов дать ей пространство — даже, если они уже переходили рубеж «что мы там не видели», не означало, что в нём убили всё джентельменство — и видимо за это получает достаточное доверие, чтобы быть вовлечённым в процесс переодевания. Он приподнимает бровь, оперевшись о шкаф не то, чтобы пытаясь спрятать свои глаза, попутно говоря:  — В таком случае, она — твоя. — И можно сколько угодно думать, что победитель здесь был один, Янссен с вами не согласиться: кому будет неприятно от того, что твоя девушка носит одежду не из-за отсутствия альтернатив, а из личных намерений?
[indent]Он наблюдает за её щепетильными действиями, переводя взгляд с девушки на её вещи. Он даже не пугается проскочившей мысли о том, что стоит освободить для неё пару полок: мало ли, она захочет оставаться в дальнейшем у него почаще? Матиас явно не был бы против точно так же, как тогда, в летнюю грозу предоставил ночлег для абсолютно незнакомому ему человеку. И где они теперь? А ведь если подумать, они знакомы не так давно, — он усмехается: ну технически! — но это идёт вразрез с его ощущениями.
[indent]Мужчина кивает ей головой, неспешно убирая упавшую к овалу её лица прядь волос за ухо, отвлекаясь от своей головы. Завтра. Им действительно было о чём поговорить — это правда, но они достаточно пережили за эти несколько дней и имели полное право на то, чтобы почувствовать себя простыми смертными без груза ответственности или беспокойства за плечами. Позволяя ей провести его в спальню, Янссен не выпускает её ладошки до самой постели.
[indent]— Правда? — стоит ей спросить и бельгиец действительно чувствует давящую на плечи усталость. На секунду он теряется, но улыбнувшись, с любопытством спрашивает: — И какие же?
[indent]Укладываясь на её колени, всё равно имея возможность приобнять девушку за талию в таком положении, он правда проиграет в борьбе со сном довольно быстро, чувствуя прикосновения девушки к своему затылку и макушке вместе с пробегающими мурашками по всему телу. Мужчина даже не находит в себе по итогу сил на диалог, хотя и делает первоначальные попытки, однако последнее, о чём он думает — это о ней, Амели Розье. Девушке, покорившей его сердце.

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

[indent]Впрочем и первое тоже. Честно говоря в первую секунду, стоит его сознанию обрести себя в реальности, Янссен даже думает о слишком хороших сновидений на его голову, но найдя её ладошку в полудрёме, уложенную на мягкую подушку, как вздыхает с очевидным облегчением — всё было наяву. И это явно придаёт ему сил не только открыть глаза, но и начать улыбаться с того мгновения, когда его взгляд врезается в её порыжевшую макушку. Мужчина осторожно, чтобы не разбудить её, подползает поближе, пропуская тяжелую руку под подушкой и накрывая её сверху оставшейся. Он намеренно не торопиться подняться как можно быстрее, попросту запрещая себе и наслаждаясь каждой секундой, не пытаясь свериться с часами. Волшебник не знает, сколько времени проходит, когда выныривает из дремоты второй раз, чувствуя едва ощутимые телодвижения под весом его руки.
[indent]— Доброе утро. Как тебе спалось? — его голос с едва слышной хрипотцой с тура, тихий, практически сходящийся на шепот. Он целует её в появившуюся в его поле зрения щёку, тут же закапываясь лицом в её волосы и утыкаясь в шею, не боясь прижать девушку к себе сильнее, раз та уже пробудилась. Впрочем, лежать так до бесконечности ему не позволяет совесть и выдохнув в неё вселенской тяжестью, Матиас приподнимается на локте, — Кофе? Сока? Завтрак? Завтрак в постель? И это не предложение, если что, — выслушивая пожелания, — мало ли, сегодня настроение было ни на то, ни на другое — мужчина отталкивается от перины более уверено, наказывая ей: — Моя очередь проявлять заботу с утра пораньше. Лежи здесь и не двигайся, — прежде, чем соскочить с кровати, он наскоро склоняется к ней, вновь целуя и не в силах устоять от шутки, добавляет: — Ладно, можно сдвинуться в туалет. Вдруг тебе очень надо, а я как деспот запрещаю всё самое святое.
[indent]Традиционно любой день Янссена начинался  с утра пораньше, особенно, если на календаре не обозначался рабочий день. В Бельгии у него было много дел по дому, которые не хотелось откладывать на более поздний срок, к тому же, кругом всё жило точно таким же расписанием: от крикливых петухов на участке по соседству до сходящихся перед домами компаний, отправляющихся в совместный поход на рынок. Он был из ответственных и сам: не пропускал завтраки, к обеду старался расквитаться с большинством дел, находил в выходной время и для саморазвития любого плана. Что, помимо того, что встречал он таковой в Англии, было другим сегодня? Правильно.
[indent]Он наскоро приводит в порядок себя и прежде, чем выйти из ванной, оставляет для Розье уже знакомый ей гостевой набор: учитывая, что временами Янссены находили его и здесь, не стоило сомневаться, что он был готов к непредвиденным ситуациям. Мужчина старается сделать всё, как можно тише, но всё равно не может сдержать весь кухонный шум, возвращаясь в спальню чуть больше, чем четверть часа с небольшого размера подносом, на котором ловко уместил тарелку с омлетом с грибами и посыпанной сверху ветчиной, нарезанными аккуратными ломтиками овощами, желаемым напитком и даже десертом: она ведь не подумала, что для человека, живущего своей страной, не будет чего-то традиционного в доме даже здесь? С едой для себя бельгиец постарался сильно меньше, прихватив оную с собой, держа в свободной руке.
[indent]— Я помню мама всегда запрещала нам есть в кровати, — он улыбается, дожидаясь, пока девушка примет сидячее положение и осторожно ставит поднос на её коленки, — И от этого ещё больше просыпалось желание нарушить все правила. Причём, не важно, в каком возрасте. Когда я стал делить комнату с Янником это вовсе начало доходить до абсурда. Хотя, — мужчина улыбается, на секунду предавшись старым воспоминаниям, — После того, как один из наших омлетов был уничтожен подушкой в попытках спрятать еду в последний момент, мы, право, чаще ели за столом. Вкусно? Как ты себя чувствуешь? — отвлекаясь от своей бестолковой истории на более насущные вопросы, Янссен дожидается, пока девушка попробует первой, прежде чем воткнуться вилкой в тарелку.
[indent]Вот о таком он думал очень давно: спокойном пробуждении без тревожностей, простых историй с утра пораньше, искренних улыбок. Мужчина не отводит от неё взгляда, скользя по давно изученному под разными ракурсами лицу, наслаждаясь этой теплой картинкой перед его глазами. Он хмыкает себе под нос, неожиданно вспоминая её вчерашние слова, задаваясь вопросом про себя: и кто ещё тут влюбленная школьница?

Подпись автора

кто-то ищет выгоду — мне незавидно
простите, но тут снизу вас не видно

всё, что вы сказали, — по барабану
я так живу — мне всё по фану

[indent]— Ты ведь понимаешь, что делаешь? — волшебник не сдерживается от громкой усмешки, тут же склонив голову вбок. Амели и до этого не была скупа на комплименты, а за последние несколько минут обмазала Янссена с ног до головы перечислением его основных умений. Он молчит совсем недолго, словно примеряя каждое словосочетание, если бы то было понравившейся рубашкой; как выбрать самое подходящее, если нравится каждая вещь перед глазами? — Но знаешь, — мужчина смотрит сквозь окно, где сквозь тучи пыталось прорваться по весеннему проснувшееся солнце, — Могу я сказать, что тебе придётся ещё потерпеть? Уж очень нравится мне это делать, — он лукаво улыбается, — Думаю, мне ещё есть чем тебя удивить. — И он бы пошутил о своих талантах всё портить, но как показалось самому Матиасу, эта фраза была бы совсем не к месту. По крайней мере, вряд ли бы она развеселила Амели так же, как и его.
[indent]Он вёл себя по-другому, говорил иначе и если до этого нерешённые проблемы — или придуманные самим же Матиасом — мешали ему показать то, каким волшебник мог быть на самом деле, то сейчас любые преграды отталкивались, словно непрочный картон на его пути. Если ей нравится кофе в постель по утрам и завтраки, одной улыбки девушки хватало бы для того, чтобы ему подняться. Янссен вдруг понял, что давно не ощущал этого чувства сполна — делать простые вещи от души потому, что тебе... хочется их делать. Потому что ты любишь человека, сидящего напротив и готов сделать всё благодаря вашей искренности друг к другу.
[indent]— Я рад, — перехватывая тарелку поудобнее и подтягивая к себе ноги с пола, Янссен расплывается в довольной улыбке, заметно расплавляя свои плечи. — Моя квартира и я к твоим услугам. Впрочем, — он хитро щурится, накалывая яйцо на вилку, — Только позови, мне не слишком принципиально, у кого из нас готовить. Или находиться, — маг останавливается зная, что может перечислять до бесконечности, что он может делать ещё, но не сомневается: Розье поняла бы его и без слов.
[indent]Её он слушает с большим удовольствием — это не меняется. Даже тогда, когда он стал позволять себе истории, давно осознав, что Амели вовсе не кажутся те безынтересными, слушать голос девушки волшебнику было приятнее. Выхватывать детали, которые если ему и были известны или которые тот мог себе представить, услышать с её перспективы.
[indent]Сначала громко усмехаясь, качая головой, а затем и вовсе разрываясь от громкого смеха, раскатом грома расходящимся по спальне, он несколько раз кивает, смахивая выступившие в уголках глаз слёзы:
[indent]— Да, понимаю о чём ты говоришь, — не затихая, он произносит, — В такие моменты я вижу Янссенов как... каких-то цыган: большое количество, с занозой в заднице, «кто первый встал — того и тапки», чуть ли не с конями и песнями. Я, например, на фоне половины кажусь не таким уж и, — он заметно пытается подобрать слово, но потом отмахивается, продолжив, — Безумным. Хотя, — он хмыкает, посмотрев на Розье, — Кого я обманываю.
[indent]Не сказать, что мужчина успел заполнить сознание девушки историями схожими с завёрнутыми завтраками в одеяло, но вряд ли в этом была необходимость: сказанного было достаточно, чтобы увидеть в глубине души спрятанного ребёнка. Ему нравилось понимать, что делясь с ней семейными историями, он не отпугнёт её, напротив, сотрёт границы придуманного образа для работы белого воротничка, кем Матиас хотел быть только для незнакомцев. Матиас тепло улыбается: хаос был знаком ему с детства и был привычен, — учитывая что часть оного сеял и сам Янссен — поэтому ему хотелось верить, что появись у него дети, мужчина смог бы воспитать их правильно. Коротко смотря на девушку, он усмехается своим мыслям, опуская взгляд в тарелку.
[indent]— Да, — кивая ей головой, соглашается мужчина. В последнее время он засыпал и просыпался с мыслями о делопроизводстве и работе, и факт, что они совсем не растеряли таланта находить темы для разговоров во всём остальном, не мог не радовать, — Главное, чтобы в нас не проснулся Стокгольмский синдром, — шутит Матиас, округляя на неё глаза. Матиас доедает быстрее, чем Розье, но очевидно не торопит её, перехватывая в руки горячую чашку кофе. Ему приходится отвести ту в сторону тогда, когда она пододвигается к нему ближе и целуя девушку в ответ, он не сдерживается от негромкого комментария, поправляя прядь рыжих волос у её лица, проведя пальцами по мягкой щеке:
[indent]— Может ещё что-нибудь? На такой бартер я согласен, — от одной мысли, что теперь маг может целовать Амели в любой удобный момент, на его губах вспыхивает яркая улыбка. Конечно, он не торопился выбегать из дома сегодня, наслаждаясь заслуженным выходным, но с куда большим удовольствием он представляет будущую неделю.
[indent]Допивая пробуждающий напиток и бодро поднимаясь на ноги, невзначай наблюдая за переодевающейся Розье, маг тянется за тарелками, на мгновение притормаживая, стоит девушке заговорить. На секунду мужчина даже сдвигает брови, не до конца понимая, о чём пойдёт речь и даже тогда, когда Розье говорит про преувеличение своих слов, не меняется в лице. Правда, с обозначением, что разговор пойдёт о членах его семьи становится легче — дышать в том числе — и он возвращается к своему занятию, между делом спрашивая:
[indent]— Который? — правда, ответ приходит сам с собой. Вряд ли она говорит о Сандерсе, даже если тот тоже успел побывать на театральной сцене. Он искренне удивляется, когда понимает, какую тему они затрагивали во время своей встречи. Янник чёртова задница Яннсен! Сколько раз Матиас просил его не лезть туда, куда его не просили, даже с благими намерениями? Опустив взгляд к Розье, волшебник шумно выдыхает, подхватывая посуду из её ладошки, — Вот же... Партизаны, — он шутит и улыбается, давая понять, что не рванёт в следующую секунду подпаливать зад своего брата, — Я даже не знал. Правда... возможно, сам же в этом виноват. Это было, когда говоришь? В январе? — задирая голову к потолку, он пристыжено поджимает губы, — Тогда я сильно закрылся от него тоже, мы чуть ли не дошли до конфликта. Ещё и концерт его пропустил, — по инерции качнувшись в сторону от неё, он старается не возвращаться в зимнюю непогоду слишком отчаянно. — Он часто так делал, знаешь. Я имею ввиду, пытался разрулить мои проблемы, когда я на них забивал. Меня это жутко бесило, как ты можешь представить, но он всё равно делал, как хотел. — Таким упёртым волшебник был только с Матиасом из всей семьи. Заслужено? Янссен тихо хмыкает, вновь зазвенев посудой в руках. — Мне немного грустно, что вы познакомились так. Я имею ввиду, — он вздыхает, — Я хотел познакомить тебя с ним сам. С ними, точнее. Правда, если ты говоришь, что убила бы меня подушкой, тогда я рад: у меня ещё есть шанс.
[indent]Тем не менее, он был действительно благодарен ей за честность. Это мелочь — подумаешь, какой-то разговор и всё равно тот факт, что девушка решила рассказать о нём именно сегодня говорил о многом. Например о том, что это её беспокоило, раз среди всего стало первым, что вылилось в свет при первой возможности. Он понимал её: ему бы тоже не хотелось такое скрывать даже, если в их разговоре не было ничего странного. Обещая себе написать Яннику показно гневное письмо, — ишь думал, отделается легко? — приобнимая Розье, как только у него освобождаются руки, целуя в макушку.
[indent]С ней время пролетало. Или это всё недостаток общения за долгий срок? Ему только и приходится, что менять положение от затекших рук и ног с их бесконечным разговором. С удовольствием Янссен подхватывает предложенные темы, по итогу не без смешка наблюдая, как они оказываются совсем не там, где начинали. Правда, не стоит сомневаться: как только Розье предлагает ему отойти от разговоров вовсе, волшебник с неприкрытым азартом подхватывает этот вариант вместе с Амели в своих руках.
[indent]— М? — мужчина отвлекается, тут же переводя взгляд на её рыжие волосы. Он не думает долго, отвечая: — Мне нравится. Я видел несколько твоих трансформаций и неудивительно, что тебе не привыкнуть: все они были кардинально отличающимися друг от друга, — осторожно убирая выскочившую прядь за ухо, он устремляет взгляд в её глаза, тепло улыбаясь, — Ты красивая. Очень.
[indent]В конце концов, разве длина имела значения? Глуп был тот, кто ценил людей только за определённую внешнюю черту. Он любил её — всю, целиком. Янссен был из тех людей, на которых можно было бурчать до бесконечности, когда речь шла о вопросах изменений или выборах. Как он мог ответить что-то кроме: «Я люблю в тебе всё»? Пожалуй, если нельзя объяснить это словами, Матиасу не сложно, он попытается иначе. Прижимая девушку к себе и не жалея поцелуев, рассыпая те по её телу, он отдаётся сполна, спустя время Янссен тяжело опускаясь на спину, подминая подушку под себя. Подтянув разгоряченную ладонь к своему лбу, мужчина пропускает заметно увлажнённые пряди волос сквозь пальцы, пытаясь обрести стабильное дыхание. Приподнимая бровь и пытаясь приобнять девушку свободной рукой, он удивляется ещё сильнее, слыша её приглашение:
[indent]— Конечно? Конечно я поеду, — Италию, значит. Не успевает он спросить девушку о чём-нибудь ещё, как она перебивает зашумевшие в голове мысли своей просьбой.
[indent]Ему ненужно задаваться вслух о причинах: может предположить, почему день рождения было больной темой для Розье. Разумеется, это не отнимает того факта, что ему будет намного сложнее ничего не делать, ведь когда ты привык к тому, чтобы делать это событие важным в своей жизни, как можно жить иначе? Однако одного взгляда на Амели хватает: придётся постараться. К тому же, необязательно дарить людям подарки с идеей одного дня в году. Да и почему нельзя засовывать свечи в торт в любой другой день он тоже не понимал. Матиас кивает головой:
[indent]— Договорились. Мы просто едем в Италию отдохнуть и провести вместе время, — он улыбается, осторожно целуя её в висок. Матиас не проговаривает вслух, но надеется, что если когда-нибудь это поменяется и ей захочется шумного торжества... она скажет.
[indent]А до тех пор ему ничего не остаётся, кроме как делать каждый её день маленьким праздником.

И Т А Л И Я

[indent]В день, когда Амели пригласила его в поездку, он согласился с такой простотой, только потом осознавая: не так уж часто он посещал страны Европы да и мира, попросту... отдыхая. Матиас даже успел побеспокоиться: точно ли его компания не будет бестолковой для неё? Впрочем, когда мысль дошла до того, что видимо расслабляется он неправильно, Янссен бросил свои попытки придумать проблему на пустом месте. Ему нравилось, что он мог мало-помалу вылавливать такие простые переживания, отбрасывая их в сторону и в первую очередь был благодарен Амели за это.
[indent]В связи с тем, что на несколько дней он уезжал в Бельгию, когда узнал что собраться толком вместе, как и просто увидеться, у них не будет возможности, Янссену удалось немного подправить и здоровье перед отъездом. На самом деле, не подавая виду, он беспокоился ещё и об этом. Да, Италия — это не Америка, которая могла убить всё живое в бельгийце за день-другой да и теперь у них есть возможность регулировать его внезапные накатывающиеся сопли и кашель. Тем не менее, ему до сих пор было неуютно от того, что этим нужно было заниматься. Ему бы вернуться к искоренению главной проблемы, однако осознание, с кем ему придётся иметь дело из-за этого, вынуждали мужчину оставить всё на своих местах. Успеет. А сейчас и вовсе не хочет думать ни о чём, кроме настоящего.
[indent]А в действительности его просят остаться за дверью! На его лице появляется наигранное возмущение, которое разумеется никто, кроме него и не увидит. Он тяжело вздыхает, усаживаясь на край кровати и выправляя край лёгкой  рубашки, выпрямляет длинные ноги перед собой.
[indent]— А если ну очень хочется? — со смешком спрашивает Янссен вслух, уже предполагая, какой ответ получит. Впрочем, он хочет дать ей столько времени, сколько ей необходимо. Матиас не был по своей натуре из торопливых и подгоняющих свою женщину человеком. Тем более, когда знал, насколько это трудоёмкий процесс собрать себя. Честное слово, если бы ему приходилось накручивать волосы так часто, как это делали их коллеги и, тем более, наносить губную помаду каждый раз, когда приходилось есть или пить, то он бы сошёл с ума. Подстригся бы налысо и... в своих размышлениях о том, что можно сделать с лицом, чтобы избавить себя от каждодневных рутин, он пропускает отщёлкивающуюся щеколду и отпрыгивает от неожиданности от мягкой перины, оказываясь на ногах в полный рост.
[indent]Матиасу хватило несколько недель близости, как и предыдущего опыта, чтобы сразу понять, чего не хватает на её теле. Как она и сказала ему когда-то: знает, что бросаются в глаза, поэтому неудивительно, что помимо струящейся ткани приятного глазу платья, Янссен бегает взглядом и по её открытым чистым от всякого «божественного вмешательства» участкам тела. Имело ли это какое значение для него? Не сильнее цвета волос. Однако то, как искрятся её глаза, то, с какой неприкрытой радостью Розье делится этим с ним и насколько она рада оставить эту часть своей жизни позади — это было важно.
[indent]— Амели ты, — впрочем, замирает он и от всей картины целиком, явно пытаясь не столько подобрать слово, сколько вернуть себе возможность дышать, — Потрясающе выглядишь и, — волшебник делает несколько спешных шагов в её сторону, чуть склоняясь вперёд, чтобы перехватить её ладошку своей. Широко улыбнувшись, он поднимает её повыше, прося тем самым девушку показаться ему со всех сторон, — Невероятно. Да, теперь я вижу и... любое ожидание того стоило. Ты прямо светишься! — посмеиваясь, произносит Янссен. Он отпускает её руку только для того, чтобы переложить ладони ей на плечи, чуть сжимая последние, более не чувствуя под подушечками пальцев едва ощутимых рубцов.
[indent]Заметно, что он не хочет напортачить. Сказать что-то не то. Переусердствовать или, наоборот, недодать ей достаточной реакции, которая отобразит всю важность происходящего. В такие моменты Матиас чувствовал себя не лучше мальчишки, которому нравилась девочка в школе и которую тот боялся дёрнуть за косички так, что она поймёт что это он делает. Или, наоборот, парнем, которому до сих пор не удалось вылить на пергамент все свои эмоции для понравившейся дамы сердца.
[indent]— Извини, я хочу показать тебе как я, — целуя её в висок и отпуская девушку, он роняет руки по швам. Теряется, пусть и продолжает улыбаться, произнося: — Рад. Правда очень рад, что всё получилось так, как ты хотела, но не до конца уверен, что по мне понятно. Ещё более странно, что говорю об этом вслух, — Не хватало после всего, что он обещал, обосраться. Ему хочется верить, что она поймёт его правильно, как делала это прежде.
[indent]К тому же, не похоже, что его реакция вызывает в девушке потаённое желание сбежать обратно в Великобританию, а лучше — выпнуть его пинком под зад обратно, учитывая что изначально это была её бронь. Матиас позволяет себе немного ослабить давящий узел.
[indent]— Что же, если мы оба готовы, — встрепенувшись, он задирает запястье с наручными часами, — И у нас ещё есть время до брони, чтобы дойти до ресторана без спешки. Пришло время немного нагулять аппетит? — опустив взгляд к её юбке и выглядывающих босоножек на каблуке, он улыбается, — Отчасти мне хочется, чтобы ты устала под конец вечера и у меня была бы возможность донести тебя на руках обратно. Уверен, мне бы завидовал каждый проходящий мимо мужчина, — он пожимает плечами, сделав первые шаги в сторону двери, — Жаль, что не жаль.
[indent]Убеждаясь, что они готовы выдвигаться, Матиас берёт на себя ответственность за их ключи и спасение от возможного похолодания, подхватывая в руки кардиган. За себя он беспокоился в последнюю очередь и несмотря на то, что был более теплолюбивым, в глубине души надеялся, что верхняя одежда пригодится совсем не ему. Открывая перед девушкой дверь и пропуская её вперёд, Матиас тут же нагоняет её, подставляя свою руку, подстраиваясь под шаг Розье.
[indent]— Забавно, ведь ты, — делая глубокий вдох уличного воздуха и задаваясь нужным направлением, он опускает на неё взгляд, улыбнувшись, — Постоянно находилась рядом во всех моих последних поездках за границу, если, конечно, откидывать тот факт что для меня Англия — тоже зарубежье, — немного помолчав, бельгиец добавляет, — Так странно. Уже когда мы сюда ехали, я подумал: «Мерлин, когда в последний раз я был в отпуске?» — и понял, что даже не смог вспомнить, когда. Даже не смотря на то, что в той же Америке у меня было время прохлаждаться, на ней всё равно есть штамп — «командировка», — он хмыкает, — И по иронии, все мои последние отпуска за несколько лет были забраны непредвиденными обстоятельствами, будь то здоровье или домашние дела. Что же! Не в этот раз? — с задором замечает волшебник, усмехнувшись. Покрепче сжимая её ладошку свободной рукой, Матиас улыбаясь, спрашивает: — А ты? И какими ты видишь свои идеальные отпуска?

Подпись автора

кто-то ищет выгоду — мне незавидно
простите, но тут снизу вас не видно

всё, что вы сказали, — по барабану
я так живу — мне всё по фану

[indent]Делая шаг за девушкой следом, он прищуривается, но не теряет улыбчивое выражение лица. Его забавляла их маленькая традиция не оставлять друг друга без комплиментов, даже если никто не требовал. Пожалуй с тем количеством раз, сколько девушка успела определить его как самым сильным, самым красивым и наипрекраснейшим, можно подумать, что встречается Розье вовсе не с обычным человеком, а Божеством. До такого состояния Матиасу, благо, — даже если некоторые говорили о его самооценке в таком ключе, согласиться с таким на полном серьёзе было слишком даже для Янссена, — далеко, что не означает, будто ему не приятно быть такой в глазах Амели.
[indent]— Страшно представить, что рядом с самыми-самыми людьми чувствуют остальные, — негромко хмыкнув, замечает волшебник, но мысль свою не продолжает; ему совсем не хотелось думать о внешнем мире, только если на то не было большой необходимости, как кивнуть головой администрации отеля или встретиться взглядами с незнакомцами на улице. С другой стороны, магу толком и не нужно было намеренно сосредотачивать своё внимание не девушке: она делала это так естественно и сама, полностью приковывая его взгляд к себе.
[indent]Он отвечает на её звонкий смех, посмеиваясь и качая головой. Что же, в таком случае и не мужчин ему тоже не жаль? Волшебник мог бы поспорить, но что-то ему совсем не хотелось тратить время на бестолковый спор, учитывая, что так и так он останется победителем: ему же нести девушку на руках. И если для кого-то этот приз может показаться своеобразным, ему ничего не остаётся, кроме как пожать плечами и пожалеть такого человека. Скажем, это было меньшее, что мужчина вообще мог сделать для Розье. Стоит ей напомнить о садах, он бодро кивает:
[indent]— И почему меня наградили чудесным гидом? Не то, чтобы я не знаю ничего о кардинале и помешательстве на искусстве, но у меня с самого начала путешествия создалось впечатление, что ты знаешь больше моего, — улыбчиво произносит Матиас, оглядываясь по сторонам, будто эпископ, владеющий старой виллой, выйдет им прямо на дорогу, радостно махнув ручкой и приглашая пару к себе. Он помнил, что история магии-то с трудом оказывалась в списке любимых предметов, но была просто необходима с точки зрения его работы. Что уж говорить об истории страны, в которой он никогда не планировал ни жить, ни работать. Волшебник задирает голову вверх, касаясь взглядом свисающих над их головами аккуратно подстриженными ветками деревьев, негромко хмыкнув: звучит как мысль довольно скучного человека. А ведь мнил себя далеко не консерватором.
[indent]— Только девушка? Парням вход в Париж не так обязателен? — он встревает с шуткой единожды, всё остальное время вслушиваясь в рассказ девушки. Возможно, раньше он бы ощутил чувство ревности к близкому другу Розье, однако на удивление не чувствует ничего, кроме благодарности и даже некого стыда: несмотря на невозможность ситуации, он всё равно чувствует безумный порыв сознания попытаться оказаться везде первым. Что ж, по крайней мере, теперь мужчина знает, чего хочет Амели: тратить накопленные рабочие дни не на то, чтобы просиживать их на заднем дворике своего дома, а осмотреть как можно больше мест за свою жизнь. — Как ты понимаешь, я полностью тебя поддерживаю. Отпуск только начался, — на одёргивание, он посильнее сжимает её ладонь пальцами второй руки, искренне замечая: — А я уже думаю о том, как отправился с тобой куда-нибудь ещё.
[indent]Это казалось даже несправедливым по отношению к ней. Матиас ведь, фактически, выбирал — найденное решение по проклятию лишало его всей возможности поставить штамп «невозможно» — оставаться на родине, в отличие от девушки, мечтавшей увидеть мир. Он и сам поднимает голову к небу, едва заметно наморщив нос. Даже с тем, что у неё открывались одни возможности, некоторые никогда не предстанут быть доступными. Так можно было сказать о ком угодно, но... что ему до других?
[indent]— Посмотреть на мир говоришь, — он подаётся отвечать практически сразу, тем самым сразу отмахиваясь от слов о бестактности: если ей интересно что-то спросить, она вправе делать это без страха, — Ты знаешь, будучи в браке и работая в одной сфере деятельности, как-то хватало командировок. Я побывал во многих городах ближайших стран: Германии, Франции, Нидерландах, Швейцарии. Всего по несколько дней, однако даже этого для общей зарисовки мне хватило. Что же говорить о совместных отпусках, — Янссен задумывается. Теперь, когда причина была очевидной — отсутствие любви к их браке, ему было понятно, почему Лола никогда не пыталась не то, чтобы настоять на поездке, но хотя бы предложить ему отправиться вместе. Тогда он даже если и чувствовал обиду, то никогда не подавал виду, в конце концов, всё равно желая ей хорошо провести время. — Видимо, для тебя одной я — прекрасная компания, — улыбнувшись, говорит волшебник, — За то время, которое я был женат, чаще всего выбор падал на отпуска с подругами, нежели со мной. Это отчасти задевало меня, но вместе с этим я воспринимал это как возможность отдохнуть друг от друга. Ну, знаешь, как некоторые пары помимо совместных поездок выбирают и провести время порознь? Просто тут — на все сто процентов, — несмотря на попытки говорить обо всём так, словно это не играло никакой роли, на долю мгновения Матиас теряется, резкими вспышками видя в своей голове воспоминаниях прошлых лет с громкими спорами и ссорами. Ему приходилось уступать и волшебник думал, что это было в благо. Что же, слепота не знает границ?
[indent]В глубине души он рад перескочить с темы. Не потому, что говорить о бывшей жене и их браке — плохо и это проще законсервировать до лучших времён. Ему, наоборот, хочется верить, что между ними нет табуированного. Янссен до сих пор временами ловит себя на мысли, что знает о ней куда больше, чем она и хотел бы это исправить. А из-за потерянных нескольких месяцев общения благодаря ему же, волшебник до сих пор не перестал чувствовать свою вину, отчего нагнать выпущенное из рук. В то же время, разговоры о его прошлой жизни напоминали о глупых ошибках, выставляя и его в не лучшем свете.
[indent]Он хмыкает, вздыхая и краем глаза смотря на Розье. А она ведь выбрала его, разумеется, только из-за этого.
[indent]Матиас явно наслаждается происходящим, вслушиваясь в её рассказы об итальянских достопримечательностях. На удивление, он не чувствует себя необразованным увальнем... по крайней мере, без причины. Что только больше заставляет его обратиться к своему источнику вдохновения, получив на сегодня роль ученика. Время от времени он задаётся вопросами вслух, не оставаясь без ответов ходячей энциклопедии. Вместе с этим он позволяет себе и какие-то сравнительные образы увиденного ранее в других странах или на родине. Всё же, местная культура слишком сильно отличалась от того, где они оба выросли.
[indent]— Я в жизни такой вкусной пасты не ел! — открыто посмеиваясь и делая глоток вина, он выглядет искренне удивлённым тому, что макароны могут быть такими. Главное, он сомневался, что дело было только в самом ресторане. Оглядываясь по сторонам по ходу их движения, Янссен замечал, насколько иначе выглядели блюда на столиках гостей террас. — Хотя не знаю, почему я удивлён: самые вкусные багеты во Франции, а колбаски в Германии, — он намеренно не озвучивает ничего с кухни Бельгии: Амели и без того должна понимать, где стоят блюда родной страны для Янссена.
[indent]Он и прежде видел её радостной, улыбчивой и не побоится этого слова, счастливой. И вместе с этим ему хочется добавить «но не такой», что вызывает в нём глубокое чувство теплоты. Розье расцвела, ловко отбрасывая прочь любые переживания, наслаждаясь происходящим здесь и сейчас и Матиас делает всё тоже самое, чтобы не отставать. Даже их совместное делопроизводство кажется чем-то далёким и несуществующим. Со смешком он следует за девушкой на вытянутой руке, то и дело бросая короткие взгляды на фигуры мужчин, сидящих в разных положениях. Впрочем, едва ли каменные люди могли отвлечь его от увлекательной картины менявшейся, с каждой каплей полученного алкоголя на долю хрупкого веса, Амели. Волшебник уже открывает рот, чтобы озвучить свою версию анекдота, но хлопает ладошкой по губам, чтобы позже разразиться громогласным хохотом:
[indent]— Я смотрю, у них было не очень много времени на разговоры по душам. Если бы меня обокрала моя невеста, думая, что я умираю и это её единственный выход быть счастливее — в путь дорогу, ключи под ковриком, деньги в шкатулке, — явно издеваясь над глупостью ситуации, говорит Матиас, — Интересно, призрака этого же Папы не ходит по землям Рима? Было бы интересно посмотреть на эту встречу со стороны. — И прихватить попкорн: без него наблюдать за бранящимися будет не так интересно, — Что же до анекдота, твоя версия мне нравится дальше больше, чем моя. Забавно то, что какую бы шутку я не слышал, всё придёт к нелюбви архитектора к другому, — он оборачивается, в попытках найти ту самую колокольню, которая так не нравилась создателю фонтана, — Вот оно: в шутке — доля правды.
[indent]Он не отказывается ни от чего, что предлагает ему девушка, плывя по предложенному течению. Поэтому, когда на их пути оказывается итальянец, предлагающий испробовать местного спирта, он притворяется, что им это не нужно только для вида. Впрочем, готовый согласиться, он замирает с приоткрытым ртом, сбитый напоминанием о дне рождения; ненадолго. Шутит. Выдыхая, он оборачивается к зазывале, обозначая пальцами, что сегодня у него — счастливый билет. Бельгийцу же остаётся не задаваться вопросом: «Точно шутка?» — слишком громко в своём сознании.
[indent]— Осталось только попробовать самбуку, лимончелло, амаретто и... мы сольемся с толпой местных, — он отбрасывает пальцы свободной руки, перечисляя и облокотившись подбородком о кулак. — Мне часто говорили, что ликёры — «это безусловно женский напиток, а мужчины хотят чего-то погорячее». Так вот, — поднимая стопку от своей граппы, Матиас вскидывает брови, искренне задаваясь вопросом: — Зачем и можно нет? Я всё понимаю, но Мерлин, — посмеиваясь, волшебник качает головой, тем самым обозначая: не понимает.
[indent]Янссен возвращался к мысли о празднике несколько раз. Вовсе не с желанием пойти против собственного мнения и обещания, отнюдь. Раньше он с трудом мог представить, через что ей пришлось пройти на протяжении жизни, с этим же столкнулся, когда попытался поставить себя на её месте в день рождения. Неожиданно появившийся в воздухе ответ, стоит им снова выбраться наружу, двигаясь по направлению к отелю, лишь возвращает его к своим старым размышлениям. А ведь он догадывался. Даже спросил у Янника, помнит ли он празднования в приюте, на что получил лаконичное: «А с кем праздновать-то?»
[indent]Несмотря на её попытку перевести тему, он осторожно улыбается: она ведь не делает это из-за того, что думает о якобы испорченном настроении из-за вылившейся правды?
[indent]— Подожди, — просит её волшебник, останавливаясь на месте, опуская руки только для того, чтобы перехватить её ладошку своей, прижимая девушку к себе, — Я не хочу говорить тебе о том, каким образом ты должна относиться к дню рождения. К чёрту его, если так, пусть горит белым пламенем. Мы устроим свою вечеринку, — он хмыкает, стараясь не звучать слишком грубо на случай, если всё же не к чёрту. — Однако, — немного отодвигаясь, чтобы видеть её лицо, несколько раз он проводит большим пальцем по сжатой в руке ладошке своей девушки, — Ты — настоящий повод для любого праздника. В тебе всё равно течёт магия, а в твоей душе — свет, освещающий всё вокруг. Я знаю, что это... совсем не то же самое, что ты имеешь ввиду на самом деле. Возможно, я и вовсе не в праве об этом заикаться, — он вздыхает: Матиас чувствовал свою вину. Знал, что ему не хватит и лет, чтобы исправить прежнее отношение и восприятие мира, с которым он рос и жил до знакомства с Амели. — Однако я говорю это потому, что чувствую это. Без тебя, — Янссен улыбается, аккуратно прижав ладошку к её щеке, — Мои дни точно становятся в разы мрачнее, — он склоняется, чтобы поцеловать её, но останавливается за секунду до, добавляя: — Видишь, даже буянить начинаю. Пусть для тебя день Святого Валентина прошёл с клоунадой в ночи, я оставлю в своём сознании следующие сутки. Их я хотя бы... помню полностью.
[indent]Его слова могут не иметь никакого смысла или не исправить ситуации. Пожалуй, Янссен точно не ожидает, что несколько, пусть сказанных от сердца, но по прежнему для большинства просто приятных слов, неожиданно поставят всё с ног на голову. И теперь мы любим день рождения! Выпуская девушку и возвращаясь к своему пути, предварительно поправив на её плечиках сползающий кардиган, — незримо он дёргает носом, от приятного чувства — он вспоминает пару дурацких историй о том, как собственноручно они «портили» празднования устроенным балаганом, а то и вовсе намеренно делали вид, что сегодня — другой день календаря. На совсем юной Бо, впрочем, такие шутки закончились, дабы не уничтожить в ней всё светлое.
[indent]Пред последним углом отеля, он хитро смотрит на девушку, а потом со смешком на губах и коротким вопросом: «Не устала?» — резко подхватывает её лёгкое тельце на ноги, зычно смеясь. Матиас идёт спешно, а то и вовсе переходит на бег, вынуждая Амели схватиться за его плечи посильнее просто из чувства самосохранения. Конечно он её не уронит. Никогда не позволит этому случиться. Как шкодливый подросток он проноситься мимо рецепшена, не останавливаясь до самого номера. Звон под её спиной намекает: ключ был в его руке всё это время, поэтому без особо труда он открывает замок, гордо и спокойно проходя в комнату.
[indent]— Непрошеное такси к вашим услугам. Сервисом можно воспользоваться в любое время, но знайте: иногда он вызывает сам себя и сделать с этим ничего нельзя, — говорит он приятным тоном диспетчера. Целуя её сначала в одну щёку, затем в другую, он останавливается только для того, чтобы лукаво улыбнувшись, сказать:
[indent]— Что, если я скажу тебе, что у меня есть сюрприз для тебя? — Янссен задирает палец, — И прежде, чем ты обвинить меня в нарушении всех обещаний и напоминании о смерти от подушки, я скажу, что этот подарок связан с желанием отблагодарить тебя за то, что ты взяла меня с собой в отпуск, — короткая пауза: — И что ты со мной.
[indent]Он любил дарить подарки — это можно было понять ещё по вручённой когда-то медали, шарфа и даже рождественского подарка, когда их отношения оставляли желать лучшего. Разумеется, празднуй она день рождения, волшебник тоже не стал бы обделять её, однако о купленном украшении он задумывался и ранее. Просто звёзды сложились таким образом, что оно было с ним сегодня.
[indent]Волшебник оставляет её ненадолго: знает, где искать спрятанное. Небольшая деревянная коробочка с, на вид застаренным, позолоченной заглушкой на крышке легко поддаётся вверх, стоит мужчине вновь оказаться напротив девушки:
[indent]— Недавно находясь у родителей, я наткнулся на одну книжку со значениями имён и их определениями, символикой и... зачитался, — он хмыкает, — Не спрашивай почему я выбрал именно это занятие, находясь у семьи. Конечно же я наткнулся на твоё имя и помимо всего общего описания, там были талисманы. Я не думаю, — он мягко улыбается, — Не уверен, что маггловское чтиво не обмануло меня, но я подумал, что что-то подобное действительно должно подойти тебе хотя бы визуально. Поэтому... вот, — протягивая ей коробочку, внутри которой скрывалось небольшая фиолетовая аметистовая капля на золотой цепочке и две серёжки, он неловко тянет ладонь к голове, неосознанно поправляя пряди. Это действительно меньшее, что он мог сделать для неё. Конечно, подарок явно не опишет всё, что он чувствует к девушке, но по крайней мере, у неё останется память.
[indent]А как показывает их опыт — это уже очень и очень многое.

Подпись автора

кто-то ищет выгоду — мне незавидно
простите, но тут снизу вас не видно

всё, что вы сказали, — по барабану
я так живу — мне всё по фану

[indent]Как и многое, но страхи и беспокойства за его настоящее и будущее рождены прошлым. Последнее, о чём он хотел думать — какое событие или случай вынудило его пугаться каждого действия или мысли, связанного с Амели. В конце концов, большую часть времени Матиас ходит с широко расправленными плечами и вздёрнутым подбородком, остр на язык и хитер на улыбку. И ему нравится осознавать, что с ней он совершенно другой, мягче и нежнее, что одновременно с этим вызывает толику паники: не слишком? Волшебнику ведь действительно сложно находиться в балансе и, пожалуй, не только с собой. Для человека, знающего о наличии серых пятен в мире, он крайне отчётливо перескакивает с чёрной и белой дороги, будто бы намеренно выбирая себе более сложное существование.
[indent]И всё же, иногда стоит одёрнуть себя. Амели по прежнему достойна слов, являющихся продолжением его мыслей. На его лице даже проскакивает едва заметная смятение: последнее, что мужчина хочет, чтобы Розье подумала не о том, что он пытается до неё донести. Своим мыслям он оставляет лишь негромкий метафоричный щелчок по носу: она не читает сквозь строк там, где никто не просит, скорее всего воспринимая его слова за чистую монету. Самому себе ему приходится напомнить о доверии между ними. Разве бы она не сказала, если что-то пойдёт не так? И не повторяла это столько раз, чтобы оно было отпечатано у него в сознании?
[indent]— Это что-то новое. Так, иди сюда, — вторя её смеху, но далеко не шаткой походке, он смог сравняться с девушкой, выпуская её ладонь только для того, чтобы положить руку на её плечо, приобнимая. Он равняется с ней в шагом, заметно задумываясь на её вопрос. Куда бы он хотел отправиться? Опуская подбородок и косясь на девушку взглядом, он дёргает уголками губ: куда угодно до того момента, пока она была рядом? Другое дело, что вряд ли этот ответ подойдёт Розье и та не потребует уточнения, — На какой-нибудь необитаемый остров, — наконец выдаёт Матиас, спеша продолжить, — Ни цивилизации, ни вообще души. Только свежий воздух, море, природа, я, — улыбаясь шире, мужчина сжимает пальцы на её плече чуть покрепче, сгибаясь над её макушкой, оставляя на той короткий поцелуй, — Ты, если захочешь составить такому безумцу компанию, — он усмехается себе под нос, неоднозначно добавляя: — Кажется, кто-то очень устал от дел, судов, клиентов и людей в целом.
[indent]Усталость он почувствовал только сейчас, когда оказался вдали от рабочей суматохи. Вряд ли имеет смысл винить судебное разбирательство Маккензи: Янссен умудрялся, даже с законченными делами несколько месяцев назад, брать на себя дополнительные задачи из Брюсселя, — а то же мало он делал для своей фирмы — параллельно протягивая руку помощи другим, как в случае с Энтони. Самое смешное, — другие увидели бы здесь разве что «грустное» — что Матиас вряд ли сдвинулся бы с места, не позови Амели его сюда. Волшебник так и продолжал бы лепить штамп «отпуск» на всё, что таковым не являлось.
[indent]Поэтому, помимо всех вещей, которые девушка приносила в его жизнь, он был ей так благодарен. Идя путём самых взрослых, самодостаточных и прущих напролом, мужчина даже не замечал, как раз за разом бил по себе, своему здоровью, не думая о том, что ему нужен присмотр. Забота. Вместо того, чтобы испугаться и идти от него прочь, спустя столько раз, когда он показывал себя не с лучшей стороны, Амели делала шаг вперёд, со всей отвагой забирая всю его боль себе. И даже с его отказами, инфантильным желанием не делиться, продолжала настаивать с желанием сделать его жизнь легче. Проще.
[indent]Маленькая приятность в виде протянутых им украшений несравнима с тем, что Розье делала для него всё это время.
[indent]— Что творит! — он театрально пытается остудить резко повышающуюся температуру в воздухе после её слов ладонью, пользуясь той словно веером, шкодливо улыбаясь, — Кто бы знал, что слышать фразы из рабочей практики вне работы будет настолько приятно, — мужчина даже не будет отрицать свою принадлежность к самым хитрым.
[indent]Так он ещё не любил; Матиаса можно обвинить в лицемерии или, хотя бы, слепоте: разве все предыдущие отношения не могли сравниться с тем, что он чувствовал, находясь рядом с Амели? Однако, возьми он собственные воспоминания и запусти в бесконечную карусель, Янссен не смог бы выловить таких же сильных чувств. Ему казалось это особенным. Она казалась особенной чуть ли не с первых дней, когда он стал узнавать её ближе; не об этом ли волшебник твердил каждый раз, снова и снова?
[indent]— Можешь не сомневаться, — и даже если он выглядит хитро, в глазах его можно было прочитать необходимую правду. Засыпая и просыпаясь, делая первый глоток свежего кофе, оглядываясь на цветы, встречающиеся на прилавках по ходу шага к их работе, вспоминая про любимую выпечку, перехватывая книжку за корешок: перечислять можно было до бесконечности те моменты, когда он задавался вопросами про себя, где фигурировало бы имя его девушки.
[indent]Он практически незаметно выдыхает, складывая ладони перед собой, стоит тем освободиться и утыкается пальцами себе в подбородок, тепло улыбнувшись. Нравятся. А он боялся, что будет иначе. Глупо? Он и прежде трепетно относился к вещам, которые подбирал для девушки в качестве подарков и не сказать, что ему становилось проще, когда Матиас позволял себе думать, что знает её. Потому что Розье умудрялась удивлять его каждый раз по новой возможно до конца сама того не осознавая.
[indent]Даже находясь в своих размышлениях и явно довольных мыслях о том, что не вручил девушке что-то отвратительное, он всё равно замечает своего рода сигнал бедствия. Сначала его брови в удивлении ползут вверх, а рот приоткрывается, чтобы произнести её имя вслух, а следом Матиас уже делает несколько шагов к девушке, подпрыгивая не хуже черта из табакерки.
[indent]— Что... — стараясь перехватить её за ладошку, положить вторую руку на её плечо, привлечь внимание Амели, он старается подобрать слова, но тут же сдаётся, — Что-то случилось? Я что-то сделал не то?
[indent]Секунды растягиваются на минуты, надвигающиеся тёмным пятном мысли от разыгравшегося не в его пользу воображения начинают щепать за открытые участки, несмотря на его попытки отбрыкнуться. Всё, что ему остаётся — это дождаться, когда она найдёт в себе силы сказать ему что-нибудь и волшебник чувствует себя не лучше дурачка, не знающего, как помочь и что сделать. Даже понять, где плохо! Что болит!
[indent]Его страх схлопывается в моменте от её объяснений. Счастлива. Она плачет от счастья? В его взгляде нет недоверия, а больше непонимания и... бестолковости: он даже не мог предположить, что кто-нибудь сможет плакать на его глазах от чувств такого масштаба.
[indent]— Не скажу, что на моём языке крутится именно это слово, — пытаясь помочь ей с дорожками от слёз на щеках, волшебник нежно улыбается, качая головой из стороны в сторону, — А я счастлив с тобой, Амели.
[indent]Помогая ей подняться с места, продолжая смотреть на неё с лёгким беспокойством, — в момент, когда он видел её плачущей, она всегда казалась ему более хрупкой, чем была на самом деле — мужчина усмехается в ответ, — Ничего, я тебя как-нибудь развеселю. Возьму твои первые серёжки и проколю себе уши, вставая в позы главных подружек этой вечеринки, — он улыбается шире, вытягивая из коробочки тонкую цепочку вместе с кулоном, послушно расстёгивая ту и заводя руки ей за шею, — Хотя, возможно это больше тебя напугает. В общем, я что-нибудь придумаю.
[indent]Потому что с ней у него всегда должен быть план. Что бы не послужило выбросом эмоций со стороны Амели мгновением ранее, он совсем не был против слёз; всё дело в неожиданности и незнании причин. И всё же ему очень хочется постараться, чтобы те были причиной только для положительных эмоций. Как и их отношения были наполнены только ими.

[indent]— Мне кажется, если она внезапно окажется холодной, то я самолично нагрею её в два счёта, — он хмыкает уходящей в спину Розье, задирая ладонь к голове, подставляя ту козырьком и задирая голову к небу. Пожалуй, мартовская погода на юге сильно отличалась от того, с чем им приходилось сталкиваться живя на английском острове или прибывая на бельгийских равнинах. Однако даже, если Матиас и позволял себе немного сдвинутых к переносице бровей и недовольных вздохов, то хватало одного взгляда на мужчину, чтобы понять — он шутит; ему нравилось всё, что происходило все те дни, за которые они успели посмотреть на Италию.
[indent]Аккуратно ставя и вторую сумку на лежак, он уже дёргает рукой к майке, но останавливается, разворачиваясь лицом в сторону семенящей прочь девушки. Мужчина не сдерживается от широкой улыбки, тут же уперевшись ладонями в свои бёдра. Посмотреть на них со стороны и никогда не скажешь, через что они прошли и сколько времени встречаются на самом деле. От этой мысли волшебник неосознанно расправляет плечи и улыбается шире, прикрывая глаз, щурясь от светящегося яркого солнца. Решаясь не дожидаться момента возвращения девушки, он и сам направляется в сторону мостика.
[indent]А затем и вовсе меняется в лице, выглядя не хуже хитрого лиса, стараясь ступать тише обычного и даже слегка сгибаясь в спине, если бы это помогло ему казаться меньше и ниже. Несмотря на то, что они редко куда выезжали с семьей, пока он был ребёнком, в его голове остались воспоминания о поездках на озёра или реки в качестве выходного отдыха. Там свора мальчишек веселилась, бесилась и тратила всю свою энергию, чтобы спать ночью крепким сном; столько раз, сколько он был скинутый с берега или утащенный старшими братьями за ноги и руки в воду — он не смог бы сосчитать, даже если бы очень сильно постарался.
[indent]— Попалась! — с громким выкриком, он осторожно, но вполне уверенно толкает Розье в воду одним чётким движением рук, тут же начиная широко улыбаться и громко смеяться не хуже подростка, так и подпрыгивающего на месте от удачной шалости. Довольный своей шуткой, Матиас не сразу понимает, как перед его глазами проносится испуганная реакция и она звенит первым звоночком в его сознании; уходящие секунды он тратит на одно единственное осознание — она не выныривает. И это не выглядит тем вариантом, когда она делает это специально, чтобы его напугать.
[indent]— Амели! — его голос срывается на крик, а сам Янссен не без паники бросается в начинающуюся успокаиваться озёрную гладь с головой. Маг срабатывает практически на автомате, полностью опустошая свою голову от бурлящих в котле мыслей. Маленькие пузырьки мешают ему видеть, но с резкого прыжка волшебник практически утыкается в неё ладонями, тут же подталкивая её к себе; выше-выше, быстрее, чтобы дать ей возможность дышать!
[indent]Стоит ему убедиться, что Амели не соскользнет по деревяшкам вниз, он и сам одним ловким движением оказывается рядом, уже прокручивая в голове дальнейшие действия, однако, никто не требует от него делать искусственного дыхания: Розье делает вдох и прокашливается быстрее. Мужчина подползает к ней на коленках, не обращая внимание ни на содранную кожу от слишком спешных действий и на стекающую с его волос и одежды воду. Ей нужно прокашляться и он не может сделать это за него, поэтому всё, что он делает — это находится рядом, смотря на неё с беспокойством и даже успевая отмахнуться от подошедших поближе зевак. Что он наделал! К его шее и ушам подступает стыд в виде вспыхивающих тут и там красных пятен, проявляющихся на коже.
[indent]— Амели, ты в порядке? Извини меня, я не думал, что так получится! — начинает тараторить он в момент, когда по его мнению опасность минует их. Ошибка. Та только-только решила подлететь поближе тёмной тучей. Стоит девушке попытаться встать на ноги, как Янссен тут же оказывается рядом, стараясь ту подстраховать, тут же получая метафоричную оплеуху. Лучше не пытаться? — Постой, Амели, я правда... — он делает вторую попытку, потянувшись к ней своей рукой, но одёргивает её вместе с громким криком.
[indent]Совсем как тогда.
[indent]К воспоминаниям, когда девушка решила добровольно оставить себя без воспоминаний, оставляя его на один из дней с дырой в груди от непонимания, почему его возненавидели, волшебник старался не возвращаться. Зачем? У него были причины, почему так произошло, доказательства, что это — неправда. Как иначе девушка должна была вести, не имей в голове их историю? Сейчас её попытка избавиться от него, от его помощи, прикосновения бьёт многим сильнее. Он делает полшага в её сторону:
[indent]— Амели, прошу тебя, я не хотел, чтобы так получилось и я знаю, что я не... — Матиас не может оставить всё, как есть даже, если ему не дают подойти ближе. Однако всё, что он скажет дальше — бесполезная трата её времени. Амели не планирует не то, чтобы оставаться здесь и выслушивать его объяснения случившегося, но и стремительно удаляется прочь.
[indent]И Матиас прекрасно понимает её обиду и желание избавить себя от его общества. Мужчина делает ещё несколько шагов в её сторону, но останавливается, провожая уменьшающуюся фигуру девушки взглядом. Так же, как она сейчас ненавидела его, бельгиец ненавидел себя и сам. Как он мог? Даже, если это — глупая шутка, стоило задуматься о возможных последствиях прежде, чем он попытается её утопить. А что, если... нет. Он мотает головой из стороны в стороны так активно, что аж в ушах заложило остатками воды. Не хватало ещё представить или предположить, что его дурацкое поведение могло убить её. Вычеркнутая из его жизни, мира его собственными руками. От этой мысли он даже опускает взгляд к своим ладоням, рвано вздыхая.

Прости, что снова опоздал
НАДЕЮСЬ, ДЛЯ МЕНЯ ОСТАЛАСЬ БОЛЬ
Прости, что снова всё-таки пришёл

[indent]Проходит время прежде, чем мужчина оказывается напротив двери в гостинице. Он уходит с пляжа практически сразу, растерянно собирая их вещи. Ему совсем не хочется находится среди людей, которые видели произошедшее и сбегая от их взглядов, Матиас так и остаётся недалеко от входа в их отель, пытаясь собраться с мыслями в тени деревьев. К моменту, когда мужчина с неприсущей ему неуверенностью смотрит на ручку, его футболка и шорты полностью высыхают, голова неприятно гудит от нескончаемого потока печальных мыслей и предположений, что за дверью не окажется ни Амели, ни её вещей, ни будущего с ней. Ничего.
[indent]Стоит понять, какое удивление можно заметить на его лице, как только Матиас понимает — она здесь. И не только её одежда, обувь на входе или давно запомнившийся ему запах духов говорит ему об этом.
[indent]— Милая? — Мерлин. Стоит ему увидеть сидящую на полу девушку, он не задумываясь спешит к ней, опускаясь перед ней на колени. С долю секунды в его голове проноситься очевидный страх, — что если сейчас она испугается его вновь? — однако всё меркнет по сравнению с рвением забрать всю её боль, которую он принёс ей, себе. — Всё хорошо, дай я, — его голос сходит на шепот и медленно сначала он касается её руки, а затем и вовсе подхватывает лёгкое тельце к себе на руки, не чувствуя сопротивления, перетягивая его на себя, — Извини. Прошу, прости меня, за то, что сделал, за то, что так долго шел, — его голос дрогнул. Мужчина всеми силами старается обхватить её таким образом, как будто если бы смог послужить девушке фигуральным пледом. По крайней мере, об него она точно может обогреться, если вдруг замёрзла: не похоже, что Амели хотя бы попыталась встать, чтобы осушить себя после падения. Он бросает взгляд в сторону сумки со своей палочкой; не похоже, что его так легко к ней отпустят.
[indent]От её слёз у него разрывается сердце, от осознания, что сделал это своими руками у мужчины кружится голова, что аж приходится сцепить зубы практически до скрежета от злости на самого себя. Он молчит до момента, пока всхлипы девушки не становятся тише и спокойнее. С прикрытыми глазами, уткнувшись в её макушку, Матиас старается не зацикливаться на мысли, что если бы не он, то этого бы всего не было. Он говорил ей, что всё портит? Смог доказать это в очередной раз.
[indent]Снова всё испоганил.
[indent]— Я так испугался, — совсем тихо шепчет Матиас едва охрипшим от пересохшего горла и молчания голосом, — За тебя и твою жизнь. Честное слово — это должна была быть только идиотская шутка и я даже не мог предположить, что ты... не умеешь плавать. Тут нет твоей вины, всё я, — Потому что во всех остальных вариантах он не знает, отчего девушка решила идти ко дну, а не пытаться вынырнуть, чтобы надавать ему по шее или, чего хуже, утянуть вслед за собой, — Пожалуйста, только не подумай, что я хотел сделать тебе больно, — шумно вздыхая, он испуганно старается найти взглядом её глаза, дрожащим голосом говоря: — Моей целью никогда не было и не будет сделать тебе больно, Амели.

Подпись автора

кто-то ищет выгоду — мне незавидно
простите, но тут снизу вас не видно

всё, что вы сказали, — по барабану
я так живу — мне всё по фану

[indent]До сих пор он проживал удивительную жизнь и во многом — счастливую. Детские года волшебника прошли в огромной семье, даже если и наполненными громкими обиженными воплями о несправедливости бытия, но тем не менее, в основном — со смехом и бесконечными шутками над близкими ему родственниками. Даже если он никогда не любил школу громким словом, спустя года вспоминал о ней с особым теплом, ведь там он во многом вырастил себя, как личность и обрёл лучшего друга и брата по совместительству. Янссен рано обрёл рабочее место, которому был предан на протяжении всех этих лет, не меняя курса, а ведь многие не могли похвастаться даже этим, меняя направление карьеры чуть ли не с пробуждением по утру. И даже проблема с домом, болезни, развод... всё это не делало его несчастным. По крайней мере, на постоянной основе; как оказывалось, иногда верить во фразу: «жить одним днём» — было не таким уж и плохим вариантом.
[indent]И поэтому он часто слышал: «тебе никогда не понять». Что кто-либо чувствует. Что пережил или переживает на данный момент. С какими проблемами сталкивается. И Матиас никогда — по крайней мере старался! — не отнекивался или спорил. Да? Да, это так, что не означало совершенно другого фактора — незнание о чём-то никогда не запрещало ему проявлять сочувствие, искренне сожалея о случившемся, перенимать. И если местами эта жалость была по рабочим моментам, в других случаях — по стечению обстоятельств, пробегающем, как и сам Янссен бредящий по улицам Лондона или Брюсселя, моменте, он всегда останавливался, замирал и был готов окунуться в проблемы своих близких с головой. Ему было далеко небезразлично на происходящее в их жизнях даже если иной раз он вёл себя чертовски невыносимо по отношению к ним. Ко всем! Но к ним, возможно, хуже всего в нужную минуту.
[indent]Разумеется он чувствовал себя виноватым перед Розье. И оставался таким даже после того, как она сделала попытку принять удар на себя, извиняясь перед ним. За что? Янссену ничего не оставалось, кроме как сжать её тельце в своих руках покрепче, осторожно поглаживая её плечи и спину, будто это поможет впитать всю её тоску и печаль через подушечки пальцев. Волшебник словил в своём сознание предположение, что девушка могла плакать не только за случившееся происшествие; одна проблема часто порождает другую, как и случайно задетые фишки от домино, стоящие друг за другом могут вызвать целый сломанный ряд. И отсутствие знаний о том, что на самом деле гложет Розье вынуждало посильнее сгрести её в объятие — это всё, что у него было.
[indent]— Что не делает меня менее виноватым, — хмурясь, совсем тихо произносит Матиас. Спросить ему всё равно никто не запрещал. «Эй, всегда было интересно, а как ты научилась плавать?» — разумеется, спрашивают не на первом свидании и тем не менее, учитывая как много они болтали в последнее — и не только — время, поднять такой простой вопрос прежде, чем пихать свою девушку в воду... было бы очень кстати. Янссен бы точно всем советовал учиться на его ошибках.
[indent]С другой стороны, он понимал — если он не породил в Амели страх к воде, со временем эта ситуация забудется или будет вспоминаться нелепой шуткой, байкой, которую рассказывают за ужином семье. Однако для этого потребуется время пережить осознание, что таким простым действием он мог лишить жизни Розье. Он коротко выдыхает, хмурясь ещё сильнее: а ей — что рядом с девушкой ходит тот ещё безмозглый болван, не думающий наперёд.
[indent]Он подхватывает ладошку Амели, даже не успевая подняться самостоятельно, смотря на неё со свойственной, в случае англичанки, взгляду заботой и беспокойством. Даже с её подтверждением, прикосновением и, в целом, спокойной обстановки, он не теряет бдительности... и вместе с этим чувствует себя растерянным. Как будто вокруг так много всего и одновременно не за что схватиться; Янссен так и остаётся стоять на месте, сдвигаясь к своим вещам разве что на мгновение, наблюдая за тем, что делает девушка, просыпаясь только тогда, когда она просит его присесть. Он торопливо подбирается ближе, чуть ли не готовый наругать себя за промедление и здесь. Дотрагиваясь до её плечика тыльной стороной ладошки, Янссен осторожно вздыхает: последнее, чего она заслуживает на последних порах их отпуска — это сначала продрогнуть, а затем и заболеть. Переплетая свою свои пальцы с её, свободной рукой он совсем тихонько шепчет себе под нос заклинание, наконец высушивая её кожу и волосы. Не сомневается, что полотенце — защита от всех проблем, но точно себе не простил бы, услышь на следующий день от неё кашель.
[indent]— Извини, я... — так же, как открыл, Янссену приходится захлопнуть свой рот, повернув голову к девушке, уперевшись в неё взглядом. Они уже проходили через это; навевает воспоминание о прошлом, где он точно так же говорил, что виноват, а она — что ему не за что прощать бельгийца. — Я тебя понял. — Или попытается наседать на себя не слишком сильно? Волшебник даже хмыкает себе под нос, готовый склониться к её лбу, чтобы оставить на том поцелуй, но она уже поворачивает голову в бок, вынуждая оставить тот у неё на макушке. Волшебник и сам отводит по итогу взгляд в сторону.
[indent]Он молчит намеренно, но вовсе не потому, что ему нечего сказать. Или спросить. Всё, так или иначе, крутилось вокруг его беспокойства к ней и здесь не было место простому любопытству. Он чувствовал происходящее даже кончиками своих пальцев, отчего только посильнее сжимал ладошку девушки, осторожно поглаживая её руку. Возможно, если Амели ничего не скажет... сможет ли он оставить всё, как есть? Даст ли ей шанс промолчать? И даже если сделает это сейчас, не всплывёт ли оно потом?
[indent]Ему не дают шанса узнать ответы на эти вопросы и, может, оно даже к лучшему. Сначала хмурясь, потом коротко вздыхая и кивает. Если прежде с его сердца спал один из узлов, — она не уехала — а следом и другой, — не ненавидит — то мысль, что Розье не видит в Матиасе своего врага номер один, от которого отбивается по причине животного страха по отношению к мужчине, не могла не облегчить ему жизнь, попутно вызывая в нём новый шквал тревоги.
[indent]Если не он, то... кто?
[indent]Пожалуй, за его молчание Янссен получает вознаграждение. Если это можно назвать таковым, учитывая, что именно раскрывает ему девушка по мере рассказа. Волшебнику не удаётся скрыть своего искреннего недовольного выражения лица: вовсе не из-за поднятого в разговоре человека, сколько о вспоминая о самом Майкле Перри. И чем больше фактов о нём раскрывалось... Матиас опускает свою голову вниз, устремляя взгляд к коленкам. Одна из его свободных, от руки Амели, рук сжимается в кулак. Он не перебивает её до момента, пока девушка сама не делает паузы, но реагирует на её слова головой там, где это от него требуется, тем самым показывая: он слушает и слышит.
[indent]Каждое событие — будь-то обыск в офисе, разговор Гвиневры на кухне о статье, то, как резко Розье дёрнулась от него после суда и даже сегодня: кусочки воспоминаний обволакивали сознание Янссена, вставая в отведённую ячейку, но расширяясь, показывая ему то, что прежде было скрыто от его взгляда. Инстинктивно он прикусывает губу, почувствовав и свою вину тоже, а вместе с ней — несвойственное мужчине бессилие от ситуации. В конце концов, всё уже произошло.
[indent]Волшебник даже немного по-детски с обидой смотрит на девушку в тот момент, когда освобождает его руку. Но ещё больше его поражает насколько... она видит саму себя не такой, какой видел её Матиас.
[indent]И с этим он мог сделать хоть что-то.
[indent]И Матиас будет пытаться столько раз, сколько нужно, чтобы переубедить её.
[indent]— При всём уважении к твоим решениям, я не вижу перед своими глазами сломанного человека, Амели, — его ладонь опускается на её и мужчина тут же переплетает их уверенной хваткой. Он отталкивается от пола ногой, но только для того, чтобы развернуться к ней в полборота, оказываясь к девушке сидящим лицом, — И ты можешь... попытаться убедить меня в том, что я не знаю, что говорю: из-за отсутствия опыта, незнания всей ситуации, в конце концов, в том, что я не пережил её так, как ты. И ты будешь частично права, — не без уважения и понимания в своём голосе, произносит Янссен. Ему хочется показать: несмотря на то сожаление, которое он испытывает, ту жалость, которая закралась в его сердце как только она расставила все точки над «i», он видит в ней равную. Видит в ней человека, которому он готов протянуть руку помощи, если та девушке нужна, но на протяжении всей жизни Розье справлялась со всем самостоятельно.
[indent]И разве не это делает её самой сильной и далеко несломленной?
[indent]— Пережитый тобой опыт — это то, что сделало тебя... тобой, как бы очевидно это не звучало. Ты можешь слушать свои мысли, смотреть на себя со стороны в отражениях зеркал или окон. А знаешь, кого я вижу каждый раз? — на его губах появляется мягкая улыбка и вторую ладошку он со всей осторожностью прижимает к её щеке, поглаживая мягкую кожу большим пальцем, — Амели Розье — невероятно талантливую и исключительную девушку, отличающуюся не только внимательностью и сердечностью, но и своим упорством, мужественностью и стремлением к победе, преодолевая любые препятствия. И если ты думаешь, что я говорю только о тех моментах, когда мы находимся в офисе... нет. Даже сейчас рассказать мне о ситуации, случившейся с тобой — это, милая, большая храбрость, которая есть не у всех, — он усмехается и отведя ладошку прочь, взмахивает той в воздухе прежде, чем прихлопнуть простынь с язвительным: — Вообще-то включая меня!
[indent]Он тянет её к себе, замолкая на добрые пары минут, высвобождая её руку только для того, чтобы заключить девушку в крепких объятиях. Девушка может обвинить его в слепоты из-за своих чувств, устроить дебаты о причинах, почему всё, что он сказал — приукрашено или попросту звучит как лесть во благо. Он готов; если есть что-то, за что он готов бороться, выставляя против неё свои аргументы не хуже, чем в залах суда — это доказывая, почему Розье несправедлива по отношению к самой себе.
[indent]Может показаться, что волшебник и вовсе пропустил всю часть о забвении, насилии и судопроизводства, но ему попросту нужно время, чтобы скомпоновать свои мысли во что-то более-менее цельное. Вряд ли ей понравится его простая фраза: «Давай я просто убью его?» — потому что даже для Янссена это не выглядит выходом; по крайней мере не для человека, который обычно защищает справедливость в судах.
[indent]Впрочем, это всё ещё на эмоциональном уровне кажется ему заслуженным действием.
[indent]Аккуратно он возвращает расстояние между ними, но не отпускает Розье, оставляя руки на её предплечьях. Матиас внимательно бегает по ставшими родными чертам её лица с теплотой во взгляде и останавливаясь на её глазах, говорит:
[indent]— Лучше меня ты знаешь, что никогда не поздно подать голос. Ты делала это, — прикрывая глаз, он улыбается, — И уже даже «на моём веку», — и магу не кажется необходимым напоминать о моменте, о котором тот говорил, — Однако я действительно понимаю, почему это сложно и более того не думаю, что ты должна ругать себя за то, что не выдвинула обвинения тогда, когда было открыто то дело. Точно не из чувства ответственности за другую девушку, даже если вы... пострадали от рук одного человека, — он запинается, сглатывая и мгновенно хмурит брови, пусть и стараясь вернуть себя в колею мысли.
[indent]Следующее, что он говорит, должно было даться мужчине с большим трудом — так ему кажется. В конце концов, это можно назвать конфликтом интересов? Это то, с чем он должен бороться более активно глазами других людей, говорить во всеуслышание, но вместо этого Янссен выбирает дать ей выбор, а не делать его против воли своей девушки:
[indent]— Если ты захочешь заговорить об этом открыто — я поддержу тебя, Амели, — в подтверждение слов он увесисто кивает головой, — тут же продолжая, — Как, впрочем, и с выбором оставить это при себе, никогда не озвучивая это на публику. Всё зависит от того, каким образом ты выберешь здесь... себя. В чём я точно хочу убедить тебя: ты не будешь в этом всём одна. Я просто не позволю тебе этого, даже если ты очень сильно захочешь, — он осторожно улыбается, стягивая свои ладони обратно к её, мягко сжав их одним коротким касанием. Помнится, Розье однажды говорила ему об этом, довольно чётко объяснив ему эту вещь.
[indent]Сейчас ему совсем не хотелось забирать у неё возможность ставить себя на первый план. Она была той, кого ему не только хотелось защитить, решая все проблемы, но и при необходимости следовать позади, как верный пёс, существуя в качестве её подмоги.
[indent]— И если что, — он неожиданно склоняется слегка вперёд, отчего перина под ними дала небольшую волну. Ему совсем не хочется превращать их важный разговор в фарс, шутя на серьёзные темы, как и оставлять впечатление, будто происходящее каким-то образом повлияет на него. На них, — Вне зависимости от твоего выбора, даже без загнивших в канаве, я могу хотя бы просто начистить ему лицо своим кулаком. Или двумя. Не говоря о наших... последних встречах, он мне со школы не нравился. — И не зря.

Подпись автора

кто-то ищет выгоду — мне незавидно
простите, но тут снизу вас не видно

всё, что вы сказали, — по барабану
я так живу — мне всё по фану