[indent]Стюарт наваливается о стенку, бессильно сползая вниз. Упираясь ногами в скользкий асфальт, он находит маленький выступ и валится на тот всем своим весом. Его взгляд бежит к Тао и останавливается на Саманте. Улыбка касается лица мужчины раньше, чем он успевает открыть рот, чтобы «наругать» её. Честное слово, ему никогда не понять откуда в этой женщине берётся столько энергии... и столько слов.
[indent]Морщась от громкого возгласа, Стюарт качает головой и осуждающе морщит нос. Зачем же так орать.
[indent]Впрочем, где-то в глубине души – в местах, где ещё остались воспоминания о том, что когда-то Стюарт был маленьким мальчишкой – он радуется вместе с ней. Что бы Дугалл ни говорила, делать что-то по своей воле или быть вынужденной выбрать их жизнь – вещи в корне разнящиеся. Просыпаться без единой задней мысли о задолженности перед человеком, сделавшем её той, кем Саманта являлась – то, что девушка заслужила давным давно. И чем ближе она к избавлению от наблюдающего глаза Амато, тем больше Стюарту хочется ставить всё, что у них есть, на кон.
[indent]На короткое мгновение Лапьер отвлекается от всеобщего утомлённого ликования, сверяясь с суммой на своём счету, и, отыскав там необходимое число, облегчённо вздыхает. В последнее время, ему приятно думать, что и «ставить всё на кон» больше не потребуется. Если всё пойдёт по его плану.
[indent]— Получилось-то получилось, но вышедшие из строя коммуникаторы не очень помогли делу. — В отличие от большей части команды просто радоваться у Стюарта выходит только еде. — Надо будет посмотреть каким образом их вырубили, — бормочет мужчина скорее для себя, чем для всех остальных.
[indent]Он сидит без движения ещё с полминуты, а затем отталкивается от опоры, ругнувшись под нос. Ему всё меньше нравится, что Саманта Дугалл – их личный щит, но какие у Лапьера варианты? Если на Тао ещё есть надежда, то в случае Стюарта проще не напрягаться и убиться самостоятельно. Первая серьёзная встреча с чьим-нибудь кулаком станет для него последней. Что уж говорить, про таланты человеческого щита.
[indent]— Сделайте мне праздник и угомонитесь хоть раз в жизни, — шутит мужчина, закатывая глаза и смеясь.
[indent]Лапьер старается не отчитывать никого за плохое управление финансами, но не высчитывать сколько лишних пицц было сожрано, потому что они могут, у Стюарта не получается. Может быть, сложить их вместе, и долг Саманты бы испарился. Он бы ей до гроба напоминал, что она дожрала себя до такой жизни.
[indent]Засовывая ладошки в передний карман повидавшей толстовки, Стюарт хмыкает и несколько раз качает головой, мирясь, что его празднику молчания не суждено сбыться до тех пор, пока Саманта Дугалл находится в радиусе досягаемости. И сколько бы он ни противился, так ему нравится гораздо больше, чем наедине со своей кислой мордой. Правда вот над вопросом девушки он задумывается по-настоящему, теряя оживлённый ритм общего шага.
[indent]В отличие от своей названой семьи, Стюарт редко – скорее никогда –  тратится на что-то, кроме необходимого. Он ест ровно столько, сколько требуется, не покупает дорогой одежды – всё равно загадит, и довольствуется тем минимум удобств, которые готовы предоставить ему мотели. Возможно, всё дело в том, что Лапьер «наелся» красивой жизни задолго до того, как заработок его команды приблизился к тому минимуму, в котором существовала бывшая семья Стюарта, однако мужчина предпочитает думать, что всё дело в цели. У него она есть. У Тао? Не дальше, чем дожить до рассвета. А долг Саманты мог бы давным-давно быть закрыт, и пускай Стюарт не ставит ей диагнозов, игнорировать эту простую математику у него не получается. Может, девушка боится. Может, даже толком не осознает, что боится.
[indent]— Удиви нас, Тао. Скажи, что ты не пойдешь надираться в ближайший стрип-бар, а закажешь себе хотя бы пару сеансов массажа, — он нарочно переводит стрелки на Тао в надежде, что содержание его головы перестанет быть Саманте интересным.
[indent]Понадеялся бы на что попроще.
[indent]Она находит его быстрее, чем Лапьер успевает порадоваться, что устроил достойную диверсию. Прилетающий в бок локоть, вынуждает его кашлянуть и рассмеяться, косясь на девушку с наигранным недовольством. Вот чего ему точно будет не хватать. В теоретической Вселенной, разумеется.
[indent]— Что ж, мои фантазии, — говоря не многим громче, отзывается мужчина, — никак не зависят от цифры на счету, — поджимая губы, он нарочно ловит её взгляд и несколько раз кивает в такт собственных слов.
[indent]— Тао, так что ты там говорил про то, куда собираешься? — он выдерживает комическую паузу, — а то я бы с тобой пошёл, — в следующее мгновение он ищет лицо Саманты, чтобы оценить насколько его гениальная шутка удалась и наиграно прикрывается от призрачного удара по макушке.
[indent]Лапьер искренне верит, что девушка знает: стриптиз клуб – последнее место, где он будет ошиваться по своей воле. Где-то здесь затерялся панчлайн о том, что у него всё есть дома. И добраться в его подобие мужчине не терпится сильней, чем взорвать бутылку шампанского за ещё один день без чьей-нибудь тупой смерти.
[indent]Оказываясь в их временном убежище, Стюарт оставляет двух празднующих в обществе друг друга и не возвращается до тех пор, пока вся грязь, пыль и чёрт его знает что ещё не пропадают в стоке душевой кабинки. Мужчина не торопится вернуться, позволяя всем переосмыслить итог пережитых месяцев в одиночку. Ему кажется, что так правильней. Впрочем, порой Стюарт забывает, что ему, в принципе, очень часто и много чего кажется.
[indent]— Он действительно ушёл? — появляясь в дверном проёме, он поднимает увесистую бутылку перед собой, — А я ведь правда купил шампанское. Ещё неделю назад, — приземляя её на тумбочку со стороны Дугалл, вздыхает Стюарт, — I said nothin' 'cause I didn't wanna jinx it, — он резко морщится, смотря на девушку в упор, — Jinx... Jinx it. You're hurting my brain, — Лапьер качает головой и валится на мягкий матрас, подбирая ноги с пола. Почему он сделал два плюс два только сейчас? И кто ещё из них твердолобый.
[indent]Смиряясь со своим прозрением, он нарочно переваливается через Саманту к бутылке и в лучших традициях людей, которые могут позволить себе всё, скидывает обертку на пол у кровати. По комнате разносится громкий хлопок, и Стюарт вынужденно отпивает маленький глоток, чтобы не намочить одеяло. Пузыри ударяют в нос, заставляя мужчину сморщиться и протянуть вражескую бутылку в руки Дугалл.
[indent]— За очередное блестяще выполненное дело, несмотря на то, что всё продолжает идти не так, — он прикусывает язык, чтобы не закончить тост мрачным предостережением. Не в этот раз. К тому же, это не единственное, что Стюарт пришёл праздновать, и несмотря на отсутствие третьего неотъемлемого звена этой команды, мятежный дух Тао ему сегодня на руку.
[indent]Разваливаясь поперёк кровати, он начинает издалека. Стюарт спрашивает какую-то глупость, и Саманта подхватывает её так, будто этой по-настоящему стоящая тема для разговора. Для них – да, хоть ему до сих пор непривычно понимать, что девушка с ним не от скуки и, прости, Господи, скорей всего по любви. И от этого Лапьеру всё меньше удивительно почему мысль о её долге двигала всеми его идеями в последнее время.
[indent]— На самом деле, я знаю на что хочу потратить свою долю, — нарушая затянувшуюся тишину, он медленно переводит взгляд на лицо Саманты, — Уже потратил. Правда, прежде чем я расскажу тебе, я хочу напомнить, что я нахожусь в здравом уме и твердой памяти и свободен распоряжаться своими финансами так же, как и вы с Тао. Даже если кому-то это может показаться не самым продуманным вложением, — заглядывая ей в душу, настаивает мужчина, — Загляни на свой счёт, — и Лапьер замолкает, позволяя ей выполнить озвученную просьбу.
[indent]Ерзая щекой на подставленном локте, он внимательно следит за тем, как меняется мимика Саманты. К своему удивлению, Стюарт не беспокоится за то, как девушка воспримет его решение. Так или иначе, ей придётся смирится с ним, как Стюарт смирился с её нежеланием держаться на расстоянии вытянутой руки. Сама виновата. Если бы Дугалл не хотела видеть его попыток позаботиться о ней, подумала бы десять раз, прежде чем садиться на него в доме Ноэль. Это его своеобразный способ сказать: «Я люблю тебя». Как и все кривые рожи, разбавленные шутками про её географический кретинизм.
[indent]— Я не ошибся с суммой? — знает, что нет. И всё же не находит в себе сил промолчать.

<!--HTML--><div class="episode">
<!---------------------------- ГИФКИ ---------------------------->
<gif1><img src="https://i.imgur.com/2cBtKAA.gif"></gif1>
<gif2><img src="https://i.imgur.com/1njGhLG.gif"></gif2>
<!---------------------------- ИНФОРМАЦИЯ ---------------------------->
<name>Birds — I want them in the trees or flying far from my hands.</name>
<who>Stuart & Samantha</who>
<date>3052, Tokyo</date>
<info> Holding a little bird in the half-closed cup of your hand is terrible, like having the trembling instants inside your hand. The frightened little bird chaotically beats thousands of wings and suddenly you have in your half-closed hand the thin wings struggling and suddenly you can’t bear it and quickly open your hand to free the light prisoner. Or you hand it quickly back to its owner so he can give it the relatively greater freedom of the cage. Birds — I want them in the trees or flying far from my hands.
<br>— Clarice Lispector, from <i>Água Viva</i>, tr. Stefan Tobler</info>
<!---------------------------- НЕ ТРОГАТЬ ---------------------------->
</div><div class="space"></div>

[indent]Стюарт всегда знал, что когда-нибудь это случится. В этом ведь и был его план; наблюдая за неспешными сборами Саманты, он почти готов отказаться от мысли, которую вынашивал всё это время. 
[indent]Почти.
[indent]Он вспоминает день, когда её поездка вообще стала возможной. Благодаря нему; лицо Стюарта непроизвольно морщится. Он повторяет эту мантру вовсе не за тем, чтобы поправить невидимые лавры героя — им он себя не чувствовал никогда. Он напоминает себе зачем отпускает её, зачем не едет с ней сразу, обещая навестить чуть позже, когда Саманта Дугалл освоится в родном доме.
[indent]Иначе к чему были все их споры, к чему он сделал всё, что было в его силах, чтобы девушка покинула Токио, не оглядываясь за спину при малейшем шорохе? Нет, если он не позволит ей уехать сейчас, она больше не покинет их. И одной мысли о том, чем обернётся её выбор в будущем, хватает, чтобы дать ему сил улыбаться ей, как ни в чём не бывало. Словно они увидятся совсем скоро, и всё будет так, как прежде.
[indent]— Глаза уже слезятся или подождёшь до аэропорта? — ехидничает мужчина, упираясь щекой в сжатый кулак.
[indent]Лучше они разойдутся так, будто окажутся вместе через пару недель, чем он будет смотреть на Дугалл мёртвыми глазами, пока та не заподозрит что-нибудь неладное. Может быть, когда девушка поймёт, о чём мужчина думал всё то время, то отпустит Лапьера без тяжести на сердце. Может быть, даже станет его ненавидеть. И несмотря на то, что мириться с подобным развитием событий мужчина не хочет, его альтернатива нравится Стюарту ещё меньше. Лучше живой и подальше от него, чем мёртвой; и неважно у него ли на руках или вместе.
[indent]Его губы складываются в тёплую, почти меланхоличную улыбку, стоит мужчине засмотреться на слегка взъерошенные волосы Дуггал, её торопливые – на его фоне уж точно – движения. Ему не нужно запоминать её, Лапьер уже давным давно выучил её привычки и незаметные невнимательному глазу тики, он знает её лицо, знает карту шрамов на теле. Стюарт не беспокоится, что когда-нибудь не сможет представить её образ так же живо, как сейчас. Слишком самонадеянно? Едва ли с количеством бестолковых фотографий, сохранённых в его архивах. Впрочем, он смог бы и без них – по крайней мере, ему хочется в это верить.
[indent]— Твои родители обо мне знают? — спрашивает он внезапно даже для себя, — Это не вопрос с подвохом, — усмехается Лапьер, поджимая губы и тут же объясняясь, — Я вдруг понял, что никогда не спрашивал тебя, как они относятся к татуировкам, — хмыкнув, он откидывается назад и вновь замолкает, позволяя Дуггал найти шутку в его мыслях вслух самостоятельно.
[indent]Делает ли он хуже?
[indent]Чем больше Стюарт открывает рот, тем настойчивей мужчина множит поводы проклинать его не меньше, чем прошлый неудачный опыт по имени Лео. Он, конечно, не обворовывал Дугалл, но лжец из него ничем не хуже. Сказать по правде, он и сам удивляется с какой легкостью ему удается поверить в сценарий, разыгранный перед Самантой. Вероятно, потому что Лапьер еще не успел представить, что будет чувствовать, когда проводит ее спину в последний раз. Незачем — на кой черт мужчине думать о том, что обязательно произойдет; лучше он «насладится» моментом в полной мере, когда придет время, а сейчас он просто хочет притвориться, что провожает свою девушку в недолгий отпуск.
[indent]Лапьер пересаживается на край кровати, свешивая ноги на пол и упираясь ладошками в колени.
[indent]Он бы хотел, чтобы их жизни сложились иначе — он проигрывал множество разных сценариев, и все были лучше чем тот, который достался им в реальности. Лапьеру хочется верить, что так или иначе, они бы заметили друг друга. Кто знает, может быть, если бы ему повезло оказаться в Шотландии до скандала, отправившего мужчину в тюрьму, он бы остановился прежде, чем настиг точку невозврата. Избавил бы ее от долга, вывез ее семью из бетонного леса, в котором выживали девять десятых населения планеты. Они бы жили, закрыв глаза на несправедливость, на чужие страдания — ему бы хватило эгоизма выбрать их, вместо всего мира.
[indent]Но то было бы тогда.
[indent]Стюарт замечает, как Дуггал замедляется, и дождавшись, когда девушка обратит на него внимание, поднимается с постели. Он не задает лишних вопросов, неспешно подходя к Саманте и обнимая ее, как можно крепче.
[indent]— Мы прощаемся на каких-то пару недель, — бормочет мужчина, стараясь уговорить Дуггал не смотреть на него взглядом брошенного котенка, — Ты заслужила хоть немного спокойствия и отдыха. И от меня тоже, — он ловит себя на мысли, что не хочет подшучивать над происходящим сейчас. Ей и без того хватит поводов, чтобы проклинать его на чем свет стоит. Незачем добавлять совершенно ненужных.
[indent]Отстраняясь от девушки, он все же позволяет себе задержаться взглядом на ее лице, намертво запечатывая этот момент в памяти — пока она еще любит и верит ему. Перекладывая ладони к ее щекам, Стюарт аккуратно целует Саманту, нарочно отстраняясь до того, как их прощальный поцелуй действительно начнет походить на прощальный. Он негромко вздыхает и, усмехнувшись, нарушает неприятную тишину.
[indent]— Пойдем, пока ты из-за меня не опоздала. Пожалей мои нервные клетки, которые я потратил на то, чтобы убедить тебя на эту поездку, — кривляя вселенскую усталость, шутит Лапьер, — Вот увидишь, спасибо мне скажешь, когда сможешь ломать себе зубы домашними карамельками каждый день. Надеюсь в детстве стоматолог тебя не обижал, — его голос чуть ломается, но вновь приходит в норму.
[indent]Стюарт подхватывает ее сумку, отмахиваясь от девушки просьбой хоть на секунду почувствовать себя половинкой мужчины — он знает, что ей не нужна его помощь. Доводя Дуггал вплоть до подъехавшей машины, он резво закидывает девичью жизнь в багажник и возвращается к ней, кривя губы в подобие разбитой улыбки. Склоняя голову, Лапьер смеется их сентиментальности и спешно целует ее, прежде чем водитель начнет вздыхать за их спинами чересчур очевидно.
[indent]— Не скучай по мне слишком сильно, хорошо? Мы скоро увидимся, — прикрыв один глаз, просит мужчина, — Я люблю тебя, — он собирается добавить что-то еще, но решает, что лучше пусть это будет последним, что он скажет ей; все остальное будет определенно лишним.
[indent]Когда двери автомобиля опускаются, он стоит у выхода с пару секунд, а затем разворачивается обратно, отрывая взгляд от машины до того, как та скроется за поворотом. Неспешно Лапьер возвращается в комнату, садясь на то же самое место, где нашел себя прежде, чем Саманта уехала. Он валится на спину и прикрывает глаза, позволяя реальности происходящего осесть в его сознании.
[indent]А последнее, как на зло, упирается в один и тот же день, сделавший ее отъезд возможным.
[indent]Он практически чувствует ее дрожащую спину под подушечками пальцев, практически слышит всхлипы, расходящиеся по комнате, и немую благодарность, которую он так часто читал в ее глазах после. Стюарт знает — она будет плакать, когда поймет, что он сделал; и пускай, слезы — последнее, что он пожелал бы увидеть на ее лице, он не мог поступить иначе. Ему остается надеяться, что когда-нибудь она поймет зачем, и не будет клясть его до конца жизни. Теперь она у нее определенно будет длинней, чем у него.
[indent]Лапьер не позволяет себе погрязнуть в собственных мыслях и, стерев мокрые дорожки из уголков глаз, заставляет себя встать на ноги. Если ему повезет, он успеет покинуть это место до того, как Так вернется в общую квартиру — объясняться перед другом ему хочется еще меньше, чем перед Дуггал. Да и вряд ли тот станет скучать по Лапьеру чересчур долго. Он застывает посередине спальни, вдыхая остаточный женский запах, и больше не останавливается. Потому что если в чем-то Стюарт и преуспел, так это в способности завершать начатое, чего бы это ему ни стоило.
[indent]И даже если всего.

Т О К И О ,  3 0 5 3

[indent]Монотонный шум гудящей механики разбавляет едва различимые удары подушечек пальцев по тактильному стеклу на коленях. Стюарт спокоен. Пугающе спокоен, учитывая обстоятельства, но у этого роботического спокойствия есть свои преимущества — он не делает поспешных решений, он не позволяет эмоциям вставать на пути у логики, он не ошибается. Человеческая ошибка — вот он, вирус, способный погубить даже самый просчитанный план; посадить в клетку даже самых больших любимчиков судьбы.
[indent]Саманта бы с ним поспорила, но, учитывая как долго ей удавалось избежать её нынешнего положения, Стюарту тяжело не думать, что девушка родилась под какой-то извращённо счастливой звездой, не позволяющей ей умереть, как бы та ни пыталась. Целый год она кидалась лицом на вражеский огонь, и ради чего?
[indent]Указательный палец слетает с ровной траектории, промазывая мимо кнопки. Стюарт почти ругается вслух, но вместо этого лишь вдыхает и выдыхает, начиная заново. Он может притворяться сколько угодно, вычесть собственные эмоции из уравнения с Самантой и этой богом забытой дыры у него не получается даже год спустя. Впервые за долгое время он действительно боится за финал спасательной операции, о которой никто не просил, и в отличие от удачных дел из старых-добрых воспоминаний, повязавших его с девушкой и Тао, сегодня никто ему не поможет. До сих пор это казалось Лапьеру преимуществом. Увы, не сейчас.
[indent]Шуршание подушечек пальцев останавливается, и секундой позже плотная железная дверь издаёт побеждённое шипение, приоткрываясь на полсантиметра. Стюарт улыбается под маской, находя подчинение ему дверей забавным — ни одного промаха с момента, как он оставил своих последних напарников в Токио годом раньше. Планы идут ровно так, как он и задумывал; и если бы не свербящая дыра в груди, он бы начал задаваться вопросом почему не сбежал от них раньше. Ответ прячется там же, где и причина, по которой Лапьер находится здесь, вместо того, чтобы позволить Саманте Дугалл пожинать плоды своего беспробудного упрямства.
[indent]Сколько бы времени ни прошло, он не станет рисковать её сохранностью, ради урока, который девушка всё равно никогда не выучит. А ведь он дал ей столько времени...
[indent]Тишина продолжает царствовать в длинных тёмных коридорах старого завода, и только изредка в воздухе свистит что-то быстрое и смертельное, ухает что-то тяжелое, а затем цикл повторяется вновь. Если бы Стюарт заучивал формулы и уравнения с тем же рвением, с которым запомнил планы этих помещений, может быть, он бы не нашёл себя в образе ковбоя из будущего, отстреливающего сонную охрану, как банки на заднем дворе. Впрочем, едва ли ему есть дело до их семей, мечт и надежд, обрывающихся под бесшумную вспышку огня, следом за которой наступает вечный сон.
[indent]Стюарт сверяется с часами несколько раз и, заворачивая за очередной угол, резко останавливается. На месте. В последний раз он находится к Саманте Дугалл так близко около года назад, и несмотря на очевидную бесполезность этого наблюдения, Лапьер теряет свой беспристрастный запал машины с человеческим телом. Да, она не узнает его за этой маской без единого упоминания о старых татуировках на костяшках пальцев, но он узнает её. Он будет стоять напротив неё и делать вид, будто не имеет к ней никакого отношения и вызволяет её, вероятно, за щедрую сумму денег влиятельного дяденьки, которому приглянулась бесстрашная Джинкс.
[indent]Как бы она удивилась — если это слово можно использовать в данном контексте — если бы знала кто тот «влиятельный дяденька», скрывающийся за её сегодняшним освобождением.
[indent]Стюарт больше не мешкает, рвано вдыхает и, застыв с поблескивающим в плохом свете планшетом на десяток секунд перед дверью, убирает последнее препятствие между Самантой и свободой. Его сердце пропускает удар, стоит железной конструкции неспешно открыться. Рыжая макушка бросается в глаза первой — ни капли не поменялась. А затем он видит её изнеможённое бело лицо, просевшие скулы и яркие синяки под глазами, и секундное ликование сменяется ощутимым уколом в подреберье. Прежде чем он откроет свой рот вопреки обещанию молчать, Лапьер делает уверенный шаг внутрь, вытаскивает второй пистолет и кидает его двум огромным глазам, ошеломлённо смотрящим на две точки и скобочку, горящие на его маске вместо лица.
[indent]— У нас мало времени, следуй за мной, — обращается к Саманте негромкий женский механический голос, напоминающий автоответчик.
[indent]На маске загораются две крышки домиком. Давая девушке пару секунд на осмысление, Лапьер делает два широких шага назад и встаёт посреди коридора, внимательно вслушиваясь в происходящее в округе. Ни души. И всё же он предпочитает никогда не доверять преждевременному успеху. Тем более теперь, когда всё, на чём может концентрироваться его слух, это шаги  и дыхание Саманты Дугалл за его спиной.
[indent]Стюарт делает полшага и рваным движением задирает руку в воздух, выстреливая в следующую секунду. А вот и остальные гости, опоздавшие на вечеринку.
[indent]На каждый возглас, на каждый неровный шаг и грохочущий выстрел, сердце Лапьера сжимается, норовя остановиться, но он слышит неровное дыхание Саманты и продолжает двигаться по уже пройденному пути. Стоило ожидать, что обратно они не вернутся с той же простотой, с которой попал сюда Стюарт, и всё же он умудряется найти изъян в своих расчетах. Что и стоило доказать. Он не может функционировать нормально, когда на его плечах лежит ответственность не только за него одного.
[indent]Указывая на последний поворот жестом, он дергает Дугалл за локоть и выпихивает их наружу, захлопывая выход уверенным ударом каблука от армейских ботинок. Он преодолевает последнюю сотню шагов от складов до едва различимого в ночи силуэта летающего автомобиля перебежкой. Дожидаясь, когда Дугалл окажется внутри, он хлопает пассажирской дверью и, отдавая команду на пульте управления, заводит машину. Остаётся надеяться, что девушка не станет выбивать окно с ноги и послушается систему управления, обещающую отвезти её в безопасную точку.
[indent]Не переводя дыхания, Стюарт срывается за ближайшую стену, укрываясь от выскочивших на улицу фигур. Прежде чем он  отключается от шумящего разума, мужчина проглатывает отчётливую мысль, оседающую в его легких: впервые за год он собирается нарушить данное себе обещание и встретиться с ней вживую.
[indent]Может, и хорошо, если Саманта выломает лобовое стекло в его машине и сбежит, испугавшись, что её спаситель — на самом деле очередной волк в овечьей шкуре. Он, так или иначе, узнает это только тогда, когда выберется отсюда. И больше Стюарт свою голову не слушает.

blood in the water, my love

[indent]Стюарт двигается медленно, выверяя свои шаги хирургически. Он не боится — он знает, что здесь он в безопасности. Физической, уж точно. И даже если Саманта Дугалл догадалась кто именно превратил этот подвал в собственный дом, он смеет надеяться, что она не станет расстреливать его со входа тем же пистолетом, который он отдал ей несколько часов назад — по крайней мере, раньше бы она так делать не стала.
[indent]Его неторопливость — попытка успокоиться перед тем, как Лапьер будет вынужден столкнуться к ней лицом к лицу без защитного слоя в виде загорающихся цветных смайликов на лице. Казалось бы, зачем? Что мешало ему высадить Дугалл посреди города, оставив девушку в неведении, как и делал весь последний год? Стюарт морщится от одной мысли, что в глубине души он знает ответы на шумящие в ушах вопросы и намеренно не признаётся в них даже себе.
[indent]Прислушиваясь к происходящему внутри помещений, он идёт на звук кого-то живого и, замечая искомую фигуру Саманты, встаёт столбом в проходе. Лапьер не дергает маску с лица, неподвижно наблюдая за переменами в лице Дугалл. Что ж, она определённо не собирается раскроить ему череп в ближайшие пару секунд — уже победа. Мужчина громко вздыхает, с трудом справляясь с разгоняющимся пульсом, заставляющим голову гудеть и кружиться. Внутренняя паника кричит ему развернуться и выйти отсюда немедленно, но вместо этого Стюарт начинает говорить уже знакомым ей механическим голосом:
[indent]— Я даже не хочу знать в какой момент остаться в подвале человека в электронной маске, — его рука тянется назад, расстёгивая замочки за макушкой один за другим; Лапьер перехватывает падающую маску свободной ладонью и продолжает говорить своим голосом, — показалось тебе безопасным решением. В то же время, пару часов назад ты сидела в чьей-то клетке, так что кого я, собственно, спрашиваю, — прослужившая ему целый год броня остается у Лапьера в руках, и чистое от темных рисунков лицо встречает глаза Дугалл выдавленной с трудом спокойной улыбкой.
[indent]— Здравствуй, Сэм.
[indent]Помещение погружается в размеренное гудение компьютерных блоков.

[indent]Находиться с ней в одной комнате спустя год куда тяжелей, чем он мог себе представить. И дело далеко не в кривящемся в гневе лице Саманты, заставляющем воздух в комнате наэлектризовываться. Называйте его мазохистом, Стюарт рад даже её яростному настрою. Вопреки здравому смыслу, мысль, что он всё ещё злит её, успокаивает тихий шёпот внутреннего голоса, рисующий картину выходящей в дверь Дугалл, стоит ей разгадать личность своего спасителя. Нет, кажется в дверь выйдет он. Не выйдет, а вылетит. Или ему кажется, что уверенные девичьи шаги норовят продолбить в полу дырку вовсе не из-за того, что он следующий на очереди?
[indent]Ответ приходит вместе с твердым толчком грудь, от которого Стюарт пошатывается, но не двигается назад. Совсем страх потерял. Впрочем, ему как-то не представить, что Саманта Дугалл сейчас вытащит подаренный ей пистолет из-за пазухи и пробьёт в его лбу дырень. Он точно опешит — и это, если думать об этом литературно.
[indent]To die by your side is such a heavenly way to die. Лапьер не вспомнить где и когда слышал забытую временем песню — сделаем ставки на виниловую библиотеку его генетических родителей — но отчего-то последняя начинает звучать издевательским фоном где-то на подкорке мозга. Он, действительно, слишком мало разговаривает с людьми в последнее время, раз думает об этом сейчас. Хотя Саманте достаточно заорать, что есть мочи, и всё внимание мужчины переключается на источник его подозрительно близкой смерти.
[indent]— Добрый вечер... Саманта Дугалл? — оглядываясь куда-то себе за спину в поисках несуществующего окна, отзывается он раньше, чем успевает подумать о том, насколько девушка в состоянии воспринимать всё, как неудачную шутку Вселенной.
[indent]Впрочем, желание разрядить обстановку своим искромётным юмором пропадает в Лапьере в секунду, когда предложение сходить нахер сменяется списком того, что он действительно сделал. Словно набитая песком кукла, он внимательно смотрит на неё, изредка сотрясаясь от влетающего в грудь пальца или попыток Саманты порвать на нём майку. Смеяться ему больше не хочется. Не хотелось и в самом начале, но защитные механизмы организма не победить.
[indent]Стюарту становится не по себе от мысли, что, возможно, своим вальяжно-непринуждённым появлением он сделал только хуже. Он не преследовал цели добавить Саманте переживаний сверху того, что ей пришлось пережить с его доброй подачи. Как не стремился причинить ей ту боль, с которой Дугалл справлялась в одиночестве все эти месяцы. У него не было другого выбора — так он думал тогда и, возможно, верит в это до сих пор. Что не мешает Лапьеру чувствовать свою вину и жгучее желание избавить её от этого любым способом.
[indent]Знать бы как. Увы, всё, что мужчина понял за ушедшее от них время — ему не подобрать правильный ключик, сколько бы Стюарт ни пытался.
[indent]Он слышит её, но то ли от стыда, то ли от непривычки ощущать чужое тепло так близко, Лапьер уставляется на врезавшуюся в его грудную клетку ладошку и неизменно молчит, давая ей возможность выговориться. Изредка его брови дёргаются к переносице и вновь расслабляются — теперь, когда его лицо не покрыто черной краской, различать микроэмоции куда проще. От этой мысли ему становится не по себе, будто Саманта Дугалл теперь прочитает его насквозь и наконец разглядит какой он на самом деле человек; тогда она точно выйдет в дверь, не оборачиваясь. Почему он так хочет, чтобы она продолжала орать на него, если это будет значить, что Дугалл не уйдет?
[indent]Он не проговаривает очевидное в безопасности собственной головы только потому что ответ слишком прост, чтобы вообще о нём думать.
[indent]Продолжать любить. Брошенные в сердцах слова причиняют ему столько же боли, сколько извращенного удовольствия. Он не имеет никакого морального права радоваться тому, что Саманта Дугалл до сих пор не поставила на нём жирный крест, но не может обманывать самого себя. Это одновременно лучшее и худшее, что ему доводилось слышать в своей жизни. Он бы всё отдал, чтобы она сказала о своей любви в прошедшем времени, и больше всего на свете хотел, чтобы этого никогда не случилось по-настоящему. Делает ли это его нездоровым? Поссорившимся с головой? Стюарт никогда и не претендовал на эталон адекватности и светлости разума.
[indent]— Ты не сделала мне ничего плохого, Сэм, — еле слышно обращается к ней Стюарт, борясь с желанием кинуться прочь и навстречу одновременно.
[indent]Она выглядит такой хрупкой, изнеможённой от нескольких суток в чёртовой клетке тех, о ком уже никто не вспомнит, и от того, что сделал с ней Стюарт. С трудом Лапьер останавливает свой порыв стиснуть её в объятьях, но всё же делает полшага навстречу, возвращая их на исходную точку.
[indent]— Зачем? — безнадёжно выдыхает Стюарт, — Зачем спустя столько времени ты искала меня? Неужели ты не могла взять всю ту злость, с которой ты пыталась проткнуть во мне дырку пять секунд назад, и направить её на нечто более полезное, чем поиски меня? — он задаёт вопросы, не нуждаясь в ответе.
[indent]Она рассказала ему свои причины минутой раньше. Нет, она рассказала их ещё год назад, но тогда Стюарт не осознавал насколько упрямой может быть нездоровая любовь Дугалл к разному роду человеческого дерьма. Что? Разве это не правда? Будь она хоть немного целостней, она бы выжгла всякое воспоминание о моральном уроде, посмевшем наобещать ей золотые горы и свалившем в закат при первой возможности.
[indent]Вместо того, чтобы стоять и сдерживать слёзы, как будто просто обидел её, а не сделал худшее, что могло прийти кому-либо в голову, зная её так хорошо, как знал Лапьер.
[indent]— Почему ты просто не осталась дома? Тебя ничто не держало здесь, среди всей этой параши! Из всех нас ты — единственная, кто ввязалась во всё это дерьмо не по своей воле. И тогда, когда у тебя появилась возможность делать со своей жизнью всё, что тебе вздумается, ты сделала что? Вернулась в старое любимое болото? — по комнате расходится раздражённый вздох.
[indent]Стюарт скрещивает руки на груди и резко качает головой в несогласии.
[indent]Ей словно нравится страдать. Из-за него, из-за мира, из-за влетевшей в задницу пули. И кто ещё из них больший мазохист, если из одного «рабства» Саманта Дугалл принялась искать новое и была бы успешна в своих попытках, не наблюдай за ней Стюарт всё это время.
[indent]— Да, я думал, что ты возненавидишь меня и вернешься домой! Месяц, два, три. Когда-нибудь твоё чувство собственного достоинства должно же было взять верх. У кого угодно бы взяло. Но нет. Саманта Дугалл лучше сдохнет, чем будет как все, — он то ли смеётся, то ли прокашливается, обходя девушку стороной и продолжая чеканить словами, — Если бы я не продолжал следить за тобой, что бы ты делала сейчас? — хлопая ладонями по бедрам, оборачивается к ней Лапьер, — Вляпалась бы в очередной пожизненный контракт? И это в лучшем случае, — трясёт головой мужчина.
[indent]Она продолжала любить его, а он её, ужасаясь упрямому стремлению Саманты уничтожить свою жизнь под корень изо дня в день. У Стюарта была цель. У неё? Суицидальные замашки налицо.
[indent]— Скажи мне, у тебя какое-то неисследованное подсознательное желание смерти? — начинает он тихо, но будто по щелчку пальцев Стюарт меняется в лице, покрываясь багровой краской, и кричит так, как не кричал никогда: — Почему, блядь, ты просто не можешь сделать мне одолжение и прожить счастливую долгую жизнь, не пытаясь самоубиться при первой удобной возможности? Почему тебе это так сложно? — его голос надрывается, вынуждая Лапьера замолкнуть и уставиться на неё блестящими глазами.
[indent]В комнате повисает свистящая в ушах тишина, и только его громкие вдохи-выдохи, доносящиеся до его внимания, напоминают Стюарту о том, что он не лишил себя слуха истошным визгом секундами раньше. А он думал, что не вспомнит каково это — чувствовать так много и сразу. Хватило парочки минут в компании больной на всю голову Саманты, и он больше не может отличить здравый смысл от заразного безумия, отравляющего его мысли.
[indent]Лапьер так и остаётся пялиться на неё широкими глазами, дыша, будто загнанный в угол кролик. Сказать ему больше нечего. И даже если бы было... вряд ли найдётся чем.

[indent]В другой Вселенной он бы обязательно выбрал её. Сбежал бы на богом забытый край земли, крепко накрыв глаза ладонями, и дожидался конца света в блаженном неведении того, когда тот планирует настать. В глубине души Стюарт знал — так, наверное, было бы правильно. По-книжному. А на деле? Сколько Стюарт себя помнил, он не мог отвернуться от убожества мира с той секунды, как открыл свои глаза. По-настоящему открыл. Там, где большинство выдрессировали рефлекс невидимых шор, Лапьер пялился туда, где плохо, с энтузиазмом закоренелого мазохиста. Он мог сколько угодно представлять себе иные версии их истории, в конечном итоге, в этой Стюарт Лапьер делал все неправильные выборы, и всё равно получал её верность в ответ.
[indent]Или зачем она всё ещё находилась здесь? Кричала, толкалась, топала ногами, делала всё возможное, чтобы подтвердить колющую Стюарта в подреберье истину — ей далеко не наплевать. Спустя год молчания — намеренного, в котором он ей признался мгновениями раньше — Саманта Дугалл неизменно любит его.
[indent]И что он, чёрт возьми, сделал, чтобы её заслужить?
[indent]Увы, на этот вопрос Лапьер способен лишь пожать плечами и оставить его без тщетных попыток разглядеть в себе видные одной Саманте достоинства. Найти изъяны у него бы вышло с большей простотой. Напрягаться не придётся — достаточно взглянуть на них сейчас. Он пытался оттолкнуть её, он сбежал так далеко и так надолго, что только воспоминания девушки служили доказательством его существования. Даже сейчас он ведёт себя и говорит с ней совсем не как человек сожалеющий о сделанных выборах, хоть немного сочувствующий тому, что девушке пришлось пережить.
[indent]Но он сочувствует и сожалеет. Если, конечно, сдавливающий мягкую шею невидимый жгут можно назвать побочным эффектом сочувствия и сожаления. А ведь он был убеждён, что никогда не стал бы жалеть о выданном ей шансе на жизнь без него; хватает одного бледного вида и нетвёрдого шага Саманты — он уже ни в чём не уверен. Всё, что Стюарт знает — он осознанно выбирал мучать её изо дня в день, чтобы в конечном итоге...
[indent]На этой светлой недодуманной до конца мысли рассудок Лапьера выдаёт поломку, вырываясь невнятным беспомощным криком наружу. Он может злиться, может поучать её, может разбиться в лепёшку — всё без толку. Она его никогда не услышит, а он не уйдёт от неё теперь, точно не сам — это Лапьер, как никогда ясно, и оттого чувствует себя абсолютно беспомощным, вынужденным врастать в землю в надежде, что та расколется надвое и проглотит его заживо. В трусливом припадке неминуемый конец всему выглядит куда привлекательней, чем неизбежное столкновение с результатом его решений. А последнее вот-вот врежется в него, раздавив насмерть.
[indent]— Зачем? Как будто я не знал что бы ты ответила, — отворачивая взгляд в сторону, Стюарт отвечает ей на порядок тише и замолкает в конец.
[indent]Прижимая тыльную сторону ладони к раскрасневшейся щеке, мужчина неподвижно мозолит моргающий огонёк процессора. Он пытается не думать о том, кем он выглядит в её глазах, о том, что за несколько лет знакомства Саманта Дугалл никогда не видела в нём больше эмоций, чем в ночь, когда они признались друг другу в чувствах, и сейчас, наверняка, не узнаёт в нём привычного ей Лапьера. А ведь дело не в том, что Стюарт не чувствовал их. Ещё как. Но выработанный годами рефлекс заглатывать их обратно, давясь, всегда был сильней.
[indent]Чем сегодня отличалось от любого другого дня? Легче ответить, чем не; и список окажется ничтожно краток.
[indent]Стиснув зубы, Лапьер готовится худшему, и пускай сознание мужчины не определяет этот сценарий до мельчайших деталей, разворот Саманты на сто восемьдесят и грузный хлопок двери выигрывают у той версии, где Дугалл остаётся. Он слышал, что она сказала: так или иначе, девушка не стремится вернуться обратно домой. Она не передумала в течении года, вряд ли что-нибудь изменится и сейчас. Если Саманта уйдёт, то не навстречу спокойной, беззаботной старости. Она уйдёт от него, от человека, который предал её, когда обещал защищать. Весьма заслужено, но разве объяснишь это сердцу?
[indent]Стюарт готов поклясться, что слышит отдаляющиеся шаги, и невольно напрягается в ожидании финального раската грома, однако вместо этого замечает неожиданный прилив тепла и в следующую секунду находит макушку Дугалл в районе своей груди. Миг Лапьер мешкает, рвано вздыхает и, сдавшись, падает лицом в её растрёпанные волосы, переставая даже пытаться остановить поток эмоций, закрытых на семь замков последние двенадцать месяцев. Неуверенно, словно Саманта хрустальная, он заводит ладони ей за спину и сначала аккуратно, а потом так крепко, как только может, прижимает девушку к себе. Сжав веки, мужчина едва подаёт признаки жизни, и если бы не шумящее сердце, было бы впору забеспокоиться не превратился ли Стюарт в камень. Нет. И несмотря на невольную попытку притвориться столбом, ему хватает сил сконцентрироваться на бормочущем возвращающем его к жизни голосе Дугалл.
[indent]— Потому что я больше не могу, — наконец выходит из него поражённым выдохом.
[indent]Не может бороться с ней. Не может надеяться, что она когда-нибудь передумает. Не может смотреть на то, как Саманта рискует своей жизнью в одиночку, и не вмешиваться в страхе выдать себя. Но, главное, он больше не может лишать себя единственного, что имело ценность в его жизни. Он пытался, он провалился и больше никогда не хочет пробовать заново — хватит с них.
[indent]Лапьер замечает копошение девушки и позволяет ей освободиться, встречаясь с похожими на его глазами. Увы, в нём не находится сил пошутить над комичностью их вида. Всё, о чём Стюарт способен думать, сходится к её признанию. Вопреки всякой логике и справедливости. Если бы его спросили, он бы никогда не поверил, что Саманта Дугалл способна любить его после всего, что он с ней сделал. Однако, как показал опыт, в вопросах жизненно-важных выборов его советы девушка ставила на последнее место. И, кажется, к лучшему.
[indent]— Нет, я не, — кривясь, Лапьер задыхается от собственных эмоций и, втянув воздух носом, качает головой в отрицании в надежде, что она поймёт: он больше никогда не оставит её и готов поклясться на крови, если это хоть на йоту вернёт мужчине её доверие.
[indent]Тяжело дыша, Лапьер вновь замолкает. Он прикрывает глаза, утыкаясь ей в лоб, и сосредотачивается на мягком родном голосе Саманты, заворачиваясь в него, как в безопасный кокон. Ему требуется время, прежде чем он находит в себе мужество взглянуть ей в лицо. Но стоит мужчине заговорить, он больше не пытается спрятаться от неё, смотря на неё прямым взглядом.
[indent]— Да, — перекладывая ладони ей на лицо, он кивает несколько раз, — Да, Сэм. Я буду с тобой столько, сколько ты мне позволишь, — чуть отстраняясь, он внимательно рассматривает стертые в памяти маленькие детали и продолжает говорить, — Я не знаю... откуда начать. Я понимаю, что извинения тут явно не к месту, но, пожалуйста, поверь мне, не прошло и дня, чтобы я не думал о тебе, не беспокоился за тебя. Я знаю, как безумно это должно звучать. Я не переставал следить за тобой, я старался оберегать тебя настолько, насколько мне было доступно, — шмыгая, Лапьер тянется к её щеке и осторожным движением убирает соленые дорожки от слёз большими пальцами рук, — Я, правда, верил, что поступаю правильно и делаю это ради тебя. Ради твоего будущего. Мне жаль даже не начинает описывать то, как я виноват перед тобой, Сэм. Я просто хотел... чтобы с тобой всё было хорошо, — роняя обе ладони ей на плечи, Стюарт пытается улыбнуться и сжимает её чуть крепче.
[indent]По комнате разносится тысячный вздох, следом за которым брови Лапьера сходятся на переносице, а лицо его покрывается налётом искреннего беспокойства.
[indent]— Ты права, Сэм, — устало хмыкая, бормочет мужчина, — Во всём. Я думал, что смогу скрываться от тебя столько, сколько потребуется, но... — он ловит губами воздух, впервые отводя взгляд прочь и тут же возвращая, — не могу. Не стану. Возможно, я сам себя обманул, когда пообещал себе следить за тобой ради твоей же безопасности. Возможно, в глубине души я надеялся, что... я не знаю на что. На это. На сегодня, — тяжело вздохнув, он роняет свою голову и, уткнувшись носом ей в висок, говорит уже шёпотом, — Я люблю тебя, Саманта Дугалл, и клянусь, что больше никогда тебя не оставлю. Даже если ты попросишь. Только через мой труп, — и пускай его голос чуть веселеет, его слова звучат совсем не как шутка — как клятва, которую Стюарт Лапьер никогда не предаст.