Успокоение — дело крайне относительное, особенно, когда речь заходит о такой тонкой теме, как маленькая проблема Дилана Монро. Некоторые представители мужского пола от неловкости гасли и поникали (если вы понимаете о чём я), другие же, к сожалению, бесстрашно переживали бури подсознания, ни коим образом не повзоляя им отразиться на физических реакциях организма. Впрочем, на мгновение его внимание совсем теряется, когда темноволосая без тени сомнения поднимает на обсуждение недавнее происшествие, и всё бы ничего, если бы юноша с такой же легкостью мог относиться к переменчивости настроения Линтон. Вот чего-чего, а подобной терапии их отношений он бы точно не поддержал. Справятся без радикальных методов расхождения по первому зову обиды или каши в голове. Разговор — залог успеха, но не будем о грустном. Потому что спустя мгновение, Алисса вовремя переключает всё внимание на очередную порцию заботливых предложений открыть окно, помахать веером и вогнать в ещё большую кондицию. Хотя, незапланированный спазм внизу живота скорее был виной непродуманного плана поразить спутницу оригинальностью и нестандартностью мышления. Сидение приходит в горизонтальное положение, отчего прилипшее тело Лу неумолимо сползает совсем не так, как было предписано в договоре. От неожиданности резко выдыхает, чуть не ойкая.
— Удобней некуда, — дрожащими губами, давясь воздухом, еле выдавливает из себя страдалец по собственной воле. И лаконичное «неудобно» уместно лишь по той причине, что все мысли устремляются в неоднозначность позиции. Господь, пожалуйста, промой ему мозги, чтобы черепная коробка перестала гудеть от перенапряжения. Впрочем, проблема неразборчивых фраз голоса подсознания решается в одно мгновение, когда Линтон приходит в голову чудная шутка с прижиманием и неприкрытым интересом о благосостоянии юноши. Замирает, растерянно смотря прямо в глаза девушке. Немой крик: «Что ты делаешь?» — риторический вопрос, если учитывать очевидность происходящего. Тяжело дышит, практически пыхтит, то и дело выглядывая из-за Лу, чтобы не терять дороги. На всякий случай не выезжает полностью на трассу, чтобы не закончить чудесное путешествие двумя трупами в морге. Сердце, пожалуйста, прекрати эту чечетку в груди. Разум, умоляю, прийди в себя, позволь рассудительности и серьёзности перебороть разжигаемый азарт творящейся вокруг вакханалией.
На мгновение сознанию дают новую пищу. Ту, которая хоть как-то не связана с неизменной с некоторых пор кондицией его тела. Определяя, что руль определенно мешает удобству девушки, подается вперед, притормаживая и приподнимая его повыше, чтобы не упирался в спину. Если бы только Монро знал во что ему обойдётся эта чистосердечная забота о благосостоянии пассажира. Мгновение, и Линтон скатывается ближе, заставляя тугой ком застрять в горле. Ещё немного, и им понадобится дефибриллятор или хотя бы влажные салфетки. Кожа начинает стремительно покрываться мурашками, а тело предательски подрагивать, когда Алисса решает пустить в ход неприкрытое издевательство над святыми мучениками. Однако Дилан не готов сдаться так просто. Резко педаль в пол, отчего выдерживаемая дистанция между губами сокращается до нуля. Все ведь слышали о прекрасном действии инерции? Единственная неурядица — опять ерзает или устраивается, суть в конечном итоге одна и та же. А теперь аккуратней по тормозам, чтобы разнять поцелуй. Чудесно, не находите? Ему даже не надо двигаться, она сама по себе будет кататься туда-сюда, стоит лишь нажать правильную педаль. — Ой, прости, — делая повинное лицо полное недоумения и тайного ликования. Бровь опять ползёт вверх, а физиономия всем видом спрашивает: «Понравилось, как мы придумали?»
Сжимает губы, трясущимся выдохом разбивая тишину. Сказать по-правде, справляться с мыслью о манипуляциях с собственной рубашкой было вовсе не из лёгких, а отвлекающие манёвры вроде газ-тормоз не действенны в множественном использовании. Голова, думай-думай-думай. Опять вжимает педаль посильнее, заставляя Линтон как бы обнять его. Только бы не двигала своими руками по груди. Хватит! На всякий случай кидает взгляд назад, чтобы удостовериться, что эти дерганые танцы на дороге никого не смутят. — Удобно? — негромко интересуется Монро, когда перестаёт набирать скорость, тем самым позволяя темноволосой двигаться вне повеления пригодившихся законов физики.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

Шалость удалась, о чём можно было с лёгкостью судить по экспрессивному и по-совместительству недовольному выражению лица Алиссы. Впрочем, всё было бы куда более радужно, если бы побежденные настроения не покинули девушку, а оставались действенными на протяжении всего пути домой. Итак, что мы имеем? Ликующего девственника с приличной (если вам стало интересно) проблемой и, кажется, не совсем поверженную не-девственницу, которая начинает демонстрировать намерения покорить неприступную крепость спустя несколько секунд блаженного ликования Дилана. К слову, это единственное, что юноше оставалось делать, чтобы не думать о причинно-следственной связи, что привела их в нынешнюю точку бытия. И, как бы любое существо на этой планете не радовалось от нахождения тет-а-тет с объектом восхищения в узких пространствах, в конечном итоге, опыт на отметке в районе ноля брал своё, что уж говорить об особенностях характера и медленно покрывающихся пурпурной краской щеках.
Девушка утыкается куда-то в грудь, а Монро еле слышно издаёт выдох облегчения. Неужели сдалась? Хмурит брови, несколько раз тряся головой, как бы намекая разуму, чтобы прекратил отвлекаться и концентрировался на важном деле. Он ведь машину ведёт как-никак! Но разве кому-то это интересно? Слух улавливает громкое клацание рычага, отчего нутро мгновенно сжимается, когда носки кед перестают доставать до педалей. Тормоз! Кто нажмёт на тормоз! Мгновенно соображая, что к чему, парень дергает руку в сторону ручника, чтобы осознать простую истину, Линтон уже позаботилась. — Я уже было решил, что ты нас убить решила, — задыхаясь, бегло выговаривает Дилан, оправдывая движение. Выпяливаясь на темноволосую госпожу-неожиданность, он звучно проглатывает подкравшийся к горлу испуг, наскоро убирая ладонь с руки Алиссы. Лицо крайне экспрессивно спрашивает: «Что ты сейчас собираешься делать?»
Приходится подождать, прежде чем ответ находится самостоятельно. И в каком-то переносном значении, вопрос про убийство внезапно оказывается крайне актуальным. Картина маслом, не находите? Лес, темнота, приглушённое гудение мотора и готовность номер один по всем фронтам. Только бы не подавиться собственным сердцем, но это уже дело привычки, как говориться. Хотя вряд ли Монро мог сравнить все предыдущие неожиданности с той, что, кажется, собиралась произойти. Что? Серьёзно? Сейчас? Блять!
Линтон что-то бормочет про удобство, а мысли разом углубляются в корень проблемы, которая сейчас не была прикрыта чьим-либо телом, и вызывала куда больше неудобства, чем раньше. Но он исправно борется с желанием опустить глаза вслед за Алиссой, чтобы оценить масштаб катастрофы. Достаточно того, что он его чувствует, не хватало ещё и увидеть. «Снимай!» — эхом раздаётся в подсознании, выталкивая тонущего во внутренних диалогах на поверхность реальности. Если признаться, то едва ли юноша был готов к столь неожиданному повороту событий. В пучине роя переживаний было тоже неплохо. Может вернуться, пока не поздно?
Поздно. Потому что когда голос Алиссы в голове повторяет услышанное ещё раз, мозг отдаёт сигнал тревоги, подводя черту под усвоением принятой информации. Принято. Обработано. Всё плохо. Он как-то сбито вдыхает воздух, медля несколько секунд и внимательно всматриваясь в выражение лица Линтон. Изогнутая бровь, эта прекрасная, но убивающая наповал полуулыбка. Really? That easy? Yeah? — В этот раз не будешь пугать руками внизу живота? — отбиваясь в предсмертных судорогах, еле произносит юноша. Воздуха становится катастрофически мало, отчего дыхание напрочь сбивается, превращаясь в нервные вдохи-выдохи через раз. Тук-тук-тук по вискам. Захватывающее дух представление. Монро медленно отпускает руки с руля, медля ещё несколько секунд. Боже. Господи. БОЖЕ! Мысли орут, как потерпевшие, тонущие в закрытом автобусе. Оставь надежду всяк там сидящий, ей богу. Пальцы неторопливо подкрадываются к единственной пуговице на джинсах, а в подсознании он крепко зажмуривается, словно перед прыжком в пропасть без предварительного знания о том, что ждёт на дне. На всякий случай не дышит. Лучше уж так, чем пугать Линтон дергающейся в кроличьих конвульсиях грудной клеткой. Характерный звук расстёгивающейся ширинки, и он уже готов поклясться, что давным-давно отчалил из мира живых. Поверьте, вам не хочется знать, какая сотня восклицаний и вопросов происходит сейчас в больной голове. Что? Интересно? Представьте себе путешествие от «Она намекает на секс?» до «Как мне это делать?» со всеми вытекающими «а если, я…». Оставаться безмолвным долго не выходит, потому что а). долгое молчание действует пагубно на моральный настрой; б). не может описать то, что потребовалось от Лу в данную секунду. Кстати, об этом.
— Тебе придётся привстать. — сознание воет моим короным грудным, похожим на игого звуком; а герой официально готов отчаливать на машине скорой помощи. Нет, серьёзно, так он не волновался даже когда впервые вышел на сцену, даже когда произносил речь на публике, даже когда целовался в первый раз лет в четырнадцать. Да блять никогда, НИКОГДА он так не волновался.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

Все мы когда-то были девственниками. Некоторые до сих пор. Поэтому не найдётся на этой земле того человека, который бы не познал всю неловкость первого раза. (Если, конечно, вы пребывали в трезвой кондиции и светлой памяти.) Представляете насколько эта неловкость возрастает, когда первый раз случается в первый раз между двумя отдельно взятыми личностями? Определенно слишком много единиц для спокойного восприятия окружающей действительности, которого, к слову, не наблюдалось у обоих участников действа. И всё бы ничего, если бы юноша не начал замечать определенных взглядов и не менее звучных реакций у девушки. Дело тут вовсе не в катастрофичности осознания, вовсе нет. Скорее в завидном удивлении от понимания: «У прекрасной и недосягаемой Линтон тоже может быть всё плохо, потому что это я…? Но это же я!» Он лихорадочно бегает взглядом по лицу Алиссы, записывая в архивы памяти доселе невиданные реакции: вдохи-выдохи, закрытые глаза и неспокойную дрожь тела.
Думал ли Монро, что всё закончится именно так? Вы смеетесь? Нет, не отрицаю, что его тупую голову не обошло осознание, что с девушкой можно не только целоваться и вдохновенно смотреть друг на друга, и, поверьте, Алисса вызывала не только желание восхищаться. Трогать тоже. Однако в силу темперамента и замеченного раньше отсутствия опыта, знаете ли, переход от держаться за ручку до делить кровать не казался таким лёгким. Вдруг слишком рано? Вдруг не захочет? Вдруг всё пойдёт не так? Ну, вы понимаете.
— Как хочешь, —  опрометью произносит, шепча и стараясь не отводить взора от не менее красноречивой физиономии в сравнении с ним. Градусы бегут вверх, если на их личном термометре ещё остались деления определяющие атмосферу как «непригодную для существования». Каждое движение даётся с трудом. Приходится бороться не только с физическими явлениями волнительных настроений, но и с бесконечным потоком мыслей, который всё не хочет оставить их в покое. Тихое «ага», и подсознание начинает готовить его к кошмарному рывку смелости, но происходит нечто скрашивающее общее состояние нестояния духа. (Только духа, прошу заметить.) Отвечая на поцелуй, Монро настолько теряется в ощущениях, что напрочь забывает, что кроме губ, в его арсенале так же присутствуют руки, которые было бы неплохо куда-нибудь деть из подвешенного состояния «я — робот». Чуть дёргается от внезапности дейсвтия, но моментально соображает, что именно от него хотят. Чёрт. И впрямь забыл. Благо не успевает концентрироваться на первом мини-провале, постепенно очаливая в процесс. Смазанный поцелуй раз. Руки аккуратно трогают спину, будто усиль он объятие, Лу пойдёт трещинами и рассыпется. Два. Кончики пальцев подрагивают, но начинают прижимать ближе, сильнее. Нелепое ощущение, словно человека мало. Тянет на себя — не хватает. Обжигает дыханием — не достаточно. Сердце долбит как сумасшедшее, но даже это неспособно затмить единственное чувство недостатка присутствия. И чёрт знает, что именно сыграло свою роль — псевдорасставание или так будет вне зависимости от предыстории? Три. Четыре. Случайно заводит ладонь под майку, но даже не убирает. Пять. На мгновение успевает поймать момент, чтобы заглянуть в глаза девушке. Наверное, это нормально, что где-то внутри страшно. Страшно открывать душу нараспашку, потому что каждая мысль читается в его бегающем взгляде, неровном пульсе и дыхании. Страшно сказать или сделать глупость. Страшно потерять. Да. Пожалуй, из рейтинга страхов, именно этот поднялся на высоту «номер один». Потому что это диагноз, который только усугубляется с течением времени. Сколько они были знакомы? Каких-то два с половиной месяца, а Линтон, кажется, успела оставить свой отпечаток везде. На привычных глазу дорогах, приступах вдохновения на музыку, воспоминаниях, планах и заставке мобильного телефона. Кстати, где он? Только бы никто не писал. Заметит ведь. И почему это паническое опасение показаться глупым?
Слух улавливает прорезавшийся голос, отчего парень на мгновение отстраняется, но возвращается обратно под действием «вожмусь в тебя, что есть сил». «Че-го?» — спутанным от произошедшего секунду назад вопросом подсознания. Понимание сходит на нет, когда кожа улавливает отчётливые холодные капли слёз на щеках. И ещё раз. — Ты чего? — сводя брови домиком, тихо спрашивает Дилан. Мастерство переключаться, это ты? Потому что в одно мгновение мысли о предстоящем, не побоимся этого слова, самом настоящем сексе уходят на задний план перед лицом негромкой истерики Линтон. Приглаживает рукой волосы на голове, прижимаясь щекой. — Испортишь мне жизнь? — вкладывая всё недоумение, которое могло в нём найтись, вторит фразе Алиссы. Издаёт приглушённый смешок, отрицательно тряся головой, отводя взгляд в сторону. — Как ты вообще можешь подумать, что ты вовсе не то, что можно пожелать для себя? — глаза в глаза. Облизывает губы, задыхаясь от абсолютной каши в голове. Серьёзно, Линтон? Ты — далеко не то, что ему нужно? — Я никуда никогда не денусь от тебя. Я люблю тебя. Люблю за твоё садистское чувство юмора, от которого мне порой хочется провалиться под землю. За то, как ты заботишься о людях, и злишься, когда до них не доходит с первого раза. За то, как пытаешься строить из себя непробиваемую крепость, а на деле готова сбежать из ресторана просто потому что может не получиться, — аккуратно поднимает руки, стирая дорожки слёз ладонью. Хмурится. — За всё. Правда, за всё. Я не знаю, что там произошло, что ты так стараешься оттолкнуть от себя людей, но Лу, я не такой. Я не оставлю тебя и никогда не брошу, что бы ни случилось. — беря лицо девушки в ладони, тараторит Монро. — You are smart, you are incredibly beautiful and, well, it’s rare to see someone who cares about people even when they don’t deserve it sometimes. I just don’t get why can’t you see how talented you are and how much you deserve to be happy and to have a life, that you want, — нелепо поджимая губы и пожимая плечами, замечает юноша. — Ты ведь можешь добиться, чего угодно, если только попробовать. — заключает парень. И, наверное, ему никогда не понять, почему она так боялась пытаться. Что же. Теперь у Алиссы появился персональный напоминатель, чего она стоит, пусть даже девушка не будет свято верить в его убежденность. Его хватит на двоих.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

— Я даже не заметил, — нелепо усмехнувшись, скомкано произносит юноша, устремляя взгляд в место предположительной «адской» боли. Так заговорился, что напрочь позабыл о телесных ощущениях. Благо некоторые физические реакции решили учтиво подождать, пока о них вспомнят, когда вполне могли бы оскорбиться и уйти до лучших времён. Видимо, организм настолько протестовал оставаться совершеннолетним девственником, что даже не обращал внимания ни на слёзы, ни на истерики. Впрочем, рвение вспоминать досканально сказанное ранее в такой-то момент указывало бы на определенные мазохистские наклонности у молодого человека. Вряд ли кто-нибудь бы обрадовался страдальцу, получающему удовольствие от страданий. «Я люблю тебя за всё» бы обрело несколько обидный характер, потому что за «всю боль, которой ты меня щедро одариваешь».
Тихо выдыхает, неспешно возвращая руки за спину, когда девушка старается пододвинуться обратно. Только бы не… Задели, отчего создание забавно напрягается, на мгновение переставая подавать какие-либо признаки жизни. Но последующая фраза возвращает Дилана в наше измерение, заставляя наигранно насупиться и поджать губы в экспрессии удивления. — Щеночек? — уточняет в недоумении, игнорируя весь смысл фразы. — Милая кличка, — с неизменным выражением лица, и бровь не забыл приподнять. Неплохая тактика — отвлечение недолгой истерикой и разговором, потому что теперь он по крайней мере нашёл в себе силы более-менее восстановить ритм дыхания. Даже сидел смирно, не дергаясь. Видимо, до следующего касания в проблемных зонах.
Впрочем, мы поторопились делать выводы про чудодейственность диалога, так как переход от сопливо-растроенных настроений на томительный взгляд и полюбовное воркование за долю секунды вернули Монро в предшествующее нынешнему состоянию. — Я тоже, — как можно скорее отвечает юноша, придавая своему виду удивительную серьёзность. Раз. Два. Три. О-со-зна-ни-е прийди. — То есть, нет! — давится парень, заикаясь и исполняя лицо полное ужаса и сожаления. — В смысле, да, но я об это не думал, — недолгая пауза. Щурится, виновато вздыхает. Поздно. — Почти, — завершая парад откровения неловким «кхм, кхм», намекающим, что вроде как он не при делах. Теплилась в нём надежда, что Линтон была не настолько хорошего мнения о святости объекта своих симпатий, что могла предположить существование стороны физического интереса в дурной голове. Тем более, она себя видела в зеркало? Это же против воли природы не думать о чём-то кроме того, чтобы посвятить ей ещё одну песню. Первая-то была готова. Благо девушка не стала интересоваться подробностями (желательно, чтобы она ещё и не слышала её). Он бы точно сгорел на месте.
Чуть приподнимает кончики губ, внимательно вычерчивая взглядом по бледному, чуть заплаканному лицу. Губами к губам. Табун мурашек, это снова ты? Становится легче. Нет, не подумайте, что мысли внезапно утеряли тысячу и один вопрос, волниельные сомнения и прочий хлам, который только мешал. Всё было на месте. Но чувствуя еле заметную улыбку через поцелуй, невольно привыкает к сдавленному ощущению в груди, которое уже вовсе не мешает, а скорее дополняет тревожащую разум картину общего самочувствия. Алисса вновь начинает проверять действенность своего близкого присутствия, отчего Монро невольно издаёт тихий, задыхающийся вдох, отдалённо напоминающий «ах». Гореть. Гореть. Гореть. Щеки. Нутро. Салон автомобиля. Кажется, что всё постепенно приобретает температуру паники горе-девственника. В дополнение ко всему, темноволосая заботливо указывает на смешные реакции. И хочется отомстить за смущающее замечание. Хочется, но не можется. Тянется обратно, как неожиданно слышит своё имя, зависая в недопоцелуе.
— Да? — неуверенно, поднимая взгляд с губ на глаза девушки. Чуть хмурится, выслушивая просьбу, как бы недоумевая, ведь… Алисса, привет-привет, мы так-то собирались заняться именно этим. Но спустя смятую, непривычную от лица Линтон паузу паззл складывается в ясное изображение. В шею? В ШЕЮ? Ах да, точно, поняли — в шею. Оставляет едва ощутимый поцелуй на губах. К щеке. Скуле. Звучный выдох носом от ударившего по мозгам запаха шоколада. Улыбается, оставляя мысль про двоякое впечатление от выбора парфюма при себе. День без должного питания давал о себе знать. Благо то, что он собирался делать, было куда более волнующим фактором, чтобы надолго зависать на теме съедобности аромата. Аккуратно касаясь кожи на шее, оставляя россыпь мелких поцелуев, возвращаясь обратно, чтобы вновь в губы, а затем на мгновение остановиться, глаза в глаза. Может быть странно, может смешно, но Монро забавно менялся во взгляде каждый раз, когда смотрел на Лу; и, ей богу, этот каждый раз ловил себя на том, что, велика вероятность, выглядит не лучше, чем безмозглый, влюбленный по самые уши дурак, но не мог иначе. Опять обратно, складывая руки на спину, прижимая к себе. Чувствует, как по телу проходится заметный колотун, на мгновение прекращая, утыкаясь лбом в лоб и, дрожа, выдыхает. Собраться с силами. Тянется вниз уверенным (насколько это вообще возможно в его тяжелом случае) движением, дёргает рычаг спинки кресла назад, отчего под весом двух тел, она резко падает, заставляя тело девушки шмякнуться сверху. Мы не специально, или… — Ой, — вторя типичному ответу на любое недоразумение Линтон, пожимает плечами, ухмыляясь. Может быть самую малость специально. Зато теперь никому не придётся привставать, чтобы исполнить собственную просьбу-приказ. Правда вот некоторым совсем нехорошо, оттого и такие перлы с неожиданными решениями, но это, как говорится, клинический случай. Ничего не попишешь.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

Слух улавливает приглушённое «люблю», заставляя кончики губ подняться в тёплой улыбке, на момент уткнуться носом в шею и чуть слышно выдохнуть, вероятно, вызывая внеочередную порцию мурашек. Вовсе не специально. Под воздействием момента, и резкого общего недомогания от осознания происходящего. Немного страшно чувствовать, как сознание постепенно связывает воедино отрывки воспоминаний в настоящую картину «мы вместе». Потому что опыт подсказывал — всё может пойти под откос, всё может развалиться. Что же до сердца? Забиваясь в бешеном ритме, оно тихо нашёптывало причины верить в лучшее, находило поводы надеяться, что так будет всегда. Ведь правда будет? — Я люблю тебя, — перед тем как нарушить иддилию, негромко произносит юноша, устремляя взляд на лицо Линтон, которое в секунду меняется от неожиданности и испуга. Не одна она испытывала удовольствие наблюдать за резкой сменой кадров реакций на попытки заполнить давящую атмосферу вызывающими действиями.
Воздуха всё меньше и меньше, отчего он то и дело останавливается, чтобы затаить дыхание. Вдвоём им вряд ли продержаться на мизерном количестве кислорода, а с каждым новым прикосновением, казалось, что он стремительно убывал. — Мы, — зависая, протягивая звук, неуверенно начинает темноволосый, — Можем поменяться, — опуская, а затем вновь поднимая глаза на Алиссу, затихая произносит парень. Провальный-провал, потому что, видимо, нашей закоренелой доминанте не хотелось пускать процесс в руки заикающегося и трясущегося, как рогоз на ветру, создания. Здравое решение, если подумать. Так у них было больше шансов сдвинуться с мёртвой точки поцелуев.
Нелепо жмурится, но не меняет довольно-улыбчивой физиономии, потому что эта попытка зацеловать едва ли может доставлять неудобство или вызывать недовольные настроения. Делай, что хочешь, ради бога, только не уходи, не девайся никуда, слышишь? Да ни черта ты не слышишь. Он же не говорит, и вряд ли когда-нибудь скажет, насколько кошмарным представляется момент, если вдруг всё распадётся, как карточный домик. — Эй! — издавая приглушённый смешок, чуть сжимается от щекотного ощущения на рёбрах. Кто-то решил заботливо отвлечь голову от осознания, что некто семимильными шагами ползёт ниже? Какими бы ни были мотивы, спасибо, помогает. Монро слегка приподнимается на локтях, но тут же встречает сопротивление в виде толчка куда-то вниз. Падая в исходное положение, звучно выдыхает. Ладно-ладно, даже не пытается сопротивляться. Вдох. Выдох. Кожу то обжигают дыханием, то оставляют мокрые дорожки от поцелуев, отчего внутри всё скручивает в мёртвую петлю «плохо». Послушно приподнимает зад, мгновенно реагируя на команду. Так бы точно не стянула из-за попытки врасти в сидение от чертежей губами по несчастному животу. Впрочем, Монро вовсе не ожидал, что коварный план Линтон состоял не только в избавлении от джинс, а скорее от всего разом. Бросающийся во внимание «ах» и теперь всё по-настоящему катастрофично. Плохо? Плохо-плохо-плохо-плохо. Впору поставить запись слова плохо на пару часиков, чтобы хотя бы на долю приблизиться к желанию Дилана быть и одновременно не быть здесь. Какой-то внушительный отрезок времени юноша находится вне реальности, даже не реагируя на летящую куда-то в сторону призрачную майку. Не слышит копошения, и, на самом деле, не замечает Алиссы до тех пор, пока лицо девушки не вырастает перед ним во всей своей ликующей красе, начиная что-то бормотать. — Что? — задохнувшись выдавливает Монро. Немного потерянный взгляд, пока разум переваривает просьбу. — Да, конечно. — сбивчиво и быстро. — Могу. — практически неслышно. Руки неспешно ложатся на спину, пока пальцы начинают искать какие-то там петельки. Он даже понятия не имел, как именно они должны выглядеть, не то, чтобы молниеносно сообразить, как это восьмое чудо света работает. Ладно, всё приходит с опытом. Самое время начать вспоминать школьные годы и простейшие механизмы, которые они проходили на уроках труда. Авось что-нибудь поможет, как думаете?
Подушечки пальцев резко дёргаются, теряя только что найденные застёжки. Лу, прекрати. Глубокий вдох. Опять возвращает ладони на место, чуть хмуря брови от ауры сосредоточенности. Опять проклятый спазм в животе от ерзания девушки туда-сюда. Издевается? Определённо издевается, что даже Дилан при всей своей святой наивности это понимал. На очередное поползновение вызвать сердечный приступ, рассудок не выдерживает и упёртая попытка расстегнуть проклятый топ, вновь терпит поражение от слабеющих конечностей. Поражение. Громкий выдох, и темноволосый побеждённо утыкается лбом в плечо Алиссы, стараясь привести голову в приемлемое состояние. Проводит пальцем по стыку пуговиц. — Четыре, — отчаливающим на тот свет шёпотом. Первая слетает. Слава богу, справились. Three to go. Но ведь это уже не будет так сложно? Как опрометчиво.
Когда Линтон вновь начинает ползать по животу, стараясь отлепиться в непонятную сторону, юноша смиренно терпит, предполагая, что ничего более отвлекающего от его нынешнего занятия случиться не может. Очень смешно. Вы забыли с кем он находился в машине? В секунду становится ясно всё сразу. Тело моментально реагирует неприкрытой дрожью, а руки за спиной темноволосой вновь дёргаются, срываясь со второго крючка. Блять! Да это какой-то тест на выносливость без жалости и поблажек за первую попытку. Она решила угробить надежду довести до хоть какого-нибудь заключения? Стискивает зубы, насупившись, игнорирует этот проклятый выдох в ухо. Сильно сжимает пальцы. Второй крючок больше не помеха. На самом деле она всего лишь одна и находится далеко не в том месте, где руки Монро. Ниже. Многим ниже. Громкий выдох раз. Громкий выдох два. Он бы с удовольствием заткнулся, но толком не выходит. Только бы не думать о вопросе. Нет, не надо о нём думать. Чёрт, нет, он думает о нём. Ещё один выдох, разбивающий давящую на слух тишину, и руки резко дёргают две оставшиеся застёжки на себя. Вышло. Слава богу. Вышло.
— Готово, — еле дыша, заключает парень, сглатывая тугой ком напряжения. Поворачивает взгляд в сторону щеки Линтон, сначала утыкаясь в неё носом, стараясь развернуть лицо на себя. Аккуратно целует, находя старающуюся во благо руку Алиссы. Чуть напористо оттягивает её, моментально поясняя: Секунду, — шепотом с толикой мольбы. Иначе все мы знаем, чем может закончиться чей-то настрой полный энтузиазма. И почему вместе с разливающимся по телу теплом приходит и желание сгореть заживо?

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

На самом деле, спросите вы Дилана — в чём его проблема — и вряд ли бы юноша смог вам внятно донести суть своего внезапного упорства на счёт контроля ситуации. Control freak? Маловероятно. Мыслит стереотипами? Уже ближе, но не затрагивает корень проблемы, так как дарование в принципе не могло обладать полной картиной в силу своей недоразвитости в некоторых сферах, если вы понимаете, о чём я. Потому-что-потому? Скорее всего, именно так можно было определить решительность терпеть, а не поддаться воле физиологии и отсутствию опыта. В самую пору выть: «Всё ему не так.» И в каком-то смысле вы окажетесь правы. За исключением того, что несмотря на оказываемое сопротивление едва ли Монро посмел бы зарекаться, что происходящее ему совершенно не нравилось. Нравилось. Волновало и нравилось. Вводило в состояние полной трясучки, заставляло задыхаться, нервничать и опять же нравилось. Всё-таки присутствовала в нём доля мазохиста раз юноша до сих пор не ретировался в направлении леса с мольбой не насиловать нетронутый развращённостью мира разум. Насилуйте сколько влезет.
— I would answer you that I am barely capable of being one, — стараясь раствориться в окружающей действительности, сбивчиво проговаривает Монро. Сказать по-правда, эта секунда и впрямь оказалась чудодейственной. Перевести дух — как никогда актуальный запрос; и получилось ведь. Одно только интересно — надолго ли? Улыбается, поднимая взгляд на неожиданно отстраняющуюся Линтон. На лице выписывается красноречиво: «Зачем?» Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, потому что понятно «зачем же» становится спустя несколько секунд. Всё бы ничего, если бы только сердце не подкатило к горлу, начав биться ещё сильнее. Нет, не то, чтобы Дилан впервые в своей жизни видел полуголую девушку, тем не менее, когда ей оказалась Алисса, уверенное лицо-кирпич стремительно стекло в нечто среднее между любованием и желанием зажмуриться от прилива краски к щекам.
Возвращается обратно. Хорошо, главное — чтобы не заметила приличной долбёжки в груди, хотя, куда уж тут пугаться неровного сердечного ритма. Некоторые реакции куда более красноречиво описывают впечатление от нынешней сценки. Решили поговорить? Монро давится воздухом, но продолжает бороться за возможность подавать голос, даже когда этого не требуется в таком оперативном порядке. — Wouldn’t it be, — глубокий вдох, наполненный поиском храбрости и стремления побороть онемение рассудка, — Depressing to have me lying motionless all the time? — быстро моргая несколько раз, нелепо интересуется парень. Глупенький. Как будто, если она опять вернёт свою руку на исходную позицию, кто-то и впрямь сможет оставаться индиферентным и обездвиженным. Старо придание, а продолжение вы знаете и без меня.
Звучный выдох. Думаю, объяснять причину не стоит. Бёдра сделали своё дело. Мысли громко вопят, что она донесла свою идею с первого слова «touch» и не стоило так упрямо повторять его раз за разом, сбивчивым, совсем не святым шёпотом. Рука предупредительно медленно сползает вниз, а разум быстро проводит параллель между сказанным и действием, мысленно подписывая себе приговор. И почему вдруг конец путешествия в мир сексуального опыта внезапно обретает очевидные кадры? Вдох-выдох. Голова, просто отключись уже ради бога, сделай одолжение. Давя в себе очередное подступающее к горлу напряжение, юноша аккуратно переворачивается на бок, оказываясь лицом к лицу с Алиссой. Касается губ граничащим с настойчивостью поцелуем. На полноценную «доминанту-минутку» не хватало ни сил, ни концентрации, однако, когда девушка отстраняется, полноценный пиздец настигает горе-любовника. Ох уж эта её чудесная особенность называть вещи своими именами. Нет, серьёзно, она думала, что сейчас с небес на него найдёт прозрение и Монро воскликнет: «О боже! Как я мог забыть, что это не одноразовое удовольствие!» Ну-ну. Впрочем, причина этого несокрушимого упорства была дальновидной, подразумевающей this awkward moment, когда всё закончилось. — You don’t say, — приподнимая обе брови, прерываясь, чтобы отдышаться, протягивает парень. Вдох-выдох. В животу чувствуется лёгкий спазм. Очень бы хотелось сказать, что совсем не являющийся первым маячком, но увы. — No, it hurts like hell, — теперь приподнимается только одна бровь, а на лице появляется чуть смазанная ухмылка. Ничего полноценно-агрессивного не выходило в силу занятости рассудка. Тяжело играть на два фронта. Ловя нотки недовольства, всё-таки приходит на мгновение в себя, быстро реагируя. — Don’t, — останавливается, прикрывая глаза, чтобы сделать вдох, — Don’t listen to me, — хмурится, опять не хватает воздуха. — I always turn on sarcasm whenever I’m nervous, — дрожащим голосом. Кислород. Кислоро-о-о-од. Тянется губами к губам в попытке стереть недоразумение в виде сарказм-сарказм-откровение. Рука опускается на шею Алиссы, притягивая девушку к себе чуть ближе, запуская пальцы в копну тёмно-каштановых волос. Что, неужели онемение отступило? По крайней мере уже легче. Уже не хочется проваливаться ни под какие поверхности. Рядом куда лучше. Намного лучше.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

Всего лишь она? Забавно, как люди умеют приуменьшать свою значимость в глазах других. Сердце стучит, заглушая окружающую действительность, пока Дилан замирает на мгновение, вглядываясь туманным взглядом в помутненный рассудок глаз Линтон. По крайней мере они были в равнозначной кондиции едва ощутимой адекватности мировосприятия. Нет никакой вселенной, окружающей действительности, ровным счётом ничего, кроме темноволосой девушки, часом раньше так яростно отпирающейся от любой мысли о цельности их дуэта. Получит ли он когда-нибудь ответ на своё тысячное «почему»? Впрочем, разве это важно сейчас, когда голова побеждённо освобождается от кома нервов, беспокойства и непонимания? Оставляет смазанный поцелуй где-то на щеке, прокручивая в голове прошлые просьбы и выталкивая из себя наружу эту скованность в груди, спазматически возвращающуюся каждый раз, когда юноша смеет приблизиться, притянуть настойчивей и в тысячный раз чуть не задохнуться. Тонуть, захлёбываться непривычными ощущениями. Наивное создание. Думал, что хуже, чем в тот вечер на кровати быть не может. Конечно же может, солнышко, стоит только сдвинуть отношения чуть дальше отметки поцелуев и риск свихнуться на почве другого человека подскочит во мгновение ока. Если это уже не произошло. Наверное, поздно. Нет, определенно поздно реанимировать разум от помешательства. Пожалуй, то самое «я люблю тебя» было тому итогом.
По шее бегут слабые мурашки, когда тёплая рука девушки цепляется за прядки волос. Утыкается лбом в лоб, переводя дыхание, прикрывая веки. Слова Алиссы доходят до степени осознания не сразу, отчего выражение лица Дилана с внимательно-взволнованного меняется на нечто ошарашенно-краснеющее. Попытка не подавиться сердцем. Тщетно. Воздух пропадает в секунду, а итог просьбы вырывается единственным словом: Хорошо, — быстрым шёпотом.
Касается губ, стараясь напрочь потеряться в поцелуе, чтобы не думать о параллельных манипуляциях, которые неуверенно собираются исполнять руки. Подушечками пальцев вниз по спине, пока ладони не опираются в ткань шорт. Тук-тук-тук по рассудку. Уверенным движением Линтон прижимает вторую руку на предположительно нужное местоположение, заставляя сердце разгоняться с ещё большей скоростью. Монро издает сдавленный смешок, как реакцию на комментарий на счёт его яростного порыва облапать темноволосую из чистейшего желания согреть. — Я справлюсь, — вовсе без саркастической попытки защититься от бесстыдно искренней части Линтон, которая, видимо, испытывает извращенное удовольствие от смущенного вида Дилана. С лицом полным решимости и целеустремленности. Главное — не окочуриться от такого наплыва храбрости прямо на месте, с остальным разберутся по мере поступления. К слову об остальном, что поступало без их ведома. За сосредоточенным пыхтением и попыткой не отправиться в мир иной из-за приступа глубокой чувствительности Монро не замечает ни знакомого автомобиля, ни вообще какой-либо автомобиль. Мимо его внимательности проходит скрип тормозов, хлопанье дверью и громкое шарканье по гравию с радостным криком «сбежать от нас решил, мистер депрессия, а я тебя нашёл». В себя Дилан приходит лишь когда лицо девушки напротив меняется в охуевающую гримасу гнева, а спина чувствует холодное дуновение ветра по коже. Отрезвляющий до боли знакомый голос, а сознание исполняет ехидный смешок походящий на «а вас-то мы не ждали».
— Ой! Пардон. Пардон-пардон. Боже! Так ты предупреждай, что тут такие покорения Эвереста свершаются! — громогласно разносится из уст… — АЙЗЕК! ТВОЮ Ж МАТЬ! — вырывается грозным рыком отчаяния, разбавленным быстрой попыткой перекатиться на спину, прижимая к себе Алиссу. Все, так называемые, опасные места сокрыты удобной позицией, но если бы этого было достаточно, чтобы спасти ситуацию. Кучерявое существо пятится назад, смеясь и причитая: Ух ты, какие мы злые. Да вы продолжайте-продолжайте, ребят. Никто ничего не видел. — и делая вид, словно никого кроме Дилана и его не существует, поднимает в воздух кулак, изображая движение «молодец, огурец». — НАХУЙ! — не менее гроздно, делая внушительную паузу между возгласами. — ПОШЁЛ! — Дилан-вселенная-меня-заебала-Монро, приятно познакомиться, Алисса-гопстоп-Линтон. — Бегу-бегу, — дверь автомобиля вновь принимает свою роль защитного барьера, приглушая не менее эмоционально-возбужденное «совет, да любовь».
Вдох. Выдох. Проходит несколько секунд, прежде чем юноша разочарованно выдыхает, переводя свой взгляд с точки убегающей в сторону остановленной машины на девушку. Стиснув зубы, делает несколько успокаивающих вдохов-выдохов. — Прости, — хмуря брови, тряся несколько раз головой в попытке отогнать от себя произошедшее как можно дальше. — Вот и познакомились, — поджимая губы, чуть отводя глаза в сторону. Привет-привет, Дилан версия «убивать» с роботически-издевательскими интонациями и видом озлобленного пса. — Мой лучший друг. Айзек. — вздёргивая бровями, констатирует факт печального содружества на протяжении долгих лет парень. А мы-то думали, что нет такой силы, которая может заставить Монро сбиться с мысли. Кажется есть. И имя её уже дважды прозвучало вслух, и как минимум с сотню в подсознании. Что не удивительно, в крайне проклинающей манере. Два тела бутербродом. Накаленная уже по иным причинам атмосфера. И этот неловкий момент, когда сознание охлаждено отрезвляющим «не ждали, а мы явились». Только бы не взорваться от негодования и стыда одновременно. Чудесный недопервый раз, не находите?

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

Если вы когда-нибудь были совершеннолетним стеснительным девственником, то вам впору прочувствовать всю мощь волнительности момента, когда, собственно, далеко не подарок судьбы медленно и верно прощается с обладателем. Если к незатейливому уравнению прибавить ещё лошадиную долю любви к объекту, с которым, так сказать, вы свершаете полноценное вступление во взрослую жизнь, сие действо обещает запомниться на долгие годы. И, уж тем более, стать поводом для долгих разговоров о тревожащем сознание прошлом, когда в важный процесс вмешивается ваш лучший друг по совместительству полнейший кретин, умеющий подбирать самый неподходящий момент для явления народу. Здравствуй, Айзек, они по тебе не скучали и вовсе не собирались, как минимум, ещё несколько блаженных часов спокойствия. Увы, никто не спрашивал о согласии ни Алиссу, ни Дилана. Вселенная просто взяла и сделала своё чёрное дело. Болезненно. Быстро. Со вкусом. В общем и целом, в лучших традициях эпических провалов. Провалов ли?
Грудь высоко вздымается выдавая сбитое дыхание. Результат нездоровой смеси волнения, злости, стеснения и ещё Бог весть знает каких чувств. Звучный выдох, твёрдо закрытые веки и он готов вернуть свой взгляд на лицо девушки. Он даже готов бесстрашно заглянуть ей в глаза в попытке прочесть степень раздражения произошедшей ситуацией. Кому бы хотелось, чтобы у вашего парня в друзьях водились чокнутые? Увы, связавшись с Монро вы подписывались на эту компанию в своём окружении, потому что юноша никуда бы от них не делся. Слишком уж крепки эти узы нерушимого содружества.
Парень поджимает губы, придавая лицу сочувствующие нотки. Моргает несколько раз, внимательно следя за переменами в экспрессиях Линтон. Смешок. Улыбка ползёт вверх, и он сам начинает чуть дёргаться от заразительной истерики темноволосой. Ей богу, кому ещё могло повезти так в свой первый раз, если не Дилану Монро? — Добро пожаловать в клуб, — потому что она официально посвящена в порой совершенно неуместную и раздражающую сущность еврейского мальчика. Щёки горят, но приступ смеха всё-таки излечивает воспалённую душу от бурлящего нутра. По крайней мере никто не падёт жертвой гнева щеночка. На самом деле это довольно страшное зрелище, заверяю. Умиляться вряд ли получится.
Он облегченно выдыхает, успокаивая позывы вновь захохотать. Единственное, что, видимо, им осталось делать в столь неоднозначной ситуации. Впрочем, недолго длится умиротворённое веселье. Все мы помним, кто именно находится на территории узкого пространства, а, значит, ждать беды.
Первая фраза — наповал. Ей богу, Линтон, не стоило продолжать, чтобы несчастное создание подавилось собственными легкими, уставившись на даму сердца, как баран на новые ворота. Щурится, открывает рот, чтобы что-нибудь выдавить из себя. Провал. Выходит только захватить вновь накаляющийся воздух, проглотив поглубже резко сократившийся словарный запас. И почему в эту секунду мучительница так откровенно напоминала своими речами до боли знакомую манеру общения небезызвестного господина? Правда вот утверждения и вопросы Алиссы скорее доводили до состояния красного помидора, нежели до кипящего чайника. — Это очень, — изображая недоумевающее лицо, — очень странное прозвище, — и он всё ещё не против. Только вот до сих пор не определился, что именно наталкивает девушку на повторение данного определения. В каком месте он похож на щенка? Где? Монро следует за опускающимся взглядом Лу, резко поднимая глаза, когда осознание, что именно она ищет, своевременно посещает разум. Резко напрягаясь, словно натянутая струна, он немного стискивает зубы. На всякий случай. — Сам диву даюсь, — Дилан-сарказм, не ждали? А он вернулся. Что было определенно не удивительно, учитывая с каким усердием Алисса старалась возродить былое спёртое дыхание. Что же, у неё это выходило на ура. От копошения сверху Монро делает внеплановый выдох в губы перед поцелуем, констатируя пагубное влияние речей Линтон. Не полностью покорённый Эверест, щеночек, снова щеночек, но уже её. Все эти изречения едва ли способствуют положительной отметке у параграфа умиротворения. Руки не торопясь ложатся на спину, приобнимая девушку. Монро вдыхает глубоко грудью, делая резкий рывок вперёд, заставляя их обоих принять сидячее положение. Палец целеустремлённо тыкает на кнопку замка, выдавая намерение громким щелчком дверей. Не беспокойтесь, никто не забыл про невзрачный вопрос, что изрядно вымотал нервы в какие-то считанные секунды. Ему просто не хватало сил ответить молниеносно. Носорог был занят отвлекающими манёврами и излюбленным наигранно-гневным пыхтением. — Плётки, наручники, грязные слова? Ты предупреди сразу, чтобы я знал к чему готовиться, — задирая одну бровь, храбрится. На фоне не хватает только какой-нибудь патриотичной песни, вещающей о «никогда не сдаюсь». Поразительная особенность юноши рыпаться, когда, пожалуй, давным-давно впору отбросить коньки. Но надежда, что Линтон не заводили возгласы «да, я твой щеночек» теплилась в юном даровании. Потому что Монро определенно был не из той породы людей, которые были способны терять голову настолько, чтобы нести полнейшую чушь. Очевидно полнейшую, потому что чушь, как таковую, Дилан произносил с завидной периодичностью.
Аккуратно, опираясь одной рукой сзади, он сползает отбратно, приводя их в предыдущее положение доминанты Алиссы. Но на этом свершения не прекратились. Дальше — интересней. Под влиянием ли осадка агрессии или мнимому привыканию к стрессовой ситуации, парень произносит невозможное в скудном понимании стеснительных личностей. Впрочем, то, как он это говорил оправдывало его багровые щёки сполна. — Снять что-нибудь всё ещё актуальное предложение? — бам-бам-бам где-то в горле, но даже это не смогло остановить порыв бесстрашия. Изучающе вглядываясь в галаза темноволосой, он приподнимает уголки губ в улыбке. Между прочим кто-то тут прыжки с обрывов выполняет. Немного уважения к кроликам-храбрецам. И как бы не умереть, а ещё и, желательно, потерпеть не полное фиаско (на его отсутствие с такой-то предысторией тяжело надеяться) становится крайне занимательным вопросом на повестке дня. То-то ещё будет.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

Вдохновенное объяснение причин закрытой двери юноша решил методично опустить. Он вовсе не хотел намекнуть на наличие у себя наклонностей маньяка или устроить дополнительный волнующий аттракцион вроде катания девушки с очевидным проявлением любви, но и вдаваться в подробности начинающейся паранои тоже не хотелось. А вы как думали? Ещё немного, и он превратится в невротика, который каждую секунду своего бренного существования подозревает что-то неладное, яро движущееся на него. Во-второй раз может не повезти, и они будут находиться в непосредственном процессе, а не на начальной стадии. Вот будет весело.
Монро нервно кивает несколько раз, беспрекословно соглашаясь с нежностью вопроса про щеночка. Нежно, так нежно. Главное — не предлагайте ему повторять подобное, заменяя обращение на «сучка». Он, конечно, справится с мягкостью интонаций, но вряд ли сможет дожить до проявления реакции на сказанное. Девственный разум и не только, что с него взять.
Линтон начинает прилепляться всем телом обратно, отчего пульс уверенно скачет наверх, заставляя Дилана дышать чаще и сбивчивей. Несколько раз хлопает глазами, внимательно изучая лицо девушки, чтобы не концентрироваться на ощущениях ниже, а они, поверьте на слово, от фейерверков далеко не ушли. Хмурится, затем вздёргивает бровями и вновь хмурится. Полёт мысли темноволосой, кажется, перестал считаться с отсталым разумом Дилана. Тихое «угу», как результат осознания, что сейчас ему предстоит завершить начатое раздевание. Если бы своё. На этот раз жертвой скидывания последней одежды собиралась стать Алисса. Господи, дай ему сил не задохнуться, если в такой ситуации вообще стоит к тебе взывать.
— Угу, — номер два. Делай, что вздумается. Лепи, что захочешь. Он будет послушно следовать любому капризу сознания, только обозначь примерный план действий. Юноша аккуратно прижимает Линтон рукой к себе, переворачивая их вместе. Глубокий вдох. Отлично. Сверху. И что ему делать сверху? Впрочем, задавать столь бестолковый вопрос он всё-таки не стал, предполагая, что познания «снизу» у него, собственно, были не менее отсутствующие. Остаётся лелеять надежду, что природа возьмёт своё, и превратит щенка в настоящего альфу. Или хотя бы подобие альфы. Он ведь непривередливый, вылечит всякий брак системы, только подскажите направление, в котором двигаться. — Теперь удобно? — вписываясь всем телом в девушку от упорного нажатия ногами сзади, интересуется Монро в манере саркастической истерики. Изогнутая бровь прилагается, потому что нервы никуда не делись. Было гораздо легче, когда Лу существовала в неведении данного феномена, авось, не догадалась бы, что в душе он громко волнуется.
Послушно привставая, Монро на всякий случай задерживает дыхание. Потому что зажмуриться было бы довольно странно и нелогично, учитывая несколько иные посылы разума. Он бы помог снять, но, во-первых, точно бы запыхтел весь салон от усердия, во-вторых, мог бы не справиться с равновесием и прилетел бы носом прямо в грудь Линтон. Тогда бы точно произошёл «этот неловкий момент». — Так уже не удобней? — бровь, бровь! Но без доли сомнения, он вновь исполняет движение подхватил, прижал, перевернул, разбавляя уверенные манипуляции с чужим телом звучными выдохами и растерянным взглядом. Иначе впору задуматься, а не переродился ли щеночек в мастера незнакомого дела.
Громкий щелчок кресла оглашает о таинственном мыслительном процессе, происходящим вне знания Дилана. К слову, благодаря тому самому процессу Монро неожиданно вписывается носом в щёку Алиссы, наскоро извиняется, делает несколько скорых морганий глазами и наконец-то определяется с тем, что можно сделать в такой ситуации. Поцеловать, как ни странно. Прежде чем мадам вновь понесёт в дебри всплывающих неизвестных начинающим идей. Руки ложатся за спиной, оказываясь где-то в районе поясницы. Да-да, чудный прогресс. Впрочем, наверное, он бы сделал это несколько иначе, но сидячее положение не позволяло приткнуть конечности в какое-либо другое место, кроме пятой точки. — Yeah, — шёпотом, быстро отзывается парень, стараясь вникнуть в суть просьбы. Было бы немного проще, если бы девушка догадалась произнести вслух то самое сокровенное, что ей не приходилось исполнять ранее. Главное — прекратить поток мыслей в сторону прошлых свершений, предыдущих «не щеночков» и их блистательных или не очень способностях. Почему-то в понимании Монро все они сверкали ярче звёзд. Почему же, и правда. Однако серьёзного разговора не выходит. В секунду взволнованные экспрессии сходят на нет, а Дилан издает тихий смешок, давясь приступом истерики. — Серьёзно? — моментальной реакцией на заявление. Совершенно не требующей никакого ответа, потому что это скорее выражение глубокого недоумения с примесью стеснения. До чего довёл девушку, ей богу. — Но зачем? — тряся головой, зажмуриваясь и лишь потом смотря в глаза Линтон. Секунда ступора. — То есть, — исправляя неожиданный поток удивления. — Прости, я просто не представляю, что ты вбила в поисковик, — расплываясь в растерянной улыбке, давясь приступом тихой паники, добавляет юноша. Секунда молчания. Мысли начинают приходить во что-то отдалённо напоминающее структуру и порядок, отчего рассудок учтиво вспоминает: никто ничего не понял, повторите ещё раз. Дожидаясь, пока темноволосая перестанет прятаться подобно страусу в его плечо, издаёт негромких смешок больше похожий на выдох. Уже вовсе не истеричный. Скорее выдающий следующий приступ умиления. Нет, серьёзно, это довольно мило. Только бы остановить мозг от генерирования написанного в строке поиска.
Но вернуться к процессу от увлекательного выяснения внерабочих занятий Линтон всё-таки приходится. — May I ask you? — быстро проговаривая, прекращая дышать, спрашивает Дилан. — Special way? — прищуривая глаза, он старательно повторяет разворот ладони, пытаясь воззвать к внутреннему учителю Алиссы, который должен был открыть глаза недоразвитым на нечто сокровенное, доселе неясное парню. Лучше уж спросить, чем начинать делать что-то самостоятельно. Есть все шансы понять совершенно иначе и исполнить нечто кошмарно-пугающее. Никто ведь не хочет пасть жертвой воображения щеночка-девственника? Вот и я о том же. Подробный план с чертежом в студию. Или хотя бы на словах. Он-то на всё согласен.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule