I'm out on the edge and I'm screaming my name
like a fool at the top of my lungs
sometimes when I close my eyes I pretend I'm alright
but it's never enough

Погрузиться в сон и ничего не помнить. Холодные руки отца, не поддающиеся механическим попыткам согнуть конечности. Темнота комнаты. Всхлипы домработницы за спиной. Голова гудит от количества вылитой жидкости, хотя ни один мускул на лице не дернулся, не изобразил внутреннюю истерику, скрывая эмоции от всего мира. Спокойствие и стать – как визитная карточка семьи Бэннет. Стоит только посмотреть на статную статую матери в черных очках. Никто и не узнает, как давно она не была в этом доме, и что никто не приглашал её сюда. Короткими кивками принять кучу бесчувственных соболезнований. Роботически отстоять вахту с гостями в особняке. Три часа до прилета Лиззи. Почти как дожить до рассвета, а потом расплакаться на плече фактически постороннего человека. Давай, Мэтт, этот позор никто не увидит, а Лиззи сделает вид, что ничего не было. Удобно, правда? Хорошая знакомая из Лондона, которая всегда ответить на твой имэйл, даст консультацию по доброй дружбе, потому что ты был вежлив и внимателен, заслужил уважения в ответ. Потом общие интересы, немного скуки, когда пальцы слали фотографии или писали о ерунде не связанной с работой. Как будто тебя интересовала погода в Лондоне или совет о хорошем кино, которое все же смотрел, относясь мыслями к темноволосой девушке, не обделенной интеллектом но не выглядевшей счастливой. Почти не помнил, померещилось ли кольцо на пальце. Не хотел и не собирался лезть в душу, как не хотел, чтобы лезли в ответ. Удобно? Не то слово. И-де-аль-но. И нужно было постараться, чтобы это совершенство разрушить. Одним ночным письмом размером с простынь в день смерти отца. Одним сплошным откровением, растрогавшим постороннего человека. Беседой, которая к раннему часу привела к приглашению на работу в качестве личного помощника.
Серьезно, Мэтт? Проснуться после обеда, принять ледяной душ, с гудящей головой вернуться за монитор и перечитать конец переписки, брезгливо промотав то место, где позволил себе быть слабым. Посомневаться, еще раз обдумать и спустя час перезвонить, уточняя, в силе ли договор. А потом билеты, обсуждение перспектив, первая улыбка за неделю. Её честный неуверенный взгляд в аэропорту и твой уверенный жест, с которым отобрал чемодан.
- Добро пожаловать в Липерпуль, Лиз. – Больше, чем в этих словах, ты не был уверен уже ни в чем, чуть тише добавляя - Не трусь.

Попытка найти себе оправдание разваливается на куски. В последнее время все чаще кажется, что он сам – одни сплошные руины. Зачем тело, зачем интеллект, зачем двигаться дальше, если внутри становится так бесшумно тихо? Точно бы кто-то вынул внутренности и мумифицировал организм. Забавная незаметность для окружающих – ощутимая клетка для себя самого. Совать руки через просветы, иметь все под боком, но не мочь отпустить себя на свободу, не надышаться затхлым воздухом без доступа к лучам солнца. Вечный дождь. Вечный дождь, который не хочет прекращаться, как об этом кричат мудрые цитаты из книг и кинофильмов. И даже ливень с грозой, градом, любой другой катастрофой был бы лучше, чем этот тихий, усталый шелест мелкими каплями на плечи. Поднимать себя с постели усилием воли, делать дела, опускаться обратно и пытаться уснуть. Каждый день. Добро пожаловать в реальность?
Солнце уже противно пробирается сквозь плотно задернутые шторы, но этот крепкий сон не нарушить ни одному стороннему звуку. Бэннет не слышит, как садовник принимается стричь кусты. Не слышит, как домработница жужжит своим пылесосом, очищая дом от последних следов присутствия посторонних людей. Не видит даже единой цветной картинки в собственной голове с тех пор, как вырубился прямо в одежде, скомкав покрывало в качестве одеяла. Впервые за долгое время ему удалось уснуть так крепко, чтобы не истязать организм физическими нагрузками, и не прибегать к ненавистному снотворному. Может быть даже из-под глаз исчезнуть эти безобразные красные круги и тогда коллеги по работе не будут коситься на него как на начинающего вампира. Может быть. Все потом.
Молодой человек что-то бубнит себе под нос, пытается перевернуться на другой бок, но организм отказывается выходить из состояния комы, изображая попытку дернуться. Все остается на своих местах. Если бы можно было выбирать режим существования для своего тела, то Мэтт, несомненно, без конца тыкал бы кнопку спящего, захлопывая собственные глаза как крышку лэп-топа. 
Сон, вечный сон. Усну - не буди.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

А счастье было так возможно. Еще несколько часов забытья где-то в стране грез и мир бы стал прекрасней. Мэтт никогда не относился к числу людей, бегущих от проблем, иначе бы давно спился ко всем чертям, а так же практически никогда не опаздывал по причине “проспал”. Пунктуальность, казалось, текла у этой семьи в крови, как и мнимое достоинство, но почему-то именно сегодня четкая схема жизни дала сбой, бережно защищая от солнечных лучей слоем плотных штор и рулоном из покрывала. В кои-то веки тона комнаты не раздражали, напоминая о вкусовых предпочтениях матери, а сказочно баюкали мироздание, защищая голову от очередной порции реальности.
Недолго музыка играла. Сквозь туман забвения в голову прорывается голос. Кто-то говорит, что входит, а он отвечает невнятным бубнением и, как это бывает во сне, не слишком четко отделяет параллельные миры друг от друга. Скорее всего, сейчас из комнаты можно было вынести все предметы мебели легкой джазовой походкой и даже обломить уголок тумбочки о дверной проем по неаккуратности: уверяю, Бэннет и не заметит.
Раз. И ватное тело будто бы разрезают лазером. Ах, нет, это всего лишь яркий солнечный свет, проникающий в щель, которую оставило уютно-теплое от тела покрывало (warm bodies). Последний заслон от врага и прибежище для тех, кого беспощадно будят по утрам. Штеауф! Слабо верится, что в этом огромном доме нашелся кто-то, кому есть дело до подъема юноши, поэтому Бэннет решает принять все за кошмарный сон, в котором немецкие женщины нещадно раздирают гардины одним движением руки, но, увы и ах, совсем скоро сон становится реальностью, а вражеское оружие разносит его китайскую стену в хлам.
- Кто не пойдет? Куда? – Холодно. Первое, на что реагирует тело, покрываясь неприятными мурашками. По природе своей Мэтт был еще тем мерзляком, поэтому мать додумалась соорудить здесь подобие камина на случай страшных времен. Так что кража целого одеяла весенним утром действовала как ведро ледяной воды. – Мрфвжщ… - А, нет. Это ведь было не одеяло, всего лишь тоненькое покрывальце. Даже во сне наш организм работает на защиту себя самого, поэтому, как только ему доходит, что есть возможность укрыться  снова, Мэтт нащупывает под собой еще один слой ткани и заворачивает ноги в уголок, плямкая ртом. Если бы вторжение прекратилось, он бы и знать забыл, что общался с кем-то полминуты назад, но, целенаправленный женский голос снова атакует барабанные перепонки и на этот раз до сонного сознания долетает какая-то невиданная мирозданию угроза.
- Барбара, я не доплачивал тебе за ставку няни, - "И что с твоим голосом?" Первое логичное предположение - домработница, которая решила сыграть в заботливую хранительницу очага? Последняя более-менее молодая особа вылетела отсюда с треском, когда попыталась продемонстрировать свои тайные желания хозяину дома. Второе логичное предположение:
- Хэйт? – От неожиданности Бэннет даже проснулся. Приподнимаясь на локте, сонно захлопал глазами и ощутил, как тело неприятно ломит от статичного положения, кажется, в течение целой ночи он так и не перевернулся. Один бок полностью затек, и оставалось надеяться, что эта участь не посетила кору головного мозга. “Не может быть”. Я отказываюсь в это верить. Не то, чтобы его лучшая подруга была последней сволочью, не выразившей соболезнования, но Мэтт знал, что у Хардинг достаточно проблем, чтобы она могла позволить себе прилететь сюда без предупреждения и устроить ему ранний подъем, как ни в чем ни бывало. Точно бы они вернулись в прошлое. Сейчас их отношения переживали далеко не самый лучший период, если не сказать худший. Любопытство и прострация сделали свое дело. Рывком Мэтт проползает по кровати ближе к краю, но не спешит лишить себя тихой надежды.
Как и полагается, надежда падает смертью храбрых и этот путь равен расстоянию плавающего сонного взгляда от щиколоток до кончиков шоколадных локонов по плечам.
- Лиззи? – “Нет, идиот, папа римский в юбке и блузке”. Вот здесь наступает окончательное прозрение и крайне неловкий момент. Рывок одеяла с себя. Минутка прострации, мысль о том, что он не одет, следом попытка прикрыться, а потом осознание, что на нем все же достаточно слоев ткани, не снятой со вчерашнего дня. “Человек-одеяло, уймись уже, достал её за пять минут”.
- Чееерт возьми, - Еще один рывок как попытка сесть. Поясницу больно тянет по все тем же причинам. Сонное лицо не выражает ничего глубокомысленного, но Мэтт пытается  свести брови, демонстративно обретая себя быстрее, чем это происходило на самом деле. – Сколько времени? – Взгляд на наручные часы. Чудесно, что они тоже с нами, может быть никогда не снимать с себя одежды? Судя по стрелкам, скоро придется поступить именно так. – Это алкозельцер? Я не пил, честно, - Принимая стакан и подозрительную пилюлю с поразительной скоростью и беспечностью внутрь. – Хотя не очень похоже. Но тебе, в любом случае, виднее, что делать с этим - это ведь твоя обязанность. – “Что ты несешь вообще?”. – То есть не... я о том что... черт, - Оторваться от кровати и попытаться стать человеком - …не слушай меня, не смотри на это моральное падение. – Трясет головой, оглядывается по сторонам на предмет других очагов позора.  – Ты завтракала? – Попытка отвлечь внимание от факта досадной оплошности. Дверь в ванную комнату открыта, Бэннет скрывается так ровно на минуту, и возвращается обратно с торчащей во рту зубной щеткой:
- Обычно я не опаздываю, не думай, - В шкафу всегда имеется комплект одежды на подобные случаи.  Мэтт достает первый попавшийся костюм, к которому прилагается все, кроме разве что нижнего белья. – Как настроение? Готова к первому рабочему дню? Как спалось на новом месте? Кто-нибудь приснился? – На последней реплике изо рта вырывается кусок зубной пасты и смачно ляпает на ворот пиджака. – Черт! – На такие случаи есть второй комплект, но вот беда вчера Мэтт обляпал его точно так же. - Черт. - Повторяет тише и вешает первый костюм обратно, тянет второй, печально разглядывая засохшую пасту. Чух-чух по зубам. Растерянная мина – Как думаешь, – Открывает створку шкафа шире - Вот этот пиджак подойдет к... - Тянет рубашку из другого отделения - вот этой рубашке? - Собери паззл, если обгадил все свои рабочие наборы. - Говори скорей не то я пойду как есть. - И ведь может. - Еще есть такая, и вот эти джинсы. Еще есть эти. И... вот эти. - Из шкафа достаются вещи по очереди. "Какой же ты кретин, как можно было так облажаться?" - Можно мы заедем куда-нибудь выпить кофе?..

предполагаемый внешний вид.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

- Черт, ну как же я умудрился? – Мэтт с полным непониманием смотрел на свое отражение в зеркале. Пунктуальность его второе имя, а тут такой промах, да еще и в первый рабочий день своей новой ассистентки. Хорош босс, отличный подал пример.
Между тем, одежда, прошедшая одобрение у Лиз, в самом деле, выглядела адекватно. Вот только жаль, что ботинки пришлось выбирать самому, потому что девушка почему-то поспешила ретироваться из спальни. “Я чем-то ее напугал?” Проверяя себя на предмет страшных явлений, Беннет посмотрел вниз, выискивая признаки столь скорого ухода. “Хм, даже ничего не выпирает ведь.” С усмешкой вспомнил, как она пятилась назад на своих каблуках и чуть не пропахала носом ковер. Смешная.
Лиззи всегда казалась ему забавной маленькой девочкой, даже не смотря на то, что из них двоих именно ее стоило побаиваться в вопросе методов по части расправы с остатками грез в реальности. Каким-то волшебным образом девушка сочетала в себе серьезность и капельку детской непосредственности, что позволяло расслабиться и ненадолго позабыть о раннем подъеме и угрозах испортить жизнь. Ключевое словно – ненадолго.
Мэтт появился внизу совсем скоро, подгоняемый кнутом совести и внутренним перфекционизмом. В любом случае, он старался не вести себя как принцесса, собирающаяся на бал, хотя чувствовал себя именно так, бросая взгляд на часы. Затем на Лиз и на свои ботинки.
- Спасибо, - Дернув бровями, Бэннет добавляет к списку мыслей еще одну – что не так с его обувью? Старается не показывать своей неуверенности в правильном выборе и кивает утвердительно на вопрос, в котором так забавно и чувствуется это неприятие новой ливерпульской реальности. Останавливается в дверном проеме и начинает ощупывать себя, проверяя, все ли взял:
- Английская англия борется за свое привычное мироустройство? Разве ты родом из Англии, кстати? – Так, все на месте. Телефон, деньги, ключи, сигареты... ай, черт, бросил же. – Перечитай Ионеско на досуге, консерваторша, - Беннет удовлетворенно выдыхает и улыбается уже почти не сонно. Он сильно сомневается, что мимо пытливого ума Кросс могла проскочить его любимая пьеса, но, может быть, два высших образования обязывают притуплять память, чтобы не сойти с ума? Ему не узнать, иначе бы не нанимал приглядывать за собой даму с двумя высшими образованиями и способностью убивать сонных котиков в радиусе километра. Его дело - красиво проспать работу и делать вид, что ничего страшного не произошло. Может быть, при любых других условиях не было бы ничего криминального, но только не в том случае, если однажды утром ты просыпаешься владельцем крупнейшего в Европе транспортного холдинга в свои 23… А впрочем, пофиг.
- Ты завтракала? Я уже спрашивал это?– Пропуская даму к выходу, Мэтт украдкой машет своей домоуправляющей на прощанье, подмигивает и получает безмолвное одобрение новой помощницы в ответ. Чудесно, он ведь знал, что Кросс это то, чего ему не хватало. Осталось только задобрить ее чем-нибудь вкусным и все будет хорошо. – Не знаю, как у вас в Лондоне, а у нас в Ливерпуле не принято перенапрягаться на пустой желудок. – У порога уже ждет машина. Конечно, можно было обойтись без пафоса, но тот, кто хорошо знал Мэттью, понял бы, что садиться за руль самому ему сейчас было просто лень.
- Прошу, - широко улыбаясь, парень отворяет двери перед Лиз, одной рукой что-то тыкая в мобильном телефоне. – Кажется, я нашел кое-что достойное его лондонского величия… - Огибает машину спереди, потому что следует параноидальной мании самосохранения воспитанной отцом – Джозеф, ты знал, что машину нужно обходить только со стороны водителя, потому что так больше шансов, что тебя не собьют? – Подмигивает Лиз – Мы едем вот сюда. И с этого дня называй меня сэр в присутствии мисс Кросс. Шутки про овсянку приветствуются. – Отдает свой мобильник, где что-то написано в поле нового сообщения. Джозеф возвращает мобильный почти сразу, усмехнувшись – У вас семь пропущенных, сэр, - Как? Уже? Зачем? За что? – Держу  пари, шесть из них… - Взгляд на экран, следом на Лиззи – А что так мало? Соскучилась, что ли?– Мэтт расплывается в широкой улыбке, нажимая опцию “просмотреть”, в момент, когда глаза Лиз падают на экран, он вдруг вспоминает, что... – Кстати, как тебя записать в справочник? – Да-да, все правильно, у кого-то очень хорошая память на цифры и очень редко руки доходят до стандартной процедуры переименования. – Вот, держи, - Тычет телефон Лиз. – Обязанность номер два после контроля над пробуждением – вносить все незнакомые номера и следить за их появлением. Тебе, наверное, понадобится отдельный блокнот, - Стучит ладонью по переднему сиденью – Джозеф, ты привез? – Джозеф статно тянется к бардачку, откуда достает то, о чем шла речь. – Вот, держи. Заказал специально для тебя. Будешь вносить туда мою телефонную статистику, потому что я постоянно забываю делать это и за месяц уничтожил два телефона. У меня проблемы с техникой, или у техники со мной. Я еще не решил. Последний был утопленником, ну, в общем, не суть… пиши. И тут и в телефоне. Ручку дать? – Беннет складывает ногу на ногу, что-то бубнит, когда места на заднем сиденье оказывается недостаточно для его длинных ног, а затем внимательно принимается наблюдать за работой своего нового помощника.
И как сказать несчастной, что кому-то просто очень нужен был друг?
А как сказать себе?
Через полчаса машина останавливается на стоянке аэропорта. Мэтт выскакивает первым, открывает двери даме и довольно улыбается, хлопнув в ладоши:
- Ты веришь, что зайцы могут умирать парами?

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule