— Эй, что за кислый вид? — рука легко ложится на макушку, ероша белёсые волосы вьющейся под ногами малявки. Чарли сгибается в спине, садясь на корточки напротив печального страдальца. — Ты же не решил, что «Легенда об искателе» по четвергам отменяется? — обнажая белый ряд зубов, озадаченно интересуется молодой человек. Мгновением позже хмурится, и вновь загорается улыбкой озарения, протягивая ладонь мальчишке. — Вечер четверга – только твой. И если прекратишь доставать маму, я договорюсь, чтобы иногда ты мог оставаться на ночь. По рукам? — подмигивает, с наигранной серьёзностью пожимая руку ребёнка. Ему не впервой наблюдать щенячьи глаза, полные искренней детской надежды, что жалкого вечера в неделю будет хватать, чтобы не обращать внимания на опустевший диван в гостиной. По крайней мере, на первых порах будет достаточно, чтобы его хотя бы выпустили из квартиры, не организовав спектакль крокодильих слёз родителям. — Мы заключили сделку, и я даже не опоздаю на такси! — изображая жест «я же говорил», подхватывает последнюю сумку и подходит к остальным членам семейства Кларк, чтобы обнять на прощание. Словно уезжает в другую страну, а не в многоэтажку, находящуюся в четырёх остановках на метро. Впрочем, хуже отъезда в Лондон его незначительная смена места жительства оказаться не могла. Не было ни всхлипов, ни длинных наставлений. Разве что дельный совет на счёт счетчика электричества и обязательной покупки бойлера на случай частых отключений горячей воды.
Чарли наконец скрывается за пролётом лестничной площадки, переставая отчаянно махать высунувшейся между перилами голове. Поправляет ремень от сумки на плече и делает выдох облегчения. Ещё немного, и это несчастное лицо бы заставило бросить все грандиозные планы на долгожданную взрослую жизнь, лишь бы иметь возможность каждый вечер сокрушаться перед телевизором, наблюдая светящиеся счастьем глаза. Сериалы – явно не стихия Уитмора, и стали ненавистным изобретением человечества ещё с тех пор, как по утрам в Ливерпуле мама наслаждалась любимой драмой, заставляя внимать сюжету всех, кто оказывался в радиусе поражения. Но чего только не сделаешь ради счастья близких! Ещё один вдумчивый вздох. «Подвинешь тренировку на десять часов, и сможешь продолжать наслаждаться невероятной историей лесника-девственника и святой волшебницы, которые никак не могут залезть друг другу в штаны.» — сопровождая мысль утробным рыком отчаяния, запрыгивает в такси, чётко произнося адрес пункта назначения. К горлу подступает ощутимый мандраж, и Уитмор спешит отвлечься, доставая телефон из кармана. Пусто. Поднимает взгляд на окно, всматриваясь в мелькающие мимо здания. Впервые он представил себе этот момент, когда ему исполнилось шестнадцать лет и с тех самых пор дотошно вырисовывал детали, намереваясь воплотить плоды фантазии в реальность. И пусть мироздание отказалось следовать выверенному сценарию, это был тот редкий случай, когда ожидания оказывались в разы хуже происходящего наяву.
— Спасибо, сдачи не надо, — быстро гаснущая улыбка, и парень выскакивает из машины, всё ещё пытаясь унять внутренний позыв взбежать по леснице как можно быстрее. Есть все шансы напугать консьержку, а это вовсе не то первое впечатление, которое юноша собирался оставить о себе. — Доброго дня, — приветливое выражение лица и учтивый кивок. — Миссис Мэйсон оставила мне ключи. Она должна была предупредить, — нагибаясь, спешит объясниться в небольшое окошко, через которое успевает разглядеть недовольную мину пожилой женщины. Оставалось надеяться, что это была её привычная реакция на окружающую действительность. По крайней мере, подозрений он не вызывал, так как минутой позже связка ключей гремела в кармане, а ноги стремительно несли на нужный этаж. Остановка. Вдох полной грудью. Уитмор выуживает билет в мир самостоятельности, быстро проворачивая его в замочной скважине. Кивает, будто разрешая автору его судьбы завершить параграф и начать новый, а затем уверенно толкает дверь от себя. — Добро пожаловать! — широким шагом двигается внутрь, подбадривая себя вслух за неимением группы поддержки на заднем плане. В такие мгновения восторженные возгласы матери и недоверчивый вид отца оказались бы очень даже кстати. Чарли очерчивает небольшой круг подле поднятых рабочими коробок, высматривая свою часть вещей. «Чуть не забыл!» — слегка взбудораженный вид прилагается. Резким движением достаёт телефон, наскоро набирая сообщение: «Я забрал ключи. Сразу поднимайся наверх. Комнату не выбираю, вещи тоже не трогаю. Будем обустраивать всё вместе.» Кнопка отправить нажата, и аппарат занимает законное место в заднем кармане джинс. Марина Кауффманн — та самая деталь, которая окрасила реальность в куда более привлекательные тона. Второкурсница, активистка, отличница и просто кладезь положительных качеств по нескромному мнению Чарли Уитмора, претендующему на массовое признание его правоты. Разумеется, он не сразу захотел согласиться на опасное сожительство рядом с существом, срывающимся с цепи не реже раза в месяц. Сказать по-правде, он даже не собирался читать её письмо, решив, что это очередная студентка, считающая, что стена объявлений о поиске соседа – простой способ отыскать себе вторую половинку. Но любопытство о мотивах, на первый взгляд, здравомыслящей девушки взяло верх, и рука сама щёлкнула по кнопке «прочитать». Думаю, вы можете представить удивление юноши, когда вместо ожидаемых текстовых подмигиваний он столкнулся с волной непоколебимой серьёзности. Ей даже смайлики рука писать не поднималась! А если быть предельно честным, то он до сих пор не определился, насколько был огорчён отсутствием хотя бы намёка на симпатию.
До ушей доносится отдалённый стук ботинок в сторону двери, и Уитмор машинально настораживается. Эхо становится ярче, и Чарли спешит в сторону коридора, задерживаясь перед зеркалом. «Пришло время знакомиться лично?» Обменивается взглядами с отражением, утвердительно мотает шевелюрой и через секунду прилипает к глазку, проверяя лестничную площадку на наличие блондинистой особы. А вот и главный гость вечеринки в честь новоселья! Откидывая к чертям игру в «я вовсе не ждал тебя», он отпирает квартиру ещё до того, как слышит звонок домофона. — Ты так топала, что я с кухни услышал, — показываясь во всей красе, широко улыбается девушке напротив. Пятится назад, чтобы не мешаться в проходе, но настораживается, замечая нотки недоумения в лице Марины. Крайне очевидные нотки, хочу заметить. Всё ещё не отцепляясь от дверной ручки, щурится. — Всё в порядке? У тебя такой вид, словно, — замирает, пытаясь перефразировать «словно ты только что осознала, что в мире творится сплошное дерьмо,» — Словно твоя прабабушка умерла в комнате с точно такими же стенами, и теперь тебе будут сниться кошмары, — завершает предположение смешком, направленным на разряжение обстановки. — Эй, солдат-барби, хватит так пялиться! Дырку проглядишь, — тонкая душа поэта не выдержала. Зато какая улыбка! Даже новогодняя ёлка бы позавидовала такому сиянию.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

Не требуется долгих минут размышления, чтобы выявить причину отсутствия всякого дружелюбия в человеке напротив. Чарли достаточно заглянуть в ошарашенные глаза девушки, чтобы без сомнений указать на решающую деталь в его персоне, которая расходилась с ожиданиями потенциальной соседки. Но мысли упрямо отказываются озвучивать навязчивую идею. Затихают, словно выжидая в надежде, что дело было вовсе не в подобранном мальчику имени, сыгравшем ключевую роль в приступе негодования. Однако чуда не случается. Какая-то ошибка не становится неправильным цветом стен или вовсе не той квартирой. Какая-то ошибка — это больное воображение родителей юноши, которых, к сожалению, нет по близости, чтобы понести вину за происходящее. Осознание постепенно проявляется во вздёрнутых бровях, в едва уловимом кивке и в приоткрытом рту, пытающемся подобрать верные выражения, способные объяснить внезапную смену пола. Дверь тяжело хлопает, и Чарли делает разворот на сто восемьдесят градусов, спеша указать пальцем себе в грудь.
— Приятно познакомиться, — небольшая пауза для того, чтобы обладательница светлых волос смогла переварить полученную информацию. — Чарли – это я, — сожалеюще поджимает губы, неслышно вздыхая. Шаг навстречу. Парень выискивает импорвизированный стул из коробок, на который падает, чтобы осмыслить критичность ситуации. Где-то в глубине души Уитмор не теряет искру тлеющей веры, что несмотря на неловкость их положения, два взрослых человека способны найти достойное решение. Нет, они просто обязаны прийти к удобоваримому компромиссу, ведь не зря же сегодняшний день трижды обведён красным маркером, как вступление в полноценную самостоятельную жизнь? Достаточно одной небрежно брошенной фразы, и все добрые намерения молодого человека можно подогнать под черту: он пытался.
— Издеваюсь? — подскакивает, вставая в полный рост. Руки крестом на груди. Выражение лица достойное внутреннему ощущению несправедливого вывода. — Прошу прощения? — экспрессии удивлённей. Ещё немного, и его лоб сложится в нерасправляемую гармошку недовольства. — Да, я внёс залог ещё вчера, как мы и договаривались. — стараясь проглотить взбесившееся от нелестных комментариев эго, спешит отчеканить юноша. — Могу я узнать на что именно я бесполезно трачу время, и каким образом ты пришла к выводу, что это издевательство? — попытка справляться с прорезающимся голосом засчитана. Интонации остаются приторно-смертоносными, но не переходят границ дозволенного предела децибелов. «Человек в шоке! Делай скидку.» Уитмор одергивает себя, делая глубокий вдох успокоения. Никто не выйдет победителем, если чья-нибудь тонкая душа сломается под напором ложных обвинений и начнёт являть своё присутствие громкими нотами гнева. Очередная волна желания убивать подкатывает моментально, стоит кредитной карточке мелькнуть в воздухе. Благодарности быстрым причинно-следственным мыслительным процессам. Кто-то просто напросто нашёл прозрачную связь между вопросом о залоге и явлением олицетворения чьих-то денег у него перед носом. — Ты же не собираешься... — но Мегера не изъявляет предрасположенности к тому, чтобы выслушать предупредительную речь. Ко всему прочему, она решает подкрепить предыдущий поток совершенно незаслуженных вердиктов ещё большим надуманным заключением.
— Что? — нет, он точно станет не лучше шарпея от таких усилий задрать брови как можно выше. — Шутка? Собирать вещи? Полегче, господин судья, кто-то не удосужился поинтересоваться полом своей сожительницы и теперь собирается выгнать её, — изображая кавычки пальцами, продолжает, — Дискриминация по половому признаку налицо! — стадия озлобленных и обиженных пережита, на смену приходит благородное смирение. Он даже пытается пошутить, подкрепляя возглас негромким смешком и лучезарной улыбкой, которой пытался произвести первое впечатление с порога. Провал. Вместо тени положительной реакции, Чарли встречается с протянутой рукой, красноречиво вопрошающей то, что по праву принадлежало ему. По крайней мере, ближайший месяц, за который он уже заплатил. — Пожалуйста, — делая акцент на забытой вежливости, тянется в карман за ключом. Спустя секунду в ладошке Марины оказывается первая связка. К сожалению, если девушка ожидала, что следом ей в руки упадёт второй груз, то она недооценила целеустремлённость своего оппонента. Взгляд в упор, и юноша балансирует между зудящим желанием выговориться и здравым смыслом. Бегая от зрачка к зрачку, он пытается найти точку опоры, чтобы не запороть всю схему поведения «зрелого мужчины», сорвавшись на привычный подходящий претензии ответ. Но кем он тогда будет? Мальчишкой, неспособным сдержаться, чтобы не потерять достоинства и полюбившуюся квартиру следом. Нет, Чарли Уитмор не вернётся в обитель Кларков с поверженной головой.
— Марина, послушай, — усмиряя нервозность в интонациях, в момент делается воплощением благоразумия и серьёзных намерений. Руки опускаются из оборонительной позиции. — Я понятия не имел, что ты не знаешь, что я парень. Поверь мне, я тоже не искал себе в соседи кого-либо противоположного пола, но твои взгляды на жизнь и учёбу мне подходят, и судя по нашей переписке, до сих пор тебя тоже всё устраивало. Я оплатил первый месяц аренды, и не собираюсь уезжать отсюда, потому что эта квартира — то, что мне нужно. — интонации делаются мягче, и мимика вновь обретает щенячьи-дружелюбные нотки. Уитмор поджимает губы, кидая взор в сторону, а затем вновь на девушку. — Мы ведь два взрослых человека! Неужели нельзя решить это недоразумение без войны и окопов по углам гостиной? — огибает фигуру Кауффманн, становясь к ней спиной. Несколько секунд на размышления. — Я найду себе другое жильё, — поворачивается обратно, смиренно сообщая своё решение. — Но на это потребуется время, а до тех пор, мне надо где-то жить. И было бы неплохо, если бы это «где-то» оказалось оплаченной комнатой. — взывая к рассудку собеседницы, продолжает молодой человек. — Ну, подумай серьёзно, я подсматривать за тобой в душе буду что ли? — ухмылка не заставляет себя ждать. — На нём есть защёлка если что. — добавляет на всякий случай, если кто-нибудь решит использовать предположение, как весомый аргумент, чтобы выселить своего сожителя. — И не хочу ничего сказать, но едва ли ты найдёшь себе более достойного кандидата на соседство! — утвердительно кивая, заключает Чарли. Он тоже, однако разве стоит об этом упоминать? Глупости какие.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

Настороженно смотря на девушку, я словно пытаюсь помочь ей вытащить из себя ещё один совет на счёт того, что я мог бы сделать, чтобы избежать нашего столкновения перед обязательством делить одну жилую площадь. Если задуматься, то упущение с моей стороны всё же присутствовало. Я был настолько поглощён идеей об очевидных симпатиях каждой, которая отзывалась на моё предложение снимать квартиру напополам, что и представить себе не мог многомиллионного повторения старого проклятия моего имени. Я бы мог... Задуматься, что родительское решение до сих пор могло аукнуться в настоящем. До ушей долетает победоносное «ладно», и я отбрасываю дурную мысль на счёт озвучивания части, где была моя вина. Не то что бы я не доверял реакциям Марины, но рисковать найденным компромиссом во имя истины я не собирался. Согласна, и на том спасибо.
— Испытательный срок? — дохожу до кухни, падая на заклеенный клиёнкой стул у барной стойки. — Что-то вроде проверки на достоверность моих слов? — внимательно наблюдая за копошением Кауффманн, вопросительно задираю бровь. По крайней мере, я не ошибся, когда подписался на опасное мероприятие, идущее против всех законов природы. Квартира, разумеется, далека от необитаемого острова, но большинству вряд ли потребовалось долгое пребывание тет-а-тет, чтобы увидеть другого, как потенциальный объект симпатий. Марина была не такой. Её рассудительность и отличный от большинства моих приятелей взгляд на мир заставлял верить, что даже самые правдивые предрассудки можно опровергнуть. Ведь если я собираюсь и дальше уделять внимание своей карьере, а её отклик был вовсе не хитрый план завоевания сердца, разче что-либо может помешать нам сосуществовать в согласии?
— И как, — отвлекаясь от внутреннего диалога, недоверчиво смотрю на обёрнутое тканью нечто, — Это должно помочь? — подаюсь вперёд, пытаясь предугадать ответ до того, как Кауффманн посвятит меня в свои гениальные идеи. Чем бы она меня ни поразила, до тех пор пока жизнь здесь оставалась возможной, я был согласен. — Это прозвучало как-то что-то плохое, — негромко усмехаюсь, спрыгивая с насиженного места и оказываясь рядом с новоиспечённой соседкой. Очевидно, что стоит поблагодарить её за позволение не паковать чемоданы немедленно. Обязательно. Только позже. — Мой ответ положительный. По крайней мере, я стараюсь. Встречный вопрос, — улыбаюсь, задирая палец вверх в жесте «внимание сюда». — Ты всегда подозреваешь в людях худшее? — внезапно мне вспоминается речь, с которой Кауффманн поприветствовала меня при личном знакомстве. — Стать твоей соседкой ради смеха? Кто вообще так шутит? — морщу нос в недоумении. Впрочем, если люди способны придумать «забавное» задание начать встречаться с кем-либо на спор, то подобная светлая мысль не должна вызывать ни капли удивления. — Кто бы ни подорвал твоё доверие, торжественно клянусь, — прикладывая руку к сердцу, продолжаю, — Если шутить, то я буду куда более оригинальным, — и не обидным. Схваченная нога из под кровати ночью же не станет причиной новых душевных ран?
Моим глазам представляется решение наших проблем, на котором мама обычно записывала список продуктов, которые надо было непременно купить. Я останавливаюсь напротив Марины, спеша заговорить: Вот это... Взрослое решение проблемы? — Как бы я ни пытался, у разума не выходило смоделировать, что именно должна была изменить дощечка. Мне напишут свод нерушимых правил, при выполнении которых я сохраню иммунитет жильца? — Сейчас, — чуть приподнимаю кончики губ, разворачиваясь в указанную сторону. — Если ты хотела поселить интригу, то я уже сломал себе голову, — спешу признаться, опускаясь на колени и начиная рыться в одной из коробок. По всей видимости, кто-то был куда более подготовленным к переезду. Переехать вместе с инструментами? А я беспокоился, что буду выглядеть странно, привезя купленный бойлер с собой в первый день. Её таким точно не испугаешь.
Глаза врезаются в описанную сумку, выуживая из неё молоток и несколько гвоздей. Поднимаю взор на Кауффманн, оценивая выбранное местоположение для моего «спасительного круга». Спустя несколько секунд я издаю звучный смешок, улыбаясь в тридцать два зуба. — А у тебя есть чувство юмора, — не решите, что я в этом сомневался! Из недолгих наблюдений за ней, я быстро вынес, что Марина не была занудной ботаничкой, попавшей в списки лучших за талант к зубрёжке. Наконец-то до меня доходит честь объяснения появления доски у нас на стене. Я делаю глубокий вдох, сопровождая его кивком увлечённого слушателя. Оказывается, у нас не только прекрасное чувство юмора, но и фантазия, которой впору завидовать. — Вызов принят! — с очевидным энтузиазмом встаю с пола, слегка вздёргивая ладонь девушки в рукопожатии, но не отпускаю сразу, не разжимая хватки, пока договариваю. — Только не жульничать! «Мне не нравится твой стиль одежды.» или «Ты надоедливо дышишь.» не аргументы! — заключаю, всё ещё светясь яркой улыбкой. На самом деле, я не подозревал Кауффманн в подобном. Если бы ей захотелось спровадить меня немедленно, у неё бы непременно получилось. — Я обязательно оправдаю свою самоуверенность, — забирая «жезл» правосудия, приставляю доску к стене. Присматриваюсь, склоняя голову на бок в осознании необходимости помощи.  — Можешь придержать, а то у меня руки не хватает? — виновато показываю ряд зубов, дожидаясь, пока она выполнит мою просьбу. Щурюсь, прицеливаясь гвоздём в намеченную точку. По носу бьёт приятный запах, отчего я делаю два коротких вдоха в попытке его определить. Первый удар разносится по квартире. Даже не по пальцу. К счастью, потому что пользоваться молотком мне приходилось впервые в жизни. — У тебя вкусные духи! — спешу озвучить наблюдение, смотря на неё в пол оборота. — Что за парфюм? — возвращаюсь обратно к порученному делу, замахиваясь инструментом во второй раз. Делаю шаг назад. — Готово, — довольным тоном оглашаю свою победу над ремеслом рабочего. Возвращаясь к синей коробке, засовываю всё на место, оборачиваясь к своей соседке. — Комнаты выбирать будем? — дёргаю несколько раз бровями, надеясь увидеть в ней хотя бы тень радости. Я же не один был готов запускать фейервеки от восторга на счёт первого почти собственного жилья? Интересно, а что она думала по поводу новоселья? Не забыть бы спросить. Задумываюсь на мгновение, неожиданно вспоминая одно наблюдение, которое выбило меня из колеи. — Кстати, а твои остальные вещи потом довезут? — ведь не могла же она привезти коробок меньше чем я? Ведь правда же?

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

Порой Чарли удивлялся собственному везению, которое не желало отступать даже в таких щепетильных вопросах, как выбор соседа по квартире. Скажите, каковы шансы, что перекинувшись несколькими письмами со случайно выбранным претендентом, вы наткнётесь на кладезь положительных качеств? Но почему-то Уитмор неизменно умудрялся выйти победителем. Или вы встречали многих девушек с чувством юмора? Лично он мог пересчитать по пальцам особей женского пола, которые могли по-настоящему заставить его засмеяться, а не вежливо хихикнуть, слабо понимая, что собеседница пыталась сказать. Разумеется, он не осуждал несчастных, кому не досталось приятного дополнения, но проигнорировать раскрытый талант Марины? Ещё чего!
— Знаешь сколько гадостей всяких говорят! — восклицает Чарли, успокоившись от короткого приступа хохота и изображая поддельный испуг. Уже спустя секунду пришлось напрячься под пристальным взглядом девушки, полностью посвятив всё своё внимание поставленной задаче. Ненадолго, потому что неожиданный ответ заставил развернуться и недоумевающе окинуть её взором с головы до ног. — Любопытно, — как ни в чём не бывало отчеканивает юноша, завершая страшное испытание на задатки строителя. В его доме даже мебель из IKEA собирали специально нанятые рабочие, а его редкое желание попробовать всё сделать самостоятельно с помощью вложенной инструкции воспринималось, как блажь больного на голову ребёнка. Не шибко благотворная обстановка, чтобы изучать потайные предрасположенности к мастерству орудования молотком.  — Вкусно пахнущие духи, — возвращаясь к учтивому сарказму, спешит пояснить молодой человек. Впрочем, насиловать её попытками разузнать название он не собирался. В конце концов, посмотрит в ванной комнате. Отказ явно не то, что могло остановить Чарльза Уитмора перед достижением поставленной цели.
— Вообще-то я хотел справедливо предложить тебе выбрать первой, потому что я не принципиально отношусь к размеру, — главное, чтобы подаренное матерью постельное бельё подошло к кровати, а до остального ему не было большого дела. Он скрещивает руки на груди, довольно наблюдая за спиной Марины, удаляющейся в сторону спален. — Но если ты не согласна, то я всегда за «камень ножницы бумагу», — говоря вдогонку, следует за девушкой. Поджимая губы, Уитмор нанает вспоминать размеры шкафа в меньшем из помещений, отчего выражение лица его постепенно теряет былую лучезарность. Непросто придумать дополнительные полки там, где их нет. «Ладно, ты знал на что шёл, когда соглашался селиться с девушкой. Выберет большую, будешь хранить то, что не влезло, под кроватью.» Сопровождая печальную мысль негромким выдохом сожаления, он трясёт головой, когда Кауффманн вновь обращается к нему.
— Да я и в маленькую влезу, — учтиво улыбаясь, выдавливает Чарли. И вопреки догадке, что предложение было простой вежливостью, он бы чинно распихивал содержимое сумок по ящикам рабочего стола, если бы Марина выступила с претензией на большую площадь. — Но раз ты предпочитаешь поменьше, то я сопротивляться не буду! — скорая ухмылка, и Уитмор широко раскрывает дверь в свою новую обитель. Глубокий вдох грудью, обязанный остановить момент, с которого начиналось его официальное существование вне семьи. Конечно, законы жизни Марины могли оказаться куда страшней любого недовольного комментария тети, но ощущение полноценной самостоятельности перекрывало беспокойство о возможных трудностях.
o u t f i t
Разобрать все вещи за один день – миссия невыполнима, если вы только не Чарльз Уитмор. На самом деле его заслуги здесь было мало. Если бы не учтивый совет «сложить так, как будешь раскладывать», то велика вероятность, что Кауффманн нашла бы его собирающим слёзы в ладони посреди огромной свалки барахла. Он даже умудрился вычистить синтезатор и гитару от пыли, оставив их ждать своего часа в углу спальни. Но знакомить со своими небезызвестными умениями соседку он собирался чуть позже. Как минимум, после того как смоет с себя результат суетливого старания закончить до вечера. «А петь она умеет?» Хмурясь, размышлял молодой человек, рассматривая капли воды, стекающие разводами по стенкам кабинки.  «Откуда фамилия такая... Кауффманн!» Выключая воду, стягивает повешенное сверху на бортик полотенце. «Может она по-немецки говорит?» Заворачиваясь в махровую ткань, аккуратно ступает на подстеленный коврик. Быстрыми движениями повязывает самодельную юбку, выходя из душевой. — Марина, — негромко отзывается юноша, делая шаг в сторону ближайшей комнаты, как вдруг дверь, к которой он тянулся, чтобы постучать, резко прилетает в лоб. Уитмор почти спотыкается, машинально дергая ладонь на место ушиба. — Воу, полегче! Я всего лишь хотел предупредить, что ванная свободна, — щурясь одним глазом, старается выдавить из себя храбрую улыбку. — Всё в порядке. Ты чего? — реагируя на неоднозначное выражение лица блондинки, спешит предупредить молодой человек. Отлепляя руку от пострадавшего места, Чарли согласно кивает, подхватывая. — Да, точно, — непросто мыслить столь же быстро, когда тебя только что попытались убить в собственном доме! «Звучит-то как,» — ухмыляясь, подмечает парень. Проходит полминуты, прежде чем юноша осознаёт необходимость появиться следом.
— Да, — неловко пожимая плечами, широко улыбается. — Я думал, что у всех девушек огромные чемоданы, — не стоит спрашивать почему. Спасибо Ардэн и сестрице за чудесное впечатление о женской половине населения. Впрочем, остальные его знакомые противоположного пола были не лучше. — Даже неловко, что я занял больше полок, — забирая импровизированный компресс, спешит добавить, — Спасибо. — подозрительно вертит в руке кусок мяса, а потом послушно шмякает его на точку соприкосновения с дверью, дергаясь от прохладного ощущения. Быстро закидывая пакетики в кружки и заливая их кипятком, Уитмор исчезает в направлении спальни, чтобы переодеться. Будь он в одиночестве, несчастное полотенце бы просто полетело в корзину для стирки, но вряд ли бы соседка оценила по достоинству любовь к свободе тела.
Уверенным шагом Чарли идёт на кухню, как взор останавливается на нелогичной детали, которой не должно было появиться на доске позора. «Уже?» Подозрительно щурясь, он тратит несколько секунд, чтобы сжиться с мыслью о собственной провинности. Но где? Когда? Неужели, потому что влепился лбом в дверь? Но ведь... «Вот и узнаем,» — сопровождая рыком недовольства, продолжает путь обратно. Чашки выставлены на барную стойку, а сам Уитмор валится на приглянувшийся стул, предварительно убирая мясо обратно в холодильник. Тяжёлый топот доносится из-за угла, от которого он машинально поднимает подбородок вверх, устремляя взгляд на источник звука. — Да, — стараясь выглядеть непринуждённо, отвечает парень. Не так-то просто, когда внутренние диалоги пытаются выискать причину недовольства. — Твой чай, — пододвигая чашку к девушке, задумавшись замирает взглядом на растянутой майке. Вспомнил! — У нас с тобой духи одинаковые, — ведь не просто же нос обратил внимание на знакомый запах. — Точнее, у меня одеколон, но линия та же. — если вдруг кто-то решил, что он предпочёл женскую версию. — Хороший выбор, — делая небольшой глоток, подмечает Чарли.
К счастью, вопрос о лбе быстро возвращает его к насущным проблемам их сосуществования. Выражения его лица обретает серьёзные оттенки, и он отставляет кружку от себя, показывая, что собирается сосредоточиться на разговоре. — Ничего смертельного, даже шишки не будет, — отрицательно дёргает шевелюрой. — Раз уж мы обещали быть открытыми на счёт проступков, то чем я заслужил первый выговор? — лицо «директора на собрании» быстро сменяется недоумевающей улыбкой, но Уитмор не сдаётся. — Зачем вытирать, если можно не мочить? — подкрепляя вопрос гримасой непонимания, интересуется он. «Тебя обвинили, а ты любезничаешь!» Спина ровней, плечи прямей. Он открывает рот, чтобы продолжить, но вовремя перегибается через стол, чтобы посмотреть наличие чёрточки на доске. Нет. Радость осознания немедленно отражается на его мимике, и Чарли спешит возмутиться. — Так вот оно что, — скрещивая руки на груди, не спускает глаз с лица Кауффманн. — И опять это предвзятое мнение! — сокрушаясь, восклицает парень. — Не стыдно? — издаёт приглушённый смешок. — Избила, а теперь ещё и обвиняет в том, чего я не совершал, — качает головой. — А я ведь просил не жульничать. — или начать вводить штрафные санкции, чтобы его не выселили за то, что он просто родился?

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

Ровно до той секунды, пока Марина не закатила глаза, демонстрируя своё открытое недовольство происходящим, Чарли был уверен, что давным давно составил своё отношение к светловолосой девушке, сидящей напротив. По-забавному серьёзная, но в основном довольно дружелюбная и, главное, подходящая под весь составленный список качеств кандидатка на удобное соседство. Не более того. Но сейчас? В момент, когда незначительное произнесённое им вслух наблюдение вызывало совершенно неожиданную реакцию? Он подобно маленькому ребёнку, нашедшему занятное развлечение, загорелся навязчивой идеей... Повторить! Нащупать кнопку ещё раз, чтобы в полной мере удостовериться в реальности увиденного. Она раздражалась? Она злилась? «Неужели...» — на мгновение в голове Уитмора проскальзывает догадка, но он тотчас приглушает мысли. Слишком рано для того, чтобы делать уверенные выводы. Поживут – увидят, а судя по его неотступному желанию доказать свою исключительность в вопросе идеального компаньона, находиться в обществе друг друга им придётся значительный жизненный отрезок.
— Вижу тебе она не очень понравилась, — практически съедая рвущуюся наружу улыбку, отзывается Чарли. — Извини, — опускает взгляд на поверхность барной стойки, а затем поднимает глаза, внимательно вглядываясь в лицо девушки, словно страшась упустить важную тень эмоции. — Я не хотел тебя смутить, — виновато пожимает плечами, притягивая к себе кружку с чаем. Думаете, юный экспериментатор напрочь потерял страх собрать чемоданы уже завтра? Что вы. Он бы не стал рисковать квартирой, ради простого ребяческого намерения. К счастью, в защиту экспериментов вставало удивительно полезное качество Кауффманн, смотрящей через призму логики на окружающую действительность. Ведь никого ещё не выселяли за то, что они вели непринуждённую беседу?
— Уличить? — сопровождая вопрос тональностью искреннего удивления, интересуется молодой человек. — Может быть, я бы не делал этого, если бы кто-нибудь не пытался выявить у меня несуществующих недостатков, — ухмыляясь в кружку, едва слышно хихикает. Если слова девушки могли обмануть, то блёклый развод растёртой по поверхности доски палочки правосудия говорил сам за себя. «И за что такое недоверие?» — поворачивается на Марину, улыбаясь своим мыслям. Звоночек номер два. Чарли чуть не давится глотком чая, когда его невзначай спрашивают про отсутствие майки. Прокашливается, делая глубокий вдох. Оценивающий взгляд невольно опускается на собственный торс, а затем обратно на блондинку. — Нет, — отрицательный моток волосами. Уитмор на мгновение задумывается, хмурясь, и словно осенённый светлой идеей, резко вытягивается по струнке. — Ой! — бегает глазами по лицу девушки, спеша продолжить. — Ты некомфортно себя чувствуешь? — взволнованно замечает парень. — Ты скажи, а то я привык ходить так по дому. Но могу и одеться, — на всякий случай прикладывает руку к груди, словно таким образом его слова будут звучать куда более правдоподобно. Пожалуй, не забывать натягивать на себя майку каждый раз, как будет выходить из спальни, было посильным обязательством. Не все привыкли лицезреть полуголые мужские тела. Чарли осекается, слегка вздёргивая бровями. «Неужели не всё... Нет, глупости. Какая разница?»
Внезапно сдавленный смешок слетает с губ парня. Прижимает кулак ко рту, стараясь подавить приступ лёгкой истерики. — Прости-прости, — всё ещё сгибаясь в шее и давясь воздухом, выдавливает юноша. — Так в девушках или соседях? — задирает одну бровь, всем своим видом намекая, что кто-то решил начать оговариваться по Фрейду. Впрочем, может быть, Марина Кауффманн просто не приучена к излишней наготе и от того так отчаянно путается в определениях? Не зря же её фамилия вселяет в себя всю немецкую строгость и серьёзность. Главное – не вспоминать о другом стереотипе, тесно связанном с фашистской страной. — Вечеринки. То есть я конечно же за здравые праздники, вроде новоселья и дня рождения, но тусовки каждую неделю – с этим всё тяжелей. Просто предупреждай, если вдруг соберешь толпу народа на выходные, чтобы я заранее смог найти тихий угол, куда заползти с учебниками, — корча забавную рожицу, сообщает Уитмор. Подставляя руки под подбородок, добавляет. — А в остальном я даже не сомневаюсь, что ты не страдаешь синдромом бардачницы и расставляешь грязную посуду по всему периметру квартиры, — улыбка, и парень откидывается назад. В носу начинает неприятно чесаться, отчего он слегка морщится, чуть шмыгая. Спасибо не выветрившейся пыли и подарка в виде аллергии на последнюю, из-за которого Чарли и стал примером чистоплотности. — Встречный вопрос, — оживляется, — Есть какие-нибудь непростительные качества в, — намеренно делает паузу, селя сомнение в продолжении фразы, — Соседях? — он хочет ухмыльнуться завидной изобретательности, но вновь чувствует приступ чесотки в носу. Громко чихает, сгибаясь в спине, но помимо собственного голоса слышит звучный удар чего-то стеклянного об пол. Мгновенно дёргается, чтобы посмотреть масштаб вызванной катастрофы, и чертыхается.
— Не двигайся, я сейчас всё уберу! — чётко командует светловолосый, стеснённо поджимая губы и выставляя ладони перед собой. Соскальзывает со стула на пол в мысленно очерченный периметр, где сможет избежать впившегося в ступу осколка. Делает шаг, и что-то вновь идёт не так. Нога отказывается слушаться, начиная ехать в противоположную заданному направлению сторону. Тело пошатывается, а Чарли резко пикирует в сторону сидящей Марины, врезаясь носом ей в шею, фаткически сталкивая с места. — Ой! — вырывается выдохом в тот момент, когда выработанная реакция командует ловить несчастную жертву разрушителя. Двумя руками Уитмор едва успевает подхватить Кауффманн за спину, практически перегибаясь через весь стул. Вздох облегчения. Испуганным взглядом он упирается в лицо девушки. — Поймал, — виновато скалясь, чувствует, как всё внутри сжимается. С осторожностью он выпрямляется, затаскивая Марину в исходное положение, и только тогда делает шаг назад, чувствуя резкую боль в пятке. — Shit! — подпрыгивая, словно раненный кенгуру, чуть не летит назад, но вовремя хватается за барную стойку. Останавливается, выжидая несколько мгновений, чтобы напрочь не разнести помещение. Сердце громко стучит о грудную клетку, сбивая дыхание. — Фу! Боже, извини! Чуть не убил нас вдвоём, — оборачивается назад и как можно аккуратнее усаживается обратно. Морщится, поднимая руками пятку, чтобы проверить плачевность своего положения. — Впилась же зараза, — негромко бубнит в попытке отковырять кусочек стекла. — Тебя хоть не покалечил? — поднимая глаза на Марину, беспокойно интересуется. «Стёртую палочку уже можно возвращать?» После спектакля летающей посуды и людей он и сам не прочь её нарисовать.

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

Где-то в глубине души Чарли зажмурился, чтобы не видеть, как личность напротив разразит гневом. Даже сердечный ритм испуганно подскочил в предвкушении второй чашки, которая полетит прямиком в голову. И пусть подобная реакция вовсе не свойственна человеку, выдресированному частым проявлением отцовского недовольства, Уитмор предпочёл не зацикливаться на причинах внутреннего беспокойства, концентрируясь на самом ощущении. «С каких пор ты начал разносить всё вокруг себя?» Видимо, с тех самых, когда вселенная решила сыграть против самоуверенности соседа мечты. Молодой человек поднимает взгляд на Марину, уже вырисовывая олицетворение ярости напротив себя, но врезается в совершенно противоположное состояние. «Да что с тобой не так!?» — удивлённо смотрит перед собой, пытаясь переварить полученную информацию. Духи – плохо. Получить дверью по лбу – плохо. Устроить погром на кухне... «Всё правильно сделал?» Чарли озадаченно хлопает ресницами (благо не взлетает), следом встряхивая шевелюрой, чтобы отогнать от себя изумленный ступор.
— В основном обходится с меньшими потерями, — нелепо улыбается, смятенно закусывая нижнюю губу. — Давай помо... — не успевает договорить, как слышит точную команду, которой решает подчиниться. «Сиди уже!» В прошлый раз, когда он попытался всё сделать самостоятельно, лишь усугубил ситуацию. К слову об усугублённой ситуации. Пекущая пятка напоминает о себе приглушённым спазмом, и Уитмор склоняется над пострадавшей конечностью, аккуратно тыкая пальцем в место пореза. Ещё раз уверенней, сопровождая попытку обреченным фырком и общим видом расстройства. — Слушай, у тебя нет случаем иголки или пинцета? Я бы и сам взял, но, — обводит взором мини-погром на полу, продолжая, — Я сижу и не двигаюсь, — виновато улыбаясь, пожимает плечами. И если у кого-то возник вопрос о неспособности ждать дольше тридцати секунд, то вы определённо близки к верному выводу.
Bad news like a sucker punch, потому что подобного поворота в их лёгкой беседе Уитмор определённо не предвидел. Сказать, что Чарли был удивлён? Подобное скудное описание его ошеломления оскорбило бы чувства молодого человека. От неожиданности он даже не сумел подобрать собственную челюсть, пока пытался осмыслить насколько услышанное может быть реально. Приснилось? Померещилось? Осколки были испачканы в крысином яде, который поспешил ударить по рассудку? Увы, ни спустя секунду, ни десять, туман перед глазами не рассеивается и Марина не бьёт по плечу по-своячески, сообщая, что порой её юмор совершенно не понятен окружающим. Даже такой исход виделся в лучшем свете, чем... — Серьёзно? — где-то на заднем фоне должен был появится Уитмор из будущего, зажимающий рот поражённому новостью в самое сердце. «Чарли!» — интонациями Ардэн встаёт на защиту сексуальных меньшинств внутренний голос. Осознавая некорректность реакции, парень резко подскакивает со стула, но моментально опускается обратно, издавая невнятное шипение от вонзившегося глубже осколка от разлетевшейся кружки. Его мироощущение пребывало не в лучшей кондиции. — Прости, я не это имел ввиду, — теребя волосы на затылке, морщит нос. — Это и правда неожиданно, — и несмотря на отчаянные старания выглядеть как можно более непринуждённо, эмоциональная буря всё равно выдавала себя часто хлопающими глазами и приоткрытым ртом. У него определённая карма на людей с нестандартной ориентацией? Впрочем, если в случае из прошлого она вызывала испуг переменашнный с отвращением, то сейчас Уитмор ощутил тонко различимую тень расстройства. Не подумайте – он не из-за себя печалился! С точки зрения одной квартиры на двоих сожительство упрощалось в половину, однако это ведь не отнимает того факта, что мужское население потеряло прекрасную возможность оказаться рядом с достойной девушкой? Девушкой, которой нравились девушки. Нестыковочка вышла. «Да выбрось ты это из головы! Что прицепился?» Уитмор резко встряхивает шевелюрой и распрямляет плечи, пытаясь подобрать верные слова. В последний раз получилось нечто похожее на: «Уходи!» Есть повод напрячься.
— Ничего страшного, — наконец находя похожие на правильные выражения, быстро проговаривает молодой человек. — Что за мысли? Приводи конечно, я просто даже и подумать не мог, что у тебя нет парня, потому что они тебя не интересуют. Я больше склонялся к сложному кастингу, — издавая короткий смешок, сообщает юноша. Зато у сражающей наповал новости были свои плюсы. Сердце наконец-то прекратило долбиться о грудную клетку, тяжело ощущаясь за камерой ребер. «Переволновался?» Но сознание вновь приказывает остановить анализ. Путь расчищен, и Уитмор моментально подпрыгивает со стула на одной ноге, успевая предупредить Марину, уже находясь на полпути в коридоре. — Я сам пинцет возьму! — тонущим вдалеке возгласом доносится из-за угла. Через минуту Чарли является всё в той же позе оловянного солдатика, но на этот раз держа спасительный инструмент прямо перед собой. Падая на диван, скорым движением задирает ногу на ногу, прицеливаясь к торчащему кончику стекляшки. Тык. Пальцы на конечности недовольно сжимаются от неприятных ощущений. Тык. Уитмор хмурится от усердия подцепить проклятый осколок. Тык. Сдался. Сопровождая всё вздохом смирения, поворачивается на Кауффманн. — Сегодня точно не мой день. Никак не получается вытащить. Можешь помочь? — щенячьи глаза и улыбка «пожалуйста-пожалуйста-пожалуйся» идут в комплекте. Если девушка оставит его в этой тяжелой борьбе, то велика вероятность, кусочек проживёт с ним до завтрашнего утра. Или Чарли Уитмор сделает себе самостоятельную ампутацию, не найдя лучшего решения.
Откидываясь подальше в диван, парень вспоминает комментарий, который прервал явлением смерча народу. — Любитель вечеринок? — тихо хмыкает, продолжая, — Так я вгляжу? — если мнение Кауффманн было близко к общественному представлению его личности, то вовсе не удивительно, что встреча оказалась довольно... Скупой на радость. — Вечеринки в понимании студентов – пустая трата времени, о котором ты даже не вспомнишь, пребывая в отключке в каком-нибудь туалете клуба. — протягивая пинцет, сожалеюще поджимает губы. — Я люблю большие компании, но не для того, чтобы напиться или закинуться дурью, — пристально уставляясь на Марину, заключает светловолосый. К счастью для них обоих, потому что когда девушка касается ноги Чарли, парень внезапно дергается, вовремя останавливая полет ступни прямо в челюсть блондинки. Давясь приступом смеха, едва выгодваривает, впиваясь пальцами в диванную ткань. — Прости, — практически переходя на шёпот, — Ты щекотно делаешь! — поджимая губы, чтобы не запищать, выдавливает из себя Уитмор. Опять это дурное чувство. Неужто всё никак заявление об ориентации не отпустит?

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule

Если бы только в Чарли было достаточно недоверия к окружающему миру, чтобы хоть на секунду усомниться в достоверности информации, которую на него так щедро взвалила соседка-лесбиянка. Если бы только он не был обделён аналитическим взглядом на мир, то вряд ли бы так искренне падал под тяжестью нового знания. Но, увы, безмятежное детство обеспечило ему стойкую установку, что о важных деталях жизни люди никогда не соврут. Впрочем, с признанием в лоб с порога было куда проще смириться, чем с рассказом о страшной тайне спустя несколько недель тесного общения. (Надеюсь, никто не сомневался, что сосуществование обязательно повлечёт за собой близкое знакомство.) Потому Уитмор послушно вдохнул поглубже, кивнул головой и постарался не смотреть на Кауффманн неприлично круглыми глазами. В конце концов, предпочтения девушки никоим образом не влияли на их общение. Ведь правда же?
— Очень смешно, — морща нос и корча наигранно недовольную гримасу, цедит молодой человек. Можно считать, что сарказм засчитан. — Предполагаю, что этот большой выбор, — пародируя интонации блондинки, продолжает, — Понятия не имеет чего хочет. Наверное, я должен прыгать от счастья, но мысль о том, что я нравлюсь за слухи, которые обо мне пускают, а не за то, какой я есть на самом деле, скрашивает восторг, — издавая негромкий смешок, чуть поджимает губы. Возможно, Марине не приходило это в голову, но по части стереотипов Уитмор мог понять её расстройство. Не очень-то радостно, когда от тебя влюблённые в картинку инстаграма ожидают рвение к вечеринкам и праздной жизни, когда на деле ты обнимаешься с учебниками в пледе. — И я решил, что не буду ни с кем встречаться, пока не построю себе достойную карьеру. Отношения только отвлекают, — пожимая плечами, заключает юноша, чтобы мгновенно загореться следующим вопросом. — А девушка на примете есть? — расплываясь в хитрой улыбке, слегка подаётся вперед. — Раз уж мужское население потеряло тебя, так может кому-нибудь женского пола повезло больше? — и несмотря на чистосердечное желание узнать о претендентках на руку Кауффманн, сознание отчаянно протестовало против положительного ответа. Если бы парень сосвсем не скрывал своих ощущений, то сейчас бы напоминал скайповский смайлик (lalala).
Спасительница домашних катастроф соглашается вылечить конечность от страшного ранения на поле боя с воспрявшей духом аллергией, что заставляет Уитмора лучезарно заулыбаться, практически игнорируя нелестный комментарий на счёт его жизненных установок. Категоричный? А может быть он просто знает чего ждёт от своего будущего! Но на лице не появляется даже проблеска негодования, а полюбившийся с первого взгляда вид «меня сейчас стошнит» в исполнении Марины и вовсе стирает всякое воспоминание о неприятных отзывах. — Опять этот тон, словно я сделал что-то ужасное, — задирая одну бровь, скрещивает руки на груди и показно качает головой. — А вы девчонки, — имитируя манеру речи девушки, намеренно закатывает глаза, — Вечно вам не угодишь. — и только одному Богу известно, что этой фразой пытался донести Чарли Уитмор.
К сожалению, ему не выделили времени, чтобы поразмыслить над причинами. И даже если бы юноша попытался, его бы тотчас прервала ноющая пятка, атакованная чужими пальцами. Он закусывает губу, тяжело сопит и продолжает отчаянно хвататься за поверхность дивана, подавляя в себе первородный рефлекс отбиться от захватчиков тела. Критика выбранного операционного стола пропускается мимо ушей, и Чарли лишь отчаянно трясет головой, пытаясь справиться с нервным позывом дёрнуться от каждого прикосновения. — Мои ноги ничем таким не пахнут! — вырывается шёпотом отчаяния, и если кого-то не устраивала романтическая обстановка с приглушённой речью, то мы бы с удовольствием взглянули на то, как бы этому кому-то понравился истошный вопль пациента. И дело здесь вовсе не в непереносимой боли. — Многие парни такие вонючие? — перекривляв заявление Марины о причинах смены вкусов, пытается отвлечься посредством словесного нападения. Но храбрый порыв быстро гаснет, как только голос девушки оглашает о предстоящих муках. Стоило ей сказать, что если не акцентировать на этом внимание, то он может и не заметить. Впрочем, какой-то загнанный в мясо пинцет не мог пошатнуть мужественное терпение, с которым Чарли встречал любые измывательства. — Хочешь сказать, что заставишь меня страдать? — стараясь изобразить подобие смеха, вдумчиво интересуется молодой человек. Как и было предсказано, прилив разговорчивости заканчивается ровно на той секунде, когда процесс извлечения инородного предмета принимает значительные обороты. Юноша негодующе морщится и расслабляется лишь в момент, когда перед его носом возникает проклятая нарушительница покоя. По комнате раздаётся выдох облегчения, пока парень фактически растекается по поверхности дивана.
— Что бы я без тебя делал, — собирая себя по частям, подаётся вперёд и забирает кусочек кружки в ладонь. — Спасибо. Если я буду умирать, я знаю, что ты не бросишь меня, — сияя лучезарной улыбкой благодарности, сообщает Уитмор. Глаза опускаются на стекляшку, лежащую в руке. В какой-то мере Кауффманн была права. Если только за один вечер они умудрились врезаться друг в друга во всех возможных местах в апартаментах (к счастью, не во всех возможных частях тела), что же за послужной список накопится за целую неделю? Однако Чарли не суждено закончить свою мысль. Он чувствует, как на его коленку приходится лёкгий толчок и на автомате поднимает взор наверх, чтобы мгновением позже навечно запечатлеть в чертогах памяти эпичное пикирование носом прямиком в его плечо. Слишком поздно он дёргается, чтобы остановить столкновение, и вместо спасительных силков из ладоней, Марину настигает лечебное объятие. Он не специально! Куда руки-то девать!?
— Боже! Ты сильно ушиблась? — мгновенно восклицает, когда тело продолжает безжизненно лежать на нём. Но сомнения в прекращённом по его вине жизненном пути мгновенно развеиваются, когда бубнёж в районе ключицы сообщает самое неожиданное наблюдение. Может быть хватит с сенсациями в прямом эфире на сегодня? — Похоже, что очень сильно, — потому что никто не забыл, как сегодня днём замечание по поводу парфюма вызвало волну недовольства. Аккуратно беря девушку за плечи, слегка отталкивается от спинки, чтобы оказаться в вертикальном положении. Напряжённо хмурится и слегка касается большим пальцем предположительного места встречи его плеча со лбом. — Надеюсь, что шишки не будет. Так не больно? — чуть надавливая, виновато закусывает нижнюю губу. — И это я ещё горе луковое? — сопровождая фразу тихим смешком. На мгновение Чарли кажется, словно человек напротив пребывает в трансе, отчего его лицо становится ещё более обеспокоенным. — Может тебе тоже мясо на лоб приложить? Ты сиди, я принесу! — загораясь идеей, быстро подскакивает и идёт в сторону морозилки. Дыхание вновь спирает, а к горлу подступают частые удары сердца. И ему очень бы хотелось верить, что всему виной всепоглощающее волнение за, вероятно, незначительную травму, а не упавшая прямо в руки Марина Кауффманн. Какая метафора, не правда ли?

Подпись автора

D I F F E R E N T   M I S S I O N ,  D I F F E R E N T   S C H O O L
i got only one rule