Ему всегда нравилось просчитанное будущее. Теодор шагал вперёд с высоко поднятой головой зная, что ждёт его в будущем и что нужно сделать для того, чтобы этого достигнуть. Его родители никогда не заставляли делать их с Алексис что-то, в конце концов, даже самые скрытые углы дома убирались явно без их помощи, и это только если брать в пример факт уборки. Что же до выбора профессии будущего, хороших результатов в школе или какую рубашку надеть на завтрашний приём – они получали советы, они могли услышать, что на этот счёт думали Трэйси и Элайджа, и не то, чтобы им давали полную свободу, но уж точно никого не придавливало грузом ответственности, где подвести родителей ты мог только от их слишком сильного ожидания. И от этого было легко дышать, потому что ты чем бы ты не занялся, – пока это не угрожало твоему здоровью на уровне ежедневного посещения больницы или же нарушений законов и возможности попасть в главную тюрьму страны, – можно рассчитывать на поддержку и совет.
И Теодор знал; в детстве было проще, когда ты мыслил узконаправленным взглядом, не предполагая, на сколько широк мир вокруг тебя и, тем более, насколько легко может повлиять мнение людей на твою будущую жизнь. Например, каждый, кто знал Тео хотя бы несколько недель, мог проследить его любовь к магическому зверью и фауне в целом. Так какого Мерлина он вообще сунулся в экспериментальную магию? Сколько угодно он мог говорить, что это интересно, это развивает, он будет ближе к отцу, и в этом сплошные плюсы, с другой стороны, когда сердце не лежит – зачем себя заставлять? По сути, если бы на пути МакМиллана не появилась Эбигейл, которая взяв его за ручку увела в несколько другую степь, у него бы не было сомнения. И больше всего его удивлял тот факт, что на его мнение, не смотря на то, что он был человеком далеко смотрящим и рассудительным, так легко можно было повлиять. Не то, чтобы он не ставил свою бывшую девушку ни на какой уровень, но с точки зрения сравнения... возьми Шарлотт и скажи, что теперь она должна заниматься не драконами, а методично мешать зелья где-нибудь в дальних комнатах одного магазинчика на Косой аллее? Скорее всего, девушка даже не поймёт, что вы говорите серьёзно и рассмеётся вам в лицо – вот настолько смена деятельности показалась бы ей нереальной.
Ко всему прочему, каким бы самостоятельным он не хотел выглядеть, всё же, иногда хотелось дать ту самую слабину, которую остальные люди позволяли себе в куда большем проценте. Внутри себя он знал, чем хотел заниматься, и даже после того, как оступился, начал шевелиться в нужном направлении только после того, когда именно Фионна Уолш сказала ему, что это хорошая мысль. Сказать, что он не думал об этом до этого – ничего не сказать; тогда почему же он продолжал долбиться туда, где не планировал даже находиться? Он бы сам не ответил себе на вопрос, предполагая, что это не обязательно должна была быть Фи. Сошёл бы любой другой родственник или друг, но на самом деле, именно мнение волшебницы он ставил выше остальных, и местами, даже выше собственных родителей. Пусть шутка про вафли останется шуткой, но в ней есть куда больше толики правды, чем кто-либо предполагал. Плюс Трэйси и Элайджи был в том, что они видели достаточно много, чтобы иметь своё мнение на тот или иной вопрос, но всё ещё, теперь они рассматривали сквозь призму ответа для сына. Фионна же не смотря на разницу в возрасте, предположительно, видела это в абсолютно другом свете, а прибавьте к этому факт влюбленности? Какие, к проклятому дракону, ещё вопросы могут возникнуть. И так ведь было во всём остальном тоже, просто в еле заметной форме, и чем старше они ставились... тем сильнее это просматривалось в случае, если об этом задуматься.
Он дёргает уголками губ, но немного хмурит брови, когда фиксирует в словах факт недосыпания последнее время. Если последнее время – вся жизнь, тогда это можно было бы списать на нормальность, а если последние несколько недель, которые он отсутствовал и которые, возможно, могли повлиять на её жизнь... чувствует ли он стыд? Разумеется, не смотря на своё собственное состояние, которое испытывал в Румынии. С другой стороны, можно сказать, что ему повезло куда больше. Судя по всему, Уолш не рассказала никому из своего окружения о произошедшем, например, той же Алексис. Тео не сомневался, что волшебница вытрясла бы из брата всю душу, узнай, что он ходит и признаётся её лучшим друзьям, – не важно, что по совместительству она и его подруга тоже, это ничего не меняет. В то время, как у самого юноши был шанс поделиться обо всём с Шарлотт, которая, пусть и тоже была мягко говоря удивлена, но всё ещё, дала ему пару дельных советов, иначе, не известно, сколько бы прошло времени прежде, чем он бы вернулся домой. Благо, мы этого никогда не узнаем.
Однако последнее, о чём он хотел сейчас думать и говорить – это об аттракционе глупости, сквозь которую он протянул их. Единственное, что он пообещал сам себе, так если от его сил и возможностей будет что-то будет зависеть, Теодор точно сделает всё, чтобы девушка спала спокойно.
— Теперь ты перехваливаешь меня, — мягко замечает волшебник, наклонив голову немного в бок, вновь улыбаясь шире после очередного укуса. Конечно, он помнил о многом, и в последнее время намерено забивал себе голову ещё большим количеством идей, фактов и интересных новостей, однако, вряд ли о чём-то другом знал больше остальных. Хотя, с интересом сравнивал свои собственные возможности и ребят из компании, например, точность одних и тех же событий, которые происходили с ними – помнит ли кто-то только само действие, или обстановку, погоду и одежду на них? Он сам не понимал, зачем запоминал такие мелочи, потому что делал он это намеренно, конкретно фокусируя свои мысли на этом. Видимо, чтобы хвастаться в будущем было легче.
— Мне всегда было забавно наблюдать, как дядя мог уснуть в любом положении. Каждый раз я радуюсь тому, что именно папа возил нас куда-то на машине, честное слово, я всегда боялся, что иначе мы бы закончили в какой-нибудь канаве, — Тео прыснул себе под нос, подняв на неё взгляд. Не придавая виду, он всё равно задаётся вопросом, что... она выглядит такой естественной и спокойной, но с каждым взглядом, с какими-то заминками или паузами, ему кажется, что что-то происходит, и он слепо смотрит вперёд, стараясь обработать всю информацию, которая у него есть. Однако, то ли это только-только пробудившийся мозг, то ли отсутствие умения совмещать две вещи, – а как тут отказаться от вафлей и начать думать? – но ничто не даёт ему и шансов на угадывание, и МакМиллан мысленно сдаётся, хотя бы на ближайшие пару минут, — В таком случае, если тебе нужен остров успокоения – я к твоим услугам, — ненавязчиво добавляет он, однако, всё равно дёргает спину чуть ровнее, смотря на неё с хитрым прищуром. В конце концов, талант к тому, чтобы раззадорить кого угодно, как минимум, Фионну Уолш, у него точно был – или вчера она просто так пыталась продышать дырку в его шее, лишь бы вызвать малейший нервный тик? Вот тебе и спокойная гавань.
Кладя руку на сердце, он добродушно смеётся и кивает уверено головой. Она была права. Говорить здесь можно было бы всё что угодно, но попробуй он хотя бы когда-нибудь намекнуть матери, что есть домашние вещи, которые она делает уже не лучше всех? Он был уверен – Трэйси МакМиллан долго шла к тем способностям, которые были у неё сейчас, включая всевозможные блюда. Или зря у неё на полках расположилось огромное количество кулинарных книг, а за пазухой невероятное количество терпения, чтобы прийти к тому виду идеального угощения, не смотря на все промахи, которые преследовали и её тоже, какой бы опытной женщина не была? Теодор вздыхает и зависает на мгновение взглядом. Что сказали бы родители? Предполагают ли они что-нибудь? Он помнит, какой навязчивой была мать, когда узнала, что у него была девушка в школе, однако, как ему казалось, это бы не пошло ни в какое сравнение с настоящей ситуацией.  И у него вовсе нет причин мыслить о том, что они бы не поняли, осудили его или, тем более, её выбор, однако, думать о том, что всё это будет так, как... у обычных пар?
— Конечно, — он реагирует медленнее, но эта заминка не заметна с тем фактом, что Уолш уже поднимается со своего места, вслед за ней повторяет действия и МакМиллан, не теряя из виду свою кружку. Как и вчера, тот самый балкон не пугал его. Всё меньше и меньше он осязал воспоминания связанные с его побегом. Разлитое вино и разбитый бокал, испуганное лицо Фионны, не понимающей, что происходит, его срывающийся на эмоциях голос и разворачивание на пятках без попытки всё исправить. Лёгкий ветер ворошит его тёмные кудри, и Теодор смотрит прямо пере собой, опираясь на мгновение о косяк двери, прежде, чем переступить порожек. Он и представить себе не мог, что всё повернется в таком ключе и он снова окажется здесь в абсолютном понимании, что свернул туда, куда надо.
Он устремляет взгляд сначала на спину Уолш, а когда она разворачивается, то бегает глазами по её лицу, вновь и вновь обращая внимание на какие-то мелочи, за которыми раньше не мог уследить из-за имеющегося приличного личного пространства. Не противясь, юноша отводит руку в сторону, а затем и вовсе осторожно пригибается, при этом, не уменьшая расстояния между ними и ставит стакан на столик. Темноволосый сцепляет руки замком за спиной на её талии, и после её слов уже открывает рот, чтобы высказать свою точку зрения, однако, остановимый пальцами, лишь покорно дёргает уголками губ. В конце концов, ему не остаётся ничего, кроме как вслушиваться в её слова. В какой-то момент, он утыкается в лоб губами, прикрывая свои глаза, не перебивая, однако, как только у него появляется возможность сказать что-то, он говорит:
— Во-первых, ты ведь понимаешь, что тебе не за что извиняться, даже с тем фактом, что ты расписала, за что именно? Я хороший конспиратор, в конце концов, — и они могут спорить сколько угодно на эту тему в будущем, но он никогда не позволит ей победить этот спор, однако, тот факт, что она поднимает эту тему сейчас разливается по его телу тёплым чувством, — Во-вторых, пожалуй, я думаю, что этот балкон должен выдержать ещё не один серьёзный разговор, — по-моему, это отличная идея? Люди каждый раз выбирают для непростого диалога разные места, и приходя туда, ты вновь и вновь переживаешь это воспоминание. Что если взять одну точку? Обсудить там сложные экзамены, трудные мероприятия, подбадривающую речь на работе перед всем коллективом, личные отношения, и, конечно, об этом ещё рано говорить, но в разрезе людей в целом: свадьбы, детей, квартиру или дом, и всё в таком духе? [float=left]- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -[/float]Пожалуй, если бы любой волшебник, что заряжается людской энергией попал бы сюда, он бы взорвался от перенасыщения.
— Мы с тобой точно вместе, — уверено, пусть и с явным повышенным уровнем крови в своих щеках, произносит Теодор, — И я понимаю, что ты чувствуешь. Может быть, по мне не слишком заметно, – возвращаясь к твоим словам о спокойствии, – но ты сводила меня с ума в хорошем смысле до этого, когда, как ты говоришь, «вмешивалась в моё личное пространство», то сейчас? Хорошо, что в нашем окружении нет эмпатов, он бы точно спятил, если бы дотронулся до меня, — он делает паузу, расслабляя пальцы за её спиной и наклоняет голову в бок, утыкаясь щекой и губами в её руку, что удобно уместилась на его шее. Он прекрасно понимает, о чём она говорила. Большинство пар, которых знал Теодор, не хотели объявлять о своих отношениях перед всеми по нескольким причинам, и почти все из них были по причине людей вокруг. Тео не зря посетила мысль о своих родителях до этого; разве можно было бы сомневаться, что эта же причина не проскользнёт и в словах Фионны? — Не обязательно, — наконец, произносит он после паузы, вновь поднимая лицо, — Фи, встречаться с тобой это то, о чём я не мог мечтать пугающее количество времени, и думаю всё же, чаще задумывался об этом, отчего и проще отношусь к этому сейчас. Если тебе так будет комфортнее, то я не против. В конце концов, самое главное, что мы это знаем, верно? — он улыбается шире, перекладывая руки на её талию, — Однако, если тебя пугают наши семьи, тут может спасти моя внимательность. В конце концов, они даже не подозревают, как много вещей делают, не подозревая, что за ними может кто-нибудь наблюдать и в будущем попробует заявить об этом, лишь бы переключить тему искромётных шуток, — или собственная мать, громко сообщающая им об очередной диете, но при этом, хрустящая хрящиками на куриной ножке глубокой ночью попытается как-то аргументировано заявить что-то в своё оправдание? — Пусть всё идёт своим чередом, — поднимая ладонь к её лицу, он осторожно заправляет длинную прядь за её ухо, хитро улыбнувшись, — Пожалуй, если бы я вёл себя так со всеми друзьями, у меня были бы плохие новости для Шарлотт или Кевина – они бы просто лишились статуса «друзей» в ту же секунду, — перекладывая вторую руку на её шею, Теодор наклоняется к ней сильнее, и прикрывая глаза, целует её. У МакМиллана бы не возникло проблем с тем, чтобы всем громко заявить, что они теперь состоят в отношениях, и дело, разумеется, было не в том, чтобы презентовать Фионну Уолш как редкую птицу, которую ему удалось заполучить; хотя, конечно, отчасти, не чувствовать, что ему повезло было бы невозможно. И всё же, он не лукавил. До того момента, пока Фионна Дидри Уолш чувствовала себя счастливой рядом с ним, он сделает всё, что угодно, чтобы это оставалось таким как минимум, а как максимум – шло в гору с каждым днём всё активнее.
Он оказывается перед ней на расстоянии довольно внезапно, утыкаясь своим лбом в её:
— И всё же, у меня плохие новости – ты ведь не думала, что Чарли поверит, что я приехал навестить её в Румынии? — он щурит на секунду взгляд и кривит лицо, — Конечно, я взял с неё обещание никому не говорить, и она находится на другой стороне Европы, но... — он не заканчивает предложение, лишь негромко усмехнувшись. Скорее всего, это только вопрос времени, когда одна близняшка не сможет держать в себе тайну на одну свою извилину и поделиться со второй. А где они обе... скажите спасибо, что не знает вся планета.