Оказавшись на пороге Министерства Магии в первый день, Айлин Блэквуд не обманывалась – стажировка в департаменте международных связей обещала быть какой угодно, только не увлекательной. Белая накрахмаленная рубашка, длинная спускающаяся ниже колена юбка и строгая мантия, говорящие: «Я скучная. Я люблю пыль, затхлый запах книг и провела все свои школьные годы в библиотеке, не сходив ни на одно свидание». Всё, что напоминало Айлин о самой себе – маленькая брошка, приклепанная у сердца и бросающаяся в глаза на фоне офисного образа. И этого было вполне достаточно.
Возможно, Айлин не испытывала того трепета, с которым Майлз и Трэйси отзывались о своём будущем, но жалеть себя слизеринка не жалела. Блэквуд сдержала данное месяцами ранее обещание, ни на мгновение не помрачнев, стоило ей переступить порог возвышавшегося над снующими туда-сюда волшебниками-муравьями здания. В конце концов, всегда найдётся тот, кому было хуже; а в случае слизеринки искать далеко не приходилось. Айлин не лишали выбора – она по своей воле протянула руки в тиски. Но Элайджа? Она не позволяла себе ни малейшей колкости в сторону молодого волшебника, когда тот ещё находился радом с ними. Наоборот. Она злилась за него и вместе с ним, пускай, не озвучивала своих мыслей вслух. Кому бы это помогло? Элайджа Грэм всё понимал и без её помощи – то, что с ним произошло, было высшей степени несправедливостью. Всё, что происходило в магической Британии было несправедливостью. И чем быстрее сменялись месяцы на календаре, тем прочнее в них укреплялось отравляющее ощущение безнадежности. Многие сопротивлялись, Айлин сопротивлялась, но с к каждым разом удары под дых становились всё больней, а вставать на ноги всё тяжелее и тяжелее.
— Блэквуд, ты пойдёшь с нами в бар после смены? Говорят, там будут ребята из Визенгамота и Аврората, — хихикая и улыбаясь, две миловидные девушки толкаются перед уютным рабочим местом, среди рядов десятков таких же рабочих мест. Делая глубокий вдох, Айлин нехотя поднимает взгляд на бывших соседок по комнате и устало улыбается им в ответ.
— Придётся вам без меня. Я обещала вернуться домой сразу после работы, — прикусывая губу, ведьма старается изобразить искреннее сожаление. Плевать, что Майлз Уолш никогда не отличался контролирующей натурой. Плевать, что возвращавшись пораньше, зачастую Айлин слышала скрип входной двери к позднему вечеру, если не к ночи, и встречала замыленного тренировками юношу, падающего ей в руки в пороге. Последнее, где она хотела находиться – в баре с чистокровными петухами, говорящими словами их отцов и матерей, с их устаревшими взглядами на мир и пугающим своим масштабом эгоцентризмом.
— Ты прямо как верная жена, Блэквуд. Он тебе ещё даже предложение не сделал, а ты уже ведешь себя так, словно у вас трое детей. Ты смотри, лучше припаси второй вариант. Спортсмены – это такое дело, — стоит ей посмотреть девушке в глаза, и последняя испуганно сжимает губы, пряча взгляд в туфлях.
— Не обращай внимания на Пенелопу, она не знает, что говорит. Ты ведь не отказываешь нам, потому что там может быть... — ей не удаётся закончить предложение.
— Нет, Гэйл. Я не боюсь Кассиуса Уоррингтона. Как-нибудь в следующий раз, хорошо? — смягчаясь на последней фразе, она вновь пытается выдавить из себя искреннюю улыбку, которой провожает двух сдавшихся умножить свою компанию девушек.
С тех пор, как Айлин Блэквуд выпустилась из школы, с неё сняли проклятие белой вороны Слизерина. В Министерстве она не высказывалась, боясь потерять выбранное бабушкой место, а в остальное время находилась дома – с теми, кто думал с ней в унисон. Что же до затаивших глубокую обиду на «неправильную» слизеринку? Добрая часть сидела за одним столом с самим Тёмным Лордом, не имея ни малейшего понятия о том где и как существовала провинившаяся. А остальные? Их Айлин старалась обходить стороной, не показываясь ни в Визенгамоте, ни в Аврорате лишний раз. И всё же избежать одного имени у неё не получалось.
Кассиус Уоррингтон – гордый адепт комитета по учёту маггловских выродков – находился на другом этаже, но умудрялся вторгаться в личное пространство Блэквуд, обозначенное пяти метрами вокруг, в самых неожиданных местах. В лифте, по дороге в Министерство, у ряда порталов. Казалось бы, случайность! Но его своенравная безнаказанная ухмылка, его не в характере уверенная походка – он будто существовал, чтобы напоминать Айлин о том, что ещё чуть-чуть и магическая Британия станет точно такой же, как он. Беззвучно шепнуть: «Ты проиграла, Блэквуд. Ты выбрала играть за неправильную команду.» И эта ухмылка преследовала её ещё с конца июля ушедшего лета.

Айлин Блэквуд верила плохим предчувствиям. Последние преследовали едва ли не с конца четвертого курса. Однако на этот раз её не посещает поднимающееся к горлу беспокойства с каждым шагом, приближающим её к небольшой квартирке в центре Лондона. Оно не просыпается и тогда, когда девушка медленно снимает обувь, проходя к бросающейся в глаза записке, чинно ждущей своего прочтения. На короткое мгновение она думает: «Неужели Александр объявился раньше положенного?» Увы, в следующую секунду глаза проскальзывают по наскоро выведенным словам, и Айлин требуется вся её сдержанность, чтобы устоять на подкашивающихся ногах. Сердце командует: бежать! Но куда? Как? Блэквуд дёргается в сторону выхода, но вовремя останавливается – она даже не уверена в том, насколько давно он ушёл! Словно перепуганное животное, девушка бросается от угла к углу квартиры, пока вдруг не осознаёт: всё, что ей остаётся – это ждать. Так долго, сколько она сможет.
Айлин не спит до самого утра, лишь ненадолго проваливаясь в полудрёму к рассвету, чтобы быть разбуженной соседским хлопком двери. На миг ей кажется, что всё это сон; Майлз спит рядом, и стоит ей протянуть ладонь... Увы, она встречает лишь заправленную часть постели, резко подскакивая на ноги. Он не вернулся. А, значит, теперь вся надежда только на неё.
В Министерстве слизеринка ведёт себя осторожно. Невзначай, останавливается рядом с толпой судей-стажёров, прислушиваясь к их перешёптываниям. То и дело пробегает мимо в надежде расслышать хоть что-нибудь и, наконец получая доказательство своих переживаний, вовсе не чувствует облегчения. Что она может? Без Александра? Без уверенности в собственной матери, вполне способной сдать и её при первой же возможности? Попробуй Айлин проникнуть в глубины Визенгамота, где осуждённые ожидали своего вердикта, сколько шансов, что девушка не закончит там же? И впервые за долгое время, решение всех её проблем приземляется чуть ли не в ладони.
— Пенелопа! — изображая всё доступное Блэквуд дружелюбие, девушка подскакивает к приятельнице. Ненавязчиво растягивает слова, интересуется тем, о чём бы не спросила будь у неё даже несколько часов свободного времени. Но, к счастью, Пенелопе совсем не важно насколько волшебнице действительно интересно слушать про её очередного бойфренда, подобранного вчера вечером, — А вы не думаете собраться в ближайшее время снова? — стараясь выглядеть наиболее удручено, негромко подступает Айлин, — Ты была права. Лучше бы я пошла вчера вместе с вами, — кто-нибудь дайте ей приз за слоновью выдержку – пережить причитание Пенелопы о том, что она же говорила, – почти перенести парочку часов Круциатуса с перерывами на кофе. Всё ради того, чтобы услышать совсем не успокаивающее: через два дня. Слишком долго. Нестерпимо долго. И чуть не забывая выдавить улыбку, Блэквуд вновь проглатывает собственные чувства. Долго или нет – её мнением, увы, Вселенная не руководствовалась.
Последующие сутки Айлин существует в молчаливом коконе, прячась от окружающей действительности. Урывками она всё ещё пытается узнать чуть больше, убедиться, что Майлз Уолш и Трэйси МакМиллан всё ещё живы и не валяются в лондонской канализации, будто неугодный нынешним устоям биомусор. Она старается звучать непринуждённо, выходя на привычную связь с Полин и Элайджей два раза в неделю. И несмотря на то, что голос на той стороне смиряется не узнать почему вдруг двое из их четверки предпочли других людей редким коротким беседам, она чувствует – второй раз это наверняка не сработает. Если вообще сработал в первую попытку. К сожалению, ответ на своё секундное сомнение Айлин Блэквуд узнаёт как никогда некстати.
Громкий стук в дверь раздаётся, когда девушка поправляет аккуратную причёску, должную сделать своё дело этим вечером. Спешным шагом Айлин оказывается у входа, прислоняется щекой к прохладному дереву и отскакивает, будто от огня, стоит стуку раздаться вновь. На этот раз вместе с вокальным сопровождением.
— Я слышал твои шаги! Айлин, я знаю, что ты за дверью!
Глубокий вдох.
— Элайджа, я всё могу... — она не успевает произнести следующий звук прежде, чем волшебник врывается с широкого шага внутрь квартиры, разворачиваясь со скрещенными на груди руками.
— Объяснить? О, даже не пытайся! К счастью, мне всё объяснили до того, как я здесь оказался. Сколько ещё ты собиралась это скрывать, Айлин?! И как, чёрт возьми, ты собиралась разбираться с этим сама?! — волшебник кричит, волшебник широко жестикулирует, но вместо того, чтобы вслушаться в его слова, Айлин думает лишь о том, что стрелка только что переступила через отметку, когда ей стоило выйти из дома.
— Илай, прости, я знаю, что следовало тебе рассказать, но у меня есть план. Я попробую попасть туда сегодня вечером, — с надеждой в голосе бормочет слизеринка.
— Хорошо, я иду с тобой.
— Нет, Илай! Ты не можешь! Ты же сам знаешь, что...
— Это не обсуждается, Айлин. Я иду с тобой. Там моя девушка. Там мой лучший друг. Я не буду отсиживаться в стороне, пока... — она вновь смотрит на стрелку часов, чувствуя, как воздух заканчивается. У неё нет времени на споры. У неё даже нет времени на этот бесполезный разговор.
— Хорошо, — резко выдыхая, она ступает к юноше, словно собирается вернуться в глубь квартиры, — Ты прав. Давай присядем, и я расскажу тебе обо всём?
— Хорошо, — она улыбается, неловко пожимает плечами и, дожидаясь, когда Элайджа Грэм повернётся к ней спиной, медленно вытаскивает палочку.
— Тебе придётся меня простить, — в следующее мгновение по комнате раздаётся звучный хлопок, и перед Блэквуд предстаёт маленький разъярённый зверёк, мечущийся из стороны в сторону. Не найдя иного решения, Айлин хватает его сумкой, плотно застёгивает последнюю и выскакивает на улицу, спеша к назначенному месту встречи. Блэквуд знает – так просто ей это с рук не сойдёт, и они обязательно поговорят о её воспитании. Сразу после того, как их друзья окажутся на свободе.

they got their pitchforks and proof, their receipts and reasons
they're burning all the witches, even if you aren't one

so light me up
Стоит отдать должное, растерять навыков нравиться ненавистным ей людям Блэквуд не растеряла. Настойчиво игнорируя копошение в ручной сумочке, волшебница то и дело хлопает ресницами в сторону юноши, горделиво отзывающемся о своей сторожевой должности. Ему дозволено издеваться над заключенными – хвастает бестолковый мальчишка; она ни на секунду ему не верит. Те, над кем можно измываться, не доживают до холодного пола камеры. А упади с головы Трэйси МакМиллан хотя вы волос, есть все шансы, что волшебник закончит по ту сторону прутьев вместе со своей «жертвой».
— А ты мог бы показать мне? — добиваясь пары мгновений наедине, шепчет слизеринка, — Это, наверное, удивительное чувство, когда в твоих руках столько власти, — роняя голову слегка на бок, заворожённо шепчет Блэквуд.
— Я бы с удовольствием, но если кто-нибудь узнает, что ты была там...
— Обещаю, я никому не расскажу, — невзначай Блэквуд тянется к прохладной ладони и, словно совершенно случайно коснулась своего собеседника, быстро одергивает свои пальцы обратно, — Тем более, кто сказал, что меня кто-нибудь сможет опознать. Ну, что скажешь? Неужели ты заставишь девушку умолять? — хитрая ухмылка, ещё пару заговорщических взглядов глаза в глаза.
— Так и быть. Через полчаса у телефонной будки, — ей хочется сказать, чтобы он не беспокоился. На эту встречу она ни за что в жизни не опоздает – так уж сильно он ей запал в душу.
Своё обещание Блэквуд выполняет. Ровно через тридцать минут одинокий женский силуэт в тёмном пальто ожидает своего кавалера прямо у заднего входа в Министерство. С присущей легкомысленным дамочкам, падким на жестокость, запалом она встряхивает тёмными волосами, как доказательством – если кто-нибудь и увидит их вместе, опознать неизвестную спутницу не смогут, сколько ни пытайся. Послушно она виляет следом в подземелья, ждёт, когда ей говорят подождать, и хватается за противную ей ладонь так, будто она была единственным спасительным кругом в штормящем океане.
— Думаю, у нас есть чуть больше получаса, — наконец-то зазывает её волшебник, избавившийся от своего сонного наставника, явно не противившегося возможности отлучиться с поста.
— Ты не перестаешь удивлять меня, — закусывая губу, негромко смеётся слизеринка. Усилием она заставляет себя не превращать парня напротив в неподвижную статую раньше времени. Второго шанса оказаться здесь у неё не будет. И с вынужденной медлительностью Блэквуд огибает небольшой офис по периметру, останавливаясь напротив списка с заключёнными.
— Не может быть! — оборачиваясь к своему верному спутнику, стоящему в раздражающей к ней близости, восклицает Айлин, — Дочь МакМилланов тут? Эта девица не давала мне покоя все старшие курсы. Всё бы отдала, чтобы увидеть её несчастное лицо за прутьями, — с немой просьбой щебечет слизеринка.
— Я же сказал, я не могу рисковать тем, чтобы тебя увидели.
— Никто и не увидит. Ну, же. Я ведь была послушной всё это время, — медленно Айлин тянется к палочке, спрятанной во внутреннем кармане пальто, но вместо отказа видит смиренную улыбку.
— Пригни голову, — не изменяя своей сегодняшней покорности, Блэквуд прячется за воротником и падающими на лицо прядями и размеренно шагает следом за волшебником вдоль длинного коридора. Многие кровати пустые – редким пойманным везёт остаться в уютных камерах Визенгамота. Большинство либо не доживают до своего суда, либо отправляются прямиком в Азкабан, и от этой мысли сердце Айлин принимается стучать сильнее. Она видела их имена – значит, они всё ещё здесь. Однако паникующее сознание отказывается верить фактам, воображая худшее прежде, чем то случится.
Емкий кивок в сторону нужного помещения заставляет её приподнять взгляд. Стискивая ладони в кулаки, девушка делает глубокий вдох, останавливающей её от того, чтобы кинуться к решётке в следующую секунду. Шаг вперёд. Хаотично Блэквуд бегает глазами вокруг себя, пытаясь отыскать место, где должен был находиться Майлз. На миг она уверена – где-то рядом звучит его дыхание, но её порыв навстречу останавливает чья-то рука.
— Всё, пойдём обратно, — ей требуется вся выдержка, чтобы не дернуть локтём в сторону. Волшебник тянет её наружу, не оставляя Блэквуд иного выбора. Выйдет она из этого коридора только через своё бездыханное тело.
— Погоди, — вылетает резким шёпотом. Сопротивляясь, она заставляет своего спутника повернуться к ней и ошибочно предположить, что она... Мерлин, пожалуй, на эту часть вечера она точно не рассчитывала. Айлин почти дёргается назад, но вовремя понимает – удачней момента вытащить палочку ей не подвернется. Пользуясь вскруженной собственным великолепием головой парня, она ухватывается за рукоятку своей палочки и рывком выдергивает последнюю, освещая коридор вспыхнувшим заклинанием. Несколько неуклюжих попыток вырваться из каменных объятий.
— Мерзость, — шипит слизеринка себе под нос, вытирая губы тыльной стороной пальто. Не медля ни секунды, она срывается с места, быстро проскальзывает к двери, за которой держали Трэйси, — Отойди от двери! Бомбарда! — не сходя с шёпота, Айлин врывается в узкое помещение и, видя ошарашенное лицо подруги, кидается ей навстречу, — Тише-тише! Мерлин, неужели с тобой всё в порядке, я места себе не находила все эти дни. Я так рада тебя видеть. Я всё расскажу, обещаю, но сначала мы должны вытащить Майлза и выбраться отсюда. Ты знаешь в какой он камере? — крепко держа рыжеволосую девушку за руку, она двигается за ней следом вглубь коридора. С каждым приближающимся к искомой решётке шагом Блэквуд замечает, как пульс ускоряется на несколько ударов вперёд. Но стоит ей увидеть растерянные очертания юноши в темноте, на смену облегчению приходит вся усталость, вся тревога, с которой волшебница существовала последние несколько дней. Айлин делает глубокий вдох.
— Чтобы ты понимал, благодаря твоей выходке, мне только что пришлось целый вечер притворяться, словно я заинтересована в другом мужчине. И, поверь, ты не хочешь узнавать насколько я была правдоподобна! — грозно задирая палец в небо, рыкает слизеринка, — Ничего не хочу слышать, пока мы отсюда не вышли. Все разговоры – за дверью Министерства. Отойди от двери, — забывая про шёпот, командует волшебница и взрывает второй замок. Она стоит неподвижно с несколько секунд, а затем резко дергается навстречу и обхватывает шею Уолша, быстро утыкаясь в неё носом, — Ты цел, — почти беззвучно бормочет слизеринка себе под нос, отступает и возвращается в грозно-командное состояние, — У нас мало времени. Я не уверена, что оно у нас вообще есть. Так что идите за мной, и чтобы ни звука! — иначе – плохие новости – им уже никто не поможет. Потому что последняя надежда на спасение сидит у Айлин в сумке и очень скоро прогрызёт тоннель наружу. По крайней мере, девушка точно этому не удивится.

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found

Наивно Айлин находила успокоение в том, что ни Майлз, ни Трэйси ничем не рисковали. Конечно, маленькая подпольная команда МакМиллан грозилась выйти волшебнице боком, что и произошло, но все они прекрасно понимали – никто не посмеет тронуть и волоска на голове племянницы судьи Визенгамота. По крайней мере, пока последняя не придумает преступление достаточно серьезное, чтобы на него обратил внимание сам Тёмный Лорд. Кому она мешала, запертая в четырех стенах и отрезанная от остального мира?
Как выяснилось, понимали это не все.
Пускай, у неё было много времени подумать, бесконечно много времени, Блэквуд старалась гнать прочь яркие картинки воображения, рисовавшие поссорившегося с рассудком Уолша, ворвавшегося в Министерство, чтобы... что? Устроить массовую потасовку, понадеявшись, что зачинщик проскользнет незамеченным и выпустит пойманную пташку на волю? Или, что лучше, попытаться проникнуть сквозь охрану самой важной государственной структуры, имея за плечами семь лет обучения в школе? Смотря на него сейчас, она боялась спросить и узнать правду, способную быть в разы плачевней её жалких попыток сымитировать ход мыслей дорогого сердцу юноши.
И всё же Айлин не сдерживает громкого выдоха, стоит ей услышать долгожданное «всё в порядке», произнесённое родным голосом. Да, выглядел он, действительно, целым и невредимым, если не заострять внимания на прорезавшейся щетине, до которой слизеринка аккуратно коснулась, будто Майлз Уолш стал хрустальным за пару дней. Однако получить подтверждение от него самого, видеть его спустя, казалось, вечность и иметь возможность разубедиться в своих худших опасениях, Айлин и представить не могла, как сильно ждала этого, пока не оказалась напротив живых друзей.
— Я знаю, — мгновенно реагирует волшебница, стоит Майлзу произнести очевидное. Конечно, она подумала об этом, прежде чем переступать через порог Министерства. И если её план пробраться в камеры с заключенными оказался безупречным, то до всего остального... что ж, им стоило быть благодарными, что они вообще вышли из проклятых темниц! Дело оставалось за малым – не вернуться в них в полном составе; и они даже не могли себе представить насколько полном.
— Идти за вашими палочками слишком рискованно. Меня никто туда не пропустит, а вы... не хочу показаться грубой, но не оставляете впечатление тех, кто переживет вторую попытку, — щурясь, она заостряет свой взгляд далеко не на рыжеволосой подруге, стараясь отыскать хотя бы намёк на совестливость в глазах Майлза Уолша. Впрочем, выглядит он и впрямь изрядно подбитым, отчего по-родительски грозное лицо Блэквуд теряет угловатую черствость, — Нам надо вывести вас отсюда, а с остальным я что-нибудь придумаю. Я обещаю, — возможно, она не имела ни малейшего представления о том, в какую сторону начинать думать, то же самое чувство одолевало волшебницу пару дней назад, когда за один вечер она была лишена всех, кого считала своей семьёй. И где они были сейчас? Практически на воле, говорил оптимизм. Жаль, суровая реальность наступала на пятки застрявшей посреди горла паникой, что глоток свежего воздуха у ребят мог стать коротким и последним.
Скрещивая руки на груди, Блэквуд осматривает коридор в поисках спасительного выхода, который бы решил все их проблемы – ни черта. Весьма наивно полагать, что архитектор здания позволил бы заключенным существовать в нескольких метрах от билета на свободу. Конечно, не многие задерживались в этих тоннелях, быстро определяясь по разным уголкам Англии от маленьких тюрем до студящего кровь в жилах Азкабана, что вовсе не было поводом ставить комнаты без замков с надписью «выход здесь» на главной двери.
— О, Мерлин, — звучный вздох. Ведьма прикладывает ладонь ко лбу, стараясь избавиться от гудящих в ушах слов своего молодого человека, но не находит причин не согласиться. Вариантов у них было немного, и любой дополнительный шанс на успех мог перетянуть весы удачи в нужную сторону, — Ты прав, — разворачиваясь всем корпусом к волшебнику, Айлин сжимает губы и спешно кивает несколько раз, словно утрамбовывая собственное смирение в протестующей голове, — Только без превращений в других людей – это может привлечь куда больше внимания, засеки они источник сильной магической энергии. В его форме и... с волосами поспокойней у нас будет шанс сойти за эскорт Трэйси. Понадеемся, что они не запомнили твоё лицо, — Айлин бросает короткий взгляд на подругу, — И твоё тоже, — она уже собирается торопить их переодеваться, как сумка сбивает группу с толку. Чертов, хорёк! Неужели Элайджа Грэм не мог посидеть спокойно даже ради спасения собственных друзей? Однако спустя секунду Блэквуд становится понятна причина резкого оживления под боком – настенные часы разбавляют их сбивчивое дыхание громыхающими ударами, не предвещая ничего хорошего.
— Дракл! Мы можем поговорить обо всём этом в другой обстановке? — сходя на шёпот, отсекает слизеринка, — Могу сказать, что вы оба очень хотите, чтобы моя сумка выбралась отсюда вместе с нами. Ну! Переодевайся! А ты, — она торопливо ищет глазами что-то, способное сойти за оковы, которые ей совсем не хотелось надевать на подругу. Быстро перебирая туфлями, она взмахивает палочкой в воздухе и отрывает от брошенной в камере подушки небольшой лоскуток, — Выстави руки, в случае чего, я смогу тут же прервать заклинание, — и в следующее мгновение самодельная ленточка нетуго обвивает запястья МакМиллан. Айлин хмурит брови, взмахивает палочкой ещё раз и от наволочки не остаётся ни следа, представляя общему обзору привычные всем путы с поправкой на едва различимый вес.
— Готовы? — риторический вопрос, потому что долбящее в грудную клетку сердце говорило обо всём, кроме того, что Блэквуд была готова предоставить их жизнь воле случая. Но какие у них были варианты? — Следуйте за мной, не смотрите по сторонам и не останавливайтесь до тех пор, пока это возможно, — вдох, выдох, — Если что-то пойдёт не так, вам придётся бежать впереди меня, — оборачиваясь к Майлзу, твердым голосом произносит Айлин, — Так что будем надеяться, что этого не произойдёт, — дернув угомонившуюся сумку ближе к плечу, Блэквуд поправляет мантию, скрывавшую вечернее платье, распрямляет плечи и делает уверенный шаг в ту сторону, откуда они пришли.
Неспешной целеустремленной походкой она виляет между поворотами, повторяя пройденный путь. Поначалу им везёт – ушедший на перекур охранник не появляется из-за угла. По крайней мере, не сразу. Стоит Айлин заприметить знакомый силуэт, она резко останавливается, чувствуя два тела, врезающихся в её спину позади. Несколько пятящийся шагов назад. Крепко сжимая волшебную палочку, она командует едва слышное: «Налево». Ныряя в параллельный возвращающемся на пост мужчине коридор, волшебница слышит ускоряющиеся удары пульса в ушах. Она совершенно не знает, куда завела их. Как не знает, как отсюда выбраться. Пути назад нет. А путь вперед? Громкие шаги в конце коридора заставляют её сделать второй противоречащий маршруту поворот. А затем ещё, и ещё один, пока они не слышат громогласное:
— Остановитесь! — она готова поверить, что раздающийся сбоку голос – результат паникующего сознания, создавшего галлюцинацию из её худших детских кошмаров, — Вы! Да, вы! Немедленно остановитесь! — Блэквуд врастает в землю, стискивая волшебную палочку в первой готовности. Она поворачивает голову, пытаясь рассмотреть краем глаза приближающуюся к ним женщину. Больше всего на свете она хочет развернуться назад, посмотреть в глаза Уолша и увидеть в них ответ на главный вопрос: «Что ей делать?» Или, может, просто посмотреть в них в последний раз. Айлин отсчитывает до трёх.
— Айлин Кларисса Блэквуд, я очень надеюсь, что ты не собралась отправлять на тот свет свой единственный шанс выйти отсюда живой. И что за омерзительный парик? Ты подалась в эскорт услуги? — здесь не хватает: «Я же говорила, что он до добра тебя не доведет», — но замолчанные пробелы мыслей собственной матери девушка восполняет самостоятельно. Слишком уж хорошо она её знала.
— С чего я должна тебе верить? — рваным движением задирая палочку к лицу Алисии, испуганно вырывается из слизеринки.
— О, покойный Мерлин, убери это. Если бы я желала вам смерти, то оставила бы блуждать в этих коридорах дальше. Или у тебя всё было схвачено? — вопросительный взгляд матери заставляет Блэквуд медленно опустить оборонительную позу, тихо выдыхая, — За мной, — наскоро Айлин смотрит на Майлза и Трэйси, ища молчаливую поддержку, пропускает их вперед и шагает вслед за остальными, замыкая группу.

there with every step I'm losing faith
AND FEAR HAS GRIPPED MY SOUL
" we'll be fine "
he looks into her eyes

[float=right][/float] Почти неподвижно Айлин сидит на кухне, прислушиваясь к размеренным голосам Элайджи и Трэйси, доносящимся из соседней комнаты. Вырвались. Сейчас их побег кажется ей абсолютно невозможным. Безумным решением с нулевыми шансами на положительный финал. Однако все они здесь. Без единой царапины. И каким бы ядовитым ни был страх, добравшийся до слизеринки с большим опозданием, тяжело отрицать реальность. Они, действительно, родились в рубашках.
Недоверчиво Блэквуд осматривает старую кухню, выдающую долгие года без хозяев, которые бы занимались квартирой. Её мать – негласный союзник Ордена Феникса, кто бы мог подумать? Впрочем, история про внезапную поддержку ущемлённой стороны всё ещё не укладывалась в голове волшебницы, вынуждая её представлять, как Алисия возвращается с нарядом из нового Аврората и заканчивает затянувшуюся полосу везения. Единственное, что останавливало Блэквуд от побега – её достойное их компании выступление с обращенным в хорька Элайджей. Айлин могла сколько угодно твердить, что ребята вели себя опрометчиво в стрессовых ситуациях, но, в конечном итоге, оказалась ничем не лучше.
— Он всё ещё злится на меня? — смазано улыбаясь мужскому силуэту в проёме, негромко подаёт голос волшебница. Конечно, злится. Она не удивится, если на смертном одре слизеринки Элайджа Грэм припомнит «тот самый раз». Хотя виноватой она чувствует себя лишь в половину. Пожалуй, из них только пострадавший ни за что Илай не выступил с провальным спектаклем, а, значит, и отчитывать её некому, кроме него. Главное, не пытайтесь выяснить откуда взялась такая логика.
— Большое чудо, что мы выбрались оттуда. И ещё большим будет, если Алисия вернёт ваши палочки к завтрашнему утру, — тихий вздох. Блэквуд роняет лоб в ладони, убирая выбившиеся прядки уже привычных ей волос обратно в хвост, — А теперь, ко всему прочему, все мы в официальном розыске, — расправляя плечи, Айлин застывает холодным взглядом на лице волшебника, неподвижно смотрит на него несколько секунд, а затем протягивает ладонь вперед, улыбаясь куда теплей, — Ну, и натворили же мы все делов. Хотя, думаю, что с тобой нам сулит делить первое место. Ты-то хотя бы не злишься на меня? Он ведь ни капли не пострадал, а, заодно, проверил каково существовать в теле анимага. Ну, если вдруг решит попробоваться. Многие ли могут похвастаться таким опытом, — и пусть её голос звучит почти бессовестно, ей было стыдно. Айлин вообразила из себя спасительницу, знавшую лучше остальных, а на деле завела бы их в тупик точно также, как сделал это Уолш несколько дней назад. Какая разница открыла ли она темницы или нет, если бы они вновь в них оказались, не явись Алисия на подмогу?
— Я даже не подумала собрать вещи из квартиры и перенести их в безопасное место, — возможно, это не было главным, но сейчас каждый маленький просчёт казался слизеринке смертельным. И, устало вздохнув, она вновь уронила голову в свободную ладонь, чтобы не заплакать от усталости и ощущения своей абсолютной никчемности.

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found

just stop your crying
.  .  .  i t ' s   a   s i g n   o f   t h e   t i m e s  .  .  .
we gotta get away from here

J U S T   S T O P   Y O U R   C R Y I N G ,  I T ' L L   B E   A L R I G H T ,   T H E Y   T O L D   M E   T H A T   T H E   E N D   I S   N E A R

Поверить только. Родители Айлин, мать Айлин! Оглядывая отдающую пустой прохладой кухню, волшебница старалась представить себе обрывки прошлого, которого ей не довелось видеть. Нарисовать широкоплечую фигуру отца, хмуро смотрящую в небольшое окошко, пускавшее лунный свет помещение. Прислушаться к слабым голосам, обеспокоено обсуждавшим происходившее в магической Британии. Тогда они были не многим старше её самой. Едва освоившиеся во взрослом мире дети, оказавшиеся лицом к лицу с выбором действовать или отсиживаться, скрестив пальцы на удачу. Одиннадцать лет они, возможно, возвращались сюда и раз за разом верили, что когда-нибудь это закончится. Её война шла... несколько месяцев? Год? А волшебнице казалось, будто она жила последней всю сознательную жизнь.
В голове Блэквуд шумела тысяча вопросов. Почему не рассказали? Почему предпочли растить её в полной уверенности, что когда небо загоралось огнём летящих друг в друга заклинаний, её семья отсиживалась в стороне, расчётливо ставя свои жизни поверх высоких моральных принципов? И как после всего Алисия могла «продать» её Уоррингтонам – олицетворению всего против чего мать когда-то сражалась?
Айлин тяжело вздыхает.
Может, даже смерть отца, всё, чем она жила и во что верила, было перевернуто изобретательной фантазией женщины, скрывшей от неё слишком много. Она была готова выслушать её вновь. Но выкапывать мужчину, давшего ей свою кровь и фамилию, чтобы закопать заново? Лучше бы его смерть оставалась тем самым несчастным случаем, несправедливостью навсегда отпечатавшейся в её детской памяти – с ней она смирилась и не хотела вновь искать душевный покой.
Майлз Уолш зашёл как раз вовремя, прервав набиравший децибелы голос, гудящий в висках.
— Что-то мне подсказывает, что нам ещё предстоит поговорить, — прикладывая ладонь ко лбу, негромко отзывается Айлин и грузно опирается на стол, смотря на молодого человека. Она практически не спала последние несколько дней и теперь, когда сознание уцепилось за призрачное ощущение безопасности, накопленная усталость свалилась на неё единым грузом. Она подозревала, что причина неожиданного спокойствия крылась совсем не в кажущемся знакомым месте. Так происходило всегда, стоило Уолшу оказаться рядом. И как показывала практика, не важно сколько времени они были порознь несколько дней или лет – порой, не говоря ничего, он всегда находил способ заглушить громкую голову волшебницы.
Впрочем, с одним волнением справиться у него всё же не удавалось. Теперь, когда Министерство было позади, и юноша вырастал над ней живым и практически невредимым, она боялась за его сохранность куда больше, чем несколько часов назад. За последние месяцы она сроднилась с их маленькой «семьёй», опрометчиво доверившись ощущению, что так будет всегда. Айлин породнилась с его ритмом жизни, с неряшливыми привычками и закуталась в их уютной повседневности, как в призрачной крепости. Стоило предвидеть, что никто не станет считаться с мнением слизеринки, зайди вопрос о неприкасаемости Майлза Уолша. С недавних пор она всё тверже верила – неприкасаемые вымерли, как порода.
— Не знаю, что на меня нашло, — прикладывая прохладные пальцы к вискам, едва слышно выдыхает Блэквуд. От знания, что юноша напротив не рисовал упоительную картину её наказания в своей голове, ей становилось легче. Пережить гнев Элайджи было знакомой задачей. Пережить гнев Уолша? Пожалуй, она по сей день не была уверена, что сможет выстоять подобную бурю, не разрыдавшись и не начав умолять немедленно простить её. Они редко ссорились; можно сказать, они не ссорились совсем, и оттого Блэквуд было тяжело представлять себя в молчаливой войне за правоту с своим молодым человеком.
— Ты когда-нибудь прекратишь так делать? — не сдерживая тихого смешка, мгновенно реагирует волшебница, — Ты понимаешь, что это выглядит очень нарочно, — указывая ладонью на полуголый торс, розовеет слизеринка, — Осталось только напрячь пресс и посильнее сжать бицепс на правой руке, и я точно никогда не поверю, что ты делаешь это не специально, — или он думал, что воспоминание с четвертого курса стерлось ненадёжной девичьей памятью? О, нет, этот спектакль Айлин Блэквуд не забыла бы спустя десятки лет. Она могла бы предложить свою помощь, но... облокачиваясь подбородком о ладонь, волшебница довольно улыбается и продолжает смотреть на «абсолютно ненарочное» шоу. И всё для неё.
Жаль, выдержать шутливую ноту не выходит слишком долго. Уголки губ слизеринки непроизвольно опускаются, выдавая тревогу легкой дрожью ладоней, которую Айлин старается спрятать, сцепляя последние перед собой. Ей совсем не хотелось выглядеть слабой сейчас. Никогда. Вытерпи, проглоти – Блэквуд была уверена, что никому не помогала, разливая передержанные эмоции по периметру кухни, пускай, их видел один только Майлз. Она бы предпочла быть для него несгибаемой опорой, нежели требовать её самостоятельно, но голова Блэквуд так редко советовалась с самой девушкой, что пора было уже привыкнуть.
Айлин слышит своё исковерканное имя и тут же расплывается тёплой улыбкой, протягивая ладонь навстречу Майлзу. Она совсем не считала себя спасительницей. Пожалуй, даже самые убедительные слова юноши не смогли бы заставить Блэквуд передумать, что она не ошиблась, храбро взвалив операцию по вызволению на собственные плечи. И всё же его голос, его тепло убаюкивали буйный внутренний голос, готовый отчитать слизеринку пуще любого родителя. Как же она скучала. Прошло каких-то несколько суток, а для волшебницы они сложились в одно бесконечно тянущееся мгновение, ощущавшееся особенно остро теперь, когда оно наконец-то закончилось.
— Я так беспокоилась за тебя, — поджимая губы, она шепчет себе под нос и роняет взгляд, пытаясь спрятать налившиеся солёной жидкостью глаза и раскрасневшиеся в секунду щёки, — Я уже было представила, что с тобой... — она не успевает закончить предложение, чувствуя, как её утягивают вперёд, а затем в считанные мгновения усаживают на колени, вызывая приглушённый смешок. Выдыхая передержанный несколько дней воздух в груди, Блэквуд прикрывает глаза и утыкается лбом в горячий висок волшебника. Не издавая ни звука, она вслушивается в мягкий тембр его голоса, изредка поддакивая тихим смехом, стоит Уолшу окрестить её роковой женщиной. В ту секунду она переживала, что угодно, но не триумф своей натуры урождённой обольстительницы. Пожалуй, таковой Блэквуд не видела себя никогда и только словами юноши, поддерживающим её за талию, находила веру в себя.
— Просто пообещай мне, что больше не станешь так делать – этого будет достаточно, — негромко отзывается девушка, вороша кудри Майлза прохладными пальцами. Она понимала – её правда о бессонных ночах и растраченных на жизнь вперёд нервах никому не поможет и потому решила выбросить из разума последние дни, как затяжной плохой сон, — По одиночке нас перебьют, как беспомощных котят, — не повышая голоса, продолжает Блэквуд и, поднимая глаза к тусклому свету за коном, добавляет ещё тише, — Но теперь это нам точно не грозит, — путь назад для них был перекрыт. Айлин не сомневалась, что уже через несколько часов, когда большая часть Министерства вновь проснётся, их лица добавят к увесистой доске разыскиваемых личностей, и оставаться в Лондоне будет осознанным самоубийством. Конечно, они бы могли попробовать слиться с толпой магглов, только далеко бы Майлз, Айлин и Трэйси ушли в попытках существовать без волшебных палочек? Без образования, без минимального понимания их мироустройства – как показал опыт, Трэйси знала больше всех только на словах – они были обречены либо выдать себя, либо умереть, придавленные каким-нибудь метро или термосом.
Пускай, они никогда не обговаривали план «Б» вслух, Айлин предполагала, что рано или поздно сегодняшний день должен был настать. Правда, рассчитывала на поздно – ещё один аргумент в копилку стратега-дилетантки – и надеялась, что спрятаться они смогут в поместье Блэквудов. Но, кто знает, был ли в силе их договор с бабушкой теперь. Как подсказывала ей интуиция, Элайджа и Трэйси не планировали расставаться в ближайшую вечность. А, значит, выбора у них особо не оставалось.
— Тогда... думаю, что стоит отправить им письмо через пару дней. Где-нибудь на полпути, чтобы нас не смогли засечь там, где мы остановимся, — отстраняясь, осторожно произносит волшебница, — Дождёмся мою мать, выспимся, а завтра поговорим с ребятами об этом таинственном месте, — бросая короткий взгляд в сторону дверного проема, Айлин невзначай дергает бровями и вновь смотрит на Майлза, — Подозреваю, что нам предстоит путешествие в невиданную глушь, — дергая бровями, усмехается слизеринка, — Лишь бы она смогла вытащить ваши палочки из архива, — вздох. Блэквуд встряхивает головой, отгоняя мрачные мысли прочь, — Ничего. Вместе мы точно не пропадём, — она искренне верила в то, что говорила. Даже если у Алисии не выйдет, даже если через несколько часов сюда явится наряд хит-визардов или, что хуже, сам Аврорат. Рядом с Майлзом, рядом с ребятами Айлин Блэквуд чувствовала себя практически неуязвимой. И, наверное, только время способно показать ошибалась ли она вновь или нет.
Неожиданное урчание в животе нарушает повисшую тишину. Не сдерживаясь, Айлин тихо смеётся.
— А вот об этом точно никто не подумал, — подаваясь вперед, она оставляет быстрый поцелуй на виске юноши и встаёт в полный рост, — Подозреваю, что моя надежда очень опрометчива, но вдруг, — пожимая плечами, волшебница подходит к до сих пор не тронутым шкафчикам и принимается заглядывать в один за другим в поисках хоть чего-нибудь, что спасёт их от симфонии голодных людей, которую им придётся слушать всю ночь. Увы, Блэквуд не находит ничего и, сдаваясь, вытягивает пару стаканов, — Могу предложить тебе стакан воды, — осознавая всю трагичность того, что она говорила молодому человеку, хмурится слизеринка и, выуживая одну из двух находящихся в квартире палочек, наполняет обе емкости заклинанием. Преодолевая расстояние между ней и Уолшем, она ставит «ужин» на стол и возвращается туда, откуда сбежала, обнимая волшебника за плечи. Тихий вздох. Оглядываясь, Айлин поднимает взгляд к потолку, снова осматривает всё помещение и никак не может избавиться от странного ощущения, будто она здесь уже была.
А, может, дело было в едва различимом эхо тех людей, что когда-то наполняли это место жизнью. Она почти чувствовала призрачные следы собственного отца, которые было не найти уже даже в их старом поместье. Касаясь полок, стола, сохранившихся за столь долгий период предметов, Блэквуд не могла избавиться от тоскливого трепета, что он был здесь. Пускай, очень давно, но оставил везде напоминания о своём присутствии, чтобы она нашла их именно сегодня. Приоткрыла ранее недоступный ей тайник, урвав ещё несколько секунд с ним. С той его частью, к которой Айлин не могла возвращаться, потому что не знала о ней.
— Можешь себе представить, — перебивая свои мысли, вдруг подаёт голос слизеринка, — Мои родители помогали первым участникам Ордена Феникса. А я думала, что Блэквуды были тихушниками, беспокоившимися только за свои шкуры, — смешок, — Я рассказывала тебе, что мой отец учился на Гриффиндоре? — опуская глаза к юноше, она улыбается и кладет ладони на обе его щеки, — Играл в квиддич. Охотником. В школе висит его фотография. Прости, что до сих пор не показала тебе её, — девушка запинается, тупя взгляд в колени, — Я не очень люблю о нём рассказывать, потому что снова начинаю скучать так, словно мне десять лет и всё только-только произошло, — тихо шмыгая носом, Блэквуд дергает уголками губ вверх, — Забавно думать, что каких-то двадцать лет назад мои родители могли сидеть на этой кухне и бояться будущего. Так же, как и мы сейчас, — стоит отдать должное Вселенной, её любовь к цикличности не осталась незамеченной. Оставалось надеяться, что никому из них не предвиделось судьбы, постигшей молодую семью Блэквудов. Думаете, Айлин драматизировала? Кто бы её остановил.
— Майлз, — сходя на шёпот, зовёт его слизеринка, — Ты... Ты только попробуй отправиться на тот свет и бросить меня. Кланусь тебе, я найду тебя там и убью ещё раз, — стараясь незаметно убрать выступившие у краёв глаз слёзы, бормочет Айлин. Если к чему Блэквуд и не была готова, так это мазать слезами по щекам, отправляя Майлза Уолша в путешествие за пределы этого мира. Ещё раз переживать детский кошмар девушка не собиралась и ей было глубоко наплевать, что об этом думала Госпожа Вселенная с её хитросплетениями судеб.
— Палочки у меня! — хлопок двери заставляет волшебницу подскочить на месте и развернуться к источнику звука, не вставая.
— Неужели! — радостно оборачиваясь к Уолшу, оживлённо восклицает Айлин без единого усилия впервые за вечер, — Значит, мы можем попробовать найти еду в какой-нибудь закусочной по-близости. Это ведь здраво? Рискнуть ради еды? — лучше, чем продолжать разговор, который Айлин Блэквуд затеяла самостоятельно. Мироздание дало им проблеск надежды, и она ухватилась за него так крепко, как могла. Разве не так выживают в долгих войнах?

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found

Уплыть на корабле. Сесть на первый поезд в Европу. Бежать. Идея не воевать не их войну звучала заманчиво, даже слишком. Какое дело Айлин Блэквуд было до Англии, которую захватило пламя несправедливости? Что такого дала ей эта Англия, чего не могло дать любое другое убежище, подальше от безумия, устроенного кучкой престарелых фанатиков? До тех пор, пока с ней был Уолш; до тех пор, пока у них была возможность захватить самых близких с собой, оставляя поле боя за спинами, Айлин Блэквуд не должно было быть дела затонет ли проклятый материк в Северном море или останется загнивать под небом новых «старых» устоев. Она не раз думала: бежать – это выход. Но стоило волшебнице прислушаться к собственной душе в тишине долгих бессонных ночей, проведённых в школе, она понимала – ей никогда не найти покоя, оставь она судьбу Великобритании воле случая.
Тёмный Лорд, Пожиратели Смерти, кто знает, как скоро эта зараза перекинулась бы на весь мир, найдя их даже в самом отдалённом углу планеты? Айлин хорошо знала – добрые намерения редко передавались воздушно капельным. А ненависть? Она заражала людей так быстро, что впору ставить ставки кто бы был быстрее: судно Уолшей или следовавшее за ними по пятам отвращение от иного. Да и кто, кроме них, согласился бы сдаться, не давая отпора? Ни Элайджа, ни Полин, ни Саттэр, если он ещё был жив, не согласились бы променять родной дом на неизвестное место. Из-за средств, гордости или патриотизма – не столь важно. Там, где оставались их друзья, оставались и Айлин с Уолшем. Семья ведь не бросала своих?
— Мне нравится, как это звучит, — тепло улыбаясь, Айлин смотрит в лицо волшебника и не может не пожалеть о том, что побегу из Англии не было суждено сбыться никогда, — Правда, наверное, не всем нашим друзьям понравится эта затея, — тихо вздыхая, она отворачивается к окну.
С тех пор, как Саттэр сбежал в начале года, она взяла за привычку высматривать фазы луны в небе, дожидаясь каждого полнолуния, словно оно что-то меняло. Ни черта оно не меняло. И всё же в полную луну Айлин тешила себя мыслью, что молодой волшебник прятался где-то в лесах. Порой Блэквуд подскакивала среди ночи в полной уверенности, что слышала чей-то вой в черте Хогвартса, но оставалась лежать в постели. Если Саттэр Брэдли не был пойман в одно из своих обращений, ему бы хватило смекалки бежать как можно дальше из каледонских земель.
Полин бы никогда не покинула британские острова, не увидев бездыханное тело юноши. А Блэквуд не стала бы покидать Великобритании без подруги. Сколько бы выходов ведьма не искала, они всегда замыкались на двух исходах: они либо побеждали, либо умирали здесь. В отличие от Уолша, она видела мир в куда более мрачных красках. Их было мало. Ничтожно мало. От Гарри Поттера и его друзей не было практически никаких вестей, кроме обрывков газет и весточках в переговорах через зачарованные монеты «Отряда». Но, по крайней мере, он спаслись на этот раз. И, пускай, эта победа была ничтожной в разрезе всего происходящего, она оставалась победой.
— Ты бы ему точно понравился, — они во многом были похожи, отбрасывая в сторону очевидное. Как и от Уолша, от Кроуфорда веяло теплом и уютом. Одним лишь голосом оба мужчины умудрялись успокоить шторм в голове волшебницы. Они оба громко смеялись, заставляя смеяться всех вокруг, и обдали непостижимой для Айлин лёгкостью взглядов на мир, позволявшей мужчинам видеть светлое там, где Блэквуд не могла разглядеть и проблеска надежды. Слизеринка всегда смотрела на отца, словно тот был божеством в человеческом обличье. И то, что нотки детского восхищения прорезались в ней сейчас, стоило ей взглянуть на юношу напротив, лишь подтверждали теорию сходства.
Иногда она позволяла себе мечтать о невозможном. Представляла, как отец бы нахмурился в первые секунды знакомства с Майлзом, а затем рассмеялся бы во все легкие, подловив юношу на упавшем в пятки сердце. Как бы она наигранно обижалась на их дружбу, ради которой Уолш был готов оставить собственную девушку в обществе матери, удалявшись обсуждать мужские дела. Она мечтала о семейных вечерах, о том, как отец повёл бы её под венец, грозясь поймать её за ноги, попробуй Айлин сорвать свадьбу, вместо обычных наставлений о готовой к побегу карете. И несмотря на ноющее сердце, эти выдуманные сюжеты грели её изнутри. Это могло показаться полнейшей глупостью, но в такие мгновения Айлин Блэквуд казалось, словно Кроуфорд ненадолго оживал и ухватывал миллисекунды моментов, которые ему не доведётся прочувствовать в полной мере.
— Заговоришь про чёрта, — подскакивая от неожиданного вторжения матери в квартиру, дергает бровями волшебница и спешит встретить женщину в коридоре.
В отличие от Майлза, ей было непросто реагировать на Алисию так, будто их последний разговор не закончился взаимными проклятиями и отречением женщины от нерадивого ребёнка. И если тогда Айлин казалось, что она поняла скрытые мотивы матери, теперь она вновь вернулась на исходную точку. В какой Вселенной, боровшаяся против Пожирателей Блэквуд старшая, могла объяснить причину, по которой продала собственную дочь тем самым Пожирателям? Она не знала? С ними было безопасней? Чем больше Айлин вдумывалась в череду решений ведьмы, тем сильнее ей хотелось получить хоть какое-то толкование от матери. Иначе недолго сойти с ума, пытаясь распутать клубок безумия логики этой женщины.
— Не думаю, что такое существует, — морща нос, Айлин скрещивает ладони на груди и, слыша скрипение двери из спальни, поворачивается на изрядно успокоившийся голос.
— Нет, — протягивая ладонь к палочке Трэйси, Элайджа благодарно кивает хит-визарду, — Такой глупости люди ещё не придумали, — Айлин была готова поклясться, что ощутила жжение в плече, на которое Грэм бросил небрежный взгляд.
— Поесть – хорошая идея. Особенно, если мы собираемся покинуть Лондон завтра утром, — оглядывая небольшую компанию, Блэквуд ищет признаки несогласия и, убеждаясь, что её недавняя выходка не затуманила сознание Грэму, продолжает, — Кто-нибудь знает об этом месте? — смотря на Алисию, девушка получает короткое отрицание, — Правда, я сомневаюсь, что выбираться всем вместе – лучшая из затей. Думаю, двоих будет достаточно, — заметность группы из четырех волшебников была не единственной причиной, по которой Блэквуд заговорила о безопасности. Какой бы голодной ни была слизеринка, ответы на гудящие в висках вопросы интересовали её куда больше тянущего ощущения в желудке.
— Мы с Уолшем сходим, — к счастью, Элайджа как раз кстати подхватывает ход её мысли, — Мне надо размять ноги, после, — многозначительный кашель заполняет всё пространство, — Мы быстро, — и прежде, чем Алисия вызывается сопроводить ребят, девушка хватает мать за запястье.
— Будьте осторожны, — Айлин дергает бровями, молчаливо останавливая женщину, и переводит взгляд на юношей, стоящих у выхода. Коротко улыбаясь уходящим спинам, Блэквуд стоит на месте, пока не перестаёт слышать хлопающие по ступенькам шаги. Она верит – вдвоём Элайджа и Майлз не станут повторять ошибок, из-за которых они оказались в нынешней ситуации. Или хотя бы очень надеется, потому что ей было жизненно-необходимо поговорить с матерью, и Блэквуд совсем не хотела жалеть о своём решении остаться, чтобы выслушать Алисию, до конца жизни.

n a m e s   g e t   c a r v e d   i n   t h e   r e d   o a k   t r e e
of the ones who stay and the ones who leave

I WILL WAIT FOR YOU THERE WITH THESE CINDERED BONES
^{s o   f o l l o w   m e ,}   _{follow me down}

Отправляться в путь пришлось рано, пускай, превалирующему большинству повезло выспаться; Айлин же просидела с матерью до самого рассвета, изучая карту и слушая запоздалые ответы на свои вопросы. Доступ к Кингс-Кроссу и даже к пригородному вокзалу, откуда прибыл в Лондон Элайджа, был для них закрыт. Если ночью они ещё могли надеяться прошмыгнуть незамеченными, стоило утренней смене появиться в Министерстве, не требовалось талантов ясновидения, чтобы знать наверняка – их лица висели на каждом лондонском столбе. Последним «подарком» Алисии была одежда, выданная ей и МакМиллан, бросавшимся в глаза вечерним платьем и больничной формой. И, пообещав связаться, как только будет безопасно, четверка покинула старенькую квартиру.
Они были вынуждены засунуть палочки поглубже в куртки, пересев на маггловский транспорт. Если один единственный волшебник, решивший воспользоваться трансгрессией, мог привлечь ненужное им внимание, то вспышка масштабом на четверых стала бы твердым шагом прямиком в руки хит-визардам. Она не набивала им цену – это за них делали денежные награды и общественное признание всякого, сдавшего «предателей» новому порядку. К счастью, с ними был Элайджа, в компании которого поездка на немагическом автобусе больше не выглядела, как экзамен по зельеварению у профессора Снейпа. И всё же Айлин не могла не задумываться: каково было существовать в мире, находившемся на краю катастрофы, и не иметь об этом ни малейшего представления? Блаженны не знающие, но Блэквуд была готова поспорить – спроси кто-нибудь у магглов хотели ли те и дальше не видеть творившегося под самым носом, желающие оказались бы в дефиците.
Впрочем, судьба несведущей части человечества была последней в списке её приоритетов. Волшебница всю дорогу поглядывала на Уолша, невольно улыбаясь той лёгкости, с которой юноша переживал их путешествие. Послушать Майлза – могло показаться, словно они намеренно отправились в выходной домик, подальше от шума мегаполиса. Она ничуть не судила его. Совсем наоборот. Айлин думала, что именно это и нужно было сейчас, когда уверенность в будущем ограничивалась несколькими часами вперёд. И это если им очень повезёт.
— Летний дом, — выдыхая прохладный воздух, Блэквуд запрокидывает голову к небу и засматривается на поднимающийся к небу пар, — И ты молчал? — внезапно оживляясь, она стреляет быстрым взглядом в сторону ирландца и тут же улыбается, замедляясь, чтобы оказаться с Уолшем рядом. Зябко пожимая плечами, Айлин коротко улыбается, тянется к его ладони и сжимает её своей, пряча в карман мужской куртки, — Может быть, и, правда, отправиться на летний период в Ирландию. Мой последний визит в Дублин мне очень даже понравился, а ведь кроме него я толком ничего и не видела, — многозначительно ухмыляясь, волшебница складывает макушку на плечо юноши, но тут же возвращается из сказочного мира, где разговоры об отпуске и долгоиграющие планы не выглядели абсолютным безумством.
Негромкий голос Элайджи, оглашающий их скорое прибытие, выдёргивает её обратно. Оглядываясь по сторонам, Блэквуд пытается прикинуть их местоположение, относительно ближайшего города.
— Пешком совсем недолго, — разумеется, для любого чистокровного полчаса ходьбы были сродни настоящей пытке, но такая цена свободы вполне устраивала слизеринку и, Айлин подозревала, что не только её, — Мы ведь находимся довольно близко к школе? — отпуская руку Уолша, она слегка ускоряется, чтобы обратить внимание Грэма на себя. Возможно, Айлин не была экспертом в маггловедении, читать названия деревень девушка не разучилась.
— До Хогсмида добраться можно в один раз, — в голосе парня до сих пор слышались нотки недоверия, хотя общество МакМиллан влияло на него благотворней, чем слизеринка могла надеяться.
— Удобно, — отзывается она совсем негромко, — В случае чего, — звучит многим тише. «В случае чего» могло значить, что угодно, но её не покидало стойкое ощущение, что Элайджа понимал о чём она говорила. Куда лучше, чем остальные. Она не винила ни Трэйси, ни Майлза. Болтать о летних поездках и о том, что случится, когда «всё закончится», было в разы приятней, чем обсуждать их дальнейшую судьбу, представляя скольким беглецам они смогут помочь и как быстро доберутся до Хогвартса, случись такая необходимость. Несмотря на пропуски, заполненные разговором с Алисией, Айлин не открылось сознание Тёмного Лорда. Новый состав Министерства знал не больше остальной Англии. Их рождественская поездка могла затянуться как на несколько дней, так и лет. Думаете, Блэквуд сгущала краски? Тогда самое время заглянуть в учебник истории в главы, посвящённые первой войне. Только на этот раз у них не было младенца, способного остановить происходящие одним своим существованием. Этот младенец изрядно подрос и, совсем как они, прятался под покровом лесной чащи. Если не сбежал вовсе.
Замыкая цепочку, Айлин прикрывает глаза, когда проход открывает место, которому суждено стать их домом. Стоит ей услышать, как купол закрывается, девушка позволяет себе взглянуть на окрестности и невольно улыбается. При других обстоятельствах аккуратная деревянная постройка смотрелась бы чудесным пристанищем на зимние праздники. Увы, настроение Айлин было каким угодно, но не праздничным.
— Щекотно, — тихо шепчет слизеринка, не заметив приближения Майлза за своими мыслями. Оборачиваясь к его лицу, она широко улыбается, отвечая: — Кажется, где-то я такое уже слышала. А я говорила, что ты – лучший человек в любом таком месте? Ладно-ладно, я знаю, что ты имел в виду! Лучше скажи мне... каковы шансы, что они нас выселят за барьер, если ты и здесь подкинешь меня в воздух с криками, что мы явились в наш дом? — Айлин говорит только для юноши, хитро щурясь и сходя практически на шёпот.
Внезапно её внимание застревает на небольшом лагере, разбитом вокруг самого дома, и уголки губ непроизвольно опускаются вниз.
— Сколько их здесь?
— Тридцать пять. Почти все успевшие отучиться студенты и их младшие братья и сёстры.
— А родители?
— Кто-то остался в Лондоне, — Элайджа не заканчивает предложение до конца, здороваясь с парочкой любопытных лиц, высунувшихся наружу. Айлин же и не нужно слышать конец, чтобы догадаться, что случилось с остальными.
— А кому-то повезло меньше, — бормочет Блэквуд под нос. В следующее мгновение девушка слышит, как входная дверь дома распахивается, и светловолосая макушка выскакивает на улицу в одном свитере.
— Линни! Это ты!
— Полин! — бросаясь навстречу подруге, она забывает о тяжелом коме, вставшем поперёк горла. На едва различимое мгновение волшебница ведёт себя так, будто они вернулись обратно в Хогвартс и рады встрече после нескончаемо долгих и несправедливо коротких летних каникул; будто война – всего лишь отголосок плохого сна. Не более того.

. . .
Прошло несколько часов, прежде чем оживлённый разговор на кухне затих. Несмотря на то, что четверо волшебников были изрядно вымотаны долгой дорогой, никто не обращал внимания на тяжесть в теле. Они не собирались так с самого выпускного, и оттого всё никак не могли наговориться. Совсем не удивительно. В конце концов, Айлин и Майлз были счастливым исключением, не разлученным обстоятельствами, в то время как их остальным друзьям приходилось обходиться письмами и урывками встреч, а некоторым и вовсе молчанием. Наверное, Блэквуд бы продолжила беседу, медленно склонив последнюю к расспросам об организации быта в новом «доме», но раззевавшиеся ребята остановили порыв в зародыше, бессознательно избавив всех от бессонной ночи.
Домик оказался куда больше, чем Блэквуд себе представляла. На двух этажах располагалось три спальни, две из которых заняли второй этаж, а третья – гостевую комнату на первом. Последняя, выходила окнами на озеро и захватывала часть палаток – совсем не то напоминание, с которым волшебница хотела засыпать в первую ночь, о чём Блэквуд тактично промолчала.
Распустив стянутые в тугую косу волосы, она посмотрела себе в глаза и неспешно перевела взгляд на юношу позади, тут же улыбнувшись ему.
— Знаешь, если забыть о том, почему мы здесь, можно случайно решить, что мы и впрямь выбрались на природу на рождественские праздники, — опуская глаза к своей одежде, Айлин неловко поджимает губы и вздыхает. Мешковатый свитер, старенькие джинсы – выданные матерью вещи напоминали что угодно, только не наряд, который можно было бы увидеть на слизеринке. Сколько ни пытайся, что-нибудь обязательно напоминало – они вовсе не в отпуске. Кажется, даже воздух пах совершенно иначе, не так, как в прошлом году в поместье МакМилланов.
— Полин с Элайджей не сидели на месте. Поверить не могу, тридцать шесть человек. Почти целый курс. И кто знает сколько ещё таких прячется по всем углам Британии, — и сколько не дожило до сегодняшнего дня. Однако последнюю мысль волшебница решает оставить при себе.
Стягивая с себя штаны, слизеринка чуть ежится и быстрыми шажками прыгает на постель.
— Я подумала, — протягивая ладони к рукам Майлза, Блэквуд поджимает губы, словно задумываясь, и спешно подхватывает мысль, — Может быть, это не самая безопасная идея, но... когда это мы не смеялись в лицо опасности. Так вот! Я подумала, что было бы неплохо поднять боевой дух наших соседей. Да и познакомиться, — кивая в сторону носиков палаток, она старается говорить достаточно тихо, чтобы не мешать сну друзей наверху, — Как на счёт рождественского ужина? Я запомнила дорогу в ближайший город. Что если нам с тобой сходить за провизией? Тебя никто не узнает, если ты захочешь, а я... — хитрая ухмылка, — Что-нибудь придумаю. Конечно, сейчас совсем не лучшее время. Но... мне кажется, что это нам всем необходимо, — если они собирались выживать все вместе, узнать друг друга в лицо было не такой плохой идеей. Айлин подозревала – её личность могла вызвать неоднозначные реакции в рядах ребят, проучившихся с ними последние несколько лет. И она не планировала ждать, когда это случится, перекрыв кислород сомнениям в самом начале. Ведь настоящая предательница никогда бы не стала устраивать «семейный» ужин в честь праздника. Полагаете, она зря беспокоилась? Айлин Блэквуд готова делать ставки, что оживлённая дискуссия о новых жителях завязалась с той секунды, как они ступили под защитный купол, и вряд ли у кого-нибудь нашлись добрые слова о единственной здесь слизеринке.
— Как ты... себя чувствуешь? — протягивая ладонь к темным кудрям, она ворошит волосы гриффиндорца и взволнованно уставляется ему в глаза. Не считая их недолгой беседы прошлым вечером, они впервые остались наедине с момента, как Уолш загремел в подземелья Министерства. И, пускай, выглядел молодой человек совершенно здоровым, ей хотелось, чтобы он знал – сколько бы Айлин Блэквуд ни возмущалась, она была рядом, она была готова его выслушать, как бы сильно её ни пугала сама мысль, что Майлз бросился на рожон, не подумав о будущем.
Он был её поддержкой вчера. Она хотела быть ей каждый день.

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found

Могло показаться, словно худшее, что происходило с Айлин Блэквуд, разворачивалось прямо на глазах. Пропавшее одним днём будущее, омрачённое страхом неизвестности. Личное пространство сжавшееся до квадратных метров маленькой спальни на первом этаже. Всякое отсутствие привычной лондонской цивилизации. Словно Айлин росла в этой хвалёной лондонской цивилизации.
Впрочем, она никогда не позволяла дотошной картинке очередной слизеринки-аристократки вызывать у неё любые чувства. В своё время она собственноручно писала веющий фальшью портрет: обеспеченной, не обременённой мирскими проблемами, гордой белоручки, не знавшей труда тяжелей нажатия пера по пергаменту. Она не понимала зачем; ей говорили – Айлин делала и делала старательно. Никто бы не поверил, что семейство Блэквудов едва сводило концы с концами. Как, если потерявшая сына Дидри приняла осиротевшую внучку, как свою? Никто бы не поверил, что раскинувшийся двумя массивными крыльями на лесной поляне детский дом вынудил своих жильцов закрыть большую часть комнат за неимением ни сил, ни средств на содержание пугающей размерами громадины. Она старалась не думать на что походило место, ставшее шкатулкой лучших её воспоминаний, сейчас. Хотя... теперь ей даже не приходилось прилагать к этому усилия.
Она представляла себе разношерстные лица, выглянувшие на шум новоприбывших, и, как и несколько часов назад, видела выделявшиеся среди них недоверчивые взгляды. Что она здесь делает? Неужто девочку с удачным лотерейным билетом в магическом обществе не смог подобрать никто, кроме перепуганной кучки козлов отпущения? Неужели она и впрямь встанет на их сторону? Направит ладонь, твердо сжимающую волшебную палочку, на своих? Своих...
Единственные люди, которых Айлин Блэквуд могла без запинок назвать родными, уместились в небольшом домике у озера и прятались по лесам британского острова в надежде дожить до следующего утра. Её хвалёные слизеринские связи были теми, кого она искренне боялась. Теми, кто оставил на её душе чёрное липкое пятно, от которого не избавиться. Думаете, ей было страшно в Министерстве? В родительской каморке в Лондоне? Здесь? Она опасалась за жизни своих друзей; Айлин и сама не хотела умирать. Но испытывать парализующий всё тело ужас? Нет, он остался похороненным глубоко внутри, замурованный в молчаливых стенах дворца Фонтенбло и так никогда и не озвученный вслух. Там не о чем было говорить и думать тем более.
— Правда? — щурясь, вдруг вспыхивает улыбкой волшебница, — Попробуй сказать Трэйси, что её тактика поиска положительного – так себе тактика. Посмотрим, как быстро твоя голова самовоспламенится, — то, что некоторые могли находить назойливым в Трэйси МакМиллан, Айлин относила к исключительному дару свыше. Многим ли было дано видеть проблески надежды даже в самые мрачные из дней? И дело было не в наивности. По крайней мере, уже не в наивности, которой подругу лишили также жестоко и неожиданно, как и всех остальных, оказавшихся здесь. В ней был стержень. Возможно, не всегда. Возможно, он закалялся с каждым годом. Возможно, неочевидный для простого знакомого. Но смотря на то, с какой стоической верой в лучшее завтра Трэйси МакМиллан переживала всякий день, Айлин не могла игнорировать огромный лимит внутренних сил девушки.
Айлин Блэквуд не могла похвастаться подобным. Никто из них не мог.
— Мы поможем им, — тут же откликается девушка, — Элайджа, ты, я... Трэйси. Теперь, когда мы все здесь, мы сможем найти добровольцев, организовывать рейды. Мой дядя нам поможет – он давно отслеживает беженцев и сможет помочь с поисками. Я хочу чтобы люди знали – остались ещё места, в которых можно найти помощь, — её голос звучит совсем негромко, но в нём достаточно твёрдости, граничащей с детской капризностью, чтобы не сомневаться – никак по-другому и не будет. Айлин Блэквуд не позволит.
Будучи плохо знакомым со слизеринской волшебницей, могло показаться неожиданным: отчего вдруг ей понадобилось играть в спасительницу нуждающихся? В конце концов, за своё недолгое пребывание в Министерстве, Блэквуд не рвалась перечить новому укладу и взглядам Британии. Правда, вряд ли кто-нибудь задумывался – только самоубийца бы стал. Ей не было чуждо сочувствие, но Айлин была осторожна. Ещё со времен Инспекционной дружины волшебница уяснила: самых громких борцов за справедливость «успокаивали» первыми. Ей оставалось лишь ждать нужного момента, когда её принципы действительно что-нибудь поменяли. И Айлин дождалась.
Она прекрасно понимала чувство отчаяния, одиночества, совершенной неуверенности в том, что завтра может стать хоть на каплю лучше. Нет, её не заковывали в цепи, грозясь лишить жизни за «неправильную» кровь. Однако лишать свободы – лишали и, пускай, никогда не открыто, Айлин Блэквуд знала, что оступись девушка не в то время и не в том месте, кто знает, как бы с ней обошёлся глава чистокровных Уоррингтонов.
— Думаю, немного традиций, несмотря на всё безумие, что здесь творится, как раз то, что всем нужно, — хрипло отзывается Блэквуд, тепло улыбаясь юноше, — Я не представляю, как твоя мама справляется с вашими родственниками, — тут же веселея от образа добросердечной Фионны, встающего перед глазами, всплескивает руками Айлин, — А ведь она ещё и работает! — многозначительно кивая, волшебница поджимает губы и подхватывает мысль, — Мне однозначно есть к чему стремиться, — она вовсе ни на что не намекала и всё же решила на всякий случай уточнить: если вдруг Майлзу Уолшу понадобится девушка, способная прокормить всю его семью не хуже Фионны Уолш, она готова подраться на сковородках за вакансию.
Айлин полагала, что не всем присутствующим может понравиться идея сыграть в нормальную жизнь. Ничто из происходящего вокруг не подходило под определение обыденного и, тем не менее, она всем сердцем верила в то, что позволить себе хоть на секунду потеряться в скромной предпраздничной суматохе было куда полезней, чем игнорировать наступающее на пятки Рождество. Все здесь пережили достаточно. И речь шла не только о несчастных, вынужденных проводить свою зиму в палатках, вдалеке от родного дома. И даже не об Элайдже и Трэйси, вынесших не одно расставание за последний год. Она думала о Майлзе. Человеке, казалось бы, не пострадавшем от мрачных времён так очевидно, как остальные. Но в том-то и дело – то, что его переживания не были предъявлены на всеобщее обозрение, вовсе не значило, что их не было. Она чувствовала, знала, что они были! Или перед ней не сидел юноша, ещё день назад видевший железные прутья тюрьмы своей новой перспективой будущего?

don't you dare look out your window, darling, everything's on fire
T H E   W A R   O U T S I D E   O U R   D O O R   K E E P S   R A G I N G   O N
hold onto this lullaby even when the music's gone

Слыша слова Майлза, Айлин молчаливо улыбается – за столько времени он должен был знать, что домом слизеринки были ни стены Хогвартса, ни уютная квартира, которую им пришлось скоропостижно покинуть. Домом Айлин Блэквуд был человек, и он лежал рядом с ней. Так уж вышло, что лишившись поддержки от семьи, волшебницу приютили, казалось бы, абсолютно чужие люди. И эти же абсолютно чужие люди стали ей родными за короткий срок в одно лето. И ей не надо было получать от них письма, отправлять им подарки на праздники, – пускай, девушка и не забыла поздравить Уолшей подарками в прошлом году, – чтобы быть уверенной в том, что они примут её снова, появись необходимость. Что же до Майлза? Осознавал он это в полной мере или нет, она уже давным давно вверила всё, что у неё было, в руки юноши. Ей было всё равно жили ли они в центре Лондона или ютились в маленькой спальне. До тех пор, пока Майлз Уолш находился рядом, Айлин была дома.
Послушно она следует за рукой волшебника, аккуратно складывая голову на его грудь. Айлин не сдерживает тихой ухмылки, стоит Уолш громко вздохнуть, ненарочно сотрясая ей комнату. Впрочем, тон, с которым Майлз продолжает говорить, заставляет Блэквуд нахмурится. Не обязательно читать мысли, чтобы понять – он вовсе не готовится к юмористическому номеру. Достаточно вслушаться в непривычное сердцебиение и режущие слух интонации, несвойственные гриффиндорцу, чтобы заподозрить неладное.
Она не перебивает его. Не хочет. Внимательно Айлин впитывает каждое слово, будто слышит что-то жизненно важное: секрет счастья или рецепт философского камня. Но для неё размеренная речь Майлза, приоткрывающего дверцу в более мрачные коридоры своего сознания, куда важней любой вселенской тайны. И лишь когда юноша останавливается, Блэквуйд неспешно приподнимается, чтобы увидеть его лицо.
— Ты имеешь право думать так, как ты захочешь. Мы не Элайджа. Да, возможно, в сравнении с ним, нам повезло куда больше, но это вовсе не значит, что никто из нас не имеет права сожалеть о том, что мы потеряли, — всегда находился кто-то, кому было хуже. Ведь были те, кому не повезло спрятаться. Кому не повезло выжить! Неужели теперь остальные были обязаны стискивать зубы, улыбаясь каждому новому дню? Каждый что-то потерял с тех пор, как война началась. Как они, так и худшие из ходящих по одной с ними земле.
— Так, — приподнимаясь на локте, волшебница подбирается поближе к лицу Уолша и, нависая над ним, кладёт ладонь на согревшуюся щёку, — А теперь слушай меня внимательно, Майлз Джо Уолш. Ты меня не подвёл, — упрямо смотря в глаза юноши, выговаривает по слову слизеринка, — Может быть, заставил прибавить парочку седых волос раньше срока, — тихий смешок, — Но ты никогда не подводил меня. И не подведёшь. Мы... нас никто не готовил к тому, что происходит с миром. Мы не солдаты. Мы обычные дети, которые только выпустились из школы. Ты делал то, что считал правильным, и, я ни секунды не сомневаюсь, никогда бы так не поступил, если бы знал, чем это обернётся. Но ты не знал. И я не знаю. Мы в открытом океане без компаса, и одному Мерлину известно сколько ещё раз ошибёмся с маршрутом, уверенные, что он правильный, — она тянется к его лбу, оставляя короткий поцелуй и, отстраняясь, улыбается, — Мы ещё увидим твоих родителей. А если ты боишься, что я скучаю по нашей квартире или своей стажировке, — резко качая головой, она изворачивается так, чтобы обе ладони оказались на его лице, — Вот она. Моя квартира. Мой дом. Всё, что мне нужно, прямо в этих руках, — аккуратно сдавливая щеки юноши, Айлин издаёт звонкий смешок от представшей ей физиономии, — Иногда мне кажется, что ты даже близко не понимаешь, как много ты для меня значишь, — она не упрекает его. Наоборот, шепчет так, словно успокаивает перепуганного ребёнка, придумавшего монстра под кроватью под руководством неугомонной фантазии, — Очень, очень много, — снова теребя щеки волшебника, шутливо бормочет Айлин. Так много, что она притворялась, словно находила забавным то, что носки Майлза Уолша можно было отыскать в любом углу квартиры. Не находила. Но перестань его носки появляться в рабочей сумке Блэквуд, она бы бросила ходить на работу.

сome morning light, you and i'll be
SAFE AND SOUND

Утро Айлин встретила непривычно поздно и совсем не удивилась, когда, проснувшись, обнаружила Майлза в том же положении, в котором провожала юношу в сон. Свежий воздух определённо шёл на пользу организму волшебника – кажется, не начни Блэквуд ворочаться, он бы так и проспал всю войну. Увы, стоило ей прислушаться к голосам на улице и шуму за тонкой дверью в их спальню, девушка более не могла удерживать себя в постели. Весь дом был на ногах. И очень давно. А значит, одной Айлин Блэквуд было просто необходимо немедленно узнать чем она могла помочь, чтобы не выглядеть неблагодарной бездельницей в своих же глазах. Давно не виделись, признательная поломойка?
Как и стоило ожидать, приняли их с разными эмоциями. Большинство оставались положительно индифферентны, некоторые пытались понять отчего вдруг нежданные гости заняли пустые комнаты, оставшиеся же отнеслись к ним с подозрением. И под «ними» Айлин подозревала только себя, потому что в отличие от Майлза и Трэйси, девушка успела нажить себе достойную недоверия репутацию. Впрочем, ничего из того, к чему волшебница не была готова.
На удивление, предложение сделать рождественский ужин приняли охотно. Как и стоило ожидать, Трэйси и несколько добровольцев вызвалась встать у плиты. Элайджа буркнул что-то про украшения, завалявшиеся на чердаке. А Полин и вовсе предложила сопроводить Айлин и Уолша в близ лежащий город – с провизией обычно разбирался Грэм и старшие волшебники, и в деревнях её лицо мало кто видел.
Вооружившись зачарованными сумками, они дождались, когда солнце начало подавать первые признаки захода, и двинулись в путь. В лесу было куда холодней, нежели в окрестностях поместья МакМилланов. К тому же, вынужденные передвигаться вдали от тропинок и видных дорог, ребята приговорили себя к засыпанным снегом ботинкам и промокшим ногам. И всё же, ничего из того, что нельзя было исправить взмахом волшебной палочки.
— Здесь в округе нет волшебных поселений? — тяжело дыша, нарушает недолгую тишину Блэквуд, — Не то что бы я не доверяла маггловской еде. Там, где мы были с Илаем было очень даже сносно, но мы говорим не про ресторан... — ища поддержки в глазах идущего рядом Уолша, ухмыляется волшебница. И говоря «сносно», слизеринка имела в виду, что никогда бы не поверила, что магглы умели делать что-то, кроме обернутой в многочисленные блестящие бумажки пищи, – они умудрились обернуть в них стейк! –  и делали это превосходно.
— Ничего ближе Хогсмида. Эти леса довольно популярны среди охотников. Как оказалось, волшебники не очень любят звуки выстрелов по соседству, — морща нос, Блэквуд вновь смотрит на Майлза. Ей никогда не доводилось слышать выстрелы. Да и что такое оружие девушка знала только по урокам профессора Бербидж, отчего слабо представляла что какой-то звук мог напугать их так сильно.
— Кажется, наш ждёт серебряный стейк, — поджимая губы, она кривит физиономию ужаса.
— Это всего лишь упаковка! Мы снимаем её, Айлин, — наиграно рыча, протягивает её имя хаффлпафка.
— Ну-ну, — тихий смешок. Блэквуд открывает рот, чтобы раскритиковать маггловские изобретения снова, но неожиданно врезается в спину подруги, ойкая.
— Мы на месте. Надевайте капюшоны.
Перед ними возрастало огромное здание, подходящее на серебряную коробку от стейка, увеличенную в сотни раз. Супермаркеты – так их называл Элайджа, сетуя, что волшебники тратили уйму времени на рынки, вместо того, чтобы собрать всё необходимое в одном месте. И если та же Трэйси МакМиллан испытывала дикий восторг от всего, что показывал ей рэйвенкловец, то Айлин предпочитала проверенную волшебную продукцию. А самое главное, без серебряных оберток.
Капюшоны должны были спрятать их лица. И прежде чем Блэквуд успела спросить от кого, ведь тут не было ни единой души, магглорождённая подруга учтиво объяснила что-то про камеры. Не волшебные. А те, которые следили за ними пока они стояли на этой самой парковке.
— И сейчас? — шепча, недоверчиво спросила Айлин.
— Всегда, — и кажется, только Полин находила этот факт уморительным.
Дверь в железную коробку поддалась первому взмаху волшебной палочки. Переглянувшись с Уолшем в очередной раз, девушка неспешно шагнула внутрь за подругой, принявшейся что-то колдовать, чтобы страшные камеры перестали за ними следить.
— Я, кажется, поняла, — вдруг дёргая Майлза за край куртки, продолжает шептать волшебница, — Это у них вроде сушёных голов. Пф, — дергая плечами, она уверенно шагает к широким рядам, стоит Полин подать знак, — Они даже не страшные, — именно поэтому Айлин Блэквуд пряталась в свой капюшон несколько секунд назад. Потому что молчаливые камеры ничуть её не пугали! И стейки в серебряных обертках! И огромные железные супермаркеты тоже!
— Мерлин! — вскрикивает слизеринка, прижимая ладонь ко рту. Несколько шагов назад. Едва слышный выдох, — Понаставили, — скрещивая руки на груди, Айлин косится на сидящего в центре зала Санту и медленно отходит от последнего, будто тот в любой момент очнётся и побежит за ними. Она не удивится. Эти нездоровые магглы были на всё горазды.

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found

Люди имеют свойство свыкаться с новой действительностью настолько быстро, насколько могут позволить себе спрятать неугодные воспоминания на дальнюю полку разума. Трэйси, Элайджа, Майлз; она видела, как её друзья оставили школьную пору за перелистнутой страницей законченной главы. Айлин и сама старалась не отождествлять себя настоящую с намертво приставшим образом из прошлого. И всё же слизеринка не забывала. Как бы ей ни хотелось, Блэквуд не обманывалась – когда-нибудь те самые дети, вынесшие её приговор на стенах Хогвартса, будут стоять перед ней в лице коллег, соперников, знакомых знакомых на светских вечерах и, как и она, будут помнить похороненное под слоем ушедших лет.
Одного Айлин не смогла рассчитать: воспоминания встречавших их взглядов были свежими, не тронутыми ни временем, ни хитрым механизмом сознания, стачивавшим острые углы. Видела ли она в них страх? Возможно. Недоверие? Сомнения? Её появление в лагере было подобно возвращению домой, в привычную, знакомую издавна комнату. Правда, дом её был холодным, враждебным и осыпающимся на глазах; стены его не хранили ничего хорошего. Она не сомневалась – может быть, память её друзей и избавилась от событий предпоследних курсов, с Айлин подобного не произошло. Они были здесь своими, она – чужой. И думать, что при определённых обстоятельствах это не сыграет с ней злую шутку было бы крайне наивно, а чрезмерной наивностью Блэквуд не страдала никогда.
Впрочем, ждать когда звёзды сойдутся в роковую полосу слизеринка не собиралась. Могло показаться, что предложение устроить праздник принадлежало кому-то другому. Той же Трэйси МакМиллан, ведомой сердцем и эмоциями, нежели черствой логикой и разумом. Что ж, если кто-нибудь решил, словно Блэквуд вдруг поссорилась с головой, делавшей её той самой «змеёй предательницей», тем лучше. Значит, её план работал.
— Я где-то читала, что волшебники тоже умеют делать оружие, — Айлин говорит совсем негромко, словно боится, что её голос спугнёт редких оставшихся животных, не спрятавшихся в глубокие норы и не покинувших Англию на зимнюю пору, — Не палочки. Рево... револьверы, кажется, — Полин лишь пожимает плечами. Конечно, откуда ей было знать. Пускай, Блэквуд тяжело было назвать вхожей в ряды аристократов чистокровной Британии, с тех пор, как Дидри приняла свою внучку обратно, слухи о разных волшебных диковинках стали в разы доступней. Куда доступней, чем для любого магглорождённого волшебника; в особенности, сейчас.
Смотря на Майлза, она не сдерживает тихого смешка от мысли, что блестящие металлические камеры, как назвала их Полин, могли бы говорить. «Как бы странно это ни звучало, в таком случае, я бы предпочла кочерыжки в Кабаньей Голове», — помнится, они пугали ими друг друга с соседками по комнате на младших курсах. А когда девушкам наконец позволили зайти в заведение, кошмарные существа, «питавшиеся студентами-нарушителями», оказались куда безобидней, чем они себе представляли. Приятней они на вид они от этого не стали, но вызывали куда меньше необъяснимого беспокойства в Блэквуд, нежели поблескивающие в полумраке «глаза и уши» мира магглов.
Айлин нельзя было назвать трусихой. Напугать ведьму испорченным макияжем? Запросто. Вервольфом, поджидавшем её в Запретном лесу? Учитывая, что она едва ли не сама потянула всех в этот лес, обвинить Блэквуд в ужасе перед людьми-волками было весьма непросто. И всё же с осторожностью девушка ступала среди высоких полок с разноцветными банками и коробками, чувствуя панику, расходившуюся по всему телу. Ненавязчиво, практически незаметно удары сердца звучали чуть громче, а тонкий слой испарины на лбу выступал, несмотря на то, что на улице была минусовая температура. Она не привыкла бояться. Или убедила себя в том, что не боялась, запрятав ядовитое чувство глубоко внутри – там, где ему и было место. Ей хватило всего несколько дней неизвестности, чтобы плотный сундук покрылся трещинами, выпустив на волю плотно запечатанные страхи. Прислушиваясь к каждому шороху, каждому шагу своих друзей, Айлин невольно думала о том, что вот-вот, и печально известные лесничие найдут их, и им повезёт, если приговором станет заключение в подвалах Министерства. Им... В случае Полин надеяться можно было разве что на безболезненную смерть.
— Мерлин! — хватаясь за сердце, Айлин подскакивает и беззвучно выдыхает – всё ещё Майлз, — Скоро я буду подпрыгивать от собственной тени, — говорит слизеринка многим спокойней и спешно подходит к стеллажу с сыром, оценивающе оглядывая предоставленный выбор, — Даже не надо прилагать усилия, чтобы нарезать его, — шёпотом бубнит себе под нос Блэквуд, — Бери, который тебе нравится больше, — улыбаясь юноше, дергает плечами Айлин. Наскоро прикладывая ладонь к плечу Уолша, она проходит мимо и исчезает за поворотом, крепко сжимая в руках часть своего списка. Чем дольше они здесь находились, тем всё меньше слизеринка видела положительных сторон в жизни без волшебства. В бетонной коробке, называемой супермаркетом, так точно. В ней они были совсем на виду – в округе не было ничего, кроме оставленных на парковках машин и опустевших улиц. Оправдайся её опасения, им было бы не спрятаться в доме, не затеряться в толпе, ничто бы их не спасло. От яркой картинки окружавших здание егерей, Блэквуд зашагала побыстрее и стала методично закидывать обозначенную провизию в зачарованную сумку.
Внезапный шум заставляет ведьму подпрыгнуть на месте и мертвой хваткой впиться в волшебную палочку. «Майлз! Майлз, ты в порядке?» — виляя между коридорами полок, громко зовёт Уолша Айлин. Она позволяет замедлить шаг, стоит голосу парня убедить их в отсутствие необходимости биться с неизвестным врагом. Единственные соперники рассыпались по полу и продолжали раздражать слух скрежетом по плитке. Проходя мимо пролёта, из которого донесся шум, Блэквуд взволнованно заглядывает внутрь и, находя своего молодого человека относительно невредимым, идёт дальше в надежде закончить их «прогулку» как можно скорей.
— Я всё видела, мистер, — опираясь на стеллаж, с довольной ухмылкой она встречает взгляд Майлза и шагает ему навстречу, — Я закончила. Осталось дождаться Полин, и можем уходить отсюда, — поправляя сумку на плече, не без вздоха девушка опускает глаза на предмет, отправленный обратно на своё место секундами раньше, — Мы всегда можем найти тебе коньки, если соскучишься по физическим нагрузкам, — ерничая, подбирается к Майлзу слизеринка. Она бы не отказалась посмотреть на попытки Уолша укротить лёд на озере у дома. В отличие от метлы, наземный спорт поддавался волшебнице куда быстрей. Конечно, её нельзя было назвать мастером фигурного катания, но сделать пару оборотов и простенький прыжок – запросто. Быть может, она бы наконец перестала чувствовать себя диванным термитом на фоне крепкого Уолша, посвятившего свою жизнь спорту. По крайней мере, ту жизнь, которую они оставили в Лондоне.
— Ты же сам сказал, что я могу справиться не хуже твоей матери. Пришло время доказать твою веру в меня, — подмигивая, отзывается Айлин.
— Я опять самая медленная? — виноватый голос подруги заставляет Блэквуд обернуться и дернуть кончиками губ вверх.
— Ничего, — возвращая своё внимание к Майлзу, улыбается волшебница, — Мы не скучали, — каким бы пугающим ни было это место, любой страх блекнул на фоне нездорового восхищения, которое Айлин испытывала, наблюдая за юношей, освоившим очередное ужасающее изобретение человечества. Второе после метлы в рейтинге Блэквуд.
— Ну, что? Можем идти? — скрещивая руки на груди, она окидывает ребят неожиданно упрямым взглядом и двигается в сторону выхода. Можно подумать, словно слизеринка вдруг напрочь разучилась видеть беспокойство в близких, но на деле она просто не хочет произносить вслух то, о чём все и так думают. Какой прок магглам от волшебных денег? И даже если у Полин окажется разменянная валюта, она пригодится им тогда, когда у них не будет иного выбора, кроме как заплатить. А сейчас честность и добросовестность может сыграть против них, и Блэквуд была готова поспорить с тем, кто не согласится.
Не подумайте, ведьма не испытывала никакого удовольствия нарушая правила. В конце концов, не зря большую часть своих студенческих лет в Хогвартсе Айлин слыла заучкой с первой парты. Однако стоило ей почувствовать необходимость в преступлении закона, и голос совести растворялся в сознании девушки так быстро, будто его никогда там и не было. На кой чёрт ей эта совесть, если от неё станет только хуже? Жаль, не все были готовы жить с подобными принципами. Хотя... рассказывать откуда их ужин всё равно никто не собирался.

^{t h r o u g h   t h e   y e a r s   w e   a l l   w i l l}  _{be together}
.  .  .  if   t h e   f a t e s   a l l o w  .  .  .
H A N G   A   S H I N I N G   S T A R   U P O N   T H E   H I G H E S T   P L A C E

Работа понеслась, как только ребята перешагнули порог дома. Хозяйка дома трудилась на кухне вместе с Айлин, Трэйси и парочкой «палаточников», вызвавшихся помогать. Мужской части поручили украшение и подготовку мест для всех присутствовавших – посадить такое количество людей за стол было невозможно, и единственным выходом оказалось организовать шведский стол, позволив всем рассесться там, где было свободно. Справляться без магии было куда тяжелей. Готовка блюд занимала непомерно долгое время, а незаколдованными ножи нехотя подчинялись поварам. Пришлось даже несколько раз вытащить бальзам для заживления ран – кто-нибудь то и дело норовил приправить праздничный салат человеческой плотью. Но к позднему вечеру тарелки ждали гостей, в духовке дымилась парочка больших индеек и все поднимали бокалы шампанского, купленного по совету Элайджи, на замену привычному пуншу и сливочному пиву.
— Не хотелось бы произносить длинных речей, — улыбаясь уставившимся на них лицам, мягкими интонациями начала Айлин, — Да и судя по голодным глазам, вряд ли кто-нибудь хочет их слушать, поэтому я буду коротка. Хочу поднять тост за всех вас. Вы заслужили этот праздник. Своей храбростью, выносливостью и верностью собственным принципам. Я надеюсь, что со временем нас станет ещё больше, а до тех пор... с Рождеством, — вознося стакан чуть выше, она отступает и позволяет остальным желающим высказаться.
Постепенно люди разбредаются по уголкам небольшого дома и, следуя общему примеру, Блэквуд находит своих друзей. Присаживаясь на ручку дивана, на котором разместились ребята, девушка накалывает еду на тарелке и, проглотив, разбивает тихое жевание:
— Кажется, это превращается в традицию, — обратив на себя внимание, Айлин спешит пояснить ход своих мыслей, — Проводить зимние каникулы вместе. Конечно, каникулами это не назовёшь, но... — она смотрит на Майлза, аккуратно поворачиваясь, чтобы упереться пятками в его бок, — Я бы не хотела провести этот праздник ни с кем другим, — и встречаясь глазами с Грэмом, она едва сдерживает грудной смешок. Да-да, Элайджа. Даже с тобой.
Меньше всего ей хочется говорить о лагере, строить планы на их ближайшее будущее прямо сейчас, и что-то Блэквуд подсказывает, что не ей одной. Болтая на отвлечённые темы, она избавляется от индейки в своей тарелке и прежде чем предложить всем десерт, внезапно вскакивает и выкрикивает ёмкое: «Подождите!» Она исчезает на пару минут и возвращается, держа в руках ту самую сумку, с которой отправлялась в супермаркет. Подходя к каждому, девушка протягивает небольшой сверток, запакованный в салфетки со стола и спешно говорит:
— Это не пойдёт в сравнение с прошлым годом, но мне всё равно хотелось порадовать вас, — в коробочке МакМиллан лежат браслеты, у Элайджи в руках оказывается несколько кассет, знакомых ей по названиям; лицо Айлин меняется, обретая хитрую ухмылку, когда очередь доходит до Уолша. Его подарок она планировала очень давно и собиралась забрать его за несколько дней до праздника. Увы, Вселенная распорядилась по другому. — Для последнего тебе понадобится друг, — расстёгивая свою сумку пошире, она выуживает оттуда не запакованные маленький белый мячик, перчатку и бейсбольную биту, — И я очень надеюсь, что своим другом ты сочтёшь не меня, — шутит слизеринка, — На замену это не потянет, но я уверена, что ты быстро войдёшь во вкус, — магглы называли это бейсболом – так говорил буклетик из набора, найденного в супермаркете. Все их подарки были из супермаркета, потому что приготовленные ещё месяц назад коробки были оставлены в лондонской квартире и чинно ждали возвращения хозяев. Просить родителей Майлза захватить и их тоже было бы сущей наглостью, тем более, Блэквуд совсем не думала о Рождестве, когда ребята отправляли письмо в Ирландию. Но сегодня не лучший в их жизни ужин и безделушки магглов были ничем не хуже привычных трапез и дорогих презентов. Они были живы, вместе и, пожалуй, о большем подарке Айлин и не стала бы просить.

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found

Может быть, она сделала выводы слишком рано. Оглядываясь по сторонам, натыкаясь на светящиеся улыбкой лица, вслушиваясь в звонкий смех своих друзей, Айлин Блэквуд была готова поверить, что поспешила списывать себя со счетов. Она больше не чувствовала холодных изучающих взглядов, знакомой враждебности, возвращавшей ведьму в зиму девяносто шестого. Кажется, рождественский дух и впрямь обладал чудодейственной способностью залечивать даже самые глубокие обиды и раны, словно припорашивая снегом неприглядные участки земли. Иначе как объяснить это странное чувство принадлежности, зародившееся в Блэквуд среди людей, которых в здравом рассудке, волшебница обходила стороной?
Она всеми силами отмахивается от благодарностей. Она делала всё в спешке; едва ли полученные безделушки заслуживали звание подарков. И всё же у Айлин получается добиться искренней радости на лицах её близких, её настоящей семьи, а большего ей и не требуется.
— О, поверь, ещё как хотелось, — кривляясь, громко смеётся волшебница. Хорошо, что Майлз Уолш не обращал на неё внимания до тех пор, пока не приземлился ей на голову на четвёртом курсе. Он не слышал, как слизеринка тщетно кричала на свою метлу на первых уроках. Не заметил, как поднявшись в воздух, Айлин Блэквуд элегантно спикировала древком в землю и больше не поднималась на страшное изобретение волшебного мира. Думаете, проблемы останавливались на полётах? Как жаль, что молодой человек так и не пригласил её погонять мяч на поле позади ирландского дома – первый его удар в сторону девушки был бы профессионально остановлен её лицом. Она не знала, как это работало, но знала, что работало. Всегда.
— Что угодно, если это заставит тебя улыбаться, — она позволит ему раскрыть тайну неуклюжести самостоятельно, а пока пускай думает, что его девушка не до конца потерянный случай.
Встречая Уолша на полпути, она врезается в него улыбкой и смеётся неуклюжему поцелую, чуть не падая сверху на юношу. «Не за что», — шепчет одними губами. Правда, не за что. Его настоящий подарок обязательно дойдёт до своего адресата, когда возвращение в Лондон не будет синонимом к скорому аресту. На мгновение Блэквуд хмурится, пытаясь просчитать сколько времени должно пройти, прежде чем они проснутся в ту жизнь, к которой они так привыкли. Увы, не находя ни единого числа, похожего на правду, волшебница сдаётся. Сейчас это совсем не важно. Всё, что имеет значение, находится прямо перед ней, достаточно протянуть руку.
— Что? Куда мы идём? — не сопротивляясь мужской ладони, Блэквуд устрашающе вздергивает бровями, сжимает губы в любопытстве и упрямо смотрит на Майлза не получая никаких ответов. Неужели её прожигающий интересом взгляд не работал? Впрочем, очень скоро её лишают последнего способа надавить на молодого человека, и, крепко держась за его ладонь, ведьма неуверенно ступает по заснеженной земле.
— Честное слово, если сейчас эти морщерогие кизляки выскочат на нас со снежками, я за себя не ручаюсь, — не поддаваясь желанию открыть глаза, возмущается Айлин. К счастью, ей наконец-то позволяют оглядеться. Отпуская руку Уолша, она неспешно поднимает одно веко за другим, пока не видит играющие на белой перине огоньки и не подскакивает на месте, осматриваясь вокруг.
— Майлз! — ненарочно Айлин громко хлопает, сцепляя ладони у себя на груди. Не в силах выдавить ни звука, Блэквуд настойчиво вертит головой, отказываясь слушать, что найденное место не шло в сравнение с их домом, со старой корягой, на которой они сидели ещё в школьное время в Хогвартсе, — Ты совсем меня не жалеешь, — она говорит полушёпотом, беспокойно заправляя прядки волос за уши и прикусывая губу. Забирая свёрток в руки, неспешно Айлин достаёт оттуда руну, — ...Вуньо, — произнося с ним в один голос, она бегает глазами от подарка к лицу юноши и обратно, стараясь совладать с собственными эмоциями. Девушка делает глубокий вдох... Безуспешно. Мокрая пелена сама собой наворачивается на глаза, заставляя Айлин всхлипнуть носом и смахнуть приступ сентиментальности тыльной стороной ладони.
— Майлз, милый, — спешно перекидывая подвеску через голову, она проводит по ней большим пальцем несколько раз и, вновь шмыгнув носом, подходит ближе, — Ну, хватит смотреть на меня так, словно кто-то умер! Ты же знаешь, что девушки плачут от счастья, — перекладывая подмерзшие ладони на щеки волшебника, сокрушается слизеринка, — А ты делаешь меня очень счастливой. Представить себе не могу что бы я делала, если бы тебя не угораздило сломать мне ногу на том матче. Ты лучшее, что есть в моей жизни, Майлз Джо Уолш, — перекидывая руки за спину молодому человеку, улыбается Блэквуд, — Спасибо тебе. За всё, что ты делаешь, — оставляя короткий солёный поцелуй на губах юноши, Айлин виновато смеётся и снова размазывает результат стараний её молодого человека по своему лицу.
Тот, кто сказал, что настоящий праздник не мог состояться без дорогих подарков и ужина на зависть всем шефам Великобритании, был определённо крайне одиноким и несчастным человеком. Всё, что ей было нужно, чтобы почувствовать себя самой счастливой девушкой на планете, заключалось в сонном парне с задней парты, которого она никогда не видела только таким. Майлз Уолш был исключительным юношей, стоило лишь приглядеться. Наверное, Айлин повезло, что не многие стремились заглянуть глубже навешанных в школе ярлыков. Иначе пришлось бы толкаться в очереди, и ради него Блэквуд бы не постеснялась подвинуть соперниц кулаками. Уж поверьте ей на слово.

К О Н Е Ц   Я Н В А Р Я   1 9 9 8   Г О Д А

Сколько они уже были здесь? Месяц? Не окажись у них кухонного календарика, кто знает, как быстро они бы потеряли счёт дней, проведённых отрезанными от всякой цивилизации. Ни газет, ни разговоров с торговцами в близ лежащих деревнях. В особенности, никаких разговоров с торговцами. Новости доходили по-разному. Часть от студентов, возродивших забытый на прошлых курсах Отряд Дамблдора. Остальные приносил Александр, искавший беженцев в самых отдалённых уголках британских островов и появлявшийся в лагере раз в неделю. И, пожалуй, упрекнуть его в лени было невозможно.
С тех пор, как четвёрка друзей воссоединилась в доме Полин, новоприбывших становилось всё больше, а уголок с палатками на заднем дворе превратился в настоящий «лес». С последнего подсчёта их было шестьдесят семь, и это число не собиралось становиться финальным. Бежавшие из школы студенты, дети магглорождённых волшебников, показавшие способности раньше времени и грозившие выдать «обычную семью», парочка стажёров из Министерства, знакомых Блэквуд не только лицом – они пускали всех, и не сказать, что Айлин была согласна с политикой распахнутых настежь дверей, но спорить не пыталась. Раз уж они начали играть в спасителей страждущих, отдаваться делу стоило сполна и без разбору. И всё бы было хорошо, если бы страждущие вели себя подобающе данному статусу.
Проблемы начались, когда число перевалило за сорок. Хотя, спросите Блэквуд, она бы сказала, что проблемы здесь были всегда, просто чувствовались не столь остро. Один ренегат или десять – не требовалось талантов в математике, чтобы сравнить ущерб, который могли причинить несколько волшебников с одной извилиной на всех. Но они продолжали улыбаться и терпеть, будто речь шла не об их жизнях, а о чьей-то самооценке, неспособной вытерпеть ни грамма конструктивной критики. Например: не трогать чёртову палочку, чтобы налить себе воды, а пользоваться руками, данными при рождении. Ну, так. Ради разнообразия.
Айлин ждала. Ведьма верила, рано или поздно, центрированные вспышки магии должны были привлечь егерей, и пообещала себе, что в день, когда это произойдёт, улыбаться и терпеть она перестанет. Блэквуд рассчитывала, что с той скоростью, с которой разрастался лагерь, их стало бы заметно к середине февраля. Увы, Блэквуд просчиталась.
— Домашний совет, — врываясь в помещение с широкого шага, Айлин предупреждает о своём возвращении громким возгласом. Быстрыми движениями она стряхивает снег с куртки, скидывает с себя ботинки и бросает верхнюю одежду на петлю в прихожей.
— А ты, — поворачиваясь к юноше, с которым она провела последние несколько часов, прячась в сугробах, Айлин тыкает в сторону палаток, — Проверь, чтобы не одна живая душа не трогала свою палочку. И доложи о тех, кто опять нарушают правила, — захлопывая дверь за парнишкой, она звучно выдалбливает деревянные половицы шагами. Кидаясь от комнаты к комнате, Блэквуд обнаруживает Трэйси на кухне, отвлекает Полин от чтения в её же спальне, выглядывает Уолша в окне и кричит, чтобы тот немедленно нашёл Элайджу и шёл в дом. Кидая чайник на плиту, волшебница включает газ и усаживается на столешницу, скрещивая руки на груди. Одного за другим она встречает друзей ожидающе-недовольной экспрессией, но не произносит ни слова, пока «домашний совет» не оказывается в сборе. Встречая Майлза и Элайджу коротким кивком, она наконец-то спрыгивает на ноги, подходит к обеденному столу и приземляется пальцем в точку на разложенной карте.
— Здесь мы с Холденом видели сегодня следы егерей, — её голос звучит прохладно, почти осуждающе, будто они впятером устраивали соревнования по заклинаниям, — Это в десяти километрах от лагеря. Ещё неделю назад было двадцать. А ещё неделю назад двадцать пять, — смотря на одного за другим, Айлин пытается увидеть тень осознания в лицах своих друзей, но вместо этого натыкается на разрастающуюся панику, не пытающуюся найти причинно-следственную связь в озвученных цифрах.
— Ты думаешь... они просчитали наши перемещения? — прорезается тонкий голос хозяйки дома.
— Нет, — нервное движение головой, — Нет, они не могли просчитать наши перемещения, — поднимая глаза на Грэма, девушка упирается в него ожидающим взглядом.
— Мы всё предусмотрели. Они слишком хаотичные. Им бы потребовалось несколько лет, чтобы сузить зону поиска до такой цифры, — продолжая смотреть на него в упор, Айлин практически произносит: ты не помогаешь. А главное, он знает и всё равно молчит, чем бесит слизеринку ещё сильней.
— Я думаю то же самое, что думала две недели назад. Мы ведём себя неосторожно. И говоря «мы», я имею в виду, — дергая ладонью за спину, чеканит Блэквуд, — Людей, которые плевать хотели на то, о чём их просят. Вы не можете отрицать, единственное правило, которое систематически нарушается, это не использовать магию! — взмахивая ладонями в воздухе, эмоционально тараторит девушка, — Только теперь мы видим реальные последствия. И не говорите мне, что это всего лишь совпадение, — останавливая внимание на Уолше, она ищет поддержки в волшебнике и продолжает говорить, — Мы повторяем одно и то же, но нас никто не слушает. А зачем? Нас ведь не уважают. К нам даже не прислушиваются, потому что до сих пор любой проступок оставался безнаказанным. Но это не может продолжаться! Полин, это твой дом, — она раскрывает рот, чтобы продолжить, однако голос подруги осекает её на полуслове.
— И что ты предлагаешь? Выгнать их, потому что они не привыкли так жить?
— Нет! — хмурясь, огрызается Айлин, — Я искренне надеюсь, что до этого не дойдёт. Но если люди не понимают словами, то пусть поймут последствиями. Лишим их палочек, и нет никакой проблемы, — Полин пытается возразить, получая жестом «стоп» в лицо, — А вы чего молчите? Элайджа? Майлз? Мы говорили с тобой! Ты говорил, что согласен со мной, что это возможный вариант, — продолжая трясти ладонью в воздухе, с надеждой она смотрит в глаза своего молодого человека. Честное слово, наедине – все были согласны, что эти «крайние меры» были не такими уж крайними, если речь шла об их безопасности. Однако стоило собраться вместе, и все будто теряли способность выражать своё мнение. Она терпела целый месяц. Больше терпеть Блэквуд не собиралась.

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found

. . . . . like a gentle earthquake, it intensifies . . . . .

it's like my lungs are breathing fire
M Y   H E A R T ,  M Y    H E A D ,  M Y   M I N D !

Она всегда рассчитывала только на себя. Делила мир на «я» и «остальные», и не важно кем Айлин Блэквуд вас называла: однокурсником, другом или симпатичным ей мальчишкой. Так было безопасней, безболезненней, случись то, что со временем неизбежно случалось – люди вырастали, менялись, сталкивались с мучительным выбором между принципами и привязанностями. Стать командным игроком – пожалуй, самое тяжелое, что ей когда-либо приходилось делать. Но она стала. И, сказать, что без постороннего участия – сильно приукрасить стремление девушки обрести выбранную семью.
Довериться Уолшу было просто. Он был тёплым, солнечным, сколько Айлин Блэквуд его помнила, волшебник никогда не позволял усомниться в своей преданности ни друзьям, ни ей самой. Поделить свои заботы на двоих, позволить себе терять бдительность, уверенная, что посторонние ладони подстрахуют – порой её пугало, как сильно ведьма полагалась на поддержку из вне. Но разве Айлин могла чувствовать иначе? Разве могла ставить под вопрос безопасность объятий, ждавших её всякий раз?
А следовало бы.
Вздёрнутые в улыбку губы мгновенно расслабляются, когда следом за согласием звучит треклятое но. Я согласен, но. Я хочу, но. Я верю тебе, но. Но – всегда плохие новости и всегда внезапно. А главное, значит оно: «Я соглашаюсь, потому что не хочу ссориться, но правда будет сразу после но.» Она бы закрыла глаза, окажись это разговор о выборе мебели в квартиру, о поездке к Дидри Блэквуд или даже о раздражающе приторной привет-ведьме на входе в спортивный клуб Уолша. Только говорили они совсем не о бытовых глупостях, и Айлин бы предпочла понимать, что была в меньшинстве заранее.
Но зачем ей о таком знать?
— А что ты говоришь? — сводя брови на переносице, Айлин не замечает, как вкладывает в свои интонации куда больше надежды, чем в ней было. Изменить старые привычки было не просто. Вернуться к ним? Ей хватает секундного сомнения в том, что её подхватят, и Блэквуд проводит мнимую разделительную черту посередине кухни. А мягкая вера в лучшее в голосе – издержки рутины.
Складывая руки на груди, она переводит взгляд на Трэйси. Непроизвольно Блэквуд вздёргивает бровью, запуская невидимую защитную стрелу; тенденция их сегодняшнего диалога – начинать искать решение и никогда не доводить предложения до логического завершения? По крайней мере, слова МакМиллан звучат на процент здравей, чем светлая идея позвать несколько десятков озлобленных беженцев за круглый стол, но... не звать.
— Это точно нам поможет, — вздёргивая брови, едва не давится слизеринка, — Быть найденными поскорей, — впрочем, если это и был их первоначальный план, стоило предупреждать с самого начала. Она бы не стала так волноваться и пошла бы вдохновлять жителей лагеря на самый массивный волшебный фейерверк, который они только могли изобразить – чем скорее их обнаружат, тем лучше, так ведь? Айлин Блэквуд была прекрасным координатором активности, когда ей ставили четкие и, главное, честные задачи.
Она позволяет разговору развиться без её язвительных вставок. Из ребяческого любопытства как далеко могла зайти исключительная идейность всех присутствовавших. В особенности, Майлза Уолша. И он, разумеется, не разочаровывает. Одно за другим альтернативное решение их «маленькой» проблемы вызывает на лице Айлин эмоциональный шторм, не поддающийся ни её врождённой нейтральной экспрессии, ни выдрессированному самоконтролю. Не помогают даже хвалёные глубокие вдохи и затяжные выдохи. Всё, что она может сказать: «Это безумие. Вы все сошли с ума.» Однако, если верить книжкам по истории, подобные заявления – прямая дорога в смирительную рубашку.
— И всё ещё оставить след? — не вынося очевидной нестыковки в гениальном сценарии, качает головой Айлин, — Они не знают за кем охотятся, а, значит, не ищут определённые палочки. Скорей всего, их поисковые заклинания ограничиваются точками сильной магической активности. Любой. Так что если мы сделаем массивный защитный купол или, ещё лучше, постоянный портал палочкой егерей, можно будет готовить стол встречать гостей, — произносит на одном дыхании ведьма, а затем возвращает своё внимание к человеку, за считанные секунды ставшему предателем номер один, смотря на него соответствующе, — Порой на скучных уроках по теории магии говорили полезные вещи, — поджимая губы, с вагоном и маленькой горкой скрытого смысла замечает девушка. И пусть не смотрит на неё глазами провинившегося щенка лабрадора. Кому это помогает? Кому?
Не он один думал, что их образ жизни и положение не станет причиной для раздора. Айлин тоже видела всё сквозь призму детской наивности, убеждённая, что в трудную секунду люди станут сплоченней, а не наоборот. Что прошлое, не повлияет на то, как на неё будут смотреть. Но вот они здесь, и косые взгляды жителей лагеря стали очередным доказательством, насколько злопамятной была человеческая натура. Раньше у неё оставались друзья. А теперь? Не далёк тот час, когда и они разглядят в Айлин корень зла, присущий всем студентам проклятого дома. Зрение Полин, кажется, прозревало с каждой минутой.
— И выходить за пределы лагеря ещё чаще, чем сейчас? — ей уже не успокоиться, хотя... она и не пытается. Тяжело дыша, Блэквуд встряхивает головой и продолжает сыпать вопросами, не требующими ответов, — Рисковать жизнями людей ещё больше, чем мы рискуем? Главное, за кого! За тех, кто без единого укола совести рискует нашими! — она искренне не понимает почему. Почему он сказал это сейчас перед всеми? Почему не в первый, во второй, в десятый раз, когда девушка вскидывала руками и сокрушалась об очередном нарушителе? Почему выбрал публичность их привычной интимности? Или мнение Майлза Уолша менялось в зависимости от интенсивности освещения в помещении? Уже не важно.
— Боже, Айлин, ещё скажи, что они делают это специально. Что за теории заговора? — возникает Полин, но её слова не оказывают должного влияния на слизеринку. Обижаться на трусливую подругу она перестала в ту секунду, когда выяснила, что имела нерушимую поддержку в лице Майлза только на словах.
— Нет, я всё же хочу прийти к сути. Какие у нас контр-предложения? Перейти в режим демократического государства? Нарезать бюллетеней, устроить выборы? В таком случае, стоит учитывать, что некоторым может быть придётся переехать из тёплой постели в палатку и уступить место народному правителю, — не стараясь прятать искреннего раздражения и несогласия со всем, что произносилось на кухне, она говорит так, будто разъясняет годовалым детям как пользоваться туалетом, — Видимо, для кого-то здесь это новость: мы здесь не строим новый прекрасный мир. Мы не начинающее доброе справедливое государство. Мы пытаемся выжить, — девушка раскрывает рот, глотая воздух, но не успевает подхватить незаконченную тираду прежде чем её сегодняшняя суфлёрка примется издавать невнятные звуки, замаскированные под человеческую речь. К счастью, у Блэквуд выходит пропустить всё мимо ушей. Чтобы не показаться в конец грубой, она многозначительно кивает, мол, да-да, я всё ещё здесь и слушаю вас. Это ведь так логично – искать окольные пути, когда есть один очевидный.
— ...ты сама сказала: разногласия будут решаться голосованием. Так почему бы нам не проголосовать вместо того, чтобы спорить? Кто за то, чтобы быть лучше и дать людям шанс, не прибегая к насилию тогда, когда вокруг его и без нас хватает? — Айлин не удерживается от грудного смешка. Конечно, в такой формулировке её противоположная идея звучит: давайте быть плохими, давайте наказывать людей, прямо как те, от кого мы прячемся. Браво, Полин. Браво.
Одно хорошо – Айлин не рассчитывает на то, что поднявшихся рук не окажется в достаточном количестве, чтобы не приравнивать её попытки распинаться к вдохновляющим речам начинающего тирана. Две ладони совсем не удивляют её. Третья – ещё меньше, отчего на Майлза ведьма смотрит не дольше секунды, застывая прямым взглядом на последнем человеке, не произнёсшем ни единого звука за последние несколько минут.
— Кто за то, чтобы забрать палочки у тех, кто используют их не по необходимости? — поднимая руку вслед за словами, она не сводит глаз с Элайджи Грэма. У неё не выходит контролировать себя хотя бы физически, отчего указательный палец Блэквуд нервно стучит по рукаву свитера. Они договаривались голосовать, но она не помнила, чтобы у них было право воздерживаться от участия.
— Элайджа, все должны отдать свой голос, — выпаливает, не вытерпев, Айлин.
— Решение принято, мой голос ничего не изменит, — спокойной интонацией реагирует волшебник.
— Нет, так не пойдёт. Раз сказано, что все должны голосовать, значит, что...
— Господи, Айлин, что с тобой сегодня... — в лицо Полин влетает грозный указательный палец, поднятый к потолку.
— Нет, Полин! Итак, Элайджа, ты против того, чтобы забирать палочки? — она высчитывает пять секунд в голове, — Ты за? — она вновь считает до пяти и уже собирается взорваться, когда скромная ладонь взлетает вверх и тут же опускается.
– Я с тобой, — звучит почти хриплым шёпотом.
Айлин прикусывает нижнюю губу, вдыхает и несколько раз кивает.
— Спасибо, — беззвучно отзывается волшебница, стоит неподвижно пару мгновений, а затем резко отталкивается от столешницы, не обращая внимания ни на кого. На момент ей кажется необходимым прояснить, что в следующий раз никакого собрания не будет, но слизеринка решает не растрачивать драгоценные слова попусту – они достаточно хорошо её знают, чтобы понимать это и без её предостережений.
Накидывая пальто, Блэквуд не заботится о том, чтобы застегнуться как следует. Её гневного жара хватит, чтобы согреть все палатки разом. И чтобы хоть как-то отвлечься, она идёт проверять расставленные по периметру лагеря ловушки – они им понадобятся, если следующему разу не суждено случиться.

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found

[indent]Айлин никогда не была «одной в своём роде». Она не обладала исключительной памятью, которой мог похвастаться Элайджа. Не слышала чужие мысли, не напрягав ни единого мускула. Она не могла поменять черты своего лица усилием воли. Она была хорошей волшебницей, но не исключительной. Однако в одном Айлин Блэквуд преуспела лучше остальных – она умела выживать.
[indent]Будь то в один день опустевший особняк Блэквудов, мрачные коридоры поместья Уоррингтонов или спрятанный глубоко в лесу летний домик, стремление выжить в ней было сильнее любого страха и апатии. На подсознании она знала, когда стоило ждать, а когда бежать, что есть сил. Она терпела, подстраивалась, принимала любой облик, лишь бы прожить ещё один день. Если подумать, не зря многие в лагере побаивались единственной слизеринской студентки, она вполне могла оказаться по ту сторону баррикад, найди Блэквуд в словах и обещаниях Пожирателей смерти разумную правду. Но её не было. Айлин чувствовала каждой клеточкой тела, всеми фибрами души – в деле Пожирателей не было правды. Они побеждали сейчас, быть может, побеждали бы ещё год, два, и всё же это было не навсегда. Ни один режим, державшийся на страхе и поклонении, не смог выстоять сквозь века, не смогли бы и они.
[indent]Только сейчас речь идёт совсем не о том, как долго бы им придётся прятаться, подобно преступникам. Она пытается сделать всё возможное, чтобы последняя возможность у них оставалась; и кто бы её предупредил, что хвалёные выжившие, вдруг станут этому сопротивляться.
[indent]— Я слышу тебя, — она едва дёргает головой в сторону, не нуждаясь в зрительном контакте, чтобы видеть его. Она подозревала – рано или поздно Майлз обязательно придёт с протянутой оливковой веточкой, и ей вряд ли найдётся что ему ответить. Быть может, потому что Айлин не декларировала войны и не ждала белого флага с той стороны баррикад. Она была зла, в бешенстве, но не готова к военным действиям на территории и без того тревожного лагеря. Всё, о чём она просила, был покой. Ей нужна была тишина, время подумать, найти лазейку в лабиринте из тупиков, выстроенных его же заключёнными. Однако дать ей не могли даже этого.
[indent]Стоит волшебнику, стоящему за спиной, замолчать, Айлин прислушивается к тихой размеренной жизни вокруг лагеря, выдерживая внушительную паузу. Обманчивое спокойствие – чей-то отдалённый смешок, звон тарелок и потрескивание парочки костров, собравших вокруг себя закутанные в тёплые куртки фигуры. Боковым зрением ведьма замечает – волшебник сбоку выскочил на холод в одной домашней одежде, – и не сдерживает раздражённого вздоха. Он словно нарочно вёл себя так, чтобы ей было тяжелей. Как будто до сих пор было недостаточно.
[indent]— Ты не обидел меня, — дёргая подбородком, наконец отвечает Блэквуд и, не отрывая взгляда от брошенного занятия, продолжает говорить многим тише и спокойней, чем несколько минут назад, —  Тебе придётся постараться куда сильней, чтобы обидеть меня, — она сидит без единого движения пару секунд, уверенным движением упирается ладонями в колени и рывком поднимает себя на ноги, расправляя сгорбленные плечи, — Только как мне доверять твоему слову в следующий раз, не подскажешь? — Айлин не позволяет ему ответить, нервно поднимая указательный палец в воздух, — Не сомневаюсь, в твоём мире ты всё ещё на моей стороне, но, в таком случае, мне больше не до сторон, Майлз. На что мне рассчитывать, если я не могу рассчитывать даже на тебя? — качая головой, Айлин вздёргивает бровью и роняет взгляд в натоптанные вокруг неё следы, выдающие плохо скрытое негодование ведьмы, — Я пытаюсь сохранить нам жизнь, — почти шипя, бормочет Блэквуд, и тут же жалеет о сказанном – тройка пацифистов была убеждена, что занималась тем же самым, и вряд ли раздражённые всплески рук и эмоциональные вздохи слизеринки могли переубедить их в обратном. Говорить сейчас – сделать хуже там, где Айлин Блэквуд и без того не знала как себя вести.
[indent]— Я не вижу смысла это обсуждать – ваша взяла, — меняясь в интонациях, она впервые чувствует прохладу, подступающую к горлу, и обнимает себя некрепкой хваткой, захлопывая расстёгнутое нараспашку пальто, — Правда, это вовсе не значит, что теперь надо непременно заболеть, — кивая на поднимающиеся клубы пара от ещё тёплой кожи, по-матерински раздосадованным тоном замечает девушка, — Я просто хочу, чтобы ты ответил себе на вопрос, – и не сразу, подумав, – пришлось бы нам вообще об этом говорить, окажись на моём месте Элайджа? — задерживая свой взгляд на розовеющих от холода щеках на пару лишних мгновений, Айлин кивает собственной мысли, прокашливается и разворачивается вокруг своей оси, отправляясь глубже в лес – она не готова услышать ответ прямо сейчас. А, если подумать, то скорей всего не будет готова никогда.

y o u   k n o w  i'm like a ghost,  s o m e t i m e s   i   h a v e   t o   f a d e
AND IT HAUNTS ME THAT I have to be this way

[indent]Оставаясь в черте лагеря, Айлин не замечает, как небо над головой постепенно темнеет, вынуждая маленькие источники света загораться один за другим. Свежий воздух обладает чудодейственной силой – мысли волшебницы больше не шумят и не мучают её, хаотично ударяя по вискам очередным обидным выводом. Какой ей смысл соревноваться с человеком, возведённым в эталон страданий нынешнего времени? Что бы она не делала, её никогда не поймут, никогда не поддержат с тем благоговением, с которым люди смотрели на Элайджу Грэма – юношу, потерявшего всё ценное, что у него было, и не сломавшегося под непосильным весом несправедливой судьбы. Нет, таким как Айлин не сочувствуют, и совсем не имеет значение, что в войне всегда два лагеря, и первый из них страдает не меньше второго.
[indent]Она возвращается в дом к ужину, молчаливо сообщая – она вовсе не собирается отлынивать от выверенной рутины только потому что она устала и злится. Осипшим от затянувшейся тишины голосом Айлин лишь уточняет как может помочь с ужином и, получив своё задание, садится за край стола, и принимается счищать шкурки с картофеля с исключительным старанием. Что угодно, чтобы не пересекаться взглядами с жителями дома дольше необходимого.
[indent]— Стоит выйти поужинать к кострам, — застывая с ножиком в руках, неожиданно для себя отзывается слизеринка. Находя глазами хозяйку, приютившую всех под своей крышей, она смотрит на неё прямым упрямым взглядом, пока не получает ожидаемого одобрения.
[indent]— Это... хорошая идея, — хмурясь, Полин дёргает губы в улыбку и, пугаясь, что взмахнула белым флагом раньше необходимого, вновь становится серьёзной.
[indent]— Если мы будем чаще появляться снаружи, может быть, некоторые перестанут думать, что в этих стенах творится что-то лучше, чем то же самое, — возвращаясь к прежнему занятию, заканчивает Блэквуд. Она вовсе не стремилась начать диалог, показывая это всем своим видом. Она хотела, чтобы они знали – что бы с ними не происходило, их выживание останется её приоритетом номер один.
[indent]За ужином Айлин ведёт себя незаметно, настойчиво избегая оживлённых разговоров не имевших ни малейшего понятия о том, что сегодня в очередной раз решалась их судьба, и только время покажет было решение верным или нет. Восполняя неразговорчивость заботой, она раздаёт всем приготовленный картофель и маленькую порцию зайца, добытого усилиями магглорождённых волшебников, воспитанных в охотничьих семьях. Весь вечер Айлин не упускает из вида мужской силуэт, и, тем не менее, старается избегать прямых столкновений с Майлзом Уолшем.
[indent]Забавно, как быстро Айлин сроднилась с идеей, что ирландский волшебник был готов слепо следовать за ней хоть на край света. Нет, собравшиеся здесь люди вставали за бравое дело, за заслуги, за за принципы, в которые верили сами, и она могла понять их. Но они её? Для этого требовались определённые свойства души, почти безумная приверженность выбранным сердцем, и не столь важно были ли они монстрами в человеческой плоти или несущими на спине целое небо Атласами. Ради Майлза Уолша она бы наступила на горло и совести, и принципам, всему миру, и, наверное, даже самой себе. И было наивно ожидать от него соизмеримой верности, потому что любила она его вовсе не за фанатичную натуру, которую презирала в себе и остальных, она любила его за честное сердце. И, пожалуй, главный её урок был в том, что последнее не делало исключений. Даже для неё.
[indent]Айлин не торопится в спальню, оставаясь снаружи до последних не спящих. Она то ли наказывает себя, то ли боится не смириться с их зеркально-противоположными различиями, и оттого находит себе любое занятие, чтобы не появляться в лишённом кислорода пространстве как можно дольше. Она тушит не дотлевшие костры, собирает брошенную посуду и ещё долго прислушивается в лесным шорохам, выискивая в ночной симфонии фальшивые вражеские ноты. Она вспоминает об Александре, о Дидри, о матери, и на мгновение жалеет, что находится не со своей кровной семьёй.
[indent]Но только на мгновение.
[indent]С лёгкостью Блэквуд определяет, что почти весь дом спит, и осторожными шагами прокладывает себе путь в спальню. Ей достаточно увидеть очертания волшебника в темноте, чтобы знать – он не спит. И всё же Айлин продолжает вести себя тихо, аккуратно сбрасывая одежду, сменяя её на свободную мужскую майку, которую использовала в качестве пижамы. Ежась от сквозняка, ходящего по полу, она спешно перебегает к постели и взбирается на последнюю с куда большей осторожностью. Пробираясь к единственному источнику тепла, она не останавливается, пока не утыкается в мужскую спину. Бережно Блэквуд просовывает руку к животу волшебника, прикладывая ладонь на сердце Уолша.
[indent]Ей кажется, что сейчас слова совершенно лишние. Она всё ещё здесь, всё ещё с ним, и будет возвращаться к нему ровно столько, сколько будет помнить – возможно, её кровная семья приняла её обратно, но только Майлз Уолш протянул ей руку тогда, когда никто бы не рискнул. Блэквуды разглядели в Айлин «свою», он же видел в ней то хорошее и светлое, о котором не догадывался никто вокруг.
[indent]Стараясь не нарушать тишину, она оставляет короткий поцелуй на спине и утыкается лбом между лопатками, прикрывая глаза. Если ей надо было выбрать, то Айлин не хотела быть своей, она хотела быть лучше.

Подпись автора

w h e r e   t h e   n o r t h   w i n d   m e e t s   t h e   s e a   t h e r e ' s   a   r i v e r   f u l l   o f   m e m o r y
⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ sleep, my darling, safe and sound ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

F O R   I N   T H I S   R I V E R ,
all is found