[indent]Выуживая откуда-то из-за уха блестящую металлическую палочку с белым наконечником, Уолш аккуратно, но быстро расчерчивает будущие вытачки на длинном платье, крутя портновский манекен. В сомкнутых губах она держит несколько булавок, прикусив зубами круглые ушки, ещё большее количество воткнуто в игольницу, зафиксированную у неё на кисти. От одного из резких телодвижений измерительная лента, перекинутая через шею волшебницы, так и норовит слететь, но Джозефина совсем этого не замечает, оглядываясь вокруг себя в поисках нужного куска ткани. Девушка хмурится, щурится, бегая взглядом по разбросанным вокруг материалам, и, наконец, заметив свою добычу, встрепенувшись, начинает лезть через завалы; дёрнувшись второй раз, и ткнув ладонью в свой лоб, она качает головой и выуживает палочку из кармана юбки.
[indent]Она пытается промычать: «Акцио», но заканчивает плохими попытками. Вздыхает, топает, и наскоро перевоткнув иголки в мягкую подушечку, больше похожую на игрушечного ежа, она повторяет свои действия ещё раз, в следующую секунду уже разворачиваясь и что-то бурча себе под нос, прикладывает лоскут в качестве контраста в отмеряемое всё это время место.
[indent]— Джозефина? Ты ещё здесь? — с уже вновь вставленными в рот иголками, она мычит что-то себе под нос, оповещая своё присутствие там же, где стояла с полчаса назад. Шелест позади и попытки коллеги перелезть через хаос, устроенный Джо не слишком отвлекает её, и та продолжает методично осторожно прокалывать ткань, придерживая ту пальцами. Наконец, делая полшага назад, крутанув манекен ещё раз, она оборачивается как раз на: — Вау, какое красивое!
[indent]— Вот здесь, — она щурится, прижимая ткань в месте плеча, — Мне не нравится, как лежит. Что скажешь?
[indent]— Я... — Уолш еле заметно усмехается, видя, как волшебница напротив отводит взгляд в сторону от модельера обратно в сторону платья, пытаясь увидеть изъян, о котором говорила Джо, — Мне всё нравится! По-моему, всё идеально? Это для показа?
[indent]Уолш складывает ладони на груди, окинув платье взглядом ещё раз. Дотрагивается до плечевой части снова, стягивает ткань пальцами, и расправляет обратно, задумчиво наблюдая за поведением материала, а затем резким движением вытягивает с пояса нож по ткани, и отсекает симметрично широкие полоски на местах, открывая плечи. После паузы, она, наконец, кивает головой, а затем взмахивая волшебной палочкой, отправляет нитку с иголкой скреплять ровно намеченные швы.
[indent]— Моя сестра возвращается домой, наверняка, семья захочет пойти на ужин, — и улыбнувшись, Джозефина спохватившись, приподнимает бровь, — Ты что-то хотела? — наблюдая за девушкой, смотрящей на сшивающее себя само платье, она намеренно направляет себя на место её взгляда, — Пенелопа?
[indent]Срабатывает, и вот, извинившись, после короткой просьбы отправиться вместе в сторону примерочных, они вместе выходят вон из кабинета Джозефины. По пути она вскидывает своё запястье, смотря на время, и улыбнувшись, понимает, что совсем скоро увидится с вернувшимися домой. А от этого, кажется, стрелки забегали по циферблату только быстрее.
[indent]Последнее время Уолш не переставала работать, и, наверное, задержалась бы в мастерской и сегодня, не возвращайся бы на родину Шарлотт. Показ был далеко не за горами, и несмотря на отвлеченность на создание платье, это была всего лишь попытка Уолш снять с себя стресс, отвлекаясь на что-то ещё. Тем более, что и с момента, когда в ателье работала лишь она прошло несколько лет; теперь, было куда проще заниматься своими делами, делегировав не самые ответственные моменты остальным. Правда, оставшиеся часы рабочего времени ей всё равно пришлось потратить на разбор полётов и необходимые поправки.
[indent]Хоть не ушла с пустыми руками. Прикладывая козырьком ладонь ко лбу, волшебница поднимает голову повыше, пытаясь словить немного ветра в своих волосах, и улыбнувшись своим мыслям, придерживая портплед одной рукой, а второй рукой надевает на переносицу солнцезащитные очки. Джозефина торопливо перебирает ногами, отбивая каблуком дробь по каменному полу, и сделав остановку в кофейне, беря привычный, для такой погоды, стаканчик с холодным кофе, вскоре аппарирует в Бостон.
[indent]Мысли о возвращении сестры-близнеца и её молодого человека, напоминают ей о том, насколько сильным центром является Бостон, с родной, для всех, улицей. В конце концов, Фионна, несмотря на переезд несколько лет назад, не пропала из их жизни, – так не было и с её предыдущим парнем, но, пожалуй, Теодор Джозефину устраивал куда больше, – и часто навещала семью. Точно также делали и дети МакМилланов, и вечно ломающий себе кости на матчах и тренировках её младший брат. Что же говорить о Шарлотт, почти окончательно покинувшую дом, возвращаясь ради последних вещей в Англию, Джо верила, что и та не перестанет быть англичанкой; она усмехается себе под нос – пожалуй, с её-то акцентом, волшебница никогда не будет принята там за свою.
[indent]К тому же, среди всех перечисленных, был ещё один человек, с момента весны, возвращающийся в Бостон крайне редко, но всегда принятый не без удовольствия. Уолш младшая ждала возвращения Питера Андерсона, и каждый раз спрашивала его в письмах о будущих приездах. Для кого-то их переписка могла бы показаться странной, однако, Джо это совсем не волновало – с волшебником она никогда не была в плохих отношениях, и более того, с момента взросления каждого из них, совместных интересов у них прибавилось куда больше. Временами светловолосая и вовсе ловила себя на мысли, что некоторые её мысли мог понять только Питер, в то время, как все остальные пропускали новости мимо ушей. Кладя руку на ручку двери дома, она тепло улыбается своим воспоминаниям и его образу, всплывающего перед глазами, стоит ей только подумать о друге. Ей бы очень хотелось его увидеть.

everybody's moving
we've all been through it

and you just don't know what's going on in your head

[indent]И кажется, мысли материальны?
[indent]— Салют домашним! — коридор тут же одаривает её запахами готовки, — Ма-ам, ты где? — на деле, зная ответ на свой вопрос, она дожидается голоса женщины, довольно кивнув, и уже двигаясь в сторону кухонной зоны, резко останавливается, слыша и второй голос, не сдерживая широкой улыбки и удивлённо приподнятых бровей:
[indent]— Это кто же нас посетил! Питер?! Дайте мне переодеться, я сейчас приду! — Уолш почти показывается в кухонном проеме, но умудряется развернуться и поскакать в сторону лестницы и наверх; если Айлин она была готова поприветствовать в после рабочем состоянии, то показаться на глаза Андерсону такой, словно тебя переехало катком – нет уж.
[indent]Перекликнувшись сама с собой на втором этаже, проверяя наличие спрятавшихся жильцов, Джозефина наскоро, перебегая полуобнаженная из своей комнаты в ванную и обратно, приводя себя в порядок, кажется, собирается втрое быстрее, чем обычно; и не удивительно, ведь если Айлин Уолш она видела каждый день, Питера Андерсона нельзя было назвать частым гостем этой улицы! Хотелось бы ей сделать с пометкой только в этом году, но воспоминания о детстве и его резкий переезд в Америку, не слишком ей помогает. Так или иначе, взглянув в отражение, напоследок припудрившись, и сбрызнув кожу духами, волшебница хлопнув дверью, торопиться вниз.
[indent]— Ну привет, мама, ты очень сильно изменилась за лето! — не успевая поздороваться со своей настоящей матерью по-человечески, волшебница встречается лицом к лицу с человеком, о котором вспоминала на пороге своего дома, обнимая его и расплываясь в теплой улыбке, оглядывая сверху вниз. События весны сильно повлияли на волшебника, и не удивительно – он побывал на том краю света в последний раз, и сильно изменился с того момента. Как там говорится? Цветет и пахнет? Не без удовольствия она оглядела его опрятный вид, — Хорошеешь и хорошеешь, — правда, держится она совсем недолго, стоит Питеру пошутить о её неподходящем виде; и вовремя остановиться, зная, с кем имеет дело.
[indent]— Так-то лучше, — усмехнувшись, произносит волшебница и заводя прядь светлых волос за ухо, подмигивает Андерсону, — Ну у тебя и нюх, Питер! Да, недавно сменила, — восторженно говорит девушка, и сама двигаясь вперёд, чтобы поцеловать Айлин в щёку, попутно слушая предположения волшебника; на последнем Джозефина, громко прыснув, несколько раз кивает головой, — Картошку с розмарином надо предложить Чарли, она наверняка будет в восторге. Два из трёх, Питер Андерсон, я считаю, это отличный результат! — горделиво отвечает англичанка, упираясь ладонями с стул, несколько раз качнувшись, — Если тебе интересно, то – ландыши, — она выдерживает короткую паузу, сталкиваясь с ним взглядом, — Я так рада тебя видеть, — тише произносит Уолш.
[indent]Девушка стоит так с пару секунд, прежде, чем оттолкнуться от стула, и попытаться сунуть нос под руку Айлин и Питеру, продолжающим делать что-то для неё неведомое на плите, о чём она тут же решила разузнать:
[indent]— И дело, конечно же, не только в том, что вы тут занимаетесь каким-то волшебством! Пахнет очень вкусно, скоро, кажется, вся улица сбежится – я почувствовала ещё за дверью! — или кто-то думал, истинная представительница клана бесконечных глубин желудка не попытается подсмотреть и сунуть свой палец, куда не просят?
[indent]Её было словно не остановить. Росшие на одной улице, он всегда казался ей родней, как и все, с кем они общались с детского возраста. Несмотря на то, что Питеру пришлось покинуть Бостон, волшебница всегда тепло вспоминала о нём, – если не считать моменты ревности, но это было давно в прошлом, – а сейчас, зная и чувствуя, что они могут быть на одной волне, и вовсе не испытывала дискомфорта или необходимости быть более... собранной, внимательной к своему поведению. Её одновременно и беспокоило, и нет, что о ней подумает Питер; Мерлин, он видел многое дерьмо, связанное с ней, и вряд ли его испугает радостная прыть от встречи с ним же.
[indent]— Ещё не время? У меня сбились часы, никак не могу узнать! — вторит Уолш ответом матери, прежде, чем та скроется за углом, смотря своим бесстыжим взглядом женщине в глаза, растягивая губы в улыбке. Ей хочется сказать что-то ещё, похвалить женщину за многозадачность и умелость брать всё в этой семье в своей руки, но предполагает, что это лишь больше раззадорит Айлин, и та не просто не даст ей не попробовать ужин, а заставит ещё сходить к МакМилланам и спросить, нет ли никакого белья, которого она может им помочь развесить. После родного дома, разумеется. Так что, на всё это она лишь пожимает плечами, да разворачивается обратно лицом к Андерсону, качая головой из стороны в сторону. Что-то не меняется на этой улице никогда.
[indent]— Ты мой герой, — не без удовольствия замечает Джозефина, не тратя секунды на дополнительные попытки скрасить её голодный день, и подходя совсем близко, немного подув на ложку, пробует предложенное; она выдерживает мгновение только для того, чтобы распробовать горячую еду на вкус, и выпрямляя спину, воодушевленно произносит:
[indent]— Также, как и на запах! Питер, мне очень нравится, я даже... что это? — потянув, на всякий случай, ещё и носом в надежде убедить себя, что знает, о чём говорит, но вздыхая, поднимает уже взгляд в надежде узнать от профессионала своего дела. Всё, что у неё получалось пробовать, приготовленное руками волшебника, никогда не разочаровывало Уолш; оставалось только пошутить, что готова придумать план по взятию его в заложники, когда ей придётся съехать от родителей и перестать пользоваться возможностями красть их еду.
[indent]Прежде, чем ложка уйдёт в небытие, она осторожно уничтожает оставшееся, пережевывая; ответ Питера вынуждает её широко раскрыть глаза, и задуматься о необходимости сдержать порыв выплюнуть вкусный ужин туда, где его было ещё больше. Представляя перед собой сразу же маленьких птичек, Уолш совсем не ожидает, что будет есть их яйца в таком виде!
[indent]— Гиппогриф тебя дери, Питер! — сглатывая, она ставит руки в бока, наблюдая за давящимся смехом волшебником, — И не стыдно, только посмотрите на него! — долго не смеяться не выходит, и продолжая недовольно качать головой, она всё равно подсмеивается над собственной наивностью. Действительно, стала забывать, с кем общается, — Только если обещаешь, что ничьи яйца не будут в моей тарелке, — с серьёзным наказом произносит Джозефина, но тут же улыбается с благодарностью, тихонько добавляя, — Спасёшь меня от голодной смерти, я только сейчас осознала, насколько голодна – с самого утра и крошки во рту не было, — вот он, трудоголизм. Уолш всегда старалась питаться правильно, редко отправляя в желудок что пожирнее, и до «взрослой жизни» предпочитала есть малыми порциями. Теперь иногда и на них не было времени, а одна задача тянула за собой другую, и вот ты не замечаешь, как пропустил привычные в семье завтрак, второй завтрак, полдник и чаепитие, и это только первая половина дня.
[indent]— Ты же знаешь её – даже зная, что все всё равно тронут, главное сказать, что трогать нельзя, — усмехаясь, произносит волшебница, усаживаясь за стол. Айлин умела быть строгой, но ещё лучше давалось ей поддерживать мнимую строгость. В десять лет она была готова верить каждому её слову, сейчас? Слишком много времени они провели под одной крышей, чтобы не знать, когда и на что женщина была способна. К тому же, Уолш, кажется была такой голодной, что съела бы и стекло вместе с приготовленным; никто бы не заметил, что из кастрюли пропало пару ложек.
[indent]Хватая ложку в левую руку, она шутливо принюхивается, словно пытаясь уличить его в подкладывании ей тех самых яиц, но затем с удовольствием, зачёрпывает ложку, другую, утоляя чувство голода. Волшебница сидит ровно, а жуёт вдумчиво, делая паузы между очередной порцией; и в один из таких моментов, поднимает взгляд на Андерсона, тут же отмахиваясь ладонью:
[indent]— Я почти выработала иммунитет, — чувствуя приятное ощущение от его беспокойства, ей уж тем более, не хотелось распадаться на частицы, пусть и показаться слабой для неё никогда не было проблемой.
[indent]— Ты серьёзно! — о, она знала, что Питер не шутил по этому поводу. Он прислал ей тонну, – по меркам ценности, – материала некоторое время назад, и позволил выбрать необходимое, чтобы заказать больше. Конечно, волшебница не сомневалась в том, что в нём будут и силы, и возможности довести всё до Великобритании, и всё равно не до конца верилось, что кто-то привезет ей заказ из другого, дальнего, края, — Пи-итер! Так бы и расцеловала тебя! Мерлин, мне не верится, ты привёз всё-всё? — Джозефина даже перестаёт есть, оставляя ложку, чтобы найти его ладошку на столе, да сжать признательности ради посильнее, — Предполагаю, если я скажу хоть сейчас, ты посмотришь на меня, как на выжившую из ума. Так что... завтра? Послезавтра? Расскажи мне о своих планах! Я, в любом случае, если не здесь, то там, меня можно словить в любой момент, — ведьма ёрзает на стуле, посмотрев в указанное до этого метафорически Питером место:
[indent]— А мы можем сходить посмотреть? Мне прямо не терпится, зная, какое сокровище ты мне привёз, — Джозефина прикладывается щекой к своей ладони, лукаво улыбаясь, — И не забудь сказать мне, как тебе отплатить и чем отблагодарить. Мне кажется, только ты способен перевести такое, — а раз фабрика, то она представляла, какое, — количество материала через пол мира ради подружки-дурнушки из Бостона, — и это она ещё не раз накрутит себе о том, сколько усилий ему пришлось для этого приложить.
[indent]Удивительно, как с Питером Андерсоном из её головы выпадали остальные события. Джозефина жила моментами здесь и сейчас, не сильно умея и желая заглядываться в далёкое будущее, даже если речь шла о паре часов. Она не забыла ни о вдохновленном ощущении от приближающейся встречей с приезжающими, ни о нервозности по поводу недоделанной работы связанной с приготовлениями к показу. Прошло всего ничего, а она уже успела выпалить не одно предложение; и ведь это волшебница ещё не начала расспрашивать его о последних прожитых неделях, о которых она не слышала из писем. Ей просто было приятно посидеть и поговорить с ним, и речь не о том, как «в старые добрые». Ведь их активное общение начало набирать обороты не так давно.
[indent]И по ощущениям, это было именно то, чего ей не хватало всю жизнь.

Подпись автора

[indent]Двадцать лет – что это такое, чтобы понимать, какой ты будешь через десять, пятнадцать лет? Несмотря на багаж опыта, а также попытки задрать планку себе как можно выше каждый раз, когда она уже переступала указанную ранее границу дозволенного, глубоко внутри Джозефина всё равно чувствовала себя младшей, среди всех детей Уолшей. А копнуть ещё глубже – иногда даже младше Кевина.
[indent]Конечно, каждый из них временами поступал по-детски; как и куда от этого уйдёшь? Другое дело, что под нужным углом этому можно было найти определение, достаточно валидное, чтобы подумать «а нет, так поступил бы любой человек». И в этой семье она не раз замечала, как люди переходили грань, не думая, что они ошибаются. Джо делала тоже самое. Даже их родители делали это! Отчего смотреть на свою мать, как человека, на кого она сможет быть сильно похожей в будущем со своей семьей и своими детьми, представлялось... не самым простым занятием. Кажется, только ей, потому что фраза Андерсона не звучала так, словно он понятия не имел, о чём говорил.
[indent]— Это звучит как обещание продолжать сводить меня с ума своим сарказмом и в будущем, — парирует ведьма, тут же тепло улыбаясь, шурша по тарелке ложкой добавляя, — Не то, чтобы я расстроилась. — На деле, её всегда забавляло то, как общался Питер со своими друзьями. Он никогда не издевался злобно, шутил, зная меру, и пожалуй, часто был многим внимательнее, чем все остальные. Или это не Андерсон выслушивал трёп каждого, кого не слушали остальные? Перед ней всплывает картинка близнеца в возрасте только освободившейся от подгузников, и её попыток найти Питера, трепетно желающего послушать очередную легенду об украинских железнобрюхих, только потому что все остальные были не в восторге от этой идеи. Джозефина предполагает – он тоже не был; но кто же его спрашивал в том возрасте?
[indent]— Я слышала, Мисс Уолш такая беспомощная, она бы ни с чем таким не справилась, — смотря на волшебника исподлобья, продолжает гнуть свою линию Джозефина. Она была не прочь засыпать Питера комплиментами, да любыми другими сладкими словами; не потому, что видела необходимость замаслить кого-то. Ей было приятно, что несмотря на свои дела и работу в Индии, он потратил своё время и силы ещё и на просьбу Уолш. Конечно, ведьма могла бы постараться заказать всё сама, найти импорт и в Англии, который бы просто влетел в ей большую стоимость, отчего и заказ вышел бы не таким большим, а то и вовсе, сунуться в Дели. И одна мысль, сколько ей бы пришлось совершить действий, позволяла оценить по достоинству проделанную Андерсоном работу. Пусть сидит и слушает, что она была немощной, а он – её спаситель! Портной бизнес должен знать своих героев!
[indent]— Ничего не меняется, — осторожно улыбаясь, она мягко улыбается от его слов и теплой поддержки прикосновением. Ей никогда не было страшно передавать свои чувства посредством тактильных действий; приятно было осознавать, что Питер Андерсон не пытается отдёрнуться в сторону, а наоборот, идёт на встречу.
[indent]И всё же, освобождает волшебника от своих цепких рук, возвращая ложку себе в ладонь, предпочитая доесть пудинг, вместо того, чтобы оставлять его недоеденным в тарелке. Этому дому не позволительно такое кощунство!
[indent]Тем более, когда тебя очень просят успокоиться и отдохнуть хотя бы на секунду. Уолш намеренно пригибает свои плечи и голову с виноватым выражением лица.
[indent]— Всё-всё, от таких угроз я уже готова растечься лужей, — правда, скорее от умиления, чем от испуга, от Питера Андерсона – грозы женщин, — Хорошо! Тогда, завтра зафиксируем тебя, чтобы не болтался, — кивая головой, отчего пряди спадают вперёд с плеч от резкого движения, она тут же начинает смеяться от глупой шутки портновского формата.
[indent]Он только приехал, а Джозефина уже думает о возможном скором отъезде волшебника или ей нужно поверить, что Андерсон задержится здесь подольше? Теперь, когда Шарлотт стоит на пороге глобальных перемен, не забывая нести их и в сердце семьи Уолш, младший близнец ещё сильнее ощущает колкое чувство одиночества. Ей ни в коем случае не хотелось стоять  на пути у кого-то из членов семьи, и она гордилась ими всеми, что неизбежно напоминало ей – ничего не могло оставаться, как в детстве, и это было нормально. Джозефина, в принципе, и сама давно отпустила мысль о том, что все будет как прежде, и, наверное, от этого самолично погружала себя в рабочие будни сильнее, теряясь для окружения. Поэтому, сейчас, когда приезд волшебника в Англию был не на пару дней, и самой Уолш хотелось встретиться с ним не на пару часов.
[indent]— Извини, что? Я услышала «только я», а дальше уже было не разобрать, — проще сдаться; она намеренно моргает несколько раз и щурится, словно и в правду пропустила его предложение, витая в своих мыслях. В театральном недовольстве светловолосая поджимает свои губы, осторожно отставив в сторону пустую тарелку, стоит мужчине отказаться от каких-то дополнительных благодарностей с её стороны, а затем и вовсе вынуждает её прижать ладошку к своей щеке, отмахиваясь второй. Уже и пообзываться нельзя, — Не понимаю, о чём ты, — или только Андерсону можно было кривляться перед волшебницей и разводить руками в стороны? О нет, эта улица научила её той ещё зеркальности и понимаю, как люди поступали с ней, так и она должна была поступать с ними.
[indent]С родными, в прочем, заниматься таким было слишком весело, потому что в отличие от внешнего жестокого мира, здесь был какой-то сплошной обмен милостями. Вместо того, чтобы продолжать спор, она складывает вторую ладошку к первой, шепча «Спасибо» — то ли за отсутствующее качество дурнушести в своей душе, то ли за всё ситуацию и его помощь в целом.
[indent]Джозефина прикусывает язык, чтобы снова не воззвать к серьёзности мужчины, как только он зовёт её к себе домой, посмотреть на всё привезенное. На секунду она думает, что наверняка у Питера есть и более лучшие дела, чем заниматься сейчас Уолш и её попытками увидеть ткань, которую, на секунду, она увидит уже завтра! Однако, вовремя отметает неугодные мысли в стороны – если бы Андерсон был занят, он бы сказал; в конце концов, прежде, чем на кухню ворвалась Джо, он помогал её матери – достаточный аргумент.
[indent]— Мне много чего говорили! А в особо противное поведение: «хочется – перехочется», — хотя, если они берут ситуацию, о которой говорил Питер, – пусть и без важного контекста, – тогда у ребёнка были бы проблемы. Хорошо, что речь больше заходила о попытках съесть все конфеты, привезенные отцом после очередного матча. Сейчас ей совсем не думалось, что идея была плохой, особенно, когда она смотрела в зеркало, широко улыбаясь ослепительной улыбкой, — Но прежде, чем ты передумаешь, я готова. Пойдём скорее, иначе вернется мама и вспомнит, что помимо белья я ещё не что-нибудь не сделала, — кривясь лицом, она проводит ладонью по еле заметному залому на скатерти ладошкой, коротко бросая взгляд на волшебную палочку Андерсона, ухмыльнувшись своим мыслям, и семенит до коридора, тратя немного времени на выбор обуви. Уолш выходит следом в чёрных, в цвет верха, босоножках на платформе, поправляя блестящую застёжку на одной из ног, как раз застав стоящего на фоне бостонской улицы друга.
[indent]А ведь она может отыскать в своей голове воспоминания его во время взросления, точно также, стоящего перед ступеньками их дома, ждавшего кого-то из семьи Уолшей, а может, и всех. Тогда толпой они гнались на чей-то участок, или бежали к зеленой зоне, проводя там весь день, играя в новую игру со своими правилами или возвращаясь к истокам, пиная мяч друг другу. С того времени Джози стала менее активной – в детстве она с лихвой бегала, вторя старшей близняшке, не уступая ей в скорости, но довольно скоро свернула в более спокойную реку, которая бурлила, стоило кому-то задеть её чувство достоинства. И тогда – берегитесь. Джозефина Алисия Уолш всех порвёт.
[indent]— Мне нравится твоя борода, — оказываясь напротив, внезапно произносит Уолш, ткнув в его щеку пальцем, и засмеявшись, двинулась в сторону дома волшебника. Он сильно повзрослел, – и она не смогла бы ответить себе, речь была про несколько месяцев его путешествий, или другой промежуток времени, – и стал выглядеть мужественнее. Таким мыслям ведьма усмехается себе под нос, идя рядом.
[indent]Несмотря на короткое расстояние, ведьма нацепляет на переносицу солнцезащитные очки, успев сдернуть их перед выходом с полочки в коридоре, лишая себя удовольствия щуриться. Она ловит взгляд мужчины, уже готовясь к заданному вопросу, но не получает его, а на второй раз отвлекается на тётю, махнувшую и поздоровавшуюся с ними из окна. Она ловит непонятное ощущение, будто Питеру есть что сказать, но она «этого» не получает, а прежде, чем уточнить, кажется ей или нет – ей совсем не нравилось существовать в неизвестности, они уже доходят до дома волшебника, и её внимание переключается на миссис Андерсон, с которой она тут же громко здоровается, говоря что-то про вкусный запах, разошедшийся по всему дому.
[indent]— Не обманул! — восторженно произносит волшебница, когда опасность получить по лбу, особенно, идя на платформе была особенно высокой, прошла мимо неё, и Уолш открылась картина стоящих по всюду рулонов с разноцветными и фактурными тканями. Прежде, чем он успеет сказать ей что-то, ведьма усмехаясь, дёргает пальцем в его сторону, — Не то, чтобы я думала, что сейчас я окажусь в подпольном сбыте... чего угодно остального, — произносит она, слегка наклонив голову в бок. Переспрашивать ей было не нужно, и после того, как команда была дана, ведьма отправляется изучать свои подарки.
[indent]А их было невероятно много! Всё проходит по одному одному алгоритму: она подходит с по-ребячьи радостным выражением лица, про себя, а то и вслух озвучивая, какой материал был перед ней, и натягивая маску серьёзности, с особым точным профессионализмом растягивает материал, переламывает, и скручивает, что-то отмеряет, и бубнит себе под нос, натягивает себе на ладонь или проверяет прозрачность. Скажи ей ткань: будь то тиар, шёлк или гюпор, она тут же может представить в голове, что могла бы сделать из них, да ещё и подхватить пару других рулонов, совмещая одно с другим. Будь у Питера Андерсона необходимость занять Джозефиной чем-то, мог бы запереть её здесь – она бы не заметила, как быстро пролетело бы её время, пока она игралась в мысленные куклы.
[indent]— А? — девушка поднимает на него взгляд, отвлекаясь от особо красивого куска с природными рисунками. С его словами она с любопытством делает несколько спешных шагов в его сторону, заглядывая вперёд, тут же прижимая ладошку к своему рту, восторгаясь, — Мой ты хороший! — смотря то на материал, то на волшебника, она берётся за края, тут же раскрывая ткань во всю длину, торопливо выскакивая ближе к свету, — Какая красивая! Мне давно не попадалось такого отреза! — оборачиваясь на мага, она прижимает ткань к своей груди, благодарно улыбаясь и уже готовя открыть свой рот, чтобы это осталось не только в экспрессии, как раскрывает глаза шире.

«Only a true friend would be that truly honest.»

[indent]Ей что, предлагают кого-то обучить, тем более, тому, в чём она была специалистом? Дайте два?
[indent]— Ты делаешь меня виноватой? — она щурится, звуча угрожающе, но тут же делает шаг в его сторону, продолжая уже более эмоционально и уверено, — Так! Что мы там договорились? Приходишь завтра ко мне в районе двенадцати часов, — наказом звучит её голос, — Вместе разберемся с рулонами, я смогу отблагодарить тебя хотя бы обедом, раз ты ни о чём меня не просишь, а по возвращению я тебе такой курс кройки и шитья устрою, закачаешься! — она намерено игнорирует его волнение по поводу свободного времени девушки – ей ли не знать, когда она может выкроить больше, а когда – меньше. Ничего страшного, ей не привыкать оставаться после окончания официально рабочего дня, – на секунду, время которого она сама себе назначает, – так что, если всё пойдёт не по плану... всё по нему пойдёт.
[indent]Джозефина как можно увереннее пытается передать это в своём взгляде, да бы Андерсон не решил, что у него есть вариант перечить ей, а затем и вовсе вновь возвращает себя к танцам с бубном, то всматриваясь поближе, то задирая обе руки вверх, проверяя ткань на свет, двигаясь пальцами на дюймы то в одну сторону, то в другую.
[indent]— И не вроде как, — меняя удивленный взгляд от его неожиданного вопроса на что-то более привычное, замечает Джо, быстрым движением складывая отрез, начиная с краёв, двигаясь в сторону волшебника на кровати, — Тем более, что ничего не мешает мне оставаться твоим другом и при этом, быть предельно честной, — еле заметно кашлянув, чеканит англичанка; или это не был залог дружбы? Она осторожно усаживается рядом, откладывая материал позади них, и обращается к мужчине, кладя ладошку на его предплечье, чуть сжимая ткань под пальцами:
[indent]— Эй, ты всегда можешь положиться на меня, ты ведь знаешь? И я сделаю всё, что в моих силах. И, возможно даже, если речь про труп под кроватью, — короткая пауза, еле слышная усмешка, — Но лучше без него, конечно.
[indent]Она пытается понять и сама, прежде чем мужчина заговорит сам. Им редко выходило поговорить по душам. Сама ведьма считала, что дело было в том, что у него были и более, чем она, люди, как, например, Эван или даже Шарлотт, и ей было одновременно приятно и боязно, что Андерсон решил обратиться именно к ней. Ей ведь хотелось быть хорошим другом!
[indent]Уолш улыбается шире, и поправив завернутый край на своих шортах, мягко спрашивает, не боясь проявлять это не только тоном:
[indent]— Что показать, родной? — и пусть она не знает, к чему готовится, внезапно сменившийся тон Андерсона, – она вспоминает и короткие взгляды в её сторону, пока они шли сюда, пытаясь связать это с его вопросом сейчас, – говорит: что-то, что для волшебника было важно.

Подпись автора

[indent]В мыслях о старом уговоре, заметно растягивает губы в ухмылку. Сколько бы лет не прошло, а она продолжала и сама жить в спорах и уговорах, временами на которые шла намеренно, зная о своей правоте, на другие – по чистому азарту. Кажется, с самого детства её только и преследовал вопрос, кому в этот раз достанется звание чемпиона, и не важно, шла ли речь об очередной игре в квиддич или волшебные шахматы. А если брать конкретно и их семью, то конкурсы на поедание хот-догов и пирогов чего стоили. Краем взгляда она хватается за Андерсона, не удивляясь тому, что и два волшебника не отставали от главных спорщиков Бостона.
[indent]Правда, каким бы достойным она не ценила лицо Маккензи, пожалуй, теперь уже вовсе не три пера Андерсона она бы выбрала многим скорее; тем более, с учётом приезда американца сегодняшним вечером, сможет ещё более убедиться, мысленно поддержав друга детства. От этой мысли она только сильнее растягивает губы в уверенную улыбку.
[indent]— Вот и отлично, — довольно она кивает головой на появившиеся на завтрашний день планы. Пожалуй, взрослая жизнь требовала больше ответственности, и Уолш стала многим больше планировать и предотвращать моменты в своей жизни с неожиданными делами, что сваливались на её голову и требующие решения. С другой стороны, отчего она точно не стала бы отказывать себе – это от встречи со своими близкими, коим Питер являлся с самого детства. Джозефина ценила людей, бережно ставя их выше своих дел и работы, которых самостоятельно отметила «своими», и речь была не о доске. — Я-я подумаю, — чуть тише и многим загадочнее произносит Джозефина, легко пожав плечиками.
[indent]Было ли ей приятно, когда за неё платили? Конечно, а кому нет! Она ценила галантность, и ей было приятно смотреть на джентельменов, что открывали двери, провожали до дома или протягивали свои пиджаки, когда девушке было холодно. Не подумайте, Джозефина вовсе не считала, что все мужчины поголовно должны были вести себя только так, иначе – ты невоспитанный плебей. Однако, расположить её к себе манерами было куда проще, как и ожидать, что она будет вторить теплой улыбкой, кроткими прикосновениями, да приятными словами.
[indent]С другой стороны, изначально речь не зря зашла о соревнованиях, пусть дело было вовсе не в необходимости доказать, что она была лучше. Говоря, «отблагодарить обедом», она правда имеет именно это; или что, Питер Андерсон не может принять её признательность? Тем более, что такого формата споры подстёгивали, разжигая интерес. Играть в своего рода «кошки-мышки» с родными людьми было многим забавнее, чем с незнакомцами, которые могут увидеть в этом слишком большую самостоятельность и горделивость. Этого ей хотелось не так уж часто, как можно было подумать.
[indent]Правда, развивать эту мысль дальше Уолш не удаётся, и приходится отбросить в сторону, внимательно всматриваясь в черты лица Андерсона, прежде, чем тот поднимается с места. Провожая его взглядом, не теряя поддерживающих искр в своих глазах, замерев с улыбкой на губах. В такие моменты, любопытство не знало границ, и всё же, она терпеливо, расправляя складки на джинсовом материале, дожидалась возвращения волшебника. Джозефина внезапно представляет лицо своей старшей сестры в такой момент; та бы уже начала поторапливать мужчину, притаптывая ногой или прихлопывая ладошками по коленям, сдерживаясь от того, чтобы перехватить сумку Андерсона собственноручно. Джо, в свою очередь, качает головой из стороны в сторону. Кажется, ему и без того дался с трудом тот факт, чтобы заговорить об этом. Испугать Питера своей активностью ей совсем не хотелось.
[indent]— Что? — она прикусывает губу, прежде, чем из неё вырвется недовольное «Нет!» боясь показаться непослушным дитём. Волшебница задирает взгляд к потолку, тяжело вздыхая, — Ты... уверен? Пит, они, наверняка, потратят время на... — он даже не пытается остановиться. Джозефина сидит на месте ещё несколько секунд, понадеявшись, что Андерсон передумает, но в итоге отталкивается от мягкой перины с негромким вздохом, не забывая стянуть с кровати сокровище. Следуя вслед за Питером, она всё равно не без надежды в голосе произносит, — В другой так в другой – ты знаешь, где меня искать, если что, — и если бы он только обернулся в эту секунду позади себя, он увидел бы лицо «Скажи мне сейчас, или я умру.» Пусть, в отличие от той же Чарли, она научилась не сводить людей с ума упорством узнать недоступное, это не означало, что он только что не сделал худшее. Как конфету у ребёнка отобрать!
[indent]Хотя, что же, в защиту Питера – проклинать стоило совсем других людей; и выглядывая из дома Андерсонов за дверь, Джозефина торопиться вперёд сорвавшейся с места сестре, понадеявшись, что та не собьёт её с ног.

get a partner then begin
- pull whatever pose you're in -
p  o  s  i  n  '

[indent]Утренние подъемы, – и речь шла об очень ранних просыпаниях, – давно вошла в привычку Джозефины; но не сказать, что она не почувствовала, как тяжело вставать было сегодня. Конечно, «show must go on» всегда оставался в её душе, и тогда, когда все остальные с волнением уточняли, будет ли всё в порядке завтра, Уолш понимала, что отмахиваясь, делала это только в ущерб себе. И всё равно ничего не могла с собой поделать. В последнее время, не так уж часто такие праздники случались на улице Бостона. И неизвестно, когда произойдут в следующий раз.
[indent]Так что, несмотря на намёки на веселье до позднего часа на её лице с утра, обработанные средствами и масками, и скрытые до конца слоем косметики, Джозефина всё равно не позволяет себе выйти из дома так, чтобы кто-нибудь сделал попытку обвинить её любого вида похмелье. Распахивая двери, она входит в свою мастерскую с уверенного шага, приветливо улыбаясь Мелиссе, встречающей её на входе. Обычно не останавливающаяся, пока не дойдёт до своего кабинета, Уолш этим утром облокачивается на стойку, говоря:
[indent]— Слушай, ближе к обеду придёт очень важный человек, Питер Андерсон, — качнув головой в сторону на бумагу для заметок, чтобы та записала, она продолжает, — Он будет с тканями для будущей коллекции, постарайся к этому времени найти кого-то для помощи – там внушительное количество, — Джозефина неторопливо отталкивается от каменной поверхности; здесь знали – когда она говорила «постараться», имелось ввиду «важнее это дела ничего нет» — И настаивай, если он будет отказываться! Прямиком отведи его ко мне, — приподняв бровь в немом вопросе договоренности, она довольно кивает головой, получив на лице Мелиссы исполнение требований, наконец, двигаясь наверх.
[indent]Она ведь совсем не лукавит говоря о важности, и дело было не только в выполненной Питером просьбе о закупке материала. Спустя несколько часов непрекращающихся разговоров среди родни, в голове Уолш проскользнула приятное ощущение от мысли, что Андерсон навестит её в мастерской. Девушка была совсем не против больших компаний, ведь в них она, наоборот, чувствовала себя как рыба в воде. С другой стороны, прерванный вчера диалог, который они начали с Питером наедине, продолжится и сегодня. Разве что, конечно, он не передумает и не решит позвать кого-нибудь ещё на их встречу.
[indent]Наскоро она переорганизовывает первую половину дня, компонуя важные встречи и решая важные вопросы в более укороченное, чем обычно, время. Может, это и хорошо – долой треплю с кружкой кофе вместо мозгового штурма, какой ремень лучше подойдёт этим брюкам. Джозефине даже нравится, как она вынуждает проснуться всех вместе с собой, хлопая в ладони, как только очередная компания мастеров оказывается перед её глазами, проходясь по насущным проблемам вместе.
[indent]— ...вот здесь, от локтей, отдельные рукава. А у низа, смотри, как у меня, — показывая на разрез своей юбки, произносит Уолш, вскидывая голову к светловолосому юноше, стоящего на шаг к ней ближе, относительно другой девушки, записывающий за ней слова, — Сделай такой же, с многослойностью должно выглядеть отлично, — она пригибается, чтобы приколоть булавку как заслышав негромкий голос Андерсона, резко разворачивается на сто восемьдесят градусов, радостно прихлопнув в ладони:
[indent]— Ты пришёл! Привет, мой родной! — полностью игнорируя его слова, – правда, застревая на нём взглядом на секунду дольше необходимого, успевая оценить замечательный внешний вид, – она отмахивается, произнося, — Мы уже закончили, я бегу к тебе, — указывая портным, что на этом поправки заканчиваются, волшебница торопливо пересекает большое помещение, оказываясь возле мужчины, — Ох, а я ведь попросила их даже с силой отобрать у тебя сумки. Два варианта – или ты хорошо отбивался, или Пенелопа недостаточно хорошо передала мой ужас в своих глазах, — как можно было понять, для всех случаев, она уже нашла главных виновных. Вздыхая, она, в прочем, не задерживает эту мысль в своей голове на слишком долго, растаскивая рулоны с тканью по мастерской. Место, в котором они находились, было этакой «комнатой приёма», в котором стояли и манекены, и были расставлены ткани, проходящие через Джо прежде, чем отправиться в помещения складов, и швейные машинки и раскройные столы на случай быстрых поправок. Работать постоянно – здесь почти не работали, потому что помещение было смежное с её личным кабинетом, и терпеть здесь кого-то на вечной основы кроме себя, она бы точно не смогла. Стоит всем рулонам оказаться на своих местах, она повторно благодарит волшебника за его старания, и наконец, подходя ближе, приобнимает его в знак приветствия, оставляя почти незаметный поцелуй на щеке.
[indent]— Что же, один из единственных талантов не выглядеть, будто меня переехал автомобиль, когда по ощущениям именно так, — не сдерживая широкой улыбки, она пропускает пальцы сквозь волнистые волосы, перекидывая их на плечо, — Теперь лучше. Многим лучше. — в конце концов, кто не любил отлынивать от работы, переключаясь на более приятную компанию? Лицо Уолш заметно светлеет; не то, чтобы она думала, что Андерсон решит найти себе другое занятие на сегодня, при этом, понимает, что случиться могло что угодно. И это «что угодно», вполне могло быть лучше Джозефины Уолш.
[indent]Прежде, чем двинуться на поиски своей сумочки, светловолосая без стеснения прихлопывает по лацкану волшебника:
[indent]— Тем более, кто бы говорил о безупречности. Да-да, Питер Андерсон, ты настоящая звездочка, и даже не думай перечить мне, — потому что если он подумает, что её бесконечное распространение приятных слов закончилось вчера, он крупно ошибался. Как ни в чём не бывало, она подходит к рабочему столу, «дособрав» себя окончательно.
[indent]— Ещё слово! Андерсон, я уже освободила для тебя оставшуюся половину дня, всё, finita, — уже готовая продолжить бурчать на него дальше, она останавливается в победной улыбке, выслушав его предложение, — Знаю – севиче из тунца, — уверено произносит ведьма, выходя из комнаты, прикрывая за собой дверь. Пожалуй, Андерсон завоёвывает её внимание настолько, что та забывает даже грозно посмотреть в сторону секретарши на выходе; а выскакивая за ним следом, вторит его движению, выуживая из клатча солнцезащитные очки.
[indent]Оказываясь напротив мужчины в ресторане, с благодарностью улыбаясь тому за помощь, ей даже не требуется меню для того, чтобы озвучить желаемый выбор, прося к блюду бокал белого вина. Чувствуя блаженное чувство от мысли, что совсем скоро в её желудок упадёт что-то более значимое, чем пару припрятанных в ящике печений, она возвращает взгляд на Андерсона, перекидывая ногу на ногу под столом:
[indent]— В таком случае, интересно, смог бы ты удержаться, увидь ты меня в лучшие дни, — не сдержав приподнятой брови от такого комплимента, ведьма тут же негромко смеётся, расслаблено облокотившись рукой на стол. Она молчит мгновение, не имея возможности скрыть кокетливую улыбку от понимания, что только что произошло; пристукнув ногтём по появившемуся перед глазами стеклу своего бокала, девушка говорит, — Знаешь, — Уолш щурится, но улыбаться не перестаёт, — Так странно, что у меня получилось. В смысле, ты знаешь меня, я неплохо оцениваю свои возможности и знаю, чего хочу, — она делает короткую паузу, и подняв на него взгляд, добавляет, — И всё равно, тот факт, что меня поддержала вся моя семья, и со всеми взлётами и падениями... я всё ещё тут, и готовлюсь к очередному показу? Меня узнают? Иногда я думаю, что мне снится ну очень хороший сон, от которого я проснусь, и снова окажусь... не знаю, в школе, украшая свою мантию цветными лентами, — светловолосая усмехается, слабо качнув ногой из стороны в сторону, и сделав небольшой глоток вина.
[indent]Популярность, пусть, и не набиралась мгновенно, но ей и не требовалось невероятного единственного успеха – иногда за ним тебя забывали быстрее, чем если она строит уверенную стену, становясь сильнее с каждым годом. Джозефина гордилась своим детищем, но и отдавала отчёт, кому должна была быть благодарна в первую очередь. Семья не давала ей оступиться, и она, в свою очередь, твёрдо продолжала двигаться вперёд. Люди были всем для неё; близкие? Больше, чем всем.
[float=right][/float][indent]Внезапно Уолш возвращает себя к мысли, которая пришла к ней ещё в ателье. Кивнув в сторону отсутствующих трёх перьев, она с любопытством спрашивает:
[indent]— Я смотрю, утро не прошло даром? — выпрямляясь, она расплывается в теплой улыбке. Она уже почти замолкает, но неожиданно и для самой себя, открывает рот, ненавязчиво продолжая говорить, — Так тебя задела моя фраза, что борода нравится? Отчего ты ещё избавишься, упомяни я о чём-нибудь другом? — хитро она щурит взгляд, задавая то ли риторический, то и в правду, требующий ответов вопрос.
[indent]Уолш могла и была на вид летящей – это давно не могло никого удивить. Другое дело, что Джозефина довольно хорошо держала себя на плаву, контролируя вылетающие изо рта предложения. Например, возьмём в пример её кокетство; не трудно было догадаться, что делала она это не с каждым. Только представьте Теодора, которому Джо усиленно подмигивала бы – выглядело бы странновато, нет?
[indent]Однако, Питер Андерсон неожиданно заставлял девушку говорить не слишком думая. Волшебница и прежде замечала, как легко ей было общаться с мужчиной, и незря подтверждала это несколько раз и словесно. Боялась ли она того, что темноволосый подумает, что ей так просто вдарило вино на голодный желудок? Пожалуй, как раз таки этого она и боялась, потому что вины алкогольного напитка здесь совсем не было.
[indent]— Так, милый, а теперь расскажи мне, — вновь оставаясь наедине с Андерсоном, не без интереса в тоне, Уолш поднимает на него взгляд, — Ты уже придумал, что мы будем шить? Давай, хочу знать побольше о модных стремлениях Питера Андерсона, — она выдерживает паузу, добавляя, — Вторая тема для разговоров – ты так и не рассказал, какой твой план на ближайшие пару месяцев? Индия была, что теперь? — одно дело, слушать такие вещи поверхностно в шуме и гаме семейных вечеров, другое – сидеть напротив волшебника здесь и сейчас, зная, что он никуда от тебя не денется в ближайшие пару часов. Так, глядишь, поднимет и разговор о вчерашней попытке мужчины рассказать ей о чём-то, от чего их прервали. Пусть не думает, что она забыла.
[indent]Она слабо верила в беспочвенность волнения, когда то появлялось на лицах её друзей. Питера эта судьба тоже не избегала.

Подпись автора

[indent]Работа позволяла ей знакомиться с разного типа людьми; теми, кто с самого начала знал, кем хотел стать, как и теми, кто на половине своего жизненного пути решал, что пора что-то поменять в своей жизни. Что же до самой Джозефины, даже она предполагала, что пойди всё не так, и окажись модный бизнес совсем не тем, что она видела, что же! Она бы обязательно нашла то, что приносило и доход, и радость. Ну, или хотя бы доход.
[indent]— Мне бы хотелось продолжить с тобой спорить, но уверена, у тебя а запасе ещё не один контр-вопрос, ответ на который меня погубит, — она по-детски надувает губы, чуть насупив плечи, склоняя голову набок. Не то, чтобы ей не была приятна его поддержка и громкие слова о таланте и усердии, но и слишком очевидно вздёргивать свой горделивый нос ей не хотелось в приличном обществе! — Ладно, твоя взяла. Я – молодец, и заслужила своё ателье, — вздыхая, она заметно кивает головой и приподнимает бокал над столом, тепло и с благодарностью улыбнувшись, — В таком случае, чтобы у каждого были близкие люди, готовые напомнить, кто здесь звездочка и кто всего достоин, — или он думал, что она не заметит? Прежде, чем сделать глоток, она хитро щурится, добавляя тише и ненавязчивее, —Это что же, пора нам созвездие составлять? 
[indent]С самого детства она чувствовала, насколько они все были связаны между собой, и речь шла не только о родственных связях. В конце концов, даже уехавший мальчишкой Питер или постоянно путешествующая семья Полярис – все они отбивались общим ритмом проулка. Маленькая общая магическая улица, жизнь на которой началась с их семьи, была для неё целым миром, подпускать к которому кого-либо незнакомого слишком близко хотелось с трудом. Неудивительно, что бывшие молодые люди девушка не задерживались рядом с ней надолго; возможно, сама того не замечая, она отталкивала их прежде, чем те успевали породниться с семьями, мнение которых было важно Уолш с младших годов. Кого-то это удивляет? Джо виртуозно научилась вертеть носом от чужих советов, но кто сказал, что на деле, не прислушивалась к ним или, хотя бы, фиксировала их в своей голове?
[indent]С любопытством она наблюдала и за изменениями в Питере Андерсоне, совсем уже не мальчике, что раньше был заметно старше её, ведь в когда, как не в детстве, разница в возрасте была заметнее всего. Всё больше девушка замечала сочетание их общих интересов, то, как мужчиной он держался в обществе, и ловила странное ощущение старого знакомства, на которое теперь смотрела совсем иначе. Они были друзьями – разумеется; но ставить его на уровень с Кевином? Тео, если брать в пример человека не из семьи? Тут было совсем другое настроение.
[indent]Уолш вспыхивает смехом как на фразу Питера:
[indent]— Боюсь, краснеть тут придётся разве что официантам – меня неприличным поведением в обществе не пробьёшь, или ты стал забывать, с кем я в родстве? — конечно, за Шарлотт не замечалось жгучего желания поиграть в нудиста по центру бальных залов, но сестра умела выкидывать много и других вещей, которые ещё несколько лет заставляли бы Джози прикрыть своё лицо ладонями. С другой стороны, обе хороши. Не по слухам Джозефина знала, как часто с сестре-близнецу подходили молодые люди, пытающиеся вступить в более близкий контакт, чем та только могла предположить – тут уж речь совсем не о рукопожатиях или вежливых кивков головы.
[indent]— Штаны – отличный выбор, — выдерживая короткую паузу, Джо, однако, не умолкает, — Между прочим, до сих пор не могу понять, по какой причине общество древних волшебников имеют право носить длинные робы не стыдясь отсутствию штанов под ними, а молодым не дают без стереотипов носить хотя бы юбки? — задирая палец в воздух, спрашивает Джозефина, — Честное слово, пора делать отдельную строчку в своём бюджете под одежду, что будет идти наперекор всему привычному, —  качнув головой, она проигрывает пальцами по столу, улыбнувшись его подготовленности. Разумеется, вряд ли предложенный курс по кройке и шитью возник в его голове внезапной мыслью. Честно говоря, ведьма не удивится, что импровизированная просьба... могла быть не такой уж импровизированной. Или ей хотелось думать о том, что Питер намеренно искал причину провести с ней побольше времени? Даже тогда, когда его лучший друг приехал в Англию.
[indent]Внезапно для себя она улыбается шире, пряча улыбку за принесённым на закуску куском хлеба. Раньше ей казалось, что ничего не может разлепить Питера и Эвана, и пусть это ощущение никуда не ушло, но по крайней мере, со временем его границы слегка размылись. Она могла предположить, что дело в занятости Маккензи и Уолш – переезд ведь в самом разгаре, и у них очень много дел, но прекрасно понимала, что если очень захотеть, можно вписаться в их сборы кому угодно, они только спасибо скажут. Приятно знать, что твоё общество не такая уж и плохая вещь.
[indent]— Может, твоя шутка про яйца болтрушаек была не такой уж шуткой, и кто-то действительно готовит их, привлекая бедных птичек посредством собственноручно сделанных гнёзд? — переведя взгляд на объект обсуждения, Уолш качает головой из стороны в сторону, на всякий случай, говоря тише и прикрывая рот ладошкой. Расплываясь в шкодливой улыбке, она добавляет прежде, чем откинуться на спинку своего стула, — Гореть нам в аду за обсуждение чужих голов, Питер Андерсон, — хоть в компании близких по духу. Она и не была против.
[indent]Любовь к родине не отменяла любви и к путешествиям – вот что Уолш могла заявить с точностью, не заглядывая глубоко вовнутрь себя. Ей, как человеку наблюдающего за культурами других стран в одежде, было интересно посмотреть на мир и под другим углом. Поэтому, когда она услышала, что мужчина решил отправиться в круговое путешествие, – а по-другому она не позволяла назвать это, с учётом его наполеоновских планов, – то только порадовалась, прекрасная понимая, что его сподвигло. Детям Уолшей повезло, ведь когда твои родители – это посол и спортсмен, представлять себя сидящим на месте всю жизнь было крайне сложно. Они видели многое; и Джози считала, что с удовольствием прошлась бы по тем, и новым, местам вновь.
[indent]Ещё больше её радовал интерес волшебника к медицине, и она с воодушевлением кивает несколько раз головой на его слова, в прочем, не перебивает, распахивая глаза пошире от представленной в голове картины сломанных пальцев.
[indent]— Пожалуйста, не рискуй, — нервно засмеявшись произносит девушка, с содроганием отгоняя подальше не самые вдохновляющие представления сознания, — Кажется, ты уже переплюнул всех в восточных направлениях, ещё где-то на стадии Индии, Питер! По крайней мере, изучить все уголки Азии у меня так детально не вышло, — задумчиво она отводит взгляд в сторону, — Хотя хотелось бы, — дёргая уголками губ, она прихлопывает по столу, — В таком случае, жду пару открыток. В Англии как раз будет достаточно холодно, чтобы только они меня и согревали, — подняв на секунду указательный палец вверх, Джозефина быстро добавляет, кивнув головой в сторону его рук, — И твои целые пальцы, конечно же.
[indent]Понимание о том, что эти поездки были нужны Питеру Андерсону не отменяли того факта, что она волновалась за мужчину. В отличие от многих близких, что занимали опасные для жизни должности, как работы в заповедниках или взлеты и падения на полях для квиддича, Джозефина могла поранить себя разве что иглой для шитья или придушить измерительной лентой. Конечно, путёвки не должны были вызывать ужаса; но то, куда ездил Питер и нельзя было назвать пятизвездочным отелем с функцией «всё включено». Вопрос об отпуске лишь дополняет её мысли, и пусть Барбадос остался далеко позади, трудно было забыть пережитое ими острове. И за себя она беспокоилась в меньшей степени.
[indent]— Брось, — отмахиваясь от его слов, мягко произносит девушка, качнувшись на стуле. Последнее, чего ей хотелось, это заставлять Андерсона чувствовать свою вину за случившееся, — Но ты прав, уже прошло... некоторое время, — уходя от точного ответа, Уолш готовится вздёрнуть носом по выше, заявляя, что отпуск ей вовсе и не нужен был, ведь её работа приносит ей сплошное удовольствие и своеобразный отдых для души, однако, не успевает высказать свою мысль, получая прямое приглашение на совместную прогулку, и совсем не по привычной Англии.
[indent]— А ты лис, Питер Андерсон! Знаешь, что буду нервничать с отсутствием ниток и иголок поблизости, с поиском вдохновения это хорошо придумано, — она негромко смеётся, облокотившись на свою согнутую руку, довольно расплываясь в улыбке, — Спасибо, родной. Я подумаю об этом, — выдерживая короткую паузу, бодро подсаживаясь поближе к столу и подхватывая вилку, она добавляет, — И «подумаю об этом» означает, что я уже мысленно складываю самые удобные туфли в свой чемодан для поездки на другой конец света, — явно не намёк, что стоит поторопиться с продумыванием программы для их встречи в Азии. Пожалуй, вот что было всегда легко – это заразить девушку какой-то идеей, особенно той, которая совмещалась приятным с полезным. Питер был прав, ведь где, как не, например, в стране восходящего солнца можно было схватить солнечный удар от потока вдохновения? Тем более, что по опыту на Барбадосе она определила для себя, что они составляли друг для друга отличный дуэт.
[indent]На её губах появляется усмешка от собственных мыслей.
[indent]Отсутствие полноценного завтрака должно было заставить девушку проглотить заказанное блюдо одним махом, но ест она неторопливо, прожевывая маленькие кусочки, хваля Андерсона за выбранный ресторан. Она ценила такие моменты уединения, когда никто не кричал вокруг, перетягивая друг на друга скатерть, лишь бы залезть в чужую тарелку. Сама делиться Джозефина не то, чтобы не любила, но лишний раз не тянулась вилкой к другому, да бы и самой остаться со своей едой наедине. Не из-за торопливости вернуться в ателье, а из-за полного желудка, она заказывает кофе вместе с Питером, пытаясь сделать обещанное – заплатить за их обед. Ключевое здесь, в прочем, оказывается «пытаясь».
[indent]— Ты ведь понимаешь, что делаешь? — подразумевая совсем не то, что Уолш так наскоро успокоится с мыслью ненакормленного в оплату его работы друга, она тяжело вздыхает, так и оставляя вопрос открытым. «Злиться» на джентельменство мужчины долго не приходится, и прикладывая ладонь к груди, она негромко благодарит его за заботу. Ей было приятно, что спустя столько лет, Андерсон ухаживал за ней, хотя я и абсолютно не был обязан, — Ничего, я знаю, что ты быстро схватываешь. Считай, почти и штаны сшиты, — широко улыбаясь мужчине на ходу произносит Уолш, отодвигая свой стул, и прощаясь с персоналом ресторана, начинает отбивать каблуком путь в обратную сторону. Они ещё не успели дойти, но было видно, что одна мысль совместной работы с Питером уносит её вдохновляющим потоком. Ей нравилось учить людей; своих близких? Дайте два, если они будут слушать то, что она говорит. А в ком в ком, но в друге она точно не сомневалась.

so get that needle in the core

scratch that back and gimme more

[indent]Прося Мелиссу напомнить всем, кому она понадобится, что лучше им её не отвлекать, уточняя у Питера, хочет ли он что-нибудь попить, Уолш следует на второй этаж, оживляясь и вспоминая его похвалу о мастерской прежде, чем они ушли в сторону ресторана. Она была бы не собой, не предложи ему провести экскурсию, правда, после мастер-класса – тогда и портные уйдут, и саму Джозефину никто не будет останавливать за рабочими вопросами.
[indent]— Выбирай любой рулон, который понравится – здесь находится то, что было лично отобрано мной. А вот здесь, — выуживая из под столов несколько крепких и толстых подобий книг с вклеенными кусочками квадратов того, что есть на складе, она проводит по тканям ладонью, стоит ей раскрыть папку с крепкими страницами, — Ещё складской ассортимент, если ничего не приглянется, — если в Бостоне временами она могла устроить хаос, так не нравящийся её матери, то когда дело заходило о работе – чистоте и аккуратности Уолш не было равных. С любопытством она смотрит на выборы, которые делает Андерсон, стараясь выглядеть как можно более нейтральной, не желая своими знаниями сбивать мужчину с толку. До тех пор, пока он не выберет подклад для штанов без основной ткани – всё в его руках.
[indent]Лукавое «удиви меня» не успевает сорваться с губ Уолш, как она начинает широко улыбаться его выбору.
[indent]— Не скажу, что не удивил, но да будет розовый сатин! — это будет интересно. Не то, чтобы Джозефина не смогла бы представить его в одежде такого цвета, – стоило ему перехватить рулон, и уже смогла, – и всё равно с удовольствием отмечает, насколько неожиданными временами могут быть выборы людей, — Куда же? — сощурив взгляд, дёргая уголками губ, Уолш не может не спросить, хотя и делает ставки на то, что речь идёт явно не о спортивном зале.
[indent]— Так, значит, штаны, — выуживая волшебную палочку, Уолш уверено стучит ею по ладони, а затем взмахивает в воздухе, шепча несколько заклинаний. Откуда-то издали начинает негромко играть джазовая дорожка с вступающим голосом Каро Эмеральд, – она почти всегда работает под музыку, – и Джозефина задаётся немым вопросом, не против ли Андерсон, прежде, чем продолжить говорить дальше, — Сделаем выкройку здесь – стол больше, а шить пойдём уже в кабинет. Что мы делаем? Высокой посадки, низкой? Классические, слаксы, клеш? — давая ему возможность отвечать Питеру на её вопросы, Уолш попутно выуживает всё необходимое: и кальку, что станет будущей выкройкой, мел, карандаши, лекала, измерительные ленты, булавки и игольницы, — Мне нравится, — подытоживая, кивает она головой, ставя ладони в бока, — Иди сюда, снимем мерки, — прихлопнув ладонью по столу, на время избавляя Андерсона от рулона. Джозефина оказывается вплотную к Питеру, шутливо раскрывая глаза – не страшно ему? – пригибаясь, да обтягивая того измерительной лентой то на талии, то на бёдрах, под коленями и измеряя длину ног, попутно перенося данные на подготовленный на столе лист бумаги и рассказывая ему, как эти точки называются на «портновском языке», и как часто неопытные швеи путают их между собой по сокращениям. Наконец, выпрямившись, она тут же упирается в стол, оборачиваясь на него на мгновение, — Не думал податься в модельный бизнес? Я бы за такого боролась, — подмигивая ему, Уолш быстро перескакивает карандашом по числам, и хлопает в ладони. Пожалуй, если кого-то черчение и построение выкроек могло пугать, она делала это с особым удовольствием, набив в своё время достаточно шишек.
[indent]Намеренно тормозя себя, она вручает ему самопишущую кисть и лекала, руководя тем, где ему стоило оставить линии. Поначалу выкройка могла показаться хаосом, однако, чем больше появлялось полос, пунктиров, зигзагов, тем понятнее на деле становилось, что перед ними было. То и дело она бросает на него взгляд – не утомила? Этого ли ожидал Андерсон? Но не замечая очевидной боли от происходящего в его глазах, вынуждает себя выдохнуть, продолжая. Внимательно она смотрит за работой волшебника, временами прося у него кисть, и поправляя какие-то детали. Закончив с построением, они успели раскатать сатин по столу, и переложив кальку, она выдаёт мужчине портновский нож, напоминая про отступы.
[indent]— Самое страшное позади! — выпрямляясь в полный рост, весело произносит Джозефина, — Ещё не наскучило? — с любопытством спрашивает Джо, — А вообще, — в несколько раз она складывает ткань, чтобы перенести её к швейной машинке, кивнув ему в сторону двери в кабинет, — Я знаю, что это вроде как ты попросил меня о мастер-классе, но я получаю от нашего урока огромное удовольствие. В последние несколько недель я пыталась отвлечься на что-нибудь, шила для себя, но сегодняшний день по ощущениям... даже не знаю, — еле заметно пожав плечами, она перевела взгляд на Андерсона, посмотрев ему в глаза, — Я рада, что ты пришёл, — подытожив, произносит с теплотой Уолш.
[indent]Выдерживая значительную паузу, она таинственно улыбается, пропуская его сквозь дверной проём вперёд, откуда доносилась музыка:
[indent]— Смотри аккуратно, может, я как Синяя Борода, только заманиваю сюда бедных мужчин, которые никогда не выбираются отсюда, — впрочем, таинство расходится словно туман также быстро, как и начинало, — Та-да-а, мой кабинет и личная мастерская в одном флаконе, — останавливаясь по центру небольшого помещения, Уолш смотрит на Питера, застенчиво улыбаясь. Одно дело осматривать всё ателье суммарно, а другое – оказываться в самом его сердце. Джозефина начинала именно с такого пространства; неудивительно, что ей хотелось, чтобы и Андерсон оценил её по достоинству.

Подпись автора

[indent]— Пи-итер, — тянет она его имя, качая головой из стороны сторона, журя того взглядом; правда, присмотреться к ней получше, можно увидеть этот лисий отблеск в её глазах. Уолш старается выцепить из своего сознания прежние разговоры с мужчиной, пытаясь определить, всегда ли они так разговаривали, либо Андерсон делает ей недвусмысленные знаки, о которых она не подозревала. Однако, пауза начинает затягиваться, и отвлекаясь, она стучит несколько раз ногтём по стеклу бокала, легко поведя плечом, произнося,  — Что же, не знаю, как это звучало, но видимо, в меру испорченности каждого? — и пусть только попробует задрать ладони вверх и перевести на неё стрелки. Конечно, она здесь опошляет всё, что можно опошлить. Распутница.
[indent]Она не помнила, в какой момент в ней зародилась «привычка» обращаться к своим родным не просто не их именами, но и обмазывая их самыми розовыми и тёплыми словами этого мира. Другое дело, что за неимением возможности наблюдать Андерсона в своей жизни также часто, как и остальных, не зря могло показаться, что Джозефина «атаковала» его больше обычного.
[indent]— Неужели, — то ли в удивлении, то ли в любопытстве коротко произносит Джозефина, выуживая из сознания тёплую и добродушную миссис Андерсон; неосознанно поддаваясь вперёд, она подражает действиям Питера, — Но ты скажи, если тебя это раздражает, — короткая пауза, — Или смущает, милый, — мало ли, каждый раз, не зная того, заставляет его сердце биться быстрее от неловкости? Такого она своими словами точно не добивалась, разве только, не сейчас!
[indent]Сама не зная почему, правда, Уолш чувствует лёгкое волнение от того, с каких слов подвёл свою мысль Андерсон. Не так уж часто к ней обращались как-то, кроме собственного имени да его сокращения, и пусть даже в перечислении, это звучало приятно.
[indent]Было бы враньём, скажи или подумай она о том, что никогда никого не вынуждала одеваться подстать её вкусам. Подростком ведьма имела способность выморозить кого угодно прикладыванием платков к волосам, указывая на длину юбок или брюк, да заметно кривя губы в непонимании сочетания цветов одежды. Возраст, как и многочисленные разговоры о её поведении и мировоззрении Уолш позволил ей понять, что конкретно она делала не так; а знающие, с кем конкретно велись её диалоги в большинстве случаев, позволяли понять, по какой причине привлечение внимание со стороны Шарлотт к тому, как одевалась сама Джозефина, не слишком трогали девушку.
[indent]— «Отдуваться» скорее, — прыснув себе под нос, произносит Уолш, успевая мысленно выдохнуть о присутствии друга на важном для неё событии; устрашающе она продолжает говорить, — Это им бы пришлось отдуваться за то, что они смеют что-то сказать о моих друзьях. Но! Не сказать, что мне приятна твоя внимательность? — оставляя риторический вопрос открытым, ведьма прижимает ладошку к своей груди, и расплываясь в тёплой улыбке.
[indent]В предвкушении их небольшой швейной задачки, одна мысль, что это всё делается для модного показа неосознанно подталкивает её к тому, чтобы по итогу Питер Андерсон вышел отсюда с идеальными штанами; хотя, конечно, не то, чтобы она до этого расслаблялась и готовилась выпустить его отсюда с неровным швом или того хуже – дыркой на причинном месте.
[indent]Пожалуй, несмотря на попытку запугивания, какой-то определенной цели в этом шутливом действии не было. На деле, находясь в этом деле не первый день, она предполагала – знала – что не каждому нравились прикосновения портных при замерах, и идя на встречу, Уолш предпочитала отправлять на это дело свою измерительную ленту под действием волшебства; Джозефина намеренно делает всё вручную в случае с Питером, решая понаблюдать, как на это отреагирует мужчина, да прячет свою улыбку за работой, замечая солдатское построение.
[indent]— Была бы портным похуже, незамедлительно пошутила бы, чтобы снимал штаны, но без бегства, — подмечает волшебница, одёргивая край своей юбки, чувствуя, как тот так и норовит запрыгнуть под каблук, — Но смотри какая молодец, могу и без этого отбавить миллиметры для точности, — зря он приоткрыл эту дверь. Освобождая Питера, на его высказывание о спасению модельного бизнеса без себя на подиуме, она лишь пожимает плечами, произнося негромкое: «Но ты подумай» — комплименты, вроде как сказанные «для галочки», на деле таковыми не являлись. Если когда-нибудь Андерсон передумает, о она примет его с распростертыми объятиями; пусть и понимает сейчас, по какой причине думает, что это всё было не для него, а от этого и не настаивала.
[indent]Сложно не хвалить Питера, наблюдая за его путём становления подмастерья получше многих портных-новичков, что приходили в ателье Уолш показать свои таланты. Она никогда не была прочь научить тех, кого было возможно, особенно, видя желание, но как бы эгоистично это не звучало, не всегда была готова тратить своё время на непонимающих простых вещей. Возможно, кто-нибудь мог крикнуть: «Зазналась!»; Уолш было бы проще кивнуть головой, соглашаясь, чем пытаться напомнить, что это и не была её работа. В такие моменты она прекрасно понимала, по какой причине не раскрывала свою душу всем подряд, ограничивая круг своего общения.
[indent]Она кидает короткий взгляд на Питера, наблюдая за ведущей линию рукой, и невзначай улыбается.
[indent]Уолш не шутила, но и показывать этого не хотела, прекрасно понимая, что для Андерсона это может быть своеобразным звоночком в комплексах Джозефины. Поэтому негромко посмеиваясь от подбора слов волшебника, неспешно передвигаясь по помещениям своей мастерской, она машет ладошкой в воздухе, — Кто бы говорил о приятной компании, — даже если бы девушка вспомнила о том, что спала этой ночью на несколько привычных часов раньше, да ещё и отработала половину дня, как за целый, в её движениях не было видно усталости, и она прекрасно понимала почему. Волшебница всегда черпала энергию из людей, а здесь совмещала и того больше, чтобы не заручиться моральной поддержкой и опускать руки без повода.
[indent]Останавливаясь в проёме двери, она не сдерживает красноречивого взгляда, а затем и просверливает макушку Питера Андерсона, стоит тому отвернуться к ней спиной. Становится сложнее игнорировать его комментарии, особенно, когда одна часть сознания кричит о неприкрытом флирте, другая – волшебник явно видит в Джо подругу со двора, чем кого-то большего. Что не означает, что ведьма не может не спросить саму себя: сам мужчина задался бы себе таким вопросом, и был бы среди тех, кто был бы не отказался?
[indent]— Кто знает какие у меня тайны и желания, — дёрнув головой, выбивая из головы зацикленные на одном мысли, произносит без особого смущения Уолш, пожимая плечами. Стоит волшебнику отвлечься на разглядывания всего вокруг, Джозефина и сама еле заметно дёргая губами, осматривает небольшое помещение. Пожалуй, это было душой не только всего модного дома, который она построила с нуля по кирпичику. Здесь было и самое главное сердце самой Джозефины, бережно перенесенное из родительского дома куда-то, где она являлась отдельной от всего личностью. Вряд ли это можно было назвать святилищем – от такого сравнения уголки губ поднимаются выше – но тем, что ценила Уолш больше всего в своей жизни? Ведь все эти вещи: колдо- и фотографии, записки и первые эскизы со времен школьной скамьи, ленточки и потёртые временем билеты, и были тем, что делали её... собой.
[indent]— Брось, ты последний, кто должен боятся, — она посмеивается, подходя, а затем и ненавязчиво обходя волшебника, гордо кивая куда-то в сторону, — По крайней мере, официально заявляю – если твоё лицо есть на стене, вход сюда разрешен в любое время суток, — костяшкой согнутого указательного пальца она стучит по стенке, откуда на неё смотрел Питер Андерсон собственной персоной. Сама Уолш не была большой любительницей фотосъемки, теряясь в количестве кнопок, но кто сказал, что она была плохим вором?

«You don't have to have anything in common with people you've known since you were five. With old friends, you've got your whole life in common.»
            — Lyle Lovett

[indent]Джо первая подходит к швейной машинке, и усаживаясь на стул перед ней, тратит какое-то время на подготовку для упрощения работы: наскоро она меняет цвета нитки под нужный цвет, рассказывает ему про то каким образом та подаётся на иглу, да из чего состоит шов; по сути, он мог это знать, но ей и самой проще отвлечься, чем заниматься этим молчаливо. Наконец, когда ткань была уложена и первая строчка сделана, девушка соскальзывает со стула, усаживая мужчину на своё место, а сама, не без помощи магии, призывает к себе ещё один из кабинета. В какой-то момент он позволяет ей расслабиться, и оперевшись на свой кулак, не сдерживая ухмылки от сосредоточенного перед её глазами Питера, она только и делает, что временами выпрямляет ткань на столе, да незаметно поправляет ту на выходе.
[indent]Андерсон начинает издали, и она не сразу понимает, к чему именно ведёт свой монолог волшебник, а когда понимает, неосознанно отлепляет себя от собранной в кулак ладошки, приподняв бровь в удивлении. К музыке девушка никогда не оставалась равнодушной, самолично наслаждаясь каждому звуку, что издавала её скрипка, а когда было на то время – и написанию мелодий, пусть те и давно не видели дневного света, забитые в ящики столов. Неожиданно она чувствует укол совести, всё это время незнающая, насколько важную деталь упустила из жизни Питера; ведь сейчас волшебник явно не был похож на того, кто делился чем-то... просто так, ради поддержания разговора, хотя может и усилено пытался.
[indent]— Не знаю что хуже – ты, нерассказывающий это или я, забывшая, — честно говоря, она всё ещё надеялась на первое, потому что от второго была бы готова сгореть от стыда. Она молчит, казалось бы, вновь фокусируясь на том, что делал Питер, – даже приподнимается со своего места, приближаясь ближе и заводя зачем-то за машинку рукой, куда-то нажимая, – на самом деле, прокручивая в своей голове всё, что сказал мужчина ещё раз.
[indent]— Ты только не смейся, как показала практика, — явно намекая на свою ошибку с «пальцами» волшебника, она хмыкает, продолжая, — Говорить красиво я не умею, — ведьма щурится, перекидывая ногу на ногу, и складывая на коленки ладошки, негромко начинает говорить:
[indent]— Мне всегда казалось, что важно было найти свой путь, несмотря на то, кем я работаю или мою профессию в целом. Ведь там, «на старте», ты всегда оглядываешься, смотришь по сторонам, — ведьма задирает взгляд к потолку, вспоминая и свои первые дни в первых модных домах и своих переживания, — Я постоянно равнялась на кого-то, соревновалась и сравнивала свои работы и чужие, а после украденного портфолио и вовсе думала... — она замолкает, но не делая ощутимых пауз, возвращает взгляд голубых глаз обратно на Питера. На мгновение ей кажется, что вполне реально связать вчерашнюю попытку Андерсона показать ей что-то и сегодняшний разговор, но вместо того, чтобы спрашивать об этом, Джозефина продолжает свою мысль:
[indent]— Мне было бы очень легко свернуть с дороги, забыть о своей уверенности, уйти от себя, — она пожимает плечами, мягко улыбаясь, — А всё, что надо было – пойти своим путём. Я хотела чувствовать себя... уникальной? Лучшей? Это не звучит слишком самовлюбленно, особенно учитывая наш разговор про звездочки? — она звучит легко, хотя на самом деле, прекрасно понимает, насколько тяжелым это может оказаться делом. Возможно, Андерсон так и останется на дорожке колдомедицины, осознав, что это его призвание. А может, и свернет с пути. Она опускает взгляд на свои коленки, осторожно разглаживая струящуюся под пальцами ткань, неспешно добавляя:
[indent]— Я думаю, что были причины, почему я никогда не слышала ни о твоих стихотворениях, ни о музыке, и это не попытка уколоть тебя, — как и шанс напомнить себе, что по-настоящему открываться они стали друг другу совсем недавно, — А в таком случае, как и есть повод усомниться в выбранной, в качестве будущей карьеры, колдомедицине, — она намеренно игнорирует упоминание о «безумстве», коего в его решении она совсем не видела, — Я хочу сказать, Питер, —  аккуратно она кладёт пальцы на его предплечье, слегка наклоняя голову в бок, — No guts, no glory? — чтобы он ни выбрал – колдомедицину или другое направление, не стоит ли рискнуть в любом из случаев? Никто не требовал от него тянуть жмыра за хвост всю жизнь, и сорваться в противоположную сторону, поняв, что задуманное ему совсем не нравится. Это не трусость. Это желание попробовать себя везде, чтобы понять, что надо. Разве он не делает это сейчас, путешествуя по миру?
[indent]Высвобождая Андерсона, она откидывается на спинку кресла, неслышно выдыхая. Он не просил её ни о чём, но и волшебница не могла не сказать совсем ничего. Уолш редко с кем обсуждала такие вещи; ей было приятно знать, что с ней можно было не только хихикать, да обсуждать прессу, как делали многие её знакомые.
[indent]— Я бы очень хотела послушать, что ты пишешь, — совсем тихо звучит её голос со всей искренностью. Теперь ей  как никогда хотелось узнать Питера с этой стороны, понимая, насколько это было значимым на самом деле, даже по себе или по своим родным. Даже в выборе долбежки ритмов её сестры был тайный смысл; только кроме неё самой в нём никто не разбирался.
[indent]Она специально не следит за стрелками часов, наблюдая за размеренным стуком иглы пробивающей ткань, стараниями мага, проникаясь чувствами к общей картине происходящего, чувствуя, как и это подходило к концу. Стоит ему закончить, и она тут же хлопает в ладони, что одновременно совпадает с его стуком по столешнице; слышите фанфары в его честь в её голове, потому что она-то знает – результат превзойдет все ожидания?
[indent]— Ну, смыть с себя определенные клише я уже точно не могу, так что, не страшно, — отмахиваясь ладошкой, ведьма поднимается со своего насиженного места, — Отвернуться? — не сдержав ёрничества, произносит Уолш, но как и ожидаемо, не пытается закрыть свои глаза пальцами, пусть и отвлекается на приборку рабочего места, проворно убирая ненужные нити, булавки да отрезки ткани; к моменту, когда машинка принимает первоначальный до работы вид, её встречает одетый в новые брюки Питер, отчего ведьма тут же не сдерживается от широкой улыбки, наклоняя голову вбок:
[indent]— Ещё какая! Чёрт, как хорош! — восторженно продолжает нахваливать его вид волшебница, и перехватывая его ладонь, тянет его сквозь комнаты обратно в большую мастерскую, нежелая терпеть эти попытки посмотреть на себя снизу вверх – тут важен весь вид! — Смотри, смотри как чудесно вышло! Что я говорила, модельный бизнес? Может, ещё и в портные на полставки пойдёшь? — теряя шутку о том, что с радостью заменила бы своих швей Андерсоном, она расплывается в улыбке, сжав ладони вместе и прижав их к груди. Она подступает на шаг, быстро нагибается, да проводит руками по наружным швам, — И не скажешь, что под руководством, работа профессионала! — выпрямляясь, она смеётся, более не терроризируя волшебника своим присутствием слишком близко.
[indent]Заглядываясь напоследок, Джозефина гордо вздёргивает носик. Розовый сатин – отличный выбор; нужно взять на заметку. В такие моменты она могла поклясться, что готова бросить всё, лишь бы все приходили к ней шить одежду вместе. Она не врала, когда говорила, что получила огромное удовольствие от их встречи. А теперь у Питера и будет напоминание об этом в виде отличной пары брюк.
[indent]— Так, я считаю, мы заслужили выпить! Подожди, у меня была где-то бутылка на этот счёт! — попробуйте сказать, что не на этот; словно неостановимая юла, Джозефина ускакивает на каблуках в свой кабинет, попутно зазывая Питера обратно, как только тот насмотрится на своё отражение, да прося его помочь с открытием розового шампанского, уже ждущего его на столе. Как кто-нибудь мог понять, ей был чужд отказ; только и оставалось надеяться, что у Андерсона было ещё немного времени на старую – не по годам, но совместно проведенному времени – подругу.
[indent]— Я на секунду, — или вы думали, она остановится? Уолш просит у него ещё немного времени, и исчезает в соседней комнате совсем ненадолго; можно было услышать стук дверей шкафов, да выдвижных ящиков, шелест бумаги. Она возвращается очень скоро, загадочно улыбаясь, но с пустыми руками. Возвращая кресло из мастерской сюда, обратно в кабинет, Уолш поднимает наполненный жидкостью бокал, тепло улыбаясь, — За отличный и продуктивный вечер? — приподнимая бровь, произносит ведьма.
[indent]В нежелании отвлекать Андерсона от работы, она заткнула за пояс и одну свою мысль. Джозефина любила ностальгию, пусть и поддавалась этому ощущению не так часто, но сегодня – грех не. Питер, сам того не зная, вызывал в ней множество чувств, волной накрывая её событиями последних лет и возвращая в совсем далёкие, детские, времена. Она усаживается на креслице, подсознательно хотя находиться к волшебнику ближе, без разделения в виде стола между. Негромко прокашливаясь, привлекая его внимание к себе, Уолш вслушивается в шелестящую на заднем плане пластинку, успевшую замениться за всё это время на другие, произносит:
[indent]— Хочу тебе показать кое-что. Я давно храню его у себя, — не слишком беспокоясь за неяркий свет в комнате, в отличие от других сильно освященных помещений, Уолш заводит ладонь себе за спину и выдёргивает из-за края своей юбки аккуратно свернутый пергамент в несколько раз, — Узнаешь? — она отставляет в сторону бокал, с любопытством всматриваясь в родные черты Питера Андерсона, наблюдая за его реакцией, на его одно из первых писем после переезда в Америку, написанное, в своё время, вовсе не для Джозефины, но с лёгким упоминанием о самой девушке.
[indent]Она не цеплялась за то, что он больше общался с Шарлотт; даже тогда он помнил о втором близнеце. И это было самое важное в их дни сейчас.

Подпись автора

[indent]Ей было сложно мнить себя самой внимательной к людям, учитывая, как часто она открывала рот и начинала предложение с гордого «Я». Привычка болтать, да ещё и погромче, учитывая их детскую улицу, никуда не делась и по сей день, другое дело, что Уолш стала лучше чувствовать те моменты, когда стоило забыть о себе и своей тринадцатилетней версии. У неё, на самом деле, были отличные примеры для воспитания. Айлин Уолш! Её проницательные взгляды и вопросы с нотами переживаниями в подростковом возрасте заставляли скрытно – потому что не скрытно, Айлин бы посмотрела на неё не только проницательно – закатывать глаза. Теперь и сама Джозефина делает тоже самое, волнуясь за членов семьи и друзей, и иногда делая это чересчур с большим напором – вспомнить только её попытки выудить из старшего близнеца информацию об их с Эваном «не-свидании». И всё это совсем не ради любопытства!
[indent]Пожалуй, не удивительно, что и сейчас она хватается за какие-то детали, кажущиеся для неё пропастью в отношениях её и Питера, и от понимая, сколько таких было не может не чувствовать неопределимое желание узнать больше. Дело было не в простом любопытстве, очередном факте о человеке, которое просто... было. Уолш была искренней в своих эмоциях: и в беспокойстве за незнание, и сочувствию от попытки понять, насколько это – не знать, что будет завтра на протяжении всей жизни, приятно расползающемуся чувству от его поддержки. Наверное, окажись кто-то рядом с ними третий, без труда бы заметил обмен любезностями со стороны Питера и Джозефины, однако, Уолш делала это не благодаря какой-то привычке, а то и желания подсластить Андерсона; и судя по всему, не одна она.
[indent]— Правда? Да, я помню! — ей хватает доли секунды, чтобы вспомнить стоящего на сцене Маккензи вместе со скрипкой. Пожалуй, тогда ей не до конца удалось насладится музыкальным представлением, крутясь вокруг своей сестры и пытаясь определить логическую цепочку, где ударить Эвана – было хорошей и правильной затеей; с другой стороны, сейчас, когда всё стало хорошо, ей было намного проще припомнить и мелодию, и текст. Джозефина расплывается в тёплой улыбке, – от его короткой просьбы можно увидеть еле заметный прищур, – и кивнув, она произносит, — В этот раз я не буду выпытывать из тебя причин, но знай – то, что я слышала, и речь совсем не про звучание Эвана, было очень чувственно написано, — выдержав небольшую паузу, девушка прикрывает один глаз, — А от мысли, что о правде знает мало людей, я чувствую гордость, входя в узкий круг. Правда поверь, родной, что я была бы не единственной, узнай об этом большее количество народа, — она не подаёт вижу, но на самом деле, Андерсон сделал страшное. Конечно же, она исполнит его просьбу, и до тех пор, пока мужчина сам не захочет об этом рассказать – девушка будет могилой.
[indent]Будет ли это легко? Он даже не представляет, насколько не.
[indent]— Разумеется, — звучит она саркастично, с лёгкой усмешкой на губах. Конечно, наличие Джозефины за его спиной несколько улучшало положение волшебника, с другой стороны, Уолш посчитала, что захоти друг себе такие собственные, да задайся целью – рано или поздно Андерсон получил бы хорошо сшитые брюки. Единственное, что она сделала – сэкономила его время, ничего больше! Собственно, спорить дальше было и бессмысленно, к тому же, не только по этому поводу; не ей – ему. От этой мысли Джо улыбается лисьей довольной улыбкой.
[indent]— Тебе всё скажи, — легко пожав плечами, произносит Джозефина, — Ну, если ты хочешь распивать их со мной в компании и дальше – то пожалуйста, кто же тебе запретит, — продолжает парировать ведьма, сжимая губы вместе. Можно было бы подумать, что у Уолш была целая коллекция закупоренного вина или шампанского, особенно, если не видеть, насколько бедным был её «бар» в кабинете. С другой стороны, поведение её было обманчивым, и не каждый случай – настоящим поводом.
[indent]Встречу с Питером она окрестила ещё каким событием! В последние несколько месяцев – лет? – у Уолш не всегда получается отпустить день на самотёк, по итогу, отдыхая только по прибытию домой, и то, если никто не успевает схватить волшебницу за ногу, да отправить отрабатывать домашний долг. Джо, перерывая бумажки, усмехается себе под нос.
[indent]В конце концов, она и сама чувствовала себя обязанной перед матерью и отцом, продолжая существовать в Бостоне, когда все остальные уже полностью избавили их от собственной компании, включая Кевина, теперь мечущегося между всеми континентами, в случае соревнований или умирая где-то по пути, после очередной тренировки. Шарлотт Эстер Уолш была последней надеждой Джо на совместное существование и держание этой крепости, однако, и та внезапно решила переехать... да ещё куда! В Америку! Теперь игнорировать тонкие, но ощутимые намёки родителей было тяжелее. Другое дело, почему она так настойчиво хотела остаться с ними, знала только сама девушка, и что самое пугающее – никому не говорила правды. Но только потому, что ей казалось это и без того очевидным!
[indent]Смотря на держащего в руках кусочек из прошлого Андерсона, она настолько не ожидает последующих слов, что не сдерживается, чтобы громко прыснуть. Это что же, он недостоин того, чтобы оставаться в её памяти напоминанием в виде письма или она в его глазах слишком чёрствая, чтобы выторговать у Шарлотт последнюю страницу письма?! В её глазах практически можно прочитать неуверенное: «Спасибо?», — но Питер быстро и сам понимает, как звучит вслух.
[indent]— Ещё как понравилось бы! Ты шутишь?! — внезапно взрывается громким голосом Джо, широко раскрывая глаза, словно не до конца веря в его слова, — И я бы с удовольствием сходила! Только... вместо удара по лбу буду теперь ждать поход на концерт. Вот и расплатишься, — строя своё лицо серьёзным мгновение, она подмигивает Питеру. Ведьма на секунду отвлекается на мечтающие мысли первых рядов, закулисья и встреч со звёздами тогда, когда другие о таком могут только мечтать; она откидывается на спинку сидения более расслабленно, спокойнее добавляя, — Но я не обижаюсь. И дорожу тем, что есть, — Джо машет перед ним пергаментом, улыбнувшись прежде, чем положить его осторожно на стол, складывая ладони перед собой, — Тем более, теперь у меня есть, что перечитывать, когда я соскучусь по тебе, — невзначай она смотрит в сторону малой мастерской, где за стенкой, в ящиках скрывались более свежие письма Питера Андерсона. В паузе она и сама задумывается, насколько очевидным ей кажется отсутствие их общения в детском возрасте.
[indent]— Побаивался? — приподнимая бровь, негромко уточняет волшебница, кивая головой и находя своё отражение на дне бокала с глотком шампанского, дав Питеру время на продумывание более развёрнутого объяснения, она поднимает взгляд на него в момент, как он начинает говорить.
[indent]Питер Андерсон не был скучным или странным, а если последнее и можно было учитывать, то в пределах нормы – как и они все, и каждый соперничал друг с другом в своём безумстве. Он был начитан, но не был дотошным, как Теодор. Он был разговорчивым, но не до той степени, чтобы ты не мог вставить и пяти копеек, как с Шарлотт. Питеру хотелось верить больше, чем старшим девочкам без страха, что тот расскажет о шалостях родителям, даже если у тех и не было таких намерений. Всё хорошее, что не должно было беспокоить маленькую девочку по имени Джозефину беспокоило; ведь она не была такой.
[indent]— Ты не казался мне... — она прокручивает ладонью в воздухе, как бы перечисляя озвученное, — Но я не хочу врать – возможно, твои ощущения не были беспочвенны. — Уолш хмурит брови, крутанув бокал в ладони, в размышлении, [float=right] [/float]продолжать ли свою мысль или нет. Наконец, вздохнув, ведьма открывает рот, продолжив, — Ты был хорош собой уже тогда и всё бы ничего, да только в моменты, когда Чарли ускакивала общаться с тобой, что я могла делать, кроме как злится на вас обоих? — светловолосая хмыкает, — На тебя из-за отбирания моей сестры, на неё – за то, что даже не додумалась позвать меня, и то, оправдать Чарли в моей голове было проще.
[indent]Уолш осторожно проводит пальцами по браслету на своём руке, наклоняя голову к своему плечу и дёргая уголками губ.
[indent]— Но это ерунда. Мне было, сколько? Возраст только что вышедших из подгузников? Это, действительно, беспокойства за тогда, а не сейчас, — светлея, произносит Уолш, бодро хлопнув себя по коленкам, и даже умудрившись осторожно ткнуть носком туфли Андерсона по ноге, — Сейчас всё проще. Теперь моя ревнивая душа расширилась до размеров нашей компании, и уже страшно должно быть тем, кто в неё не входит. — она говорит это так просто, шутливым тоном, с пожатием плеч и кокетливым смешком; не стоит забывать, что в шутке была доля правды.
[indent]В случае с Джо – львиная.
[indent]— А я то как рада, — на душе у неё становилось тепло от таких признаний, и наблюдая за выпивающим залпом шампанское Питером, ведьма и прикладывается губами к стеклу, мысленно делая из этого тост. Она не хотела представлять тот мир, где Андерсона не было в живых. С самого детства, когда они узнали о тяжелом состоянии волшебника, всегда, когда она думала об этом, ей хотелось одного: чтобы он жил. Счастливой, как они, жизнью, и только спустя года Джо смогла молчаливо выдохнуть, видя, как всё становилось лучше с каждой их встречей. Она держалась и болела за окрещенных «своими» так, как ни за кого во Вселенной.
[indent]Включая Питера.
[indent]Его неожиданная просьба на время выбивает волшебницу из колеи, и распахнув на него глаза, она кивает, а затем и провожает взглядом мужчину до мастерской и обратно, — А? — вырывается у неё следом, — Андерсон, что ты... — всё, что ей остаётся, только вытягивать время от времени свою голову с шеи, чтобы узнать что? Правильно – одно большое ничего.
[indent]Вытерпев бесконечное ожидание с инфантильным недовольством на своём лице, оно стирается с лица также мгновенно, как и не успевшее застрять удивление. Перед глазами оказываются строки, написанные Питером для Джозефины, и ни для кого другого. Она пробегает взглядом по словам один раз, второй, чувствует, как оживает её лицо с широкой улыбкой и теплым взглядом. Оборачиваясь на Андерсона, ведьма прижимает ладошку, с сжатой фотографией к груди:
[indent]— Спасибо. Теперь точно не покажется, — со всей искренностью полушепотом говорит Уолш, вновь коротко взглянув на строчки, — Мне ещё никто не писал стихов, — также тихо замечает она, — Питер, — осторожно зовёт она мужчину, и встретившись с ним взглядом, серьёзно говорит:
[indent]— Не переставай писать, хорошо? Я знаю, что это не работает по просьбе, и явно не по моей, — тряхнув ладонью, она качает головой, осторожно проведя по высохшим чернилам пальцами.
[indent]— Мне правда очень нравится. — Уолш поджимает губы, вновь озаряясь улыбкой, и подтянувшись вперёд, тянется за его ладошкой, — И я надеюсь, что это будет не последнее, что я прочту, написанное тобой.
[indent]Складывая в своей голове имеющиеся знания, Джозефина мягко улыбается своим мыслям, кивнув самой себе головой. Пожалуй, если то, что она слышала на Новый год и увидела сейчас всего-лишь малая толика приоткрытой завесы, она не даст ему ни шить, ни ходить по подиуму; со своей стороны она бы хотела сделать всё возможное, чтобы это увидело свой свет.
[indent]Питер был и является талантливым человеком. И теперь она видит это многим ярче.

середина октября 2029, Киото

[indent]После ошеломительного взрыва на осеннем показе – и речь была явно не о глобальном провале – Уолш словила очередную волну вдохновения на своём успехе. Она получила такую волну поддержки, что невозможно было думать о том, что неудачи ждали её за углом; им шли заказы, её мастера не переставали работать, и на всеобщей радости, только сильнее прониклись единением их небольшого, но развивающегося огромными шагами модельного бизнеса. Об этом ведьма всегда могла только мечтать.
[indent]Ещё с первых чисел сентября, не без помощи одного человека, в её голове крутилась мысль: «Если всё пройдёт удачно – отправлюсь отдыхать». Конечно, Джозефина не была бы собой, если бы не исполнила обещание самой себе, с одной помаркой. То, что происходило в последнюю неделю, отдыхом было назвать трудно. И спасти её мог только один человек, письмо которому вместе с гордой совой Бёрд улетело в Японию. Ей обещали экскурсии и прогулки, а находясь так близко к Питеру Андерсону, на данный момент работающему в стране Восходящего Солнца, и не попытаться выбить для себя аудиенцию с ним в размере одного дня?
[indent]И ведь выбила.
[indent]Несмотря на путешествие не в полном одиночестве, а со своей коллегией, отправится за ней следом в Киото никто не решился. Для начала, делать ей было больше нечего, как разрываться между двумя жизнями; да и знание, что в сутках всего двадцать четыре часа – лучше не делало. Она скучала по Питеру, и хотела увидеть того без мысли о работе, – не в том количестве, как это было в Китае и Южной Корее, – и в первую очередь узнать, как у него были дела. Сколько угодно можно было спасаться письмами, но до тех пор, пока он не окажется перед ней собственной персоной – она не успокоится.
[indent]Она опаздывает. Злится на стрелку часов, прося ту перестать торопиться менее активно, пока она заканчивает с финальными приготовлениями: поправляя то брови, то пряди у лица, то бант на поясе. Наконец, окинув своё отражение финальным скрупулёзным взглядом и не заметив ничего, что хотела бы в себе поправить – а делала она это с момента, как переступила порог номера в отеле – выбегает на встречу к Андерсону, наверняка, заждавшегося её; оставалось надеятся на то, что не решившего избавиться от подруги раньше, чем она придёт.
[indent]— Пит, милый! Питер! — громкий крик раздаётся ещё издали. Вздох облегчения, и с неожиданной для размера её каблука скоростью она оказывается всё ближе, продолжая говорить, — Прости, пожалуйста, родной, я совсем не хотела так задерживаться! — Уолш замахивается в сторону, откуда пришла, — Ходить не умеют все: магглы, волшебники, персонал, поезда, всё на свете пыталось разлучить меня с тобой, но смотри, — проводя руками вдоль своего тела, она задорно произносит, намеренно исключая себя из уравнения тех, кто встал на пути сборов Джозефины Уолш. — Вот она я. Рада, что ты никуда не ушёл.
[indent]Церемониться, несмотря на нахождение в самой церемониальной стране мира, она даже не пробует, спешно влепляясь в щёку Питера и обнимая мужчину, — Я безумно рада встрече! — он уже простил её за опоздание? — Ты на меня не злишься? — её палец скользит к его щеке, и она настойчиво тычет в него пальцем, — Подожди, есть что-то, что тебе поможет меня простить! И не думай, что я пропустила мимо взгляда как ты выглядишь, к этому я сейчас тоже вернусь, — её хитрый прищур, предназначенный для волшебника, пропадает где-то в опущенном к себе взгляде в поисках обещанного.
[indent]Потянувшись к небольшого размера сумочке, схваченной в последний момент, но приготовленной к встрече с Андерсоном заранее, она в выдержанной паузе выуживает на свет совсем небольшой пакет картофельных чипсов со вкусом, с которым сама Уолш предпочитала оставлять их остальным, но не понаслышке знала, кого он устраивал больше всего.
[indent]— Клянусь, если не хватит одного, у меня скрыт целый пакет сувениров для тебя, — пауза, — Даже если хватит – всё ещё знай это, — или он думал, что она приедет с пустыми руками? Не дождется, и пусть поблагодарит, что не привезла за собой всю Великобританию.
[indent]Было видно невооруженным взглядом: она лучилась и искрилась, сдерживая внутреннее радостное топтание на месте только в силу более уравновешенного характера. Преследуемая её усталость с выдачи последних наставлений своим коллегам и пересечения границ испарилась сама собой, стоило ей увидеть Питера этим октябрьским, но тёплым для Японии, вечером. Шутки про энергетического вампира принимаются; только не очень громко и настойчиво. Ей, всё же хочется знать, что с ней приятно проводить время, а не надеятся на скорейшее пропадание с поля зрения Уолш.

Подпись автора

#np miyavi – we love you
[indent]Ведьма улыбается хитро неспроста. Во-первых, скрывает за этим выражением лица сбитую столку внутреннюю натуру, начинающую паниковать раньше времени о проступивших кругах под глазами, несмотря на не одно средство, позволяющее убрать портящие лик следы, а во-вторых, молча подтверждающая – ещё как заговорит до смерти за короткий срок, лишь бы не обижался.
[indent]— Ферментированными бобами и... пастой с фасолью? — Уолш всем своим видом показывает, что старалась как могла выполнить домашнее задание прежде, чем попасть в Азию, предположив, что на замену уксусу и дрожжевым экстрактам придёт что-то равносильное, — Смотрю, у этой страны свои фетиши, — кривляясь, усмехается Уолш, начиная улыбаться ещё шире от его реакции, пусть и не без следов секундной хмурости – в смысле, вспомнила! Она бы не позволила себе забыть, — Не рой себе могилу, кто знает, каким моё безумие, – раз ты считаешь, что я больна, – будет дальше. Сегодня пакет сувениров, завтра – дом из крекеров из Британии, — она пожимает плечами, делая шаг на встречу, обнимает его второй раз. Довольствуясь подтверждением правильности своего поступка – кто бы сомневался – она ненавязчивым движением, в отличие от попыток пробить дырку в его щеке прежде, убирает почти незаметные следы преступления, оставленные собой ранее, — Мне правда было совсем не трудно.
[indent]Разве она могла считать иначе, – и это не заезженная пластинка! – зная, сколько стоит время? Нет, она не стала меркантильной, готовящейся считать каждую свою не поступившую на счёт монетку за потраченный с Питером вечер; однако, очень ценила то, что несмотря на свою загруженность здесь, – а работать одновременно на всём было, она уверена, сложнее, чем отсиживаться в уютной мастерской, – стоял напротив.
[indent]В последние несколько месяцев была ещё одна причина, – помимо необходимости выглядеть безупречно просто потому, – почему волшебница старательно подбирала то, в чём встретит темноволосого при очередной мимолётной встрече, – и она будет называть их так до тех пор, пока он не задержится дома хотя бы на полгода. Он был одним из немногих, кто восторгался так, будто ведьма была иконой стиля. Называться таковой она могла только про себя, придерживаясь образа самых стеснительных, точно также, как и отмахивалась рукой – ну нет, так проснулась, что ты! Но мы то все знаем, что нет. И никакие люди в поездах ей не помешали.
[indent]— Спасибо, родной! И... Я заметила! — на щеках Уолш пробивается румянец; искренние комплименты она никогда не воспринимала как должное, поэтому и реагировала на них заслуженно. Делая полшага в сторону, она повторно, – пусть даже не думает, что девушка не успела пробежаться по нему взглядом при приближении, – осматривает Питера с ног до головы, тепло улыбаясь, — Что я могу сказать. Удобно и практично, но с заметной индивидуальностью, — задирая палец вверх, произносит Уолш чуть серьёзнее, чтобы по итогу склонить голову на бок, и добавить, — Мне всё нравится! Не знаю, на счёт поддержки, точнее... кто кого поддерживает, учитывая, что я тут гость, в отличие от почти местных, — она шутливо смеётся, неосознанно поднимая ладошку к одному из пучков, проверяя, что ни одна из заколок её не подвела.
[indent]Несмотря на присутствие в Киото на правах визитёра, – и совсем немножко по рабочему вопросу, – не только ощущение пробуждения за минуту подарил ей Андерсон. Ей всегда было важно чувствовать себя дома или знать, что она скоро вернётся.  Даже сейчас, выходя из отеля, она нервничала. Сама не знала почему, наверное, из-за смены локации.
[indent]И это чувство полностью пропало, стоило Питеру Андерсону сжать волшебницу в своих объятиях, возвращая ей осязаемое ощущение дома, пусть и на другом конце света.
[indent]Аккуратно она кладёт свою ладонь на предложенный локоть самых галантных, и не успевая ничего сказать, уже давится коротким смешком на комментарий по поводу их разницы в росте, — Гиппокамп должен полететь, чтобы я надела плоскую подошву. Но ради тебя я готова, только скажи, — её никогда не смущали сантиметры, позволяющие ей возвыситься над мужчинами, явно не дающие ей никаких преимуществ на деле. Хотя, на секунду она всё же отвлекается – может не стоило пытаться «переплюнуть» Андерсона в высоте? Она никогда не задумывалась было ли это для него проблемой или нет, и более того, привыкла думать – что за долей шутки есть совсем не шутка. Однако, щурится она перестаёт в ту секунду, когда волшебник поднимает разговор о еде, и довольно кивает головой, — Ещё бы, — она прикрывает глаза, обречённо улыбнувшись, — Боюсь, что это мне не поможет, — проклятье ирландской семьи будет преследовать её вечной; она рада что, кажется, ей досталось чуть больше генов от материнской линии.
[indent]Неспешная прогулка позволяет ей отпустить мысли об опоздании и с окунуться с головой в вечерний близ парковый Киото. Волшебница с любопытством осматривается, понадеявшись, что приблизительные места им удасться пройти и в дневное время суток; хотя, не сомневалась, что Андерсон уделил их будущему маршруту совсем не импровизированное внимание. Переложив и вторую ладошку поверх своей, прицепившись к мужчине замком, она делает несколько глубоких вздохов свежему влажному воздуху. Удивительно, что был уже октябрь, а Япония, кажется, об этом совсем забыла.
[indent]— Очень плохо! И паспортный контроль, билеты, очереди. О, ты ведь знаешь, эти люди... — она запинается, засмеявшись, и ещё с несколько секунд пытаясь придумать причины для хорошо вписанной истории к её задержке, но сдаётся, — Ладно, кого я обманываю. Всё прошло отлично: один из наших партнёров проводил меня со стороны границы, все были очень приветливые и понимающие, и здесь меня тоже встретили, — Джозефина поджимает губы, внимательно всматриваясь в лицо Питера, — Параллельно попыткам выглядеть красиво для тебя нужно было потратить время на более детальное продумывание плана, почему я опоздала, как считаешь? — говорит Джо, намеренно журя себя. Винить Андерсона в том, что он не объявила на другой стороне границы она совсем не могла – он ведь и не обещал. А если бы и да...
[indent]Уолш всматривается в голубые глаза волшебника под светом фонарей, и отводит взгляд в сторону, заметно ухмыляясь. Всё равно бы простила. На такого сложно злиться.
[indent]— Мне кажется или более традиционного места не найти? — говорит она прежде, чем выпустить его локоть, пока в её глазах загораются заметные огоньки воодушевления, а сама она осторожно и с любопытством оглядывается по сторонам, расплываясь в улыбке приятному аромату внутри, интерьеру и бесчисленной зелени. Уолш усаживается поудобнее, закидывая ногу на ногу. Насколько бы она не понимала, что мир не крутится только вокруг английского языка, всё равно для неё было удивительно не понимать девяносто процентов разговоров; когда не обращались конкретно к ней – и все сто. Поэтому с ещё большим любопытством она заглядывается на Андерсона, а когда тот подаёт голос, негромко смеётся, прикрыв рот ладошкой, — Вот так: ценишь культуру, чтишь традиции, уважаешь людей, а они совсем не идут тебе на встречу, — качнув головой из стороны в сторону, произносит Уолш, — Хотя, ничего не могу сказать про себя. Запомнить базовые слова – полбеды, но иероглифы? — когда перед её глазами оказывается меню, пусть и с английским описанием, она всё равно несколько раз стучит ногтём по местному «алфавиту», — Не дай Мерлин не так палочку распознал, и вот ты уже ешь совсем не рыбу, — она перекладывает ладошку на грудь с благодарностью о красивом месте, как никогда согласная с таким описанием: о большем она и не могла мечтать, и даже успевает пробежаться по нескольким позициям, однако, резко вскидывает голову вверх, широко раскрыв глаза, — Куда? — лисья улыбка напротив вынуждает её прищуриться и сильнее выпрямить спину, — Не утомлюсь, не переживай. Так куда? Питер? Питер!
[indent]Ей приходиться собрать все силы в кулак, чтобы не подозвать официанта и наскоро ткнув пальцем в первое попавшееся, выбрать за них обоих. Джозефина смотрит волком, присаживается поближе, прямо сверлит его взглядом, но вздыхая, сдаётся, по итогу прося принести ей сашими из каракатицы, спешно добавляя к заказу чай. Благо, взорваться от любопытства ей никто не позволяет, и наконец шумно выдыхая, Уолш уверенно кивает головой:
[indent]— Шутишь! Даже если мне придётся идти до этой деревни самостоятельно, мы там окажемся. Я ещё никогда не была ни на одном фестивале огня, а в Японии? — отводя ладонь в сторону, она подставляет руку под щёку, — Значит, монахи из монастыря. Вот кем ты заменил своих друзей из Бостона... и Америки, — помня, где на самом деле прожил Андерсон большую часть своей жизни, хитро щурясь, в шутку замечает Уолш, приподняв бровь, поднимая эту тему не зря. Это ведь то, чем он жил сейчас здесь и она была совсем не прочь об этом послушать!
[indent]Месяц. Казалось бы ерунда, но в такие моменты Уолш понимала, насколько быстротечно время; не успеешь оглянуться, и пройдут полгода, а то и год, и им так и останется, что пересекаться на короткие встречи. Прежде, чем мысль проглотит её с головой, она отмахивается от той, как от навязчивой мухи: не хватало портить себе этим настроение, учитывая, что волшебник сидел напротив и никуда не планировал деться в ближайшие сутки.
[indent]— Хорошо! — успевает вставить светловолосая, а затем, пропорционально вопросу и словам мужчины, расплывается в смущённой улыбке, — Не так быстро растёт популярность, но несколько раз меня действительно узнавали. Было приятно, — прижав ладонь к щеке, довольно говорит Джо, — Оставить автограф? — добавляет она с прищуром, наблюдая за его действиями и не сразу понимая, что маг выуживает из кармана, а когда узнаёт своё лицо, тут же оживаясь притягивает вырезку к себе поближе.
[indent]И разве она могла думать об этом, представлять, что она и её работы разлетятся статьями по миру магической моды? Посмотрела бы она на лицо своих бывших коллег, решивших, что собранное портфолио разгромит подиум; не ошиблись – разгромит. Жалко, что не под их началом.
[indent]— Почему ты такой милый, Питер? — искренне спрашивает его волшебница, мягко посмотрев на Андерсона. Вырезал, принёс показать, а ещё и гордится: не проходит и получаса, а она чувствует, как уже начинают побаливать щёки и совсем этому не противится, — Мне правда очень приятно, учитывая, что ты ещё и изувечил... — она всматривается в иероглифы, и тщетно хмыкает, — азиатские газеты ради меня. Сентябрьский показ показал мне, что я старалась не зря: нам поступило много новых заказов и даже несколько партнёрств, а не прошло и пары дней, как я принялась придумывать новую коллекцию, — она оглядывается по сторонам, — И последовала твоему совету отправиться за вдохновением куда-нибудь ещё, — девушка намеренно делает упор на то, что её нахождение здесь – следствие его идеи. Питер далеко не был последним человеком в её жизни и она была бы не собой, не напоминай об этом... постоянно.
[indent]В конце концов, с детства её творческие порывы крутились вокруг семьи и близких, и неудивительно, что она прислушивалась к их мнению и советам. Никто не говорил ей, как будет лучше пришить ленту, хотя Джозефина всегда честно говорила, что не против критики, однако, опыта в других сферах у неё было сильно меньше. Тот же бизнес! Одно дело видеть, как работает магазины или модные дома со стороны, другое – знать об организме изнутри. Когда же вокруг тебя так много талантливых людей, негоже не воспользоваться их знанием, верно?
[indent]— А ты? Япония, Питер, страна Восходящего Солнца, не могу поверить, что мы тут! Ты говорил, что до конца октября будешь в Китае? Что-то пошло не так? Рассказывай, как тебе здесь? — вежливо улыбаясь и благодаря подошедшего к ним вновь официанта с блюдами, она смешно наклоняется к мужчине сбоку, чтобы не залезть собой в тарелку, и лукаво полушепотом спрашивает, — Ты ведь закажешь и мне сакэ? Что-то я не догадалась сразу. Не могу же я уехать и не попробовать местное достояние, — если фестиваль огня внезапно выдастся холодным, ей ничего не мешает подлить масла в огонь самостоятельно.
[indent]Блюдо напомнило ей о том, как же давно ничего адекватного не проваливалось в её желудок, учитывая весь день, прожитый в спешке. Джозефина была достаточно внимательной к окружающим, но не всегда к самой себе. Она не забывала поесть, точнее, не забывала о необходимости, но вот не всегда находила на это время. Такая проблема была с ней и месяц назад, и сильно до этого. Немедля она пробует первый кусок и расплывается в довольной улыбке, прикрывая от наслаждения глаза. Что-что, а есть традиционную кухню нужно там, откуда она пошла изначально! Ни в какую не шло в сравнении, с тем, что подавали в Англии. Конечно же и вслух она об этом тоже сообщает, на всякий случай предлагая и Питеру попробовать, с любопытством заглядывая к тому в тарелку.
[indent]Она усмехается себе под нос – знает, от кого эта привычка. Пожалуй, одним из увлекательных событий было наблюдать за тем, как каждый ворует из общей, и не только, тарелки себе по куриной ноге и только один спасатель забирает её подальше, лишь бы оставить отсутствующим. От ностальгии больших семейных встреч она негромко вздыхает, останавливаясь. Джозефина поджимает губы, бросает на Питера короткий взгляд и в полуулыбке начинает говорить:
[indent]— Хотя, ты знаешь, возвращаясь к вопросу о доме... совсем тихо. Я знаю, что нет повода переживать – это нормально, что наша улица пустеет, и я рада за то, как складываются у всех нас жизни, но... не знаю. Я скучаю? По всем, хотя знаю, что все остались в доступности, захоти я увидеться с кем-либо. Вон, даже до тебя добралась, а ты хорошо прячешься, — подтрунивая, произносит Джозефина, но мысль свою здесь не заканчивает, — Скажи, — она заправляет прядь волос за ухо, но тут же её выуживает обратно, ненавязчиво проводя пальцами по банту, запнувшись на секунду, — Как ты миришься с этим? Ладно, например, Бостон и мы, но Эван? Вы так далеко и так редко видитесь сейчас, когда друг другу словно братья. Я просто... — Уолш снова сбивается, сложив ладошку на своё запястье, задерживаясь пальцами на тонком плетении, — Чарли нет рядом всего месяц, а по ощущениям – всю жизнь. Я так много всего ей хочу рассказать всегда, но чувствую, насколько сложнее это стало... теперь, — откидываясь на спинку стула, Уолш сменяет ногу на другую под столом, наморщив нос на секунду. Последнее, что ей хотелось, это портить их вечер своими переживаниями, поэтому, чтобы как-то сгладить углы, она веселея добавляет, — Хотя, не могу не заметить – места в комнате стало заметно больше и теперь мне не нужно в спешке убирать платья с её стороны кровати. Всё здесь принадлежит мне! — Уолш даже умудряется вздёрнуть подбородком повыше.
[indent]Помогло доказать, что она не облитый из ведра грустный кот?

Подпись автора

[indent]Напрашиваться ли или просто получать комплименты от окружающих Джозефина любила, пусть и как настоящая леди, отмахивалась, легко смеясь в свою ладошку, реагируя нарочито смущённо. Сама она стала рассыпать приятные слова остальным не так давно – нужно было дорасти до понимания, что не только принимать похвалу было приятно да правильно, но и делиться ею же в ответ. Другое дело, чем ближе ей был человек, тем неожиданно сложнее было принимать в свою сторону любезности; точно уж не без настоящего смущения и покрасневших щёк. Подумаешь, попала в газету. А языки? Сказать «всего лишь три языка» – он же не повернётся, и всё равно избавиться от внутреннего сжатия всего тела было куда труднее, как и с попыткой подобрать слова, аргументировано доказывая, почему это не так уж и сложно, и важно.
[indent]Растягивая губы в улыбку, слушая его размышления о изучении иероглифов, она усмехается себе негромко под нос, не решаясь озвучить внутренние размышления вслух – она то знает, что волшебник с ней согласен не будет. Может, Андерсон был прав на счёт синдрома самозванца?
[indent]Хотя, конечно, не согласится с ним было сложно. Если захотеть, можно было и не только местный алфавит выучить или зазубрить бытовые фразы, чтобы иметь возможность заказать себе поесть в любимом ресторане. Только какой в этом толк, если не пользуясь языком на постоянной основе, рано или поздно он сотрётся из головы? К сожалению, из сознания Уолш так точно. Она не могла хвалиться фотографической памятью и всем, где могла поставить галочку «умею», пользовалась не только из необходимости, но и из желания не потерять способности к той же возможности говорить на французском. В этом у неё не было талантов, только постоянная практика. Было в ней, правда, желание усвоить ещё один язык, о чём девушка делится:
[indent]— Я бы хотела выучить итальянский, — склонив голову на бок, она неожиданно говорит это тише необходимого, словно боясь, что местные услышат её и осуждающе посмотрят – не их язык, как грубо! — Для работы. Кто знает, когда у меня получится найти партнёрство с модными домами Италии, и если этот день наступит, будет приятно разговаривать с ними на одном языке, — конечно, английский никто не отменял, но кому не хотелось бы блеснуть своими знаниями и вежливостью, пытаясь прийти в чужое место на своих условиях?
[indent]Вряд ли для переезда. Она всматривается в потолочный мягкий свет, а затем переводит взгляд на Андесона. Это странно, что ей хотелось улыбнуться шире от мысли, что так далеко Питер не уедет? До сих пор было неизвестно, где именно осядет на постоянной основе волшебник, но она всё равно порадовалась, что не в Японии; конечно, он всё ещё мог выбрать Австралию, и тогда можно будет смело сказать, что Уолш рано радовалась.
[indent]Вряд ли бы это её остановило. Вздёргивая нос, тыча в него пальцем, от своей фитильной задницы, – о месте он, конечно, не уточняет, но ей несложно додумать самой, – волшебница ещё больше сим действием подтверждает всю важность Питера Андерсона в собственном приезде. Попрежнему приятное стояло на первом месте.
[indent]Ради друзей она была способна на многое. Отталкиваясь от стола, придерживая приборы и пережевывая свою каракатицу, Джозефина думает о том, ради кого бы она ещё была готова сорваться с места на другой конец планеты, даже если речь шла о короткой встречи. И на секунду понимает... что таких людей было не так уж много. А ведь речь шла совсем не о том, кого она любила меньше или больше!
[indent]Все они, рано или поздно, устремлялись домой. Отправившаяся, несколько лет назад, на время в Америку Фионна в итоге вернулась, как и Теодор, а Кевину по определению на судьбе прописаны бесконечные путешествия до момента, пока он сам не решит остановиться. Под сомнение ставилось только два члена их безумной компании, и именно их хотелось достать из под земли больше всего на свете, что с одним из она делала прямо сейчас.
[indent]— Ты на что-то намекаешь? — щуря взгляд, наигранно угрожающе звучит её голос. Надолго ведьмы не хватает, и уже говоря более расслаблено, она кивает головой, вновь оглянувшись на спокойно расхаживающего туда-сюда официанта, — Мне нравится их коллективизм, да и понимание, что важно старание, а не успех... Казалось бы, Великобритания – тоже остров, и всё равно разница в менталитете – колоссальная, — она пожимает плечами, задумчиво продолжая, — Только чего стоят извечные экспансии европейцев, когда можно сидеть себе спокойно, наслаждаться природой и погодой, радоваться своим камням и деревьям, — Уолш на секунду останавливается, а затем заметно усмехаясь, переводит взгляд на волшебника, — Что это я. Сейчас меня подслушают и не пустят обратно на родную землю!
[indent]Нелепо было об этом думать, но Джозефина стеснялась: своих познаний на мировом уровне, сильно отставая от своих друзей, которым разговоры о политике были куда более подвластны, чем ведьме. Несмотря на интерес к поднятой теме, – не без желания, в первую очередь, узнать мнение Питера, – заговорившись, по итогу ей было проще свернуть в шутку. А вдруг сказала что-то не так? Вдруг, и сами японцы занимались безумствами при зарождении своей нации, а она тут обвиняет только англичан в бешеной попытке захватить власть на территориях, находившихся от них на другом конце света?
[indent]— Правда?! — отвлечься от своих переживаний ей удалось посредством предложения Андерсона о расписанном на утро планом, и вместо того, чтобы представить, как она закапывается посильнее в подушку, перед её глазами, наоборот, встаёт и свет от поднимающегося солнца, красивые виды на город, негромкий и ритмичный стук, – Джо неожиданно вытягивает шею, в поисках того самого приспособления, который, как она слышала, должен отпугивать животных от садов, – и она, медицитирующая среди людей, которые занимаются этим всю жизнь. Далеко ходить за восторженной эмоцией на её лице не надо – она прямо перед вами, — Если ты действительно хотел, чтобы я спала, твоей ошибкой было вообще предлагать мне эту замечательную идею. Я в деле! — радостно отвечает ему девушка, — К тому же, пока половина моей семьи начинает бегать ни свет, ни заря, мне было ближе пользоваться помощью йоги. А тут настоящая возможность проверить, насколько я в этом хороша, — или плоха. Даже если профессионалы своего дела расстроят её, она не зря была из самой упёртой семьи на свете, чтобы взять себя в руки, чтобы добиваться более высоких целей. Джозефина хмыкает своим мыслям – а вот и подтверждения о различие менталитета вылезают!
[indent]В мышлении о наполовину полном стакане у неё редко когда возникали трудности, даже если временами, в худшем варианте, падать от этого было больнее, чем если существовать в самых пессимистичных красках. Не так уж много у неё было поводов думать в первую очередь о плохом, и всё же, сейчас ухватиться за кончик верёвки, говорящей ей о полезности отъезда второго близнеца на другой континент было непросто. Держать это в себе с каждым днём становилось всё сложнее, как и удивляться тому, что именно Питеру она решила высказать свои мысли, ища у него совета. Тяжело, впрочем, она вздыхает – выхода нет? Неосознанно ковыряя пальцами миску, на которой прежде лежали её палочки, она грустно улыбается и осторожно кивает головой на его рассказы по поводу Эвана, улыбаясь ярче от комплимента в сторону американца.
[indent]От лица Андерсона к его тёплым ладошкам: она застревает на них взглядом дольше необходимого, фактически ощущая, как не только поддержка волшебника словами, но и каким-то внутренним чувством, передаётся ей сквозь его подушечки пальцев по коже к её сердцу. Мягко она улыбается, а во взгляд возвращается уверенность, пропавшая прежде.
[indent]— Да. Да, ты прав, — не уточняя, в чём именно, она продолжает говорить, поднимая на него глаза, — Мне нравится идея с дневником! Пусть даже попробует поныть мне о том, что читать много, я ей всю душу туда вылью! — чуть ли не пожурив призрак Шарлотт, она усмехается, — Твои слова об общей палате и ваших ссорах напоминают мне наше детство и то безумие, которые мы творили, порой, на глазах у всех, — оперевшись о свою ладошку щекой, она прикрывает глаза, пытаясь ощутить тянущее чувство где-то в затылке, когда при очередной ссоре они не придумывали ничего лучше, как тянуть друг друга за волосы или почувствовать запах травы в носу от совместного падения, — Иногда мне кажется, что из нас с Чарли вышел отличный дуэт в каком-нибудь спарринге. Мама заказывала двух девочек, а получила нас. Хорошо, что в нашем случае первый блин был не комом, и пусть Фи может навалять кому угодно, делать она этого – не делает, — дотрагиваясь до ещё тёплой чашечки с горячительным напитком, она осторожно приподнимает тот над столом.
[indent]— За то, чтобы скучать было не так больно, — она растягивает уголки губ шире, бегая взглядом по лицу Андерсона, — И за наличие возможности увидеться со своими близкими, тогда, когда это чувство ну слишком сильно тяготит сердце.
[indent]В конце концов, за неимением шансов заглянуть в будущее, у неё не было всех карточек ответов на руках. Наверное, это и к лучшему. Всё дошло было идти своим чередом, как её собственные планы, так и её родных. Чтобы она не думала и как бы не переживала за уехавшего в другую страну близнеца, она была счастлива за них обоих, и теперь, спустя время, она как никогда лучше видела, насколько они подходили друг другу. Несмотря на удивление о резком переезде, она могла найти причины, почему «да». Одного взгляда на Эвана и Чарли хватает, чтобы понять.
[float=right][/float][indent]После спокойной атмосферы тихого ресторана, яркие краски фестиваля огня растормошили бы любого засыпающего; из пары же и без того никто не планировал спать, отчего запомнить с ещё большим восторгом она наблюдала за артистами с огненными шарами на цепях, веерами и посохами и другим реквизитом, дышащими огнём профессионалами или танцовщицами. В небе то и дело полыхало открытое пламя, и держась за Андерсона, то и дело можно было услышать детский восторг, который ведьма не сдерживала ни на секунду. Вот где было вдохновение: цветные одежды, расписанные ткани, удобные для носки в опасных действиях костюмы! То и дело она указывала в сторону людей, тараторя свои познания и спрашивая, не было ли у самого Андерсона интереса научиться огненным шоу – с таким представлением приз на ежегодном фестивале товариществ, которые устраивали улицы Бостона, точно был бы его, шутя и о том, что была бы не прочь побыть его ассистентом, благо, теперь представления у неё – хоть отбавляй.

my beloved
slowly open those eyes, it's the same as always isn't it?

[indent]Решая не рисковать со сладкими бобами, которые оказались популярным наполнителем для всего в Японии, она усаживается вместе с Андерсоном на скамейку, придерживая в руках бумажный конвертик с ещё тёплым печеньем – кто бы знал, насколько очаровательным Джозефина его считала! – с начинкой из заварного крема.
[indent]— И я сделаю всё возможное, чтобы увидеть его позеленевшее от зависти лицо. Я – злодейка? — вторя ему хитрым выражением лица, говорит Уолш, пытаясь охватить взглядом территорию с расположившимся на ней фестивалем. Хоть в чём-то у него нет преимущества, ведь одно дело теория в виде легенд, сказаний и историй, а другое – вот оно! Настоящее и прямо перед ней! От его последующих слов ведьма прикусывает нижнюю губу, то ли в попытке сдержать расплывающуюся улыбку, то ли от необходимости сдержаться, чтобы не пискнуть от приятности его слов, — Я тоже так думаю, — наконец, говорит ведьма, а затем задирает свободную руку в воздух, несколько раз ткнув его в щёку, — Нет, какой же ты хороший. Сейчас ты передумаешь? — с задором спрашивает его волшебница, смеясь и всё же переставая, прежде, чем проделает в нём дырку или её палец будет откушен.
[indent]— Вкусно! Правда, если они едят их на постоянной основе, у меня вопрос: как им удаётся оставаться такими маленькими и худыми? Дашь попробовать твою? — просит его волшебница со шкодливой улыбкой. Заварной крем был привычнее её вкусу, а вместе со сладким тестом она успела пожалеть, что у неё нет возможности есть такие в Лондоне каждый день, даже, если зайти в нужный район и найти нужных людей.
[indent]В воздухе гремит взрыв, на который она задирает с улыбкой голову. Прижимаясь спиной к скамейке, она оттаптывает что-то своей ногой, пытаясь подстроиться под далёкий барабанный ритм, но бросает это занятие в ту же секунду, как слышит отвлекающий голос Андерсона. Устремляя на него свой взгляд, она приподнимает бровь, чувствуя поднимающийся за секунду к горлу интерес.
[indent]— Да! Да, конечно! Питер Майло Андерсон, — внезапно меняясь в экспрессиях, сжимая свою рыбку в ладошке, она сердито машет ей перед собой, — И слышать ничего не хочу о, якобы, плохих идеях! Это мне решать, и кажется, я заранее знаю ответ. Попробуй только мне сейчас пошутить ещё раз, — опуская взгляд на его тетрадку, Уолш улыбается ещё шире, поёрзав на скамье, и подсев поближе, — Очень хочу, — она не останавливается до момента, пока не касается бедром и локтём волшебника, опуская свою голову к нему на плечо, продолжая тянуть свой кончик любопытного носа в сторону тетрадки, — Я могу не смотреть! И кстати, — предупреждает она его сразу, уперевшись в него щекой и приподняв взгляд прежде, чем перевести совсем на секунду тему, дожидаясь, пока волшебник подготовится, — У меня тоже будет что тебе рассказать. Но потом! Всё потом, — да, она сделала это намеренно. Нет, ей не стыдно. Но он ведь не будет злиться на неё, когда она и её широко раскрытые глаза самого невинного щенка на свете так близко?
[indent]Пусть винит во всём внешние факторы: слишком сильный шум со стороны фестиваля, заставляющий говорить громче обычного, отчего ведьма решает оказаться поближе или прохладную, относительно момента их встречи, погоду, несмотря на близость к огненным шоу. На деле, ни проблем со слухом, ни зябкости она не ощущала. Джозефина не всегда была готова поверить, что её слова и реакция на что-либо было достаточной, чтобы показать, как она была рада происходящему. Тактильный контакт – один из её вариантов показать всю важность, которое значит для неё его решение. Он не перестал писать.
[indent]И был готов поделиться этим с ней; как вообще можно было не хотеть его обнять?

Подпись автора

[indent]От яркой картинки влюбленной пары, сейчас проживающих день и очевидно найдя очередное занятие для совместного досуга, Джозефина усмехается. Ей бы тоже так хотелось. Удивительно или нет, но она никогда не думала, несмотря на собственноручно выбранный путь, что по итогу на свой возраст будет одна, свободная от отношений. Конечно, Джозефина славилась своим умением менять парней, как перчатки, но не означало, что в ней не было стремления найти того единственного, с идеальной историей любви на всю жизнь. Если подумать, она осталась единственной из компании без постоянной второй половинки. Поторопилась с выводами.
[indent]Светловолосая прикрывает глаз, не противясь тёплому ощущению от растекающегося по телу крепкого напитка, переводя взгляд на Питера Андерсона. Прежде им не удавалось обсудить такую личную тему, как романтические отношения, и она даже не знала – ищет ли он кого-то сейчас? Знает ли, кого хотел бы видеть рука об руку рядом с собой? Уолш дёргает уголками губ в хитром прищуре. В любом случае, кто бы это ни был до тех пор, пока Питер будет счастлив, вряд ли для кого-то это будет проблемой.
[indent]— Скажи, что помимо утренней встречи с монахами, нас ждут ещё приключения на весь полный день? — она нарочито задумывается прежде, чем уверено закивать головой, задирая палец в воздухе, — А то боюсь, одного рассказа, даже очень детального, за все грехи Тео будет маловато, — заканчивая свою мысль, девушка расплывается в хитрющей ухмылке, слегка дёргая плечиками и выпрямляя спину. Недолго выдерживая паузу, она весело смеётся, и продолжает пуще прежнего, с детским ликованием наблюдая за реакцией Андерсона на совсем крохотную часть мучения, выпавшую на его долю. Вычислить, кому было нервно от появляющегося в личном пространстве пальца, стремящегося залезть в чувствительные места вроде подмышки, им удалось ещё в самом детстве. Ей не нравилось сводить людей с ума, усаживаясь на тех сверху и мучая последних до слёз, но и упустить возможности подлезть осторожно под ворот рубашки прохладными пальчиками она тоже не могла.
[indent]— Неужели! — прихлопнув по коленке ладонью, она задирает вторую к лицу, округляя на него глаза, — Извини, больше не буду, — задрав перед ним две обе кисти с выпрямленными пальцами, она не пытается скрыть перекинутой ноги на ногу, пожалуй, не до конца избавляясь от магии фразы «fingers crossed». Да и разве Питер бы ей поверил?
[indent]Являясь обладателем двух рыбок одновременно, Уолш с любопытством надавливает на ту, что была выдана волшебником, смотря на темную начинку, и откусывает боковой кусочек. После короткой паузы, она утвердительно кивает головой, — Получше, чем «Marmite» – это точно, — с прищуром оглянув Питера, явно питающего любовь ко всему странному, она все же с большим предпочтением и в следующий раз выбрала бы ту, что осталась в её руке после дегустации. В конце концов, если ей захочется чего-то необычного и непривычного, всегда можно обратиться к другу, всегда существующего без ауры «не трогай мою еду или я убью тебя», — Что же до вопроса, в смысле, всегда интересовал! Это с тобой я выпендриваюсь: выпечку да плотный рис ем не считая калорий запивая это алкоголем. Вот уеду, и сразу вспомню о любимых салатах и другой зелени, как и мясе на пару. 
[indent]Разумеется, её можно было отчасти считать входящей в удачливых, у которых резкий набор килограмм и внешних изменений не зависит от выходного рациона, с другой стороны, она всегда с трепетом была готова обсудить и популярные диеты, и выбрать очередной фитнес-план, помогающий не только придерживаться определенной цифры на весах, но и порадоваться появившейся пятой, в отличие от вечных плоскостях, точке или более выраженной талии. В случае с Уолш, ей всегда казалось, что не было предела к совершенству и в первую очередь, это касалось именно её. Да и если быть честной до конца, сложно, крутясь в её сфере деятельности, не переманить на себя «дурные» привычки общества анорексичек.
[indent]— Если и передалось, то ты, в отличие от них, нашёл баланс, — махнув ладонью в сторону толпы поодаль от них, состоящей в основном из местных, Уолш переводит взгляд обратно на мага, расплываясь в решительной улыбке, — Вышел на улицу – и украл в очередной раз шоу, не важно, в какой стране находясь, — или кто-то подумал, что её слова о модельном бизнесе с месяц назад были пустым трёпом? Да сейчас.
[indent]Правда, как она уже заметила, Андерсон не до конца осознает, – или очень хорошо скрывает это, как одну из самых сильных карт своей колоды, – потенциала не только своего симпатичного лица, но ещё и с точно таким же трудом признаётся вообще во всех своих талантах. И даже сейчас, там, где Джозефина всем своим видом кричит от восторга, Питер продолжает гнуть свою линию, вызывая пусть шутливое, но вполне реальное, ощущение угрозы со стороны девушки.
[indent]— Шути-шути, но ты дошутишься. Сам сказал, что я пользуюсь твоим страхом перед щекоткой намеренно, и если до этого я могу крикнуть «ты ничего не докажешь!», то тут я даже гордо вздёрну флаг угрозы перед собой, — в конце концов, она не была уверена, что арест на этого молодого человека повлияет. По крайней мере, как она уже выяснила и сама, окажись на другом конце человек мало-мальски не умеющий противиться против взгляда самого безобидного щенка с голубыми глазами – Андерсона выпустят даже после самого ужасного преступления.
[indent]Вовсе не из желания поиздеваться, как раз полностью наоборот, она прикладывает голову на его плечо, запоминая открывшуюся картину перед глазами. Отдалённый свет и приглушенную музыку от местного фестиваля, разлитое над их головами сияние от фонарного столба около скамьи. Знакомый сердцу почерк и заметные невооруженным глазом правки не только на полях, но и по ходу строчек. Джозефина не всматривается в слова намеренно, оставляя перед собой тайну до момента, пока Питер сам не раскроет перед ней содержимое. На его отшучивание он лишь сознательно сильнее прижимает щеку к плечевой косточке, стараясь не сильно цепляться за мысль о волнении. Ведьма знавала тех, кто писал ради того, чтобы просто написать, не перенося личные переживания на сухой пергамент, а то и представляя себя кем-то другим. Однако большинство её близких выбирали более привычную тактику, может, не полноценно, но описывая собственные мысли, мировоззрение и чувства.
[indent]Волшебница осторожно перекладывает свою ладонь на внутреннюю сторону локтя Питера, впервые за вечер почувствовав подступающую со спины прохладу; приятную, когда рядом есть кто-то, кто был способен поделиться своим теплом. Тем более делая это ещё по одной причине: продолжая следовать навязчивой мысли поддержать Андерсона в его желании открыться ей, как хотел ещё в сентябре.
[indent]— Ты ведь знаешь, что это так не работает? — не удерживаясь, уточняет она на всякий случай, после чего замолкает более того не перебивая.
[indent]С негромким и спокойным голосом волшебника Уолш и сама успокаивается, отпуская ту игривость, с которой гневно хотела напасть на Питера с его нежеланием согласиться на её позитивной настрой от идеи. Настроение никуда не делось, и честно говоря, она знала – прежде чем маг дочитает до конца, она уже сможет поставить ему высокие баллы за написанное. Однако со всей честностью и ответственностью вслушивается в каждое слово, время от времени подглядывая для полного погружения на исписанную строками страничку.
[indent]Она бы никогда не смогла описать ничего подобного. Не было в ней той глубины музыканта или писателя, который смог бы совмещать на бумаге собственные чувства с правильным слогом и корректно подобранными словами. Джозефина восхищалась теми, кто был способен описать всё не слишком завуалированно, чтобы читатель или слушатель сам догадывался и подбирал ключики к произведению, но при этом не делая слишком просто, раскрывая свою правду для каждого проходящего мимо. Теперь она как никогда хорошо поняла, по какой причине он уточнил о выходе в один конец, и неосознанно сжимает ткань под своими пальцами на его локте чуть сильнее, пусть и ненадолго.
[indent]Девушка не взрывается громкими овациями и не начинает заниматься рукоплесканием, но не потому, что не видела в этом необходимости. Джо поджимает губы в мягкой улыбке, в короткой паузе пробегая глазами по стихотворению ещё раз прежде, чем то скроют из её поля зрения.
[indent]Талант Питера Андерсона – пробуждать Уолш одной фразой, а не давая тут же высказаться и вовсе заставляет её вскинуть голову, пусть и не отсаживаясь далеко, журя его хотя бы взглядом, — Нет! Мерлин, посмотри на него, даже слова не даёт вставить! — незаслуженным ей казалось её небольшое издевательство над самим волшебником минутами ранее, но ещё большей несправедливостью ощущается то, что делает сам Питер. Предложить ей послушать и не дать высказаться? Шиш!
[indent]— Питер, ты... — она на секунду запинается, чувствуя, как к щекам её подползает румянец, и улыбается шире, качнув головой, — Так хотела получить слово, чтобы понять, как мне сложно его подобрать! Я не хочу звучать обыденно просто, но это... чудесно? То, как ты подбираешь слова, совмещая это с ярким личным чувством, — как оказалось, не так хорошо она знала эмоциональную составляющую англичанина и это они понимала и прежде. Она смотрит прямо на волшебника, а затем осторожно тянется к его книжке, чуть приоткрывая ту и проводя пальцами сначала по одним строкам, приговаривая, — Вот здесь, — к другим, — И здесь. Это грустно, но, — она вновь задирает на него взгляд, чтобы поскорее закончить мысль, — Очень красиво. И вовсе не над чем тут хихикать! — замечает Джозефина уже громче, отводя свою ладонь в сторону, позволяя страницам вновь опуститься на пальцы темноволосого.
[indent]Он не обещал, но всё равно исполнил её желание. Джо была искренней, когда высказывалась за возможность заглянуть в его личные записи хотя бы одним глазком и теперь улыбалась шире каким-то своим мыслям в голове. Ей хочется открыть рот и попытаться обсудить его стихотворение ещё, но одновременно боится запутаться в собственных знаниях. Вот и оно. Учись в школе, а всё равно не знай основ.
[indent]ЛВедьма переводит взгляд на Питера, замирая и переступая через своё волнение, пробует заговорить:
[indent]— Поправь меня, если я ошибаюсь в терминах, — на всякий случай уточняет девушка осторожно, — Это ведь можно считать эскапизм? Человек, — заметно Джо нервничает, выпалив редко использованное, но знакомое отголоском в памяти слово, она кивает головой на книжку для убедительности. Уолш отодвигается от Андерсона, недостаточно, чтобы перестать чувствовать тепло его ноги коленкой, но выпуская того из своих цепких рук, складывая те под грудью, — ищущий спасения и думающий, что оно только одно – его смерть? — светловолосая не зря продолжила говорить, хотя могла бы остановиться на очевидном чувстве прикосновения к чему-то... особенному, неподвластному ей, но подходящее её близкому человеку. Второй раз за вечер она чувствует, как заставляет шестеренки, ранее редко действующие, скрежетать. Сначала высказываясь за историю двух островов, теперь разводя полемику, когда, скорее всего, та Андерсону совсем и не нужна была. Что она знает?
[indent]Ей приходится постараться, чтобы не выкрикнуть «забудь» или перевернуть свою фразу в шутку и она с волнением смотрит на Пита. Джозефина ловит себя на мысли, что редко когда так сильно переживала о мнении другого человека о себе. Конечно, скажи тот же Тео о том, что Уолш ничего не знала в истории и не была в праве обсуждать стихотворения, она бы надув губы могла и почувствовать себя задетой, но не до глубины души, прекрасно понимая, о чём идёт речь. МакМиллан был другого склада ума и считая его своим близким другом, она не думала, что они находились на одной волне. С Питером всё было совсем иначе. Каким-то образом он понимал её мысли да и ведьма, несмотря на свой страх заговорить о чём-то, в чём мало смыслила, была способна переступить через него. Как сейчас.
[indent]— Точно интересно? — наконец, спрашивает Джо, расслабляя плечи и складывая ладошки вместе на своих коленках, смотря на него хитрым прищуром, но издеваться более не продолжает, — На самом деле, я слегка преувеличила значимость за счёт таинственности, так что, — она пожимает плечами, но говорить не останавливается, — Ты помнишь, я играла на скрипке? Конечно помнишь! Чарли половину детства ходила и спорила, какой инструмент лучше – её барабаны или, — Уолш усмехается, на секунду вспоминая детские опросы на эту тему, — «Стручковые», вместо «смычковых». Так или иначе, я начала забрасывать ещё в школе, а с выпуском и работой перестала играть совсем. Но! — она тепло улыбается, подтягивая ноги к себе поближе, и склоняя голову вбок
[indent]— Наши с тобой обсуждения напомнили мне, как мне нравилось это. Я снова начала играть, — ведьма кладёт ладошку на свою сумку, лежащую рядом, опуская на секунду взгляд, – там скрывалось совсем коротко написанное в пути начало её маленького вдохновения, – и тише добавляя, — И писать тоже. Возможно, не так умело, как ты справляешься с рифмами, но как там говорится? «Главное начать»? — Уолш негромко смеётся, заправляя прядь волос за ухо и смотря на него исподлобья. Она могла бы преуменьшить, могла бы не уточнять, благодаря кому она вновь вернулась к прижатому инструменту у своей шеи, но ей... было важно донести до него это.
[indent]Пока что никто не знал – да и кому было словить её с поличным, кроме родителей? – и на какое-то время это могло бы оставаться секретом. Их маленьким, вряд ли кому-то важным, но всё ещё секретом.

Подпись автора