вторая половина октября 2029, 12:03 pm, Бостон

[indent]— Я буду! Я буду там, чтобы мне это не стоило! Ох, а что дарить?! Нет, — резко просыпаясь голосом, она вставляет совсем короткую паузу, не давая сестре высказаться, — Не говори! Я сама придумаю. Я так соскучилась по тебе, по вам обоим! — короткий вздох позволяет Шарлотт на том конце провода нетерпеливо вставить и свой вопрос:
[indent]— Тебе даже не интересно, кто будет?
[indent]— В смысле? — ей хочется спросить: а разве не все те, кто обычно? Неожиданно девушка откидывается на спинку дивана, поджав под себя ноги, чуть ли не пропустив кривляющееся выражение отца, проходящего мимо гостиной комнаты по направлению к кухне; ему-то не нужно было долго гадать, с кем именно разговаривает Джо, — Точно...
[indent]Каждые праздники – одни и те же лица. Британия была не слишком большой, а магическое сообщество на острове – подавно. Если брать в расчёт тех, с кем они успели пересечься в школе, а после с кем отработали или встречались через третьих лиц, оказывается, что знакомым ты можешь оказаться практически... с каждым. И кто-нибудь из них обязательно попадёт на один из дней рождения или других торжеств, и несмотря на это, всегда стандартный набор приглашений отправлялся каждому, кто присутствовал на праздниках с самого детства. Жильцы с небольшой магической улицы в Бостоне всегда были одними из первых, кого звали.
[indent]То ли дело Америка! У Шарлотт была фора – знакомиться она начала заранее, а сейчас уже была «одной из своих», – пусть и не слишком любила рассказывать о людях оттуда, – как любила шутить Джо. А она?
[indent]— Но явно никто не останется брошенным, это раз, а два – кого не сможешь затмить ты. К тому же, Эван сказал, что и Пит сможет приехать! — прерванные размышления резким голосом в трубке заставляют Уолш усмехнуться под нос и даже слегка приосаниться, не меняя своего положения, продолжая светиться и от второй хорошей новости за этот вечер.
[indent]— Правда?!
[indent]С Питером Андерсоном она рассталась не так давно в Киото, и возвращаясь из Азии обратно домой, с тоской в сердце несколько раз думала, что стоило взять куда больше дней для отпуска и, пусть, у самого волшебника и самого не было так много времени в запасе, чтобы медитировать на природе в стенах монастырских зданий или наблюдать за фейерверком с лавочки под голос волшебника... честное слово, она была готова выбрать и вариант подглядывания из-за угла с возможностью иногда его окрикивать и спрашивать, не наступило ли его время обеда до сих пор. Эта поездка была глотком воздуха, но пока её коллеги, путешествующие с Джо, ходили вокруг, предлагая очередную вдохновляющую мысль для нового костюма, мельтеша перед её носом с рулонами ткани и позолоченными нитками, скупленными в Китае, она лишь вздыхала, вспоминая приключения с Питером: их разговоры обо всём на свете, проба местной кухни, и, конечное, зачитанное им стихотворение только для неё... и данное Уолш обещание сыграть для него, как только у неё будет на то возможность. И как бы Питер не шутил о «заслуге» услышать написанное девушкой, с его реакцией ей хотелось взять в руки скрипку и помчаться обратно на всех порах.
[indent]Это странно, что её мысли, – убирая признаки близкой дружбы между ними, – пусть и в зародыше, но похожи на желание преследовать человека на маниакальном уровне?
[indent]— Джо? Ты слушаешь меня?
[indent]— Да! Да, я тут, с тобой! Извини, — секундная пауза в трубке заставляет её пошире раскрыть глаза и шлепнув ладонью себе по лбу, — Мерлин, все вместе! Я жду не дождусь увидеть всех! — представляя лица родных, она улыбаешься шире, прижав трубку к щеке посильнее, — А теперь рассказывай – о каких костюмах было слышно с фронта? Чёрта с два я приеду так, чтобы все не ахнули. Или что я, «не затмивать» всех поеду? — она смеётся под громкую усмешку своей сестры, явно качающую головой из стороны в сторону. Этих двоих только могила исправит. Уолш младшая только успевает спросить о наряде, но на самом деле, у неё уже зарождается несколько идей; выгибаясь вперёд, она перехватывает лежащее на столе перо вместе с бумагой и пишет несколько вариантов, параллельно реагируя на разговаривающую в трубку сестру на том берегу, только-только вырвавшуюся домой после рабочего дня.

31 октября 2029, Новый Орлеан

[indent]С багажом и небольшим чемоданчиком наперевес она покидала заметно похолодевший за несколько дней Бостон, готовящийся принять бразды правления у ноябрьской, ещё более серой, погоды. Джозефина ждала этой поездки с особым воодушевлением, ещё несколько раз поднимая эту тему в разговоре с сестрой, не говоря уже о тех, с кем она сталкивалась в родном городе и у кого, к сожалению, не получится оказаться на вечеринке в честь дня рождения и по совместительству Хеллоуином. Говоря о последнем, к подготовке она отнеслась со всей серьёзностью и, разумеется, отмахиваясь от всех возможностей дотянуть до крайнего срока, чтобы приобрести себе первый попавшийся костюм. Джозефина Уолш входила в ту касту людей, делающих ежегодные перевоплощения полностью с нуля своими руками, – и работа модельером здесь была совсем не причём! – получая от этого невероятное удовольствие. Другое дело, что обычно у неё был напарник... и это был первый год, когда ей пришлось полностью рассчитывать только на свои силы, как в придумывание костюма, так и его создании.
[indent]Новый Орлеан встречал её не только тёплым ветром, непривычным для такого времени года ярким солнцем, но и теми, по кому Уолш младшая невероятно скучала. Не успевая выдохнуть от крепкого объятия с Чарли, которую теперь преследовал вечный лёгкий загар и ещё большее желание отказаться от длинных рукавов и брюк, с Эваном, ощутимо окрепшего и с виду повзрослевшего, – стоит заметить, до первой очередной шутки в сторону Шарлотт – так когда перед глазами появился Питер Андерсон, Джозефина Уолш и вовсе перестала сражаться со своими внутренними бесами, чуть ли не сбивая мужчину с ног. Можно было бы задуматься, не слишком ли хорошо она скоротала свои несколько часов в самолете, – и пусть она будет отмахиваться, что спала, ей всё равно никто не поверит, – но ответ крылся на поверхности.
[indent]Чувства её были искренними, а оказаться среди близких, которых она не видела, по её собственным меркам, невероятно долго должно было простить ей любую громкую и энергичную реакцию. К тому же, уж простите, но перед кем извиняться?
[indent]— Перешить? Сделать дополнительные, Пит! Ходить на Хеллоуин в одном костюме становится уже слишком простой задачей! — Джо хихикает себе под нос, слегка качнув головой и тоже не сдерживаясь от комментария, произносит:
[indent]— Всё увидишь и у тебя сразу отпадут вопросы, почему так долго! У тебя, между прочим, есть Эван, а за его талантами и скоростной рукой ещё нужно постараться угнаться! — Уолш отвлекается от зеркала всего на секунду, чтобы голос её не утонул под собственным носом, вновь топя удобную для растушёвки кисть в голубоватом гриме, — Спасибо, — слегка оборачиваясь, замечает Уолш уже более тихим голосом, и на вопросительный взгляд сестры, оперирующей другой кисточкой по другую сторону волшебницы, давно закончив со своим костюмом, добавляет, — Давно могла бы сбежать отсюда, забрав приз за самые скоростные сборы, а в итоге осталась со мной, спасая меня от самого медленного одевания костюма в мире, — она замолкает, стукнув себя по губам кистью, всё больше превращаясь совсем не в живого человека.
[indent]— Да ну, какой интерес соревноваться с, — Джо поднимает на секунду глаза на Чарли, замечая, как наскоро та сбивает брови в кучу, прежде, чем договорить предложение, вздёргивая нос, — дилетантами, — Уолш смеётся, — К тому же, мы должны утереть мальчишкам нос. Посмотри на себя! Я считаю, это точно победа.
[indent]Трудно было не заметить горделивый блеск в глазах Шарлотт, и тепло улыбнувшись близнецу, Джозефина с ещё большим энтузиазмом продолжила сборы. В такие моменты она как никогда видела, что Чарли менялась. Трудно было сказать, что в ней меньше оставалось её собственного «я» – это искоренить было трудно, да и нужно ли было вообще? Однако больше девушка замечала то, что происходило вокруг неё; и, пожалуй, Джо было не трудно догадаться, кто был тому причиной.
[indent]Проходит ещё немного времени прежде, чем крутанувшись последний раз перед зеркалом, Уолш кивает головой в образе Эмили, невесты из мира мёртвых, и под задорное сестринское: «Ну что, на поиски жениха?» обе девушки двигаются на выход из помещения, на встречу заждавшимся.
[indent]Придерживая край намеренно потрёпанного платья, край которого сходил за ней шлейфом по лестнице, и открывая миру почти неотличимую от по-настоящему мёртвой ногу, Джозефина неожиданно чувствует нервный ком в горле от волнения за свой внешний вид и собственный выбор, но мысль разгоняется шибко медленнее, а стоит ей встретиться взглядом с самим Виктором фон Дортом, та и вовсе схлопывается, оставляя Уолш с самым удивлённым и, одновременно, восхищённым выражением лица на свете.
[indent]— Не может быть! — только и выпаливает волшебница оглядывая друзей вместе, но очевидно, застревая взглядом на одном из них, являющийся полноценной частью... парного костюма? Удивлены, кажется, были не только они.
[indent]— Хочу тонну «Итонского беспорядка»! — поднимая ладони к небу, внезапно говорит за их спинами Шарлотт, давясь смешком и перескакивая через несколько ступеней за раз, она проскальзывает мимо Питера и Джозефины, — Нет? Что же, я только что потратила единственное желание Вселенной... на Джо.
[indent]— Мерлин, это было и правда... «на поиски жениха»: чтобы вы понимали. Здравствуйте, сэр мистер фон Дорт? Кажется, у меня только что перехватило дыхание, — осторожно вкладывая свою ладонь в его, она спускается вниз, смущённо добавляя, почти слово в слово цитируя произведение, — Если бы я могла дышать.
[indent]Как это возможно? Они, конечно, списывались и делились своими планами о путешествии и встрече в одной точке, однако ни слова о том, кто и в кого нарядиться, более того, Джозефина оберегала эту тайну от всех, и если бы не необходимость помощи, наверняка не стала бы говорить об этом и Шарлотт... но это невозможно!
[indent]— Видя твою реакцию, у меня даже не возникает шанса спросить: как ты узнал? — аккуратно указывая на него свободной рукой, Уолш не сдерживает широкую улыбку, — Это приятный сюрприз от... Вселенной? Самый, я бы сказала, — комично она отдаёт той честь вскидывая сложенные вместе пальцы, на мгновение отвлекаясь на вечернее небо, — Никто! Я, по крайней мере, ничего не знала! Верно ведь? — это все же не были хитросплетённые планы их друзей? Щурясь, она бросает взгляд на Эвана и Шарлотт, пытаясь понять, насколько хороши эти два актёра без приза, и бросает все попытки, лишь громко усмехнувшись над тем, как те сочетались теперь друг другом, оказавшись вместе.
[indent]Оглядывая волшебника с ног до головы, Уолш продолжает светиться, – и не только благодаря своему макияжу – оставляя мысль о тайн мира и том, как это вышло. Даже если так, то и что? Уезжая в Новый Орлеан, она беспокоилась за ощущение одиночества, которое так или иначе, могло возникнуть. Отчего? Это было незнакомое место, в большинстве, с чужими друзьями и  людьми. Одно дело, что Джозефина легко умела и вписывалась в компании, а другое – всё равно ведь предпочитала оставаться среди своих. Казалось бы, неожиданное сочетание костюмов с Питером не должно было дать ей этой уверенности, но тем не менее, дало. С теплой улыбкой она приглаживает слегка оттопыренный лацкан его пиджака:
[indent]— Что же, если внезапно на вечеринке не будет другой Эмили или Виктории, с которой у тебя был план провести вечер, позволишь мне побыть твоим небольшим украшением, в таком случае? — Уолш смотрит на него исподлобья короткое мгновение, заметно веселея и следуя за друзьями на выход, негромко добавляет, — Потому что смею заметить, был бы здесь конкурс – соревноваться с тобой было бы сложно. И нет, — задирая палец вверх, — Никогда не перестану это делать. Хвалить тебя, — по крайней мере, до тех пор, пока он этого сам заслуживал; учитывая, что она думала о Питере... если ему захочется, чтобы она перестала, у него были большие проблемы.

enchant me, give me a potion
– for my devotion, to the emotion –

[indent]Хочешь не хочешь, но оказавшись в «Юнионе», среди всех этих людей, почувствуешь себя не в своей тарелке. Не в плохом смысле этого слова! Джозефине Уолш, в отличие от той же Шарлотт, всегда было проще найти общий язык с кем угодно, даже, если эти люди не слишком-то и хотели с ней общаться – стоит как минимум проследить за отношениями между Эваном и Джо, – и происходящее сейчас она рассматривала больше как вызов, чем что-то, вызывающее желание сбежать с места событий, теряя туфельку на лестнице, как порядочная принцесса. Принцесса? Ловя своё полумёртвое – никогда не думала, что это будет звучать к месту! – отражение в поверхностях, она хмыкает себе под нос, качнув головой. А что, венок из застывших в засохшем состоянии роз вполне сходил за своеобразную корону. И даже своего рода принц на месте.
[indent]— Я смотрю, за общение с вами нужно бороться? — слегка касаясь предплечья Питера, вырастая сбоку, произносит Уолш с любопытством оглядывая волшебника, — Не думай, что я не готова, — выпрямляясь, она могла бы выглядеть почти воинственно, но вместо этого произносит менее грозное, — Пообещай, что среди друзей не забудешь про свою невесту, договорились? Помни, к кому вернёшься по итогу домой! — явно веселясь собственным словам – вот уж, нашлась главная дама, смеющая что-то требовать! – и позволяя другим занять её место в общительном кругу, она оглядывает красиво украшенное помещение, наполненное людьми.
[indent]Питер и Эван, действительно, были здесь по-настоящему своими. Наблюдая за двумя волшебниками и количеством людей, которые кружили вокруг тех хороводы, она неосознанно задумалась – чувствовали ли они себя, как дома, и в Бостоне? Да, конечно, Питер родился в Англии и был знаком с бостонскими ребятами сильно дольше, но всё равно, Америка теперь наверняка была ему сильно ближе, ко всему прочему, и его лучший друг был из этих краёв, сравниться с которым не то чтобы мог, но и даже пытаться никто не мог. Ловя на себе взгляд, она дёргает уверенно губами вверх, подхватывая бокал шампанского и поднимая его в воздухе, подумав, что и не хотела бы знать ответ на свой вопрос.
[indent]Допивая напиток, Уолш шепчет на ухо своей сестре, перехватив её осторожно ладонью и, после короткого кивка в сторону, двигается в нужном направлении. Откладывая на раковину в женской уборной букет и клатч, она выуживает из него всё необходимое, чтобы поправить видимые её глазу недостатки. Джозефина уже почти погружается в свои мысли вновь, но резкое обращение в её сторону заставляет распахнуть её глаза пошире. Её просят ни о чём больше, кроме как помощи с платьем, и тут же бросив все свои дела, она дёргается в сторону, делая всё настолько аккуратно, что не оставляет ни грамма грима на чужой одежде.
[indent]Может и хорошо! Нельзя же крутиться только среди своих, верно? Уолш считала себя профессионалом малых бесед! Короткие комплименты, простые вопросы и проявление интереса к услышанному и всё это с лёгкой улыбкой на губах: Уолш получила свою популярность в школе не просто так. Пожалуй, ещё лишних пару минут и можно было подумать, что кто-то совсем забыл, что нужно на самом деле делать «комнате для девочек», и да бы не привлекать к себе вопросы, небольшая команда выходит обратно в зал. Уолш уже почти прощается, – в конце концов, её цель здесь не заводить новых подружек, – как цепляется за имя «Питер» в диалоге, – будь проклят её наряд, наталкивающий людей на обсуждение друга? – и уже не может сделать шаг в сторону. И зря.
[indent]Джозефина делает тяжёлый вздох, прикрывает глаза; её спокойствием гордились, самообладанию – завидовали. Джо считает до трёх, и теряясь между двойкой и единицей, резко произносит:
[indent]— Да что ты такое говоришь! Питер – один из самых достойных мужчин, которого я только знаю, и никто не смеет говорить нечто подобное! Сколько ты с ним вообще была знакома? Что это за недо-история про гадкого утёнка? Он всегда был красивым, эрудированным, заботливым, он слушает и всегда знает, как поддержать тебя, он... — даже сквозь синюю кожу на её щёки проступает еле заметный румянец – она чувствовала, что горит. Ранее не позволяющая себе такого поведения, – и более того, в своё время журящая всех родственников взглядом, когда они делали подобное, – она сама открывает рот и в почти незнакомом ей обществе в таком тоне.
[indent]Слегка качнувшись, пытаясь привести дыхание в порядок, Джозефина отступает на полшага и меняя обзор, натыкается взглядом на того, о ком говорит и почти прикусывает язык. Почти.
[indent]— Он заслуживал и заслуживает особенного человека в качестве своей второй половины, и кем бы она не была, — Уолш стукает каблуком, слегка наклонившись вперёд, хмурится и добавляет, — Надеюсь, с таким мнением – это будешь не ты.
[indent]Она замолкает также внезапно, как и начала говорить. К её счастью, вокруг было слишком много людей, а её голос не прорезал помещение, словно иглы – привлечь к себе внимание всех и даже большинства ей попросту не удалось бы такими стараниями. Но не подумать, что это могло испортить общее настроение тех, кто слышал? Плевать на всех! Впервые её позвали сюда, впервые она познакомилась с теми, кто был не последними в сердцах Эвана и Питера, – чудом она наткнулась даже на его подружку, – и вести себя не лучше... хуже, чем Шарлотт в её лучшие годы? Боязливо она находит взглядом друзей, и одними губами шепчет слова извинения, останавливаясь на Андерсоне и не дожидаясь реакции, разворачивается на каблуке, подхватывая свой шлейф, стараясь унести себя прочь.
[indent]Кажется, пора кричать «Hopscotch»? Другого варианта провалиться под землю у неё не было.

Подпись автора

[indent]Она требовала внимание и это было известно всем с самого детства. Джозефина, впрочем, имела свои методы для привлечение оного. Не было необходимости в крике: люди сами обратятся к молодой девушке, очаровывающую своей улыбкой, лукавой шуткой, казалось бы, еле заметным, но значимым прикосновением к предплечью, вторя в унисон смехом. Уолш была приятна в общении не только когда хотела этого и верила в свои таланты ведя дискуссии, делать это со всей переданной матерью энергией и без привлечения к себе лишнего внимания с отрицательным подтекстом.
[indent]Всё бывает в первый раз?
[indent]Конечно ей не хотелось выглядеть безумной в глазах незнакомцев! Эти люди, пусть и на первый взгляд кажущимися более простыми и лёгкими на подъем, нежели привычное английское общество, всё равно не входили не то, что в её близкий круг – она видела их впервые! Посмешище – вот как называла бы сама себя Уолш за глаза и была бы права. Торопливо выскакивая из общего зала, Джозефина могла бы со стороны казаться как бронепоезд, бойко идущий в сторону своей мечты: умело подхваченный подол платья, не мешающий шагу, чёткое поставление стопы, исключая любой возможности предательства от каблука и прямая спина, однако сказка ломается, как только видишь её расстроенное лицо.
[indent]— И почему. Ты. Не могла, — на каждый пробивающий шаг звучит совсем тихо под нос её голос, — Промолчать!
[indent]Одно дело чужие люди. Кому это было нужно? Питеру? Его широко раскрытый взгляд, за который сама Уолш успела испугаться, бросившись прочь, явно по итогу не говорил ей спасибо: нашлась главная защитница. Чарли или Эвану? Тот должен и вообще ловить проблески в своих воспоминаниях, когда при несколько других обстоятельствах стоял посреди зала вместе с Алиссой.
[indent]Может, это нужно было самой Уолш? Отнюдь. Наконец останавливаясь, оказавшись посреди длинного коридора в полном одиночестве, Джозефина прикусывает губу и обнимает себя за локти, тяжело вздыхая.
[indent]Она готова поспорить с собой на сотню галлеонов, что ни в коем случае не решилась на этот шаг – ещё несколько лет назад Уолш обвиняла Теодора в неправильности его действий, только подумать! – намеренно, и всё равно бы проиграла. Нет, не потому, что искала конфликтов, влезая в чужие разговоры людей, которые даже не подозревают о том, что на них готовы обрушить своё мнение. Просто это же... Пит. Питер, теплый и милый, волшебник не только говорил, что будет рядом, но и делал всё возможное, чтобы она почувствовала его присутствие даже тогда, когда он был на другом конце света!
[indent]От одних мыслях об Андерсоне её сердце начинает стучать сильнее, а ей только и остаётся, что сильнее стянуть ладони в самообъятии, приподняв глаз к потолку. Вернуться ей всё равно придётся: как на неё посмотрят иначе друзья? Да и куда она отправиться? Уже и избавить общество себя из зала кажется бестолковым действием: отстаивать своё мнение нужно было до конца, а не бежать с корабля, словно сказала глупость!
[indent]Ведь близкую душе правду.
[indent]Из неё почти что вырывается имя волшебника с удивлением, и всё же Уолш позволяет себе лишь короткий выдох – она наловчилась, чтобы не получать: «нет, твоя мама», – вместе с вздёрнутыми вверх бровями. Сосредоточенная на своих мыслях, волшебница совсем не заметила, как тот решил составить ей компанию в пустом коридоре, и осторожно оборачиваясь к нему, Уолш так и не опускает своих рук, смотря на него с виноватым испугом – впору шутить про кролика, случайно оказавшегося на пути дракона.
[indent]И все же, от его мягкого тона она не может удержаться, чуть дёрнув уголками губ, немного ослабляя тиски. Волшебница даже оглядывается по сторонам, точно сейчас укажет ему направление невесты Питера, но на деле хмурится, не найдя подходящих слов.
[indent]— Техас... там? — крутанув пальцем вокруг себя, указывая то северное, то южное направление, Джозефина сдаётся сразу же, как началась эта игра, качнув головой, — Мне приятна твоя вера в скорость моего хождения на каблуках, но я уверена, что нагнать меня у тебя бы получилось куда быстрее, чем ты думаешь.
[indent]«Тебя бы я точно дождалась.»
[indent]Она даже не успевает остановить свою мысль, которая так просто и легко проскальзывает в её сознании. Глаза её раскрываются шире, а руки и вовсе падают по швам, стоит появившемуся в поле зрения Питеру не остановиться на нарушении личного пространства, забираясь в него целиком. Не нужно прокручивать в сознании все их последние переписки со словами между строк, то, как она ведёт себя с ним и что позволяет себе говорить: то, что Уолш делала в присутствии Питера Андерсона нельзя было увидеть с кем-то другим. Она была кокетлива, но осторожно, льстила, но делала это больше из чистой вежливости, прекрасно зная, куда нажимать, чтобы получить необходимое. С ним? Стараясь быть незаметной, девушка осторожно кладёт подбородок на его плечо, поднимая и свою руку к его боку.
[indent]С ним Джо говорила от сердца, отчего и сейчас переволновалась больше необходимого. А вместо того, чтобы разозлиться или хотя бы шутливо отчитать подругу за неправильное поведение, он обнимает её!
[indent]— Конечно! А какого я могу быть... — наконец, отходя от первоначального потрясения, замечая румянец на его щеках, волшебница смотрит прямо в его глаза, хлопнув пушистыми ресницами. Правда, стоит Андерсону попытаться принизить своё достоинство, из блюдец те превращаются в узкие щёлки, — Ещё мнения. Ничего не знаю и слышать не хочу – самый завидный! 
[indent]Пронзительный взгляд по итогу она отводит смущённо в сторону, чувствуя горящие щёки. Правильно ли было так говорить? Значило ли это что-то для него? Джозефина Уолш всё это время думала: Питер Андерсон – её дорогой сердцу друг, знакомый ей с самого детства, и всё же, глупостью будет сравнивать её чувства к нему и к Теодору. Украдкой она смотрит на мужчину, хмуриться и незаметно качает головой из стороны в сторону, тут же смывая с лица остатки разговоров самой с собой, когда он предлагает ей присесть.
[indent]— Ну всё, я даже немного завидую, — усмехаясь себе под нос, кивком указывая на его позу, Джозефина еле касается спиной холодной поверхности, не боясь запачкать ту синим гримом. Уолш смотрит коротко на Пита, поджимает губы в виноватой улыбке, и опускает взгляд вниз, расправляя складки и расправляя срез на поставленных вместе ног. С другой стороны, никто не помешал бы ей завернуть себя в юбку, словно в подарок и сидеть, как она хотела; увы, совсем не этими мыслями была заполнена голова волшебницы.
[indent]Словно читающий мысли – а ещё говорил, что не легиллемент – Питер говорит ровно то, что ей было необходимо. Пусть внутренний процесс самобичевания не отходит совсем, но по крайней мере, уже начинает мельтешить где-то у самой двери, прощаясь; Уолш привыкла верить своим друзьям, и когда те говорили, что сделанное не стоит и выеденного яйца – так тому и быть? Ведьма слушает его внимательно, не перебивая, но выразительно посматривая в моменте об обмене вкусов, как и усмехаясь под конец.
[indent]— Сейчас мне даже стало жаль Чарли: я была на её месте. Все те разы, когда она делала шоу, — наконец, вздохнув, негромко начинает Джозефина, поправляя опавшие к лицу пряди синих волос, — Я чувствовала на себе взгляды тех, кто знал только поверхностно о случившемся, а некоторые даже ко мне подходили! Иногда наша одинаковость и, тем более, желание не отличаться друг от друга явно не играло мне на руку, — она хмыкает, посмотрев в сторону, откуда пришла. И тогда, когда она устроила симфонию для Маккензи, уж тем более, когда вернулась в рыбьих потрохах. Все знали, что это была Шарлотт, но мало кто понимал, что девочек было двое.
[indent]— Я бы хотела сказать «пусть почувствует себя в моей шкуре», но последнее, что мне хочется – это портить кому-то праздник. Вам всем, — Джо вновь посмотрела на Андерсона, явно намекая что за всеми прятался на самом деле он в первую очередь, даже, если тот видел в этом вызов на дуэль; вот Джей-Джей она бы с радостью его испортила.
[indent]Вот он, шанс подняться и с вернувшейся улыбкой на лицо пойти обратно: история-то закончилась хорошо, верно? Однако Джозефина медлит, не торопясь вскакивать на ноги и подстраиваясь под бок Андерсона, выходить к людям. И ведь дело было совсем не в них! Они не виделись... всего две недели, – Уолш всего на мгновение округляет глаза, не осознав, как мало времени прошло – а она успела соскучиться так, словно целые месяцы. Окажись они среди гостей дня рождения и вряд ли им удасться пообщаться наедине даже несколько минут, несмотря на обещание Питера не оставлять её.
[indent]С каких пор ей хочется быть зараженной, лишь бы брыкаться и отнекиваться от общения с людьми, которое всегда ей было привычно и даже лучше сказать, необходимо?
[indent]— Родной, как ты думаешь, — негромко начинает волшебница, — Ребята не обидятся, если мы действительно уйдём, не вернувшись обратно? В конце концов, и вечер сам по себе подходит к логическому завершению, – или, только начинается, учитывая американский дух, – а если и вовсе следовать традициям, расходиться можно было ещё на стадии вручения торта в самом начале, — она хмыкает, встрепенувшись и торопливо замечая, — Ты не подумай! Дело не в настроении! — понадеявшись, что Андерсон не будет привязан к её состоянию больше необходимого, она старается объясниться, — Я просто... скучала по тебе и хотела бы пообщаться с тобой побольше, до того, как ты снова уедешь. — конечно в этом уравнении были и Шарлотт, и Эван, которые не только пригласили, но и приютили Джозефину у себя; только у неё будет больше времени пообщаться с ними, чем с Питером.
[indent]И если с секунду она думает о том, что волшебник, в отличие от девушки, хотел бы больше пообщаться с теми, кто был связан с ним подростковым прошлым больше самой Джо, короткий выдох облегчения звучит в момент его согласия. Уолш тепло и благодарно улыбается ему, подхватывая свой клатч в руки, а оказываясь на ногах, обронят:
[indent]— Ничего не хочу сказать, но делаем всё согласно нашим костюмам? — она улыбается увереннее, — Не только сбежала с праздника сама, но ещё и выкрала за собой жениха, — и пусть она будет коптиться над костром за такие действия; попробуйте её догнать.

[indent]Джозефина подходит со всей ответственностью к выбору всего, что оказывается в её жизни. Выбор костюма был сделан, может, и импульсивно, но не без мысли о необходимости сделать всё правильно. И чего она точно не могла не заметить – это прекрасное музыкальное сопровождение в мультфильме, запавшее ей в душу также, как и её персонаж.
[indent]Уолш не торопиться смывать с себя грим, стоит им перешагнуть порог дома Маккензи, не жалится на усталость или чересчур сдавленный, особенно после ужина, на талии корсет. Может показаться, что дело было просто в лени: разве ни у кого не было желания просто посидеть на диване прежде, чем переодеваться в комплект домашней одежды? Однако знающие Джозефину должны были понимать – вряд ли это была случайность: девушка, которая сменяет комплект, стоит ей оказаться дома, не делает этого сейчас?
[indent]Виду, однако, Уолш не подаёт, попутно делясь с Питером своими мыслями о разнице между американскими встречами и теми, к которым они привыкли с детства, заметив то, насколько проще можно вписаться в компанию к незнакомцам. Проходит время прежде, чем поднимаясь с места, осторожно отставляя в сторону свои светлые туфли, Джозефина прося у него секунду, испаряется в неизвестном направлении. Ища взглядом чехол от скрипки, о которой спрашивала Маккензи «из любопытства» ранее, ведьма чувствует и то, как меняется её дыхание, и даже чуть ли не шикает на саму себя: не нервничай!
[indent]— Who expects from a promise a lot must wait for three years or... maybe not, — наконец, появляясь в обратном направлении, шурша подолом по поверхности деревянного пола, она чуть приподнимает чехол, лукаво улыбнувшись, — Я хочу кое-что сыграть тебе, если ты готов меня послушать, но прежде немного... разыграюсь, — и ей даже не надо добавлять неуверенного вопроса разрешения – знает, что вряд ли ей кто-то запретит.
[indent]Оглядываясь по сторонам и найдя широкое и удобное для себя место, она попутно щёлкает замками и выуживает скрипку, тут же прикладывая её к ключице, держась левой рукой за гриф. Волшебница отчасти и переживала, что ей не удалось «отрепетировать» прежде – в конце концов, редко когда ей удавалось играть не на своём инструменте, с другой стороны, и начинала она не с главного произведения. Взглянув на волшебника, она тепло улыбнувшись, прикрывает глаза и тихо вздыхая, играет первую ноту.
[indent]Судьбу Эмили она не пожелала бы никому, пусть и история молодой невесты закончилась не так плохо – если брать последнюю главу её «жизни.» Джозефина, играя эту мелодию прежде, нередко думала о том, что чувствовала бы и сама, окажись в такой ситуации. Выбранная по случайности, проникшаяся сильными чувствами, а по итогу: отвергнутая и никому ненужная, выброшенная. Ведьма старается не смотреть на волшебника, зная, что может таким образом сбиться, но это не мешает ей подумать: то, что она почувствовала к Питеру, могло ли быть взаимным?
[indent]Раньше у неё никогда не было проблем: спроси, и узнаешь ответ. Однако в этот раз вопроса не следует – уж слишком было много причин попридержать свои мысли – и даже мелодия подстать её размышлениям двигается в сторону некой неизвестности, преследуя её до самого конца.
[indent]Она практически не делает паузы, только успевая произнести, чувствуя возвращающийся ощутимый сердечный стук:
[indent]— Сказав, что я начала писать, я имела ввиду Азию, а вернувшись домой, после нашего с тобой маленького путешествия, мне было как никогда легко закончить начатое. Так что... ты должен понимать, кто был моим вдохновителем, — она заметно смущается, но всё равно улыбается хитрее, не теряя легкой спеси. Если до этого можно было узнать известные ему – судя по выбранному костюму – ноты, то в этот раз мелодия звучит заметно быстрее, веселее и... отдающая азиатским настроением с буйством красок. Джозефина выкладывается на все сто процентов: пританцовывает, не оставаясь стоять и на месте, делая несколько шагов то в одну, то в другую, оборачиваясь и пригибаясь, отдаваясь созданной мелодии.
[indent]Написанное в честь Питера Андерсона.
[indent]Наконец, она опускает смычок резко по направлению к полу, подойдя к логическому завершению, и уже только затем более бережно притягивает к животу скрипку. Волшебница уже открывает рот, чтобы сказать что-то, но тут же начинает смущенно смеяться, стараясь сделать уверенный реверанс и, наконец, переводит взгляд на волшебника. Вряд ли она его усыпила... но может в его душе заскрежетали кошки?
[indent]И отнюдь не приятным мяуканьем!

Подпись автора

[indent]Музыкальные вечера на бостонской улице занимали в сердце Джозефины Уолш отдельное место, какими бы шумными, а иногда безумными они не оказывались. Такие моменты позволяли почувствовать себя частью чего-то большего, и там, где для кого-то это могло бы ничем не примечательным – умеешь играть, почему бы не сделать это большой компанией? – Джо вкладывала в это каждый раз частичку и себя самой. Она могла подстроиться, исключая из своего репертуара чересчур лиричные мелодии, уходя в пляс или отбивая ногой ритм вместе с барабаном-бочкой своей сестры, смеясь от театральных и вычурных нажатий на клавиши Теодором. А ведь в их «ансамбле» было куда больше людей, не говоря уже о тех, кто дал им возможность заинтересоваться и научиться держать музыкальные инструменты в руках! Или не с самого детства каждый из детей Уолшей или МакМилланов смотрел с восхищением на играющего на всём, чём только захочешь Элайджу, подстраивающегося и явно испытывающего удовольствие от избиение любой поверхности отца Джо? А тётя Полин?! До сих пор ей хотелось смотреть на певицу, задирая нос выше любого Эвереста. На одной улице с ней жила и ходила есть приготовленный женщиной суп с буквами!
[indent]Не было ничего удивительного в том, что Джозефина с особым удовольствием брала в руки скрипку и сейчас – это действительно является большой частью девушки, даже со всеми длинными паузами или отсутствием практики со времён школьных лет. Ей было немного страшно, а переживание вынуждало её сердце биться сильнее обычного. Дело ведь было не только в том, что Уолш требовалось выдавить из себя пару нот перед кем-то незнакомым; это был Питер Андерсон! Там, где кто-то мог бы решить: ну и что? Знакомы сто лет, вот перед кем точно не стоит волноваться, волшебница лишь уверено мотнула бы головой в отрицании. Это был приятный трепет, шанс показать человеку его важность и попросту отблагодарить его за то, что он находится рядом с ней всё это время. В конце концов, Джо не забывала о том, что он был в Англии в важный для неё момент, пригласил и провёл с ней время в Японии, был её парой на вечер, а затем и вовсе сбежал, оказавшись здесь, подальше от взглядов людей и общения с друзьями.
[indent]И смогла бы перечислить каждый раз, когда волшебник не давал ей заплатить за свой обед, хотя она вполне способна на это! Пусть только кто-нибудь поспорит, что это не стоит благодарностей – получит смычком по носу. Питер может сколько угодно называть это подарками на день рожденья, но в случае, если игра будет стоить свеч и он не разочаруется в ней, может хоть каждый день устраивать ему праздник. Пусть почаще наведывается в Англию.
[indent]На секунду губы Уолш искривляются, а глазам на мгновение забегать в еле заметной панике, когда нота чуть ли не ускользает из под её пальцев; она знает, что никто не ударит по руке за ошибку, но голова-то всё равно будет кричать «халтура!» Благо, промахи лишь оказываются её страхами, стоит ей выпустить хвост уходящей мысли о том, что ведьме до сих пор неизвестны следующие даты их встречи с Питером и вряд ли она узнает о них в ближайшие пару минут. Ещё больше отвлекаться она не позволяет себе, как только ей высказывают комплимент хотя бы за то, как она выглядела со скрипкой в руках; честное слово, она готова устраивать дебаты за то, чтобы у Эвана Маккензи никогда не отбирали возможность держать в руке смычковый инструмент в руках, если вдруг общество начнёт запрещать это делать в силу его размеров, но не согласиться с Андерсоном, расплываясь в благодарной улыбке?
[indent]Думает ли она о том, что Питеру понравится? Или, наоборот? Слишком много времени она потратила на это во время написания, видимо, иссякнув к моменту настоящего концерта, а не репетиции в своей комнате. Намеренно она исключает стремление узнать его мнение прежде, чем вообще сыграет первую ноту, что уж говорить о последней, сосредотачиваясь на представлении нотного стана перед глазами или на банальном незнании, когда Эван менял струны и не влетит ли следующая ей прямо в глаз от резкого столкновения той и смычка.
[indent]Глаз цел, она, с заметным утяжеленным дыханием, смотрит на Питера так, будто он был и остаётся единственным признанным в мире критиком, мнение которого она и хочет, но и боится услышать. Паузы для непутёвой шутке о необходимости сделать таблички с цифрами не происходит, потому что в следующую секунду Андерсон взрывается хлопками и самыми тёплыми высказываниями, которые она только могла услышать! Губы Уолш растягиваются в счастливой улыбке пропорционально его реакции. Девушка перестаёт неосознанно защищать себя скрипкой, откладывая ту ближайшую твердую поверхность, произнося:
[indent]— Тебе точно сыграла я, а не ты побывал на аудиенции у Паганини? — Уолш прикладывает ладонь к своей горящей от смущения щеке, смеётся, — Хотя, стоит заметить, не представляю как ты говоришь скрипачу-виртуозу о бабочках в животе. Я не ослышалась? — пытаясь отбиться явно не от приятных слов Питера, а от разрывающего её на части стеснительности, она делает несколько шагов в его сторону, — Всё! Всё, хватит! Не видела! Теперь и мне надо оправиться от того, что ты только что сделал! Мне... мне невероятно приятно слышать это, милый.
[indent]Подхватывая подол платья, она многим осторожнее волшебника садится на диван, продолжая довольно улыбаться: и от собственной игры без заметных слуху ошибок, и от того, что вызвала в душе Питера. Когда тебя сравнивают с первыми полётами на самолете, кажется, ты слышала в жизни всё? Теперь была её очередь чувствовать магию в своей душе и явно не ту, с которой она родилась, а ту, что вызывал в ней каждым своим действием и словом человек, сидящий напротив.
[indent]— Да какой талант..! — правда, опасно начинать играть в эту игру, и Джозефина бросает её прежде, чем кто-нибудь посмотрит на неё со всей душевной агрессией, которая прячется внутри, — Обещай мне, что если когда-нибудь ты услышишь, что я играю плохо – ты скажешь мне это! Клянусь, что не подсуну тебе после отравленную шоколадку, — она вновь смеётся, представляя реакцию людей, когда Андерсон высказывал своё мнение. Честно говоря, девушка была на его стороне. Не нужно опрашивать большое количество людей, чтобы вспомнить все те моменты, когда Уолш решала напомнить кому-то, что носимый свитер давным давно вышел из моды, а эти брюки совсем не подходят этому ремню. В музыке она не чувствовала себя такой же уверенной, но вполне представляла, где люди допускали ошибки и что нужно было сделать, чтобы их предотвратить: знаем, видели.
[indent]— Ох, да. Я сделала всё, что хотела, — явно намекая на жгучее желание в своей пятой точке сыграть всё именно в таком ключе, она дожидается, пока Андерсон покинет границы дома и со всей аккуратностью подхватив музыкальный инструмент, позволивший устроить ей фурор, убирает её оттуда, откуда взяла, осторожно убирая с лакированной поверхности любые намёки на возможные синие отпечатки. Пожалуй, как бы ей не хотелось оставаться в образе Эмили навсегда, как грим, так и утянутая корсетом талия вместе с цепляющимся за все углы подолом начинали утомлять. Джозефина тратит приличное количество времени прежде, чем оказываясь перед зеркалом, видит отражение не персонажа мультфильма, а себя, родной. Секунду она прислушивается, чтобы определить, не вернулись ли Чарли и Эван уже домой, но не находя никаких сигналов, посвежевшей и заметно одомашненной возвращается обратно в гостиную как раз к моменту, чтобы высказать свой запрос о желании выпить сидра – кто же им запретит продолжать праздновать день рождение друга прямо в его доме, верно?
[indent]— Хорошо, что Хеллоуин всего раз в год. Всё же, Питер Андерсон мне более близок, чем любые его перевоплощения, пусть и такие удивительно приятные, как сегодня, — или он думал, только он тут может развешивать комплименты по поводу её живости? Осторожно перехватывая прохладный стакан ладонью, она тут же протягивает его на встречу волшебнику, хохотнув от его попытки перекроить тост на ходу, — А потом спрашивает: кто ты и что сделал с Джо, — посмотрев на Питера с очевидным ответом на вопрос «кто» с лисьим прищуром, ведьма делает первый глоток, довольно расплываясь в улыбке, — Ничего, она первая начала, — или переезд в другую страну ещё не означал, что одну из половинку голов оставили где-то далеко позади? Не думайте, дело не в ревности или расстройств за счастье сестры, но чем не повод оказаться на стороне Андерсона сейчас?

[indent]Подтягивая к себе ноги, полностью оказываясь на диване в полулежащем положении да опираясь головой о спинку, Джозефина усмехается себе под нос. А ведь правда, кому бы сказала, что вместо шумной вечеринки осталась в компании, пусть близкого человека, но в тишине и покое домашнего уюта, обязательно притянули ладонь к её лбу в попытках найти повышенную температуру. Уолш переводит взгляд на Питера, аккуратно дёргая уголками губ. В последние разы она выбирала его слишком часто, чтобы не сделать это при первой выпавшей возможности и в этот раз.
[indent]Или не это вы делаете, когда проникаетесь к человеку симпатией, в случае с Уолш, заметно начинающей граничить с влюбленностью? Она могла бы задаться резким вопросом: а точно это? Не перепутала? Однако девушка слишком давно знает саму себя, чтобы сомневаться. Словно пытаясь узнать правду и правильность, она осторожно прикладывает ладошку к своей груди, чувствуя под подушечками тихое сердцебиение.
[indent]— Андерсон! — неожиданно шикнув на него то ли из-за его попыток снова вернуть краски к её щекам, или от абсолютного вранья по поводу «несостоявшихся»: что же делать тем, кто бросил это на стадии обучения игры на ксилофоне? Она не успевает произнести своего возмущения вслух, потому что волшебник решает перескочить на абсолютно полярному музыкальной теме вопросу.
[indent]— Демона в овечьей шкуре! Я выдам тебе щелбан, если ещё раз ты сделаешь хотя бы одну попытку сказать что-то против себя, — пусть не забывает, чьей сестрой она являлась! Уолш дёргает носиком повыше, хмыкнув, тут же ненавязчиво прикладывая стакан к своей щеке. Разве он недостаточно слышал? По мнению Джозефины всё было понятно и без того, – при том, окажись она на месте Питера, и сама бы заинтересовалась обратной стороной сказанного, – однако как же ему это докажешь, раз у волшебника вообще возник такой вопрос?
[indent]— Она сказала... — Уолш прикрывает глаза, будто в попытке воспроизвести сказанное бывшей девушкой Питера в голове ещё раз, но тут же распахивает веки, недовольно тряхнув головой, — Я уже думала вежливо попрощаться и уйти обратно к вам, но... меня покоробило на словах о том, что теперь, когда ты так изменился и похорошел, она была бы не прочь сойтись с тобой обратно, — явно не слово в слово, намеренно опуская детали, отмахивается Джозефина, вскакивая и усаживаясь на диване, пусть и вжимает голову в шею от лёгкой вины за лишний крик, — И дело не в том, что я каким-то образом могу запрещать людям пытаться встречаться с тобой, и не дай Мерлин, указывать тебе, — Джозефина не позволяет себе показать малейшее изменение на своём лице, пусть и чувствовала некоторое сопротивление внутри себя произнося это, — С кем встречаться. Просто...
[indent]Уолш задирает голову к потолку, отставив стакан от себя, стягивая ладони у себя на ногах.
[indent]— Я была сама в такой ситуации и, в принципе, не один раз. Буквально недавно! — широко распахнув на него глаза, Уолш тараторит, — Не то, чтобы я зазвездилась, но честное слово, у меня не было никакого ощущения в подростковом возрасте, что я какая-то «чересчур», хотя могу представить, почему для близких – ещё как была. Взять даже наше с тобой обсуждение осенью на эту тему! Но знаешь что мне сказали однажды? «После того, как мы повстречались в школе, я не думал, что сойдусь с тобой ещё раз. А потом увидел, как ты изменилась и решил дать тебе второй шанс.» Мне! — она громко хмыкает, чуть ли не прыгнув в благодарности, театрально падя ниц, — Честное слово, Пит, возможно из моих уст это звучит безумно и я не права, но ты бы слышал его тон и... в общем, — немного успокоившись и вновь найдя опору для спины, Джо поднимает стакан и делая глоток, говорит:
[indent]— Я не сразу поняла, что именно мне сказали, и провстречалась с ним ещё пару месяцев, в итоге была оставлена у двери бара со штампом на лбу: «порчу самооценку и подвергаю психологическому насилию.» Кто тут ещё демон, а, родной? — приподнимая слегка руку, отчего жидкость заметно покачнулась, Джозефина с лёгким налетом грусти усмехается, но тут же смахивает с себя любые прежние переживания. — Чтобы ты не говорил про мои знания о тебе, всё, что я сказала там – было тем, что я искренне думаю о тебе и всегда буду думать, — она пожимает плечами, находя его взгляд и аккуратно улыбаясь. Их связывало куда большее, чем просто короткие разговоры пробегающих мимо домов друг друга. Джозефина действительно знала многое, – и была уверена, что многое не – что не мешало ей думать о том, что найди Питер человека, которого полюбит по-настоящему, тот никогда не узнает, что такое быть несчастной.
[indent]А ведь такой могла оказаться Чарли, не окажись на пути той американца, который захватил её внимание за короткий срок, не позволяя отвернуться от него ни на секунду. В который раз за вечер волшебница гонит прочь мысли, готовые оказать влияние на её настроение: на кой чёрт она сдалась Питеру, когда выглядит точь-в-точь как девушка, которая нравилась ему прежде и с которой ничего не вышло? Слегка качнув головой и тихо вздохнув, Уолш выдерживает паузу. Поднимается с места, девушка обходит импровизированный столик и начинает говорить на ходу, по итогу оказываясь сидящей рядом с Питером:
[indent] — К тому же, Андерсон, если ты внезапно считаешь, что тебе нужно гореть в аду из-за всего, что ты делал в своей жизни на личном фронте, — опираясь о его плечо своим, Джозефина смотрит на него без страха, подмигнув да протянув напиток повыше, гордо добавив: — Ты опоздал, мой ведьминский котёл уже подожгли, но я готова подвинуться, если хочешь! — такой компании она явно не будет против. Вместе веселей? По крайней мере, если она не может гореть с ним в каком-то другом формате отношений, уступит ему место рядом по-дружески; и на этой мысли Джозефина громко прыснула.

Подпись автора