[indent]Обычно Гамильтон не была против летней поры: кто же будет не хотеть, наконец, скинуть с себя луковые одеяния в виде плотных пальто или шерстяных свитеров вместе с тяжелыми зимними ботинками, наслаждаясь возможностью носить простые и лёгкие платья вместе с открытыми босоножками? Первая половина лета — если не считать тех моментов, когда Англию заливало очередными дождями — более-менее была действительно проведена именно с этим ощущением; возможно, последняя бы была ничем не хуже, если бы не одно «но».
[indent]Такого желания, чтобы лето закончилось, у неё не было с подросткового возраста, когда только приближение конца каникул означало, что вот-вот она сможет пересечься со своими школьными друзьями и Тео в первую очередь. Стоит ли говорить, что ожидание встречи с ним сейчас было несколько другого уровня?
[indent]По крайней мере, её никто не лишил возможности разговаривать с ним по телефону, а между тем, когда связь становилась удручающе плохой, а времени поговорить не хватало, в дело вступали и чернила с нескольким количеством переписанных с двух сторон пергаментов. Эвелин только и оставалось, что дожидаться его возвращения, стараясь не думать о садисткой манере августа не давать ей перескочить лишний день или два.
[indent]К тому же, если ждать Грэма было бы единственной проблемой.
[indent]Приближения дня рождения Элайджи предпоследним августовским днём Гамильтон ждала в этот раз без особого рвения и речь была совсем не о желании поздравить старого друга. Если бы её ждало только это — не было никаких переживаний, но учитывая, что Эвелин избегала компании из Бостона на протяжении целого месяца, женщина знала, что без ответов её так просто не отпустят. И там, где вокруг неё до сих пор оставались люди, абсолютно не знающие о ситуации, например, Мэйв, добродушно звавшая её в музыкальную студию по вечерам или когда у Гамильтон выдавался свободный день, то МакМиллан вместе со своей подругой догадывались о чём-то ещё с июля. Что уж говорить про то, какими фантазиями их история вместе с побегом с ярмарки с Тео обросла деталями. Однако как только Трэйси умудрялась завести уже знакомую шарманку, Эвелин сбегала от этого разговора да так триумфально, что ей впору выдавать медаль главной партизанки. Или брать с собой в окопы, точно имея убеждение, что волшебница не сдаст ближнего ни под какими пытками.
[indent]А ведь ей действительно хотелось рассказать! Ей не нравилось никого обманывать, ни лучшую подругу Тео, ни его или свою семью. Поделиться столь светлой и тёплой историей с миром, мечтой, в итоге ставшей реальностью. Думать о том, что спустя много лет Теодор ответит ей взаимностью — из разряда снов, к которому она медленно привыкала. И, возможно, пережитые без него дни могли бы разрушить идиллию, происходящую в голове Гамильтон, однако она слишком часто возвращалась к июльским выходным, чтобы не поверить, что всё было взаправду.
[indent]Да и Теодор так и не оставил своего плана устроить ей идеального свидания, что только закрепляло в ней осознание, что произошедшее — не одноразовая акция для них обоих. Она знала, что там же, где волшебница трепетно ждала его, Грэму не терпелось увидеть вживую и её саму.
[indent]Конечно, в особо сложные для Эвелин дни женщину находили различные беспокойства. Вдруг что-то пойдёт не так? Вдруг Грэм увидит в их будущем какую-то проблему? Они ведь толком и не начали встречаться, поэтому до сих пор не были ничем обязаны друг другу. А чувства... хранились внутри слишком долго, а проснувшись яркой вспышкой, точно так же могут и исчезнуть. Впрочем, длинных разговоров с собой перед сном хватало, чтобы убедить злые языки в своей голове, что всё это — чушь. Ведь прикладывая страхи, касающиеся Теодора к себе, Гамильтон не чувствовала ни толики сомнения. Всё, что она испытывала было правдой на протяжении многих лет. Так с какого перепугу оно внезапно станет блеклым? Кажется, наоборот: впервые за много лет Эва не чувствовала в себе никакого сомнения. Она! Она, человек, который вечно изворачивался в поисках нового вдохновения, беспокоился за свою рабочую деятельность и никак не мог усидеть на ровном месте. Разве что только Карлайл оставался неизменной константой в её жизни.
[indent]Интересно, надолго ли?
[indent]Но загадывать наперёд Гамильтон тоже не хотела. Сколько угодно она могла фантазировать о будущем, ей впервые не хотелось подглядывать под завесу, пытаясь выяснить, что ждёт её дальше, несмотря на огромный поток любопытства. Например, столько раз, сколько она задавалась про себя о предстоящем выходе вместе с Теодором впервые: о месте, ужине и еде, нём самом — набиралось с десяток разных вариаций свиданий, которые вряд ли когда-либо увидят свет. Однако, ей и не нужно было. Всецело она доверяла выборам Грэма.

— spread the love out, it feels so good —
put a little bit of love outside

[indent]Доверяла ему. Губы Эвы при очередном возвращении мыслями к мужчине дёргаются выше. Несмотря на то, что он был далеко, — а на деле уже и не совсем! — она то и дело ловила себя на ощущении защищенности. Бросая взгляд на стрелки, наконец-то, спешащих часов, волшебница тут же чувствует внутренний тремор, который возвращался к ней в течении всего дня с самого пробуждения. Пожалуй, месяц ожидания никогда не сравнится с последними минутами. Одновременно ей будто бы не хватает воздуха для вдоха, но её наполняет всем кислородом мира. Она словно самая тяжёлая и лёгкая разом, а её сердце — то замирает, то начинает стучать быстро-быстро, в панике готовое выпрыгнуть из грудной клетки, как если бы находилось в заточении слишком много лет.
[indent]Гамильтон намеренно вынуждала себя медлить в сборах, находя для себя другие занятия по дому. Так к моменту, когда ей наконец удалось сесть перед небольшого размера зеркальцем, перехватывая в руки средства для макияжа, оставляя работу над её кудрями для волшебства, квартира Эвелин блестела так, словно готовилась оказаться выставленной на продажу. Сознание играло с ней свои шутки, вынуждая играть в игру «Где Тео сейчас?» — учитывая её знания о купленных билетах, приблизительному времени для того, чтобы добраться домой, а вместе с этим и самому отдохнуть перед приездом к ней. В очередной раз она тяжело вздыхает, прикрывая глаза на долю секунды, чтобы победить внутреннее желание сорваться как есть — наполовину накрашенной, в белье и с парой бигуди в своих волосах.
[indent]По крайней мере, он сможет не сомневаться: шутка про пропущенные этапы может быть не шуткой.
[indent]Гамильтон, по итогу, всё равно находит себя в спешке для того, чтобы развалиться на диване в ожидании чуда — в прямом смысле этого слова если хорошо подумать! Она прислушивается к каждому движению, но то и дело хмурит взгляд, обращаясь взглядом к бродящим туда-сюда жмырам, абсолютно не понимающих, куда хозяйка квартиры так намылилась и по какой причине со всей старательностью не даёт им усесться на себе, тут же сдувая пылинки и волосинки со своего платья.
[indent]Оживает Эва резче предполагаемого в моменте вместе с тихим звуком крошечного телефончика, тут же рванув к нему с места, но замирает прежде, чем повернуть тот экраном к себе. Вдруг... что-то пошло не так и он не приедет? Передумал? Не захотел? Слишком устал? Если с последним она ещё сможет смириться, — что всё равно не оставит дыру расстройства в её сердце — то мало хорошего было в вариантах, где Грэм решает, что его никто не ждал со сложенными на коленках руками. Она жмурится только для того, чтобы резко распахнуть накрашенные глаза. Не Тео. Она щурится, находя взглядом имя подруги и морщится ещё сильнее, когда вместо толкового сообщения находит разве что закорючки и фактически набор букв. Что ж. Чтобы не пыталась донести до неё МакМиллан — может и хорошо, что эта тайна навсегда умрёт с ней. Или... хотя бы до их встречи. Теперь-то они узнают обо всём.
[indent]Правильно ли, что она ненавязчиво передала решение этой «проблемы» Теодору? Она была совсем не против взять это и на свои плечи, — это было бы совсем иначе, когда он здесь, нежели когда это ложилось полностью на женщину в его отсутствие — но ей было... немножко гордо? Лестно? Эвелин даже не может подобрать толкового слова для описания своих чувств от осознания, что у неё есть мужчина, на которого она может положиться в трудных для неё моментах.
[indent]А ведь о том, что он готов стать её опорой, Теодор говорил задолго до того, как они открылись друг другу. От воспоминаний с их первого похода, Эвелин усмехается себе под нос. Тогда она даже не представляла, насколько изменится их лежание на кровати в ночи. А ведь уже в тот момент... между ними было что-то больше, чем просто дружба. Просто об этом никто не говорил. А когда заговорил, что она сделала? Сбежала!
[indent]Теперь это — воспоминания, на которые ей хотелось смотреть лишь с закатывающими глазами, но все ещё с глубоким пониманием. В конце концов, сейчас всё сильно отличается от подросткового восприятия. Или ей кажется, что у детей всё проще?
[indent]Из размышлений Эвелин вырывает редкий для этого района города звук работающего мотора. Она чувствует себя не лучше собачки за забором, которая реагирует на любой сигнал, но ничего не может с собой поделать. Поэтому семеня к окошку, Эвелин делает глубокий вдох, тут же смотря сквозь стекло.
[indent]Это он! Выкуси, сознание, делающее ей подставки на каждом шагу, вызывая бестолковое чувство тревожности!
[indent]— Тео! — не выдерживая, с широкой улыбкой, она распахивает окно, чтобы выглянув, махнуть ему рукой. А ведь она думала, что сможет ждать в позе ученицы до самого последнего. Она тут же торопиться к входной двери, задерживаясь разве что у зеркала для того, чтобы пригладить вылезшие из общей композиции её причёски волоски, перепроверить макияж и поправить подол юбки, распрямляя складки пальцами.
[indent]Она готова.
[indent]Эва открывает дверь аккурат со стуком. Это глупо, но предполагаемая отработанная сценка утонченной женщины, здоровающейся с ним аккуратно и без попыток показаться тому безумной амазонкой трещит по швам в ту секунду, когда не сдерживаясь от своих эмоций, Гамильтон отталкивается от деревянного пола, чтобы обхватить шею Грэма своими руками:
[indent]— Привет! Дай я..! — не то в попытках объяснить уже произошедшее, не то — запланированное, Гамильтон так и обрывается на полуслове. Битва спокойствию была проиграна — в этом она не сомневалась, но разве ей было до этого дело? — Я так рада тебя видеть! — её голос тише, но всего лишь на полтона и стараясь оставить поцелуй не то на щеке, не то на губах, она со смешком пытается найти туфлями с толстым невысоким каблуком потерянную землю, пусть и не отпускает волшебника сразу. Полтора месяца жизни без него схлопываются в ту же секунду, кажутся чем-то далёким, а она так и продолжает заезженной любимой пластинкой в своей голове одну фразу: он приехал. И не похоже, что не был готов к их встрече!
[indent]Ей нужна секунда-другая, чтобы вновь напомнить себе, что проверять людей на реальность можно не только прикосновениями, — в случае Гамильтон так и вовсе внедрением в личное пространство самым наглым способом — и нехотя выпуская мужчину, она поднимает на него взгляд, тут же начиная говорить, ускоряясь:
[indent]— Всё хорошо? Как ты долетел, без приключений? А как добрался сюда? Мерлин, извини, я не то, чтобы заговорить тебе не даю, так ещё и порог переступить, чтобы... или нам не надо? Тебе что-то надо? Я, если что, готова! — неловко посмеиваясь и неосознанно заправляя прядку за ухо, чувствуя поползение смущения на свои щёки, она отступает на полшага. — Извини, я всё говорю без умолку, — волшебница смотрит себе за спину, и не успевая задаться вопросом вслух, резко вздыхает и с грудным смешком, задирает палец, который тут же указывается в сторону одного из старых хозяев этой квартиры.
[indent]— Разумеется. Стоило только отвернуться. Сбежали, — перехватывая ладошкой дверной проём, даже не стараясь [float=right][/float]держать дистанцию с Тео, отчего утыкается в него своим плечиком, и высовывая голову, она щурится в сторону одной из пушистых задниц, как раз торопящихся в сторону лестницы вниз, откуда только что пришёл Грэм. Она даже пытается шикнуть на кошку, — хотя бы раз это работало? — но тщетно, поэтому вместе с немой просьбой, понятной по глазам, хоть и не без лукавой улыбки, она говорит: — Не поймаешь? Потому что иначе я оставлю их жить в коридоре в отместку, что они делают глупости и не учатся на своих ошибках, — или это не Коко однажды выпала честь ночевать за дверью квартиры просто потому, что Гамильтон не удосужилась пересчитать свой домашний питомец по головам?
[indent]Сдерживая ногой Тайни, она глубоко вдыхает и выдыхает, приложив ладошку к своей груди. Так же забилось и его; она заметила и от этой мысли не сползающая с её лица последние несколько минут улыбка становится шире. Что же, если Эвелин беспокоилась хоть о чём-то на протяжении этих месяцев, не похоже, что делала она это оправдано. По крайней мере, за себя она точно могла говорить со всей уверенностью: стоило ей только встретиться взглядами с Тео вновь и всё то, что произошло и было оставлено наяву 31 июля вернулось с новой силой.

Подпись автора

— every great love starts with a great story —

[indent]Теодор лишает её земли и держит крепко-крепко, а Гамильтон только и думает о том, насколько глупо было бояться, что волшебник передумает на полпути в Карлайл, чтобы приехать. Да и если бы проблема была в их поездке. Несмотря на то, что Эвелин не хотелось верить в то, что их отношения со стороны за месяц были лучше той школьной влюбленности, которая проходит спустя каникулы, волшебница слишком долго просуществовала со своим котелком на плечах, чтобы не знать себя.
[indent]Потому что кто ещё мог всё испортить? Судя по всему, надумывать проблемы на ровном месте прерогатива Эвы.
[indent]Думала ли она об этом в моменте и сейчас? Разумеется. Давала ли шуршащим в голове мыслям превратиться во что-то вязкое и обволакивающее, чтобы это стало проблемой? Были и свои плюсы в сожительстве с бесконечным потоком переживаний: они не били в солнечное сплетение да так сильно, чтобы начинать хватать ртом воздух и с мольбой в глазах смотреть на ни о чём не подозревающее окружение. Тем более, когда это Тео.
[indent]Что самое приятное во всём этом, — Гамильтон негромко посмеивается, наблюдая за тем, как Грэм бросается следом за непутёвой Коко — так англичанка не чувствовала, что пытается скрыть свою нервозность в силу порчи «красивой картинки». Если пытаться уронить себя в эту степь, у неё были для самой себя плохие новости: в грязь лицом она умудряется падать чуть ли не каждый раз, когда видится с Теодором. Иногда в прямом смысле этого слова, — можно передавать привет всем её попыток свернуть себе шею на размытых тропинках в их походах — иногда в переносном, но роли это никакой не играло.
[indent]Он перенимал всё внимание на себя и мир становился менее ярким. Не зря она шутила про то, что он был солнышком. От Тео исходило то тепло, которое излечивало, отпугивало тени, готовые в любой момент наброситься и растерзать такой нестабильный мир Эвелин Гамильтон.
[indent]В противовес негромкому поскрипыванию лестничных половиц под ногами возвращающегося Грэма, Эвелин тоже устраивает крайне короткую гонку за попытавшимся сбежать жмыром, однако Маффин сдаётся быстрее, возвращаясь в пределы квартиры посредством своих четырёх конечностей.
[indent]— Мой спаситель. Хотя, лучше сказать, её? — ехидно улыбаясь, она косится на тройку сожителей, качая головой из стороны в сторону. Помнится, в первые разы изучения нового мира за пределами жилья котами, Эвелин чувствовала себя куда более нервозной, особенно учитывая прошлое некоторых из них, — взгляд её останавливается на Коко с заметным осуждением — но никого из них не интересовала внутренняя составляющая хозяйки. Однако, время шло, а они всегда возвращались. Как уж будешь волноваться о них каждый раз? — Разумеется. Уверена, что и они думают, что ты один из них, учитывая количество кудряшек на твоей голове, — улыбаясь, намеренно останавливается взглядом на ставших заметно короткими волосами с их последней встречи. Практически одними губами она шепчет: «Я в восторге» — успев приподняться наскоро на цыпочки и дёрнуть его за прядку, правда, тут же хихикает чуть громче, но совсем не со зла, пропуская только сейчас ложащиеся аккуратными локонами пряди волос сквозь пальцы. Конечно, с Грэмом ей не сравнится, но их причёски, оставь их в свободном действии, явно с кем-то соревновались. Возможно даже друг с другом.
[indent]— А лучше шерсти на одежде может быть только волос в супе, но думаю, сегодня я как-нибудь справлюсь без этого, — учитывая количество клубков, которые были собраны по углам её квартиры, то она не против и не только на сегодня. Вкладывая свою ладошку в его и более не оглядывая коридор на предмет забытых вещей, Эвелин прикрывает за собой дверь, делая первый шаг, — В таком случае мне стоит задуматься о том, чтобы в принципе забыть о доверии к своему зоопарку. Если я начну рассказывать тебе о том, как резво я открываю окна нараспашку, ты, в силу специфики своей работы, накажешь мне установить решётку?
[indent]Она роняет взгляд на спину и макушку мужчины, сжатые ладони и сама того не осознавая поддаётся давно позабытому чувству ностальгии: по попыткам найтись в свободном окошке между бесконечными парами и экзаменами в школе, длинным прогулкам с перемотанными шарфами шеями по территории Хогсмида и одним столиком на двоих в Трёх Мётлах. Её краснеющее лицо, когда хозяйка таверны путает их с парочкой. Эвелин, оставшаяся воспоминанием из школьных коридоров вряд ли могла представить, что спустя много лет окажется идущей рядом с Грэмом не в качестве близкой подруги. Она хмыкает себе под нос, едва заметно качнув головой. Это не мешало жить ей сегодняшним днём, но иной раз Гамильтон слишком громко задавалась вопросом о том, перестанет ли она жить в сравнении между прошлым и настоящим. Тень появляется на её лице, а волшебница неосознанно сжимает ладонь Грэма посильнее.
[indent]Потому что рядом со счастливыми воспоминаниями всегда рядом находились и её самые страшные сны.
[indent]От разворота на сто восемьдесят со стороны волшебника, задержанная на мгновение своими мыслями, Эвелин даже пошатывается на ступеньке, но не сходит ниже, тут же устремляя взгляд в сравнявшегося с ней лицами Теодора. Вот каково быть с ним одного роста? Конечно, она уже проверяла это посредством попыток встать ногами на диван, оставляя мага стоять на твёрдом полу, но это было так давно; не успевая открыть рта, чтобы забеспокоиться, она удивлённо моргает несколько раз.
[indent]— Но будто слишком идеально, а Вселенная любит подкладывать свинью? — Гамильтон меняется в лице так скоро, как только мысль о беспокоящемся за происходящего Теодора стукает ей в макушку. И ведь это не звучит как упрёк, отчего Эвелин совсем не думает, что это она недостаточно радостно реагировала или ждала его; волнение глубже и всегда вылезает в самый неподходящий момент. — Я тоже очень скучала по тебе, Тео, — Эва улыбается и не без мягкости в голосе спрашивает: — Раскрыть тебе секрет? — волшебница чуть склоняется вперёд, — Только твои сообщения, наши звонки и переписка не давали мне сойти с ума за месяц, Тео. Он явно стал тем ещё испытанием, которое, между прочим, мы очень слажено  прошли, — потому что если кто-то думает, что Эвелин не оценивает происходящее в моменте своего рода наградой, очень плохо её знает.
[indent]Когда мужчина находился так далеко, её беспокойство за Грэма возрастало в разы. Это чувство было не ново, однако ранее сложнее подавалось хоть какому-либо контролю из-за отсутствия близкого общения. В те промежутки, когда Эвелин не справлялась, она ненавязчиво справлялась о делах мага посредством его семьи, но ведь это не шло ни в какое сравнение с тем, когда с окончанием свободной минуты, он звонил ей сам и внутренний жгут переставал задавливать её сердце так очевидно.
[indent]А когда вместе с этим начинаешь думать и о вас? Может она говорит с долей лукавства, чтобы не перекладывать на него слишком большой груз ответственности в будущей поездке, но в её словах была львиная доля правды.
[indent]— Ну Тео, — вырывается из неё возглас умиления вместе с улыбкой и вспыхнувшим румянцем на щеках подстать цвету платья; от его прикосновения по её телу разбегается рой мурашек, а сама она склоняет голову, прижимаясь к его пальцам сильнее, — Спасибо, — не скрывая довольного выражения лица, Эва добавляет, проводя ладошкой по лацкану его пиджака, приглаживая невидимые взору складки, — Подстать партнёру, между прочим! Тебе очень идёт этот костюм, — и пусть даже не думает, что не заслужил бы комплимент без своего. Последнее, что она думала — это хвастаться своим опытом походов на свидания, но так или иначе, встречающие редко выглядели так же опрятно, ухоженно и красиво, как Теодор сейчас. Волшебника точно не обвинить в отсутствии подготовки и накидывания на плечи первой попавшейся вещи.
[indent]А кто такое не оценит?
[indent]— Конечно? — больше утверждением, чем вопросом говорит Гамильтон, выглядя так, будто бы ждала этого всю жизнь, — Пусть попробуют нас засудить, — бросает она невидимым судьям, перекладывая пальцы рук на его шею и поддаваясь вперёд. Прежде, чем отдалиться, она улыбается своим мыслям прямо ему в губы: если бы Теодор не попытался приблизиться к ней до конца вечера, англичанка задалась бы парой вопросов вслух. С другой стороны, его джентельменству стоит выдать отдельную медаль. На его фоне она чувствовала себя самой нетерпеливой. Или не она решила предложить проскочить все шаги до финальной точки новоиспечённых парочек?
[indent]Она не успевает подтвердить кивком их дальнейшее передвижение, как хитро прищуривается да прикрывает один глаз, прикусывая краешек накрашенных помадой губ. Можно подумать, что Эвелин взвешивает что-то в своей голове, но потом звонко хохотнув и качая головой из стороны в сторону, шагает вперёд.
[indent]— Отличный ход мыслей, — не оставляя всё же его без комментария, негромко кашлянув, с лисьим выражением лица говорит волшебница. Однако, наверное, им нужно хотя бы дать шанс изобразить из себя нормальных? Она подумает об этом по пути, пусть не сомневается.
[indent]И не удивляется, если попросит развернуть машину обратно с такими фразами в самом начале их встречи.
[indent]Не без взгляда благодарности от его помощи усаживаясь на переднее сидение, она приглаживает приборную панель, будто бы здороваясь со старым другом, а затем уже обращает свой взгляд к Теодору, как раз садящемуся рядом. Не без любопытства она дёргает плечиком в сторону сидений, чтобы по итогу практически подпрыгнуть прямо на месте:
[indent]— Тео! Они чудесные! — с нежностью она смотрит на букет, прижимая тот сразу без опаски к лицу, чтобы вдохнуть свежий запах полевых цветов. — Мне очень нравится, — поднимая на него взгляд, она старается передать всё то тепло, которое он подарил ей за мгновение одной фразой, — Дама с полей, значит? — прищуриваясь, Гамильтон уже обращает внимание и на вторую часть... тут же восклицая: — Ну что же ты! — чуть тише она добавляет: «Делаешь со мной» — и осторожно перекладывая цветы себе на коленки, обоими руками перехватывает диск, даже не пытаясь побороть проступившее на её лице умиление. Едва заметно подрагивающими пальцами она проводит по пластмассовой упаковке и улыбается шире от родного почерка.
[indent]Чем она заслужила его? Кто ещё соберёт целый диск песен только для неё?
[indent]— Пытать тебя бесполезно, как я понимаю? — вздыхая, спрашивает его без шанса на самых сдающихся, тут же подавая ему коробку с маленьким сокровищем, — Кто бы сомневался, что сюрпризы не будут положены в начало, — и вместо того, чтобы гадать, Эвелин словно ребёнок дожидается, когда он нажмёт на заветную кнопку «Play». Уже от первого звучания на её сердце становится теплее; волшебница перекладывает ладошку на его, держащуюся за коробку передач и  несколько раз проводит большим пальцем по его коже.
[indent]Вопрос Теодора вынуждает её отвлечься от музыкального сопровождения, поворачивая к нему голову.
[indent]— Да... она, — Эва замолкает на секунду, но затем продолжает уже без заминок, — Кажется, мне повезло? Ты поговорил с ней, да? Я получила странное сообщение, больше похожее на набор букв. Предполагаю, что когда мы вернёмся, меня может ждать что-то более осмысленное, — она хмыкает, — Другое дело, что в отличие от прошлого раза, все нужные, кто говорят со мной по телефону, сейчас здесь. А значит Трэйси может наткнуться на очень долгие гудки без ответа, — и ей совсем не будет стыдно. Не после того месяца страха перед МакМиллан за неудобные вопросы, которые она устроила Гамильтон. Эва смотрит на него и будто бы хочет что-то спросить, но морщит нос, тут же переключаясь на его первоначальный вопрос. Волшебница тратит время на то, чтобы рассказать ему и про последние события на своей работе, — горделиво Эва задирает нос, подтверждая, что никто не планирует увольнят её с окончанием испытательного срока —  и про встречи со своей сестрой, попутно умиляясь тому количеству времени, которое была готова проводить с ней Мэйв: их музыкальная студия стала своего рода убежищем для Эвы на этот месяц.
[indent]Правда чем больше она говорила, тем больше чувствовала давление на свои плечи. Эва смотрит на волшебника краем глаза и крутанув аккуратно одну из ромашек, спрашивает:
[indent]— Как думаешь, что они подумали? Я уверена, об этом знает уже весь Бостон, — стараясь звучать как можно ненавязчивее, она даже дёрнув плечиками, активнее добавляет, — Я не уверена, что и Мэйв о чём-либо догадывается, — с полувиноватым оттенком женщина склоняет голову в его сторону, прижимая щеку к плечу, — Перекладываю на тебя ответственность говорить со всеми, хотя могла бы сделать это и сама.
[indent]С одной стороны — мнение близких не имело никакой роли. С другой стороны... кого она обманывает. Не она ли иной раз задерживала дыхание, когда Элайджа проходил мимо и спрашивал что-то, что в случае крайне мнительного настроения расценить как предвзятость? Не только мнение старшего брата Тео беспокоило её. Эвелин злилась сама на себя за то, что не могла перестать беспокоиться на этот счёт и, если подумать, именно по этой же причине в глубине души надеялась, что именно Грэм преподнесёт эту информацию их друзьям и семье. Как, собственно, и вышло; однако никто из них не знает результата.
[indent]И всё же, погружаться в эти размышления она себе слишком сильно не позволяет. Теодор с ней, а с это главное и проверяя его наличие рядом самым глупым способом, — то подтыкивая его под бок, то так и продолжая держать его за запястье, — Эвелин и вовсе отпускает «а что если» в далёкое плавание, позволяя себе насладиться и его компанией, и музыкой. Она подпевает там, где песни кажутся знакомыми или внимательно слушает тексты тех, которые ей не известны, тут же бросаясь в обсуждение услышанного. На некоторых её лицо не лучше, чем облепленное блёстками, в других случаях — с хитрым лисьим прищуром и тактичным: «Какое необычное... звучание,» — раскрывающее ныне не до конца изученные главы Теодора Грэма. Как и прежде, Эвелин старается не перенимать одеяло только на себя, намеренно вопросами об упущенном за время его отсутствия в Лондоне, чувствуя себя словно сосуд, наполняющийся тем комфортным существованием, которое он подарил ей за короткие выходные в июле.
[indent]Да только теперь не придётся экономить энергию; от мысли, что он никуда не денется в ближайшие дни, она улыбается сильнее.
[indent]Как и стоило ожидать, о сюрпризе, о котором говорил Теодор, она не забывает, но устаёт спрашивать «Это оно?», полагаясь на свою интуицию. И может быть вступление её не сразу наталкивает на нужную эмоцию, то стоит ей только услышать первые слова, как Эвелин прижимает ладони к своему лицу, — Это она! Ты поёшь! Правда ведь?
[indent]Гамильтон замолкает, упираясь плечом и макушкой в своё сидение, обернувшись на него и смотря всё то время, пока обволакивающий, словно мягкий плед, голос Теодора наполнял машину. Она не сдерживает широкой улыбки, бегая взглядом по его лицу, не веря до конца, что он пел ей. От такого родного ощущения, чувства везения и её глаза начинают становится блестящее, отчего она засмеявшись, тут же начинает смотреть вверх и махать ладошками в свою сторону. Казалось бы, не ново?
[indent]Но каждый раз — как первый.
[indent]— Как ты такой хороший? — она вздыхает, оттягивая ремень и ёрзает на сидении в псевдо-недовольстве, — Дайте мне срочно нарушить все правила первых свиданий! Тео! Она всё то, что... всё то, что я люблю в песнях. И в каждой строчке — это ты! Когда ты успел? — и всё же не сдерживаясь, Эвелин всё равно приподнимается на сидении, и стараясь перетянуться через середину, утыкается ему в щёку губами, — Твои сюрпризы — лучшие сюрпризы, ты знаешь это? Мне... — она снова смеётся накатывающейся сентиментальности, — Если я начну рассказывать всё то, что я чувствую, пока слушаю её, я испорчу макияж, но надеюсь, ты поймёшь меня без слов, — пока что. Потому что Эвелин Гамильтон не забывает.
[indent]Не моменты, которые делают её счастливой и нужной.

Подпись автора

— every great love starts with a great story —

[indent]— О многом тебе и не нужно спрашивать: и без того меня хорошо знаешь, — говорит Эва и осторожно теребит его за манжет рубашки. А то, что нет... может оно и к лучшему?
[indent]Едва ли ему бы понравились попытки женщины утопить себя в придумывание несбывшихся, но крайне неприятных на представление, сценариев. И ведь не скажешь, что это — привычка из новых. Другое дело, что сейчас Гамильтон может держать себя на плаву и у неё есть откуда черпать для этого не только силы, но и иметь на руках подтверждение неправильных умозаключений. Один звонок Теодору и вот — настроение уже сменилось за сто восемьдесят. Ещё пять лет назад? Многие вещи давались ей с большим трудом.
[indent]А сейчас многое поменялось. Несомненно — только в лучшую сторону.
[indent]Поэтому как она могла не подумать, что раскрытие статуса отношений — дело не самое простое? Она избегала Айлин и Трэйси, как будто те болели чумой, кивала головой Мэйв, прозрачно намекающей на положение лучшей подруги, в конце концов, даже родители недополучили своего пакета информации, который, Эвелин была уверена, был бы интересен им самим. А дело совсем не в том, что она боялась. Чего? Теодор в её глазах — самый достойный мужчина, с которым она встречалась, а она, можно быть уверенным, немного знает в этом толк. Она морщит нос и кривит ртом, словно на кончик языка попал лимонный сок. Последнее, что ей хочется — это вообще кого-либо сравнивать.
[indent]Тем не менее, там, где она абсолютно не переживала за то, что Грэм в глазах её близких будет таким же замечательным, как в её, она? Подходящая ли Эвелин Маргарет партия? И даже, если он до сих пор не ставил под сомнения её нахождение рядом — это не означало, что так не подумают другие. Как бы Гамильтон не хотела думать, что отмахивается от мнений людей, как охотник от бладжеров, стоит зайти чуть подальше за кулисы и можно понять — этого Эва боится чуть ли не больше всего остального на свете.
[indent]— Хорошо, — тихонько и смущённо звучит её голос. От его слов ей правда становится проще и не успевая напугаться будущими диалогами, которые так или иначе её найдут, она улыбается шире: — Какой торопливый, только посмотрите, — шутки о скорейшем бракосочетании Гамильтон оставляет для себя, что не мешает ей покрыться заметным румянцем. — Даже если так... я спрячусь за твою спину и они меня не увидят. Учитывая, что я только и делаю, что стаптываюсь — это будет проще простого, — посмеиваясь сама над собой, она качает головой и устремляет свой взгляд вперёд.
[indent]Бостонских она знает столько лет, веря, что на неё смотрят как на равную, а всё равно иной раз чувствует себя младше, меньше, слабее. Дело ли в их количестве, по разному прожитой жизни или чём-то ещё, Теодор, возможно, правда не понимает, насколько делает всё проще, просто находясь рядом. Ей совсем не хочется выглядеть в его глазах обузой, но Гамильтон действительно стала полагаться на него, а от этого чувствовать себя увереннее. Будто всегда можно сказать: «ну и что, что вы думаете, Теодор любит меня такой!»
[indent]Она несколько раз быстро моргает, щурится, а затем пытается выбросить из головы проскользнувшую мысль. Они просто не торопятся — всё верно! И вообще это их первое настоящее свидание. К тому же, разве она может в чём-то его упрекать? Эвелин едва сдерживается от того, чтобы не ткнуть себя со злости в бок. Благо, отвлечься ей находится на что, и Эвелин, словно пойманная с поличным, оборачивается на него, широко раскрыв глаза:
[indent]— М? — слыша его просьбу, она широко улыбается, кивнув головой, — Тео, конечно. Когда и кому посчитаешь нужным, — ведьма тушуется, осторожно перемещая свою ладошку на его руку, добавляя: — Если были догадки, то значит, было на что полагаться? Я была в мыслях о тебе всё это время, что неудивительно, что люди заподозрили, что у меня кто-то есть. Я могла не говорить имени, но, — свободной ладошкой она делает полукруг вокруг своего покрасневшего лица, — Тут всё написано.
[indent]Она не могла да и не хотела. Одно дело — это не признаваться даже под направленной палочкой имя того, кто покорил её сердце, а другое — пытаться скрыть своё хорошее настроение после очередного сообщения от Грэма, пришедшее в перерыве на её работе. Пусть знают, что есть кто-то, вызывающий у неё мгновенную улыбку знанием, что он подумал о ней. Чего уж говорить, когда ещё и с прочитанным содержимым телефонного сообщения.
[indent]Неожиданно глаза Гамильтон открываются шире, а ко лбу она прижимает ладошку, тут же начав нервно посмеиваться, объясняясь:
[indent]— Я надеюсь, после этого первым не всплывёт осознание, что я — твоё алкогольное проклятие, которое ты нёс на своих руках с благотворительного вечера.
[indent]Подумать только, меньше, чем полгода; за такой короткий срок они оказались в той точке, о которой Эвелин Гамильтон в своё время не могла даже и мечтать. Теперь она здесь: в красивом платье, подобранном так, чтобы оно отражало её настроение и внутренний мир, с букетом цветов, в его машине, едет сама не зная куда, — что абсолютно не имело значение, пока Тео был рядом — слушает составленный в её честь плейлист, по итогу которого её ждёт написанная им песня. О ней. Эва посмеивается театрально возмущаясь, как если бы не верила в его чистосердечное признание об отсутствии каких-либо планов в голове, мягко улыбаясь от того тёплого ощущения, которое Теодор даёт ей посредством... видимо, своего существования?
[indent]— Тео, люди годами пишут песни, ты, судя по всему — целые альбомы, — едва ли в этом был настоящий укор; она действительно считала его одним из самых талантливых людей, с которыми была знакома в жизни. И ведь музыка даже не являлась его основным направлением! То, каким образом волшебник умело жонглировал своими способностями удивляло Гамильтон.
[indent]Ей до такого уровня никогда не добраться.
[indent]Она только и успевает, что улыбчиво обернуться назад на дорожный знак, тут же дёрнувшись взглядом вперёд и кивнув ему головой. Сейчас ведь ей нет смысла переживать? У Эвелин была работа и она бы никого не обманула скажи, что справляется с ней хорошо. Конечно, возможно по уровню это хуже, нежели работа верстальщиком или не дошедшая до её рук должность в Отделе Тайн, но и совсем не официантка, верно? Эва на короткое мгновение хмурится, косясь на Грэма, но тут же устремляя глаза на дорогу, как если он поймает её с поличным по одному взгляду. Однажды он уже сказал, что не видит ничего плохого в её вечных поисках. Вряд ли поднимающаяся из раза в раз тема — это то, что им нужно на долгожданном свидании.
[indent]— Ты, — она запинается, приподнимая брови и смотря на волшебника так долго, пока не понимает, что так ничего не сказала; он так просто говорил о вещах, которые вынуждали сердце замереть на долю мгновения, оставляя тёплый отпечаток, — Я знаю это чувство, — выдыхая говорит Эва, тушуясь, кажется вот-вот готовая сбежать взглядом прочь, но тем не менее, выдерживает последний на Грэме, — Я ведь тоже много думаю о тебе, Тео.
[indent]Она стала садиться за пианино чаще прежнего, может не быстро, но понемногу заполняя свою нотную тетрадь. Вряд ли у неё когда-нибудь повернётся язык назвать это — настоящим музыкальным произведением, стоящее хотя бы доли оваций, которые Гамильтон готова была предоставить волшебнику, но и наверное, профессионализм в таком — не самое важное? Она точно писала от всего сердца, вкладывая в каждую строку с дурацким текстом свои чувства к нему.
[indent]— Подожди, как по мне звучит, что у тебя в закромах есть ещё какие-то наработки? — она хитро щурится и кусает себя за губу, протягивая к нему руку и осторожно почёсывая его около уха ногтями, — Можешь ненавязчиво толкнуть меня в сторону, где лежит твоя записная книжка, я никому не скажу, что что-то прочитала, — тут же посмеиваясь, ведьма качает головой из стороны в сторону. Кого она обманывает: уже можно было понять, что она далека от образа Элайджи-мучителя или его жены, сующей свой нос куда не просили. Видимо её участь до конца жизни — это гореть в аду, зная, что где-то там что-то происходит без её ведома.
[indent]С любопытством она оглядывает район, в котором припарковывает автомобиль Теодор, ещё находясь в автомобиле и отвлекается на перебегающего волшебника, прикрывая рот ладошкой, усмехнувшись.
[indent]— Я ведь подожду, ты знаешь? — негромко спрашивает его женщина, улыбнувшись и в который раз — явно не в последний — благодаря его за галантность. Прежде, чем вложить свою руку в его, Гамильтон ненавязчиво расправляет примятую после часовой поездки ткань на юбке и со всей осторожностью перекладывает букет на место, с которого поднялась. — Предполагаю, что рассказывать, куда мы идём ты тоже не будешь. У меня начинает складываться впечатление, что ты вовсе делаешь мне одолжение, ведь всегда мог бы стянуть на моих глазах повязку, чтобы я оставалась в полном неведении. А тут вот, — махнув рукой в сторону симпатичного проулка, она добавляет: — Не так уж секретно. Если бы я только хорошо знала город, — Эва начинает возмущаться и разом заканчивает. Легко прочитать причину, по которой она начинает болтать активнее — это только для того, чтобы скрыть своё любопытство под вуалью десятка бестолковых слов.
[indent]Или за этим волнением скрывается что-то ещё?
[indent]Она старается не смотреть на людей вокруг, но то и дело заостряет своё внимание на очередном прохожем. Ведьма ловит себя на мысли, что так давно не выходила в люди, не считая знакомого и родного круга близких, что чувствовала куда больше внутреннего беспокойства, чем прежде. Неосознанно она посильнее цепляется своими пальцами за его ладонь, делая глубокий вдох. Гамильтон даже не может сама себе толком объяснить, что именно её заботит. Мнения людей о том, как они выглядят? Возможно. Что думает сам Тео, держась её так близко среди неизвестных? Тоже вполне. Может, что случится, окажись на их пути кто-то известный?
[indent]А Теодор ведь толком и не ответил на её вопрос о том, что думают их друзья обо всём этом. «Они понимают, как мне это важно» — едва ли стало чем-то, что её успокоило. Из-за этого она нервничает? Эвелин поднимает на него голову так, если бы у него на лице было написано разъяснение за все мысли Гамильтон; следующее, чего она хочет — это чтобы у него никогда не получилось «насладиться» ими полностью. Точно не теми, которые циклично просыпаются в ненужный час.
[indent]Она широко раскрывает загоревшиеся глаза, дёргая подбородком в сторону, куда указывает мужчина.
[indent]— Носочки... для животных? Я не ослышалась? — нет, ей не стыдно: чем больше она об этом думает, тем больше восторга выливается на её лицо, что ей даже приходится прижать ладошку к своему рту, — Целая улица? — представление перед своими глазами жмыров с маленькими чашечками перед собой, словно в маленьком уютном ресторане вызывают у неё сдавленный писк, но вынужденная отвлечься, Эвелин делает вдох и выдох, — Мне не терпится на всё посмотреть! Но... Наверное, сядем? Ты, наверняка, хочешь больше кофе и... Или, — поставленная в тяжелый выбор, Эва чувствует себя не лучше маленького ребёнка, которого привели в парк аттракционов спрашивая, на какую горку она хочет пойти в первую очередь.
[indent]Теодор, ко всему прочему, совсем не помогал, а лишь вызывал в ней рефлекторное желание покраснеть до кончиков ушей. В конце концов, сдавшись, она прикрывая глаз, тянет повышенным на тон голоском:
[indent]— Давай посмотрим на лавочки, а потом пойдём в кофейню?
[indent]Гамильтон не сомневалась — ей понадобится всё, что она увидит. Маленькие уютные магазины такого типа всегда вызывали в ней тёплые чувства, как и рукотворцы, являющиеся и хозяевами лавок. С особым воодушевлением она тычет то в один из предметов, то в другой, указывает на вещи, ассоциирующиеся у неё с детством или поездками к более давней родне.
[indent]— ...помню, в свободное время моя бабушка делала глиняные вазы в виде животных. Папа до сих пор недолюбливает их в нашем доме, но мне трудно его винить: в один год она дарила нам по вазе на каждый праздник и в какой-то момент всё стало превращаться в зоопарк. Мы избавились от них простым способом, — задерживая свой взгляд на небольшом комплекте разных кулинарных лопаток с красивыми цветочными узорами, она оборачивается на Тео, засмеявшись: — Я играла с ними, как с куклами. Многие пали жертвой моих кривых рук, — а кто-то намеренно не стал их восстанавливать. Каков хитрец.
[indent]Она улыбается своим мыслям, представляя своего отца слишком ярко с этими нелепыми для его серьёзного вида вазочками, а вместе с ним и маму, торопливо идущую к ним на шум; она всегда беспокоилась больше за свою дочь. Неудивительно, учитывая способности маленькой Эвы к ненамеренному кровопролитию.
[indent]— Тео, но ведь... — первая попытка отбить свои покупки происходит ещё при приглянувшемся деревянном наборе. Что самое худшее — ей даже не отбиться от него, и не справляясь с самой первой попытки, она вжимается потеплевшим лбом в его плечо, смущенно бубня слова благодарности. Они обходят один, второй и третий магазинчик, даже находят те самые тапочки, о которых говорил ей волшебник; кто бы сомневался, что не сдержавшись, она приобретёт по практически бестолковым комплектам каждому, из своих жмыров, даже если не для носки, но на память. Шурша пакетами, коих стало чуть побольше с момента первого магазинчика, Эвелин возвращается к мысли, которая крутилась в её голове:
[indent]— Я бы хотела познакомить тебя с ними. Родителями. И Джен! — двигаясь в сторону выхода после очередного круга почета, не оставляя пару глиняных чашек в стороне, ненавязчиво произносит Гамильтон, — Я имею ввиду, ты вроде и так знаком, но, — складывая вещи на стойку, быстро улыбнувшись продавцу, она добавляет, посмотрев на волшебника искоса, — Теперь немного в другом статусе. Но не сейчас, разумеется! Не обязательно даже в ближайшем будущем, если тебе пока не хочется, — она замолкает совсем ненадолго, пытаясь прижать непрошеное чувство тревоги к стенке, подхватывая упакованную в бумажную упаковку посуду. Эва уже собирается выйти наружу, как застывает взглядом на двух отдельно от остальных висящих плетенных браслетах разных цветов.
[indent]— Не подержишь, пожалуйста? — и в моменте, когда мужчина отвлекается на вручённую посуду, Гамильтон ловко перехватывает те пальцами, мгновенно складывая перед торговцем пару монет. Это, конечно, совсем не сравнится с тем, что сделал для неё — и не только сегодня — Тео, но с чего-то надо начинать? — А теперь иди сюда, — прощаясь и оказываясь на выходе, она засмеявшись и лукаво взглянув на него, добавляет: — Должно же у тебя что-то остаться от нашего похода тоже, а то только мои носочки и тарелки помогут вспомнить, — не констатируя факта вслух, что браслеты — парные, она дожидается, пока волшебник протянет руку, чтобы помочь ему, а затем и надеть свой, по-ребячески мотнув запястьем рядом с его. Ей так просто было быть собой рядом с ним! Радоваться любым мелочам вслух, а не пытаясь придавить это чувство внутри себя, потому что на неё косо посмотрят. Эвелин поднимает на него взгляд и смотрит на мужчину совсем недолго прежде, чем подступиться к нему, приложив ладошку для опоры и приподнявшись на цыпочках, оставить короткий поцелуй в уголке губ.
[indent]— Честное слово, то место с сырами одновременно и разыграло, и отбило у меня аппетит, когда мы зашли в отдел с самыми сильно пахнущими, — ехидно посмеиваясь, Эва утыкается носом в свой рукав платья, — Кажется, не пропахла. Возможно всё перебила бастурма? О нет, надеюсь, ты не бросишь меня, если я внезапно пропахну мясом, — подшучивая и попытавшись несколько раз ткнуть его в бок, она с энтузиазмом спрашивает:
[indent]— Ну что, теперь десерты и кофе? Мне кажется, один мистер тут точно заслужил это, — с немым вопросом она спрашивает возможность забрать какой-либо из пакетов, хитро добавляя: — И чем мне потом расплачиваться с тобой после такого свидания?
[indent]Потому что честно говоря, Эвелин давно склонилась к той мысли, что просит Теодор Грэм может что угодно. Ей только в радость.

Подпись автора

— every great love starts with a great story —

[indent]Попадающиеся на глаза вещи наталкивают её и на другие кусочки паззлов своей жизни; улыбка трогает её каждый раз при очередной расписной цветами плошке: такими же, как её матушка высаживала под окнами своих дочерей, отчего при открытом окне сильный аромат ландышей по весне или пионов в летнюю пору. Взгляд её падает на крохотную деревянную перечницу и солонку в виде разноцветных лошадок, отчего Гамильтон тут же чувствует под своими пальцами тёплую шкуру Баттерскотч и едва слышную просьбу отца со смешком на губах держаться покрепче, хотя она знала: даже если она упадёт, он будет рядом. Гамильтон подхватывает совсем крохотный чайный набор из пары кружек и тарелок и усмехается, вспоминая как маленькой Дженнифер заставляла свою старшую сестру сидеть за маленьким столиком среди толпы игрушек, распивая горячий напиток ровно в четыре часа вечера.
[indent]— То, что находить контакты с людьми мне сложно до сих пор, например? — посмеиваясь, невзначай замечает Гамильтон. В чём-то он действительно прав: куклы интересовали Эвелин только по той причине, что они нужны были её младшей сестре; не могла же она бросить её в одиночестве? От следующей ассоциации, которую улавливает Грэм от её рассказа, Эва не может сдержать смешка и внимательного взгляда: представляет взрослого человека, который носится с глиняным гусём в руках,— Тео, ты... люди не могут быть такими милыми, как ты сейчас, знаешь? — это даже не из рода фантастики. На вопрос она, впрочем, всё равно отвечает: — Мне не повезло: была утка и совсем не в качестве кувшина. С другой стороны, я подкину эту идею бабушке, — она дёргает плечами, таинственно добавляя, — Кто знает, может у меня будет шанс лицезреть тебя бегающего везде с глиняным гусем хотя бы сейчас?
[indent]Ей нравилось делиться с ним кусочками своего прошлого не меньше, чем слушать истории самого Теодора. В его рассказ ведьма вслушивается внимательно, улыбаясь уголками рта и отдаваясь порыву воображения нарисовать яркими красками картинку играющего с куклами мальчишку, радующегося новой вязаной кофте в гардеробе. Другое дело, что цвета становятся бледнее и ненамеренно Эвелин мрачнеет, коротко вздыхая. Конечно, тот факт, что Элайджа присутствовал в жизни своего младшего брата несколько скрашивал её представление о детстве Тео, и тем не менее, нутро ревело от чувства несправедливости за забранных кукол без ведомой на то причины.
[indent]— Наши бабушки, я смотрю, делали всё возможное для поддержки внуков. И ничего не проклятие, — она дёргает уголками губ, стараясь не подпускать к себе тоскливые мысли слишком очевидно, — Я обращаю на это внимание теперь ещё больше, если честно. Ну, когда хожу по магазинам и вижу свитера... играю в игру «достойный ли это Теодора свитер или нет», — Собственно, не зря на день рождения был подобран один с определённой теплотой и уж точно особой щепетильностью и любви Эвелин к деталям, — Мне грустно, что с этим нельзя было ничего сделать и ты лишился не только конструктора, но и кукол, — благо, до прибитых игрушек к полу, по её представлениям по крайней мере, никто не добрался. Гамильтон смотрит на волшебника, практически оглядывая его с ног до головы.
[indent]Коротко прищуривается, качает головой и хмыкает себе под нос. Почему-то ей... не очень тяжело представить тот мир, где Теодору мог бы понравиться кто-то идентичного пола и уж тем более ещё легче — как Грэм мог понравится кому-то в ответ. Разумеется, случись это сейчас, пусть никто не сомневается, что так просто эту ситуацию она бы не оставила — щеки Гамильтон едва заметно краснеют от мыслей, насколько она готова драться за своего мужчину. Однако вырвать себя из уравнения или представить абсолютно параллельно идущую Вселенную и размытое лицо его выбранного партнёра?
[indent]Его отец точно был бы в гневе.
[indent]— Когда я слышу о таком, я думаю... о страхе, который видимо испытывают родители. Все эти попытки приспособить детей под запросы и требования общества, опираясь на жизненный опыт из-за боязни, что кто-то сможет причинить их ребёнку вред... Другое дело, — Гамильтон заметно говорит медленнее, пытаясь не то подобрать слова, не то — собрать размышления в одну кучу, — Едва ли это помогает, пока не берутся в расчёт желания и чувство отпрыска. И тем более, никого не оправдывает. — Никто ведь не запрещает пройти пару-тройку семинаров для расширения кругозора, верно? По крайней мере, окажись она в том положении, где ей было бы что-то непонятно из-за отсутствия знаний как таковых, ведьма бы потрудилась найти ответы на свои вопросы и не важно, сама или через того, кто их непосредственно вызвал. Определяя, закончила она свою мысль или нет, англичанка аккуратно кивает головой, добавляя тихое, — Мысли вслух.
[indent]Со всеми воспоминаниями о детстве, передвигаясь сквозь магазинчик с узенькими, заставленными всякой всячиной полками, она не замечает, как погружается в свои мысли. Ничего нет мудреного в её мозолящем сознание вопросе знакомства Грэма с родителями и своей семьёй в целом. Если быть совсем честной самой с собой, Гамильтон уже не раз представляла эту сцену перед глазами под разными углами и озвучила своё предложение вслух благодаря тому, что не смогла вывести чересчур страшный сценарий, с которым не смогла бы не справиться.
[indent]А за такое нужно хвататься как можно быстрее.
[indent]Дыхание, впрочем, она всё равно задерживает. Одно дело знать, что у неё есть силы на знакомство, а другое дело — есть ли они у Тео? Волшебник, не заставляет ждать её ответ слишком долго — ещё и умудряясь вынудить её сердце пропустить удар — и Эвелин говорит, касаясь его предплечья:
[indent]— Видимо, если ещё сам не догадался — это останется секретом до самого ужина. — Ещё издеваться вздумал, ишь какой! — Чудесно! Тогда я подумаю, как лучше будет это устроить, — она улыбается шире, чувствуя, как с шеи спадает очередной груз. Женщина застревает на нём взглядом чуть подольше, пытаясь определить для самой себя, где предварительное знакомство с Джеком и Эсме Гамильтон что-то изменило: — Не знаю, что может быть плохого, так что оставлю тебя с одним единственным верным ответом: всё хорошо, что касается тебя, Тео.
[indent]Времена сильно изменились, верно? От заплывающей от вселенской тоски и печали девочки Эвы, которая была не в силах зашить чёрную дыру, образовавшуюся после потери лучшего друга и своей первой любви в каком-то смысле не осталось и следа. Да, Гамильтон так и не смогла избавить себя от страхов и даже сейчас иной раз ловила на себе взгляд тревоги из тёмных уголков своего сознания, но это не могло идти ни в какое сравнение с их прошлым. Если смогла она, сможет и её семья, которые могли наблюдать это со стороны? Она старается не задумываться о том, насколько будет чувствовать себя подростком и в этот же момент не сомневается, что её отец предоставит ей все шансы.
[indent]— Ты снова это делаешь, — смущенно полушепотом произносит Эвелин.
[indent]Эмоциональность возраста подростка она вкладывает себе в лично руки и сейчас, практически бесшумно сбивая своим краем нового браслета новое украшение Теодора. Не похоже, что пока она ведёт себя, как семнадцатилетняя, в чьих-то глаза она становится хуже, тем более, учитывая, как ловко волшебник напротив подхватывает и притягивает её к себе, заставляя девичье сердце трепыхать в очередной раз. Или это из-за его слов?
[indent]Каждую минуту. Только от повторения одной этой мысли его голосом в голове по её телу пробегает рой мурашек, а ей только посильнее хочется вжаться в его губы своими, хватаясь не то за воротник, не то в попытках оставить ладошку на его шее. Эвелин даже на мгновение забывает о том, что они — все ещё посреди улицы и наверняка есть те самые недовольные, громко вздыхающие на целующуюся парочку среди бела дня. В обычное время Гамильтон и сама бы закатила на таких, как они глаза, но оказываясь на месте? Очень жаль. Обойдите.
[indent]— То есть лазейки есть? — она смеётся, задаваясь больше риторическим вопросом, смотря на Теодора с хитрым прищуром с лишнее мгновение, но затем меняясь в лице, сжимает его ладошку в руке посильнее. — И славно. Потому что избавляться тут никто не намерен.
[indent]Стоит ли винить первое свидание, проходящее может с шелестящими на задворках беспокойствами, — куда без них? — но без кочек на дороге или раскрывающуюся широким цветком влюбленность, набирающую свои обороты с каждой минутой: Эвелин  верила тому, что говорил ей Теодор беспрекословно и была готова всем своим видом показать, что жила мыслью о взаимности.
[indent]— Свечи? — она переспрашивает, но едва ли не понимает, о чём он. В её ушах — его дыхание, на коже — ощутимая теплота его рук, а перед глазами — его лицо в полутьме её спальни, находящееся так близко, как она не могла представлять себе даже в лучших снах. По её лицу видно: напоминать в третий раз ему об этом точно не придётся.
[indent]— Ты сейчас серьёзно? — и нет, она не пародирует волшебника с: «правда?» — так и поднимая на него голову вместе с широко распахнутым взглядом.
[indent]Спустя столько лет он думал об этом?
[indent]Эва помнила своё обещание вырядиться главной поклонницей Теодора Грэма, пока тот будет отбивать воинственно отбивать квоффлы на поле боя; ей так никогда не удалось исполнить его спустя года даже со знанием, что квиддич волшебник так и не бросил. Эвелин знала: только спросить у него и вряд ли маг будет против её присутствия, но так никогда не собралась с храбростью, учитывая, какими шаткими в её глазах были их отношения после её двадцати. Наверное, в глубине души это и вовсе гложило женщину даже спустя столько лет.
[indent]— Я приду, — волшебница даже приостанавливается, потянув его за собой своей рукой, не сводя глаз с его лица, — Только скажи мне, когда вы будете играть в следующий раз и я буду там, договорились? — Возможно, это глупо делать из такой, на вид, простой просьбы такой большой фарс, но разве Гамильтон может как-то иначе? Её губы трогает тёплая улыбка, а сама она делает шаг вперёд, ненадолго облокачиваясь своим виском в его руку, идя рядом по дорожке. Ведьме кажется, что ей даже не нужно обещать ему ни помпоны, ни футболки с номером вслух.
[indent]Разве не очевидно, что они будут с ней так или иначе?
[indent]Эва ненадолго затихает: сначала, подложив ладошку себе под подбородок для опоры, слушая историю о найденном кафе, а затем пытаясь выбрать из дюжины позиций ту самую, которую ей хочется съесть больше всего. Едва ли у неё были сомнения, что окажись перед ней что-то другое и Эва наморщит свой нос, но первая ложка, отправленная в рот вызывает на её лице улыбку не менее радостную, чем от носочков для котов. Гамильтон посмеивается себе под нос, оглядываясь по сторонам, но чувствуя на себе взгляд Грэма, недолгое время играет с ним в гляделки, лукаво улыбаясь, но сдавшись первой, в отместку разве что треплет его ладошку своей, по итогу задерживая свои пальцы поверх.
[indent]Дёргая на мужчину бровями, показывая всем своим видом, что оказывается во внимании, она не сразу понимает, к чему клонит волшебник, а когда осознаёт... чувствует, как в очередной раз в виски ударяет совсем не напрягающая резь от очередной широкой улыбки умиления.
[indent]Влюблен столько, сколько помнит. Эвелин не первый раз повторяет всё, что он говорит, будто бы закрепляя результат. Делая засечку на доске или пометку в дневнике, которая в её худшие дни напомнит о том, что она — совсем не одинока.
[indent]— Ты всё ещё можешь, — успевает тихонько вставить ведьма, но стоит ему продолжить говорить, кивает, придерживая свою мысль при себе.
[indent]Гамильтон одновременно и не удивляется мысли, что о ней было известно людям вне их дуэта, но вместе с этим не сдерживает приподнятых бровей. Одно дело рассказывать о подруге с... о чём он мог рассказать? Живущая с гурьбой кошек, непостоянство во всей красе, бренчащая на укулеле глупые песенки — это только первое, что приходит в голову Эвелин и далеко не без самоиронии. А другое тоже самое, но с прикрасами своих чувств.
[indent]— О нет, что же мне делать, — хитро прищуриваясь, она театрально заламывает свои руки, вскинув последние в воздух, стараясь игнорировать ненавязчивый укол совести от его шутки про упущенную влюбленность не без известной им причины, — Тео хочет познакомить меня с кем-то значимым в своей жизни, наверное, мой ответ будет нет. Конечно! Пожалуйста, познакомь меня с... с этим важным для тебя другом? Это кто-то из команды по квиддичу? Не с работы ведь? — она улыбается, правда, поджимает губы в едва различимом сомнении следом, — Правда, ты уверен, что я действительно ему так нужна? Я предполагаю, что сейчас мои сказанные ранее слова могут пойти игрой против меня, но тем не менее. Ты знаешь я, — Эва запинается, замолкает, прикрывая глаз и прикидывая, как сказать помягче, — По-моему мнению, крайне неудачно могу производить первое впечатление. Глядишь, вся та красивая картинка, которую ты нарисовал перед его глазами, смоется за секунду, показывая миру, — она подставляет ладошку под свой подбородок, играя пальчиками в воздухе, — Это.
[indent]Гамильтон вздыхает, прикусывая губу, с трудом представляя, где произнесенное вслух самобичевание должно было выглядеть хорошей идеей. Начни он её расспрашивать, Эвелин сможет привести пару-тройку примеров, где всё шло не так, как ей нужно было, но станет ли это действительно достаточной причиной? Всё ведь дело в банальном страхе: ей не хочется, чтобы безликий друг Теодора уйдёт от них с полным разочарованием. Почему это важно?
[indent]Наверное, окажись она на месте этого человека и увидь Гамильтон во всей красе, не сразу бы поняла, по какой причине Грэм даёт ей возможность быть рядом.
[indent]Гамильтон хмурит брови, пытаясь вспомнить навеянное своими мыслями событие, задерживаясь на размытом воспоминании на пару бестолковых секунд. Возможно, стоит упомянуть, что ведьма и сама не стала умалчивать всё полностью от мира и часть информации об их с Тео совместной ночи и её стремления быть вместе с ним вылилась в свет, оказавшись знанием на плечах её младшей сестры... она переводит взгляд на Грэма обратно. Чуть позже?
[indent]— Так или иначе! Ты не расскажешь мне о нём или оставишь его в качестве ящика Пандоры? — Нет, вам не кажется, что она пытается сбежать от сказанного секундами ранее, сбивая тему в другое русло, — Потому что человек, который так прямолинейно выражается на счёт встречи не может не быть интересным, если это правда прямая цитата, — Эвелин усмехается, сосредотачиваясь на своей тарелочки взглядом, но не слухом, пытаясь собрать весь оставшийся крем с поверхности.
[indent]Бежит не только мыслью, но и взглядом? О, нет. Разве можно так подумать?

Подпись автора

— every great love starts with a great story —

[indent]Кто знает, где они могли бы быть, закончись Вторая Магическая война не в и пользу. А ведь уже тринадцать лет прошло с того момента, а Гамильтон до сих пор иной раз просыпается от мрачного сна с тёмными нотками прошлого, которые можно высечь из головы разве посредством магии, но едва ли успокаивающими разговорами по вечерам. Ей не нужно копаться в своих воспоминаниях слишком долго, чтобы наткнуться на классификацию, являющуюся важность частью социальной жизни. Можно ли отправить её в прошлое, как что-то совсем забытое? Гамильтон знает: даже, если люди менялись и это было заметно уже и сейчас, потребуются годы и смена поколений, чтобы избавиться от этого полностью. Она морщит нос чуть сильнее, упираясь взглядом в землю на лишнюю долю секунды.
[indent]И никто не может знать, не приди на замену что-нибудь похуже.
[indent]— Миша? — она моргает несколько раз, отчего размытые картины пережитого перед её глазами пропадают, а Эва возвращается в настоящее. Ведьма смотрит на Теодора, задерживая на нём свой взгляд дольше необходимого, а затем смотрит в сторону, принимаясь вспоминать все столкновения между ней и его сестрой, — Возможно, — она щурится, — По крайней мере, меня бы это... — она усмехается: её ощущение схожи точь-в-точь с теми, которые она только что чувствовала по отношению к Тео, и трудно сказать, имеет ли значение их родство или нет, но Эва коротко кивает, — Не удивило, в хорошем смысле этого слова, — Гамильтон замолкает на короткую паузу, вновь возвращаясь мыслями к лицу младшей из Грэмов, морщит нос и сжимает губы в полоску, а затем внезапно смеётся, качаясь плечом в его сторону, — Ну вот, теперь я знаю, что твоя догадка превратится в то, что я буду искать знаки с ней при встрече. Спросить её напрямую, так понимаю, ты пока не думал?
[indent]Волшебница помнила с трудом себя на протяжении всей жизни, колеблющаяся на тему собственных чувств по отношению к другому полу. Учитывая, что сейчас, находясь рядом с Тео, она с трудом может вспомнить, по какой причине вообще смотрела в сторону кого-то, а не ждала Грэма под своими окнами, томно вздыхая, что уж говорить о подругах, на которых можно было посмотреть иначе. Или может нравилась ли кому-нибудь она? Её сердце пропускает удар: а вдруг, ещё и своей слепотой разбила кому-нибудь оное? Теодор не признавался ей в чувствах сколько лет и она с трудом могла поверить, что это — как и, собственно, симпатия девушки в его сторону — было незаметны для окружающих.
[indent]А ей на глаза давила повязка страха, что это никогда не будет правдой все года. Шах и мат, Эвелин Гамильтон?
[indent]Вопреки фактам и очень даже громкому признанию со стороны Тео, женщине не оставить своей натуры так легко. Грэм в неё влюблен, вот и не видит очевидных острых углов, а обходя их, попросту не замечает ударов. Если иной раз перед их друзьями Эва ходит на цыпочках, стараясь показаться лучшей версией себя, чем была, то все остальные? Очевидно будут менее благосклонны к ней и более критичны.
[indent]Правда, думать о том, как будет стоять пред другом Тео, подтянувшего к её лицу лупу и яркий свет, как на допросе, ей никто не позволяет. Эва теряет тот момент, когда оказывается пойманной в руки Грэма как физически, так и метафорически, в итоге не находя возможности ответить ему ничего толкового, кроме как сбитой улыбки, повторения его имени и мотаний головой из стороны в сторону: нет, совсем не это он о ней рассказывал.
[indent]— Ты забыл про мой алкоголизм, который возвращается в мир волнами безумного и неостановимого хаоса, — не сдерживается ведьма от ехидного комментария, звучащего тише на фоне его праведного гнева. — Конечно. Нет-нет, ты болен, Теодор Грэм! — Он ведь не думал, что она сдастся без боя?
[indent]Если бы она знала, что следом мужчина решит донести, что именно входило в его описания Эвелин Маргарет Гамильтон перед его друзьями и знакомыми. Разумеется перво-наперво ей хочется кривлять лицом в наивысший знак несогласия с каждым его словом, но чем больше он говорит, тем краснее становятся щёки, а затем — и всё лицо Эвы, тем сильнее она ищет шанса сбежать от него взглядом, прячась за единственной возможностью — своей, пока ещё, прохладной ладошкой: — Тео, я молю тебя. — Тщетно, потому что не похоже, что этот поезд было возможно остановить. Эвелин только и остаётся, что попеременно прятаться всеми возможными способами, а под конец и вовсе уткнуться разгоряченным лбом прямиком о поверхность стола.
[indent]Эва обманула бы себя подумай, что ей не приятно. Волшебница со всей искренностью хотела бы увидеть то, что видел мужчина напротив, не спотыкаясь на своих сомнениях, касающихся её умений, черт характера или внешности. Может, начни он устраивать ей схожую с текущей атаку почаще, она к этому придёт и будет смотреть на себя увереннее, но пока что...
[indent]— Ты закончил? — звучит вопросом на вопрос, — Для честности я бы, конечно, добавила пару минусов, потому что иначе кажется уж слишком прекрасной, но спорить с вами, мистер — себе дороже, — звучит ещё тише. Прокручивая свою ладошку в его, она осторожно щекочет его пальцами, не сдерживая лукавой улыбки, — Я, конечно, сама заикалась о том, что ты хорошо меня знаешь, но не думала, что ты смотришь сквозь меня, — что навряд ли вынудит её придумывание новых тактик, как обойти Грэма; неужели она настолько очевидна? — Спасибо за то, что дерёшься с моим главным врагом, коим я являюсь сама для себя. — Когда на твоей стороне Теодор Грэм, стоять перед зеркалом и принимать свои безобразные изъяны, превращая их в сильные стороны становится проще.
[indent]Ведь если подумать, он делал так много для неё на протяжении всей жизни, а в моменты многолетней разлуки, волшебница подпитывалась от оставленной мужчиной теплотой прежних событий, мимолётных встреч, расписанных его мыслями писем. Эвелин казалось, что за свою жизнь она хорошо познакомилась с чувством одиночества; с Грэмом она забывала о всех своих тревогах и беспокойствах, многим проще отпускала переживания и неуверенность в завтрашнем дне. Она попросту не сможет найти человека более внимательного и оптимистично настроенного к окружающему миру, чем Тео.
[indent]Это была одна из тысячи вещей, которую она в нём любит.
[indent]— Значит, Кайро Каур. Вот почему ты сказал, что не совсем коллега, — она осторожно отставляет в сторону фарфоровую тарелочку из под десерта, подставляя подбородок под свои сцепленные в замок ладошки, приготовившись слушать. — Это подстёгивает стремиться стать ещё лучше, ты будто бы не знаешь, — кривясь в полуухмылке, это последнее, что говорит женщина, более его не перебивая.
[indent]История, казалось бы, незнакомого человека из уст Теодора захватывала не хуже, чем любимая книжка перед сном, которую прочитать не мешает даже бегущая стрелка часов и утренняя смена. Эвелин, несмотря на то, что молчит большую часть времени, всё равно активно реагирует: смеётся, только представляя перед своим лицом боящегося своего подопечного Грэма, позволяет себе уточнять какие-то детали жизни Кайро, мыслит вслух о нелёгкой доле извечно ищущего своё призвание, — где-то это видела — то хмурится, с сочувствием прикладывая ладонь к груди на не совсем весёлые моменты, то, наоборот, восторженно кивая головой, делясь своими знаниями о, как оказалось, отцовском здании Каура. Она не замечает сколько времени проходит, с момента, когда Теодор начал, но знает: всё больше и больше он обретает свои грани и черты, лишь больше подпитывая желание волшебницы узнать дату их дружеской встречи. Она ловит в своей голове мысль, что он рассказывает о нём как-то совсем иначе, но так и не ответив, что именно кажется ей необычным, пропускает это мимо себя.
[indent]— И всё же... Ты ведь знаешь, что я ничего не сделала? — По крайней мере, себя она ощущала самой бестолковой помощницей всех времён. Она мягко улыбается ему, — Как была, так на ней и осталась. Я была так рада, что всё в итоге закончилось в твою пользу, потому что это было бы полным безумием выбрать не твою сторону. Я до сих пор не могу поверить, что тебе вообще пришлось доказывать свою правоту, — она хмурится, вспоминая попадающую ей на глаза статьи из жёлтой прессы, которые моментально летели в мусорное ведро из-за отсутствия желания тратить свою жизнь на прочтение бесполезного.  Она выдыхает, поднимая на него голову, — Он уже нравится мне, ты знаешь, по твоему рассказу. А ещё, мне приятно знать, что у тебя есть кто-то настолько близкий, Тео, — Эва улыбается, — Ты — тёплое солнышко и мне всегда хотелось, чтобы  тебя окружали такие же люди, как ты сам, — она хихикает, замирает на мгновение, лишь бы приподняться на цыпочки и дёрнуть его за прядку на голове, пропуская ту сквозь пальцы, — Или кудрявое облачко? Я пока не решила. — Едва ли одно другому мешало.
[indent]Прижимаясь к волшебнику, Эвелин задумывается о том, как много было близких такого рода в её жизни. Очевидно, что есть Теодор. Есть Бостон, но стоит ей только представить перед своим лицом главную четвёрку друзей, как она неосознанно поджимает губы в не очевидном сомнении. Кто-то из коллег? Да, у неё были подруги и оттуда тоже, — причём, со множество разных работ, а не какой-то конкретной — но разве это вообще сравнимо? Мэйв? Как бы она не чувствовала себя с ней комфортно, всё равно давно навесила на неё ярлык подруги Грэма, а не её самой в первую очередь. Перед её глазами предстаёт образ младшей сестры и на её губах моментально появляется тёплая улыбка. Несмотря на разницу в возрасте, характере, интересах и вкусах, их нельзя было поставить рядом, думая друг о друге, как о двух каплях воды; что не лишало Эвелин хотеть быть важной шестеренкой в жизни Дженнифер, а та, с самого детства, платила ей тем же.
[indent]Они — механизм, который не сработает друг без друга.
[indent]— Да? — она оборачивается на Тео, тут же меняясь в лице. Он беспокоится — она видит; могла бы заметить раньше, но на этом Эвелин не задерживается, посильнее цепляясь за его рукав, всем своим видом показывая: она здесь и он может рассказать ей, что угодно. Другое дело, что мужчина только наращивает её беспокойство оттягиванием неизбежного, вынуждая ведьму раскрыть глаза пошире с немым: «Да что же?»
[indent]А затем он говорит, и Гамильтон выдыхает в такт вместе с ним, как если бы представляла что-то похуже. Наверное, дай он ей повариться в этом ещё несколько минут монолога и успела бы; Гамильтон даёт ему проговориться до конца, стараясь сконцентрироваться на своём выражении лица, боясь, что будет выглядеть «not a big deal».
[indent]Признания — это всегда сложно и важно.
[indent]— Тео, — она зовёт его по имени и тянет его за локоть, вынуждая остановиться. Эвелин смотрит на него вдумчиво, но вопреки своему внешнему настроению, ощущает наплыв горделивого чувства. — Иди ко мне, — и вместе с этим, ведьма пропускает обе руки ему за спину, крепко обнимая. Несмотря на то, что ей кажется, что прилив нежности в данной момент вполне объясним, она озвучивает и причину остановки вслух: — Спасибо за доверие, Тео. Это очень важно для меня, — дёргая уголками губ, ведьма добавляет: — И если есть ещё хоть что-нибудь, что ты захочешь мне рассказать, знай, я всегда здесь для тебя.
[indent]Вразрезе логики мира, Гамильтон не чувствует подскочившего к горлу гложущего ощущения ревности; по крайней мере, не больше, чем раньше? К тому же, правда не слишком далеко отошла от её размышлений — вот он, Теодор Грэм, одинаково любящий оба пола. Теперь, когда она подумала об этом так громко, ей видится в этом большая щепотка логики от Вселенной. Он дружелюбный и открытый миру, так по какой причине то же самое не может касаться романтических отношений?
[indent]Эва кивает сама себе, согласная с собственной головой прежде, чем ослабить круг и сделать полшажка от Теодора, так и продолжая держаться за его пиджак:
[indent]— По-моему, такого рода признание только скрасило наше свидание, сделав его ещё более необычным. Нашим, — она улыбается, чуть склоняя голову, — К тому же, к чему нам зудящие бестолково мысли и беспокойства? Оставь это лучшим в этой паре, — её усмешка становится шире, а Эвелин задирает голову к небу, — Значит, мужчины. Что же, спросить меня — что-что, никакой проблемы я в этом не вижу с точки зрения твоей симпатии к кому-либо, однако, — ведьма вдыхает, набирая в грудь воздуха. Она встаёт перед ним ровно, выпрямляется в спине и подступаясь ближе, смотрит на него снизу вверх, чувствуя себя обратно от маленького роста и размера, от того, чтобы посчитать себя слабой. — Заруби себе на носу, Теодор Майкл Грэм: я буду драться за тебя палочкой, — я, между прочим, не бросаю тренировок и считаю себя сносным боевым магом — на ножах и вилках, клюшкой для поло и всём, что мне только попадётся под руку. До тех пор, пока ты выбираешь меня в качестве своей девушки, — Гамильтон, не в силах сдерживать всю серьёзность, с каждым перечислением становясь всё веселее, — Другим женщинам или, видимо, мужчинам на вот это, — она освобождает свою ладошку только для того, чтобы описать круг вокруг его лица, возвращая ту обратно, — Разрешено только смотреть. В зависимости от ситуации, можно ещё обнять, так и быть, — посмотрела бы она на лицо Трэйси, запрети она ей обнимать друга детства.
[indent]Одного взгляда на Эвелин хватит, чтобы понять, может, она и шутила и всё же в её словах — львиная доля правды. Наконец, давая волшебнику свободу и возвращая им ровный спокойный шаг, она хмыкает себе под нос, даже смотря на проходящих мимо людей, намеренно театрально смотря на них с прищуром, провожая взглядом, но звонко засмеявшись, столько ей найти его глаза своими. Быть в его глазах — главной подозревающей всё на свете ревнивицей ей совсем не было нужно; другое дело, что он уже знаком с такой Гамильтон. Было бы глупо скрывать факт её существования и сейчас.
[indent]Но ведь ей хочется позаботиться о нём. Дать всё, что у неё есть. Показать, что Эвелин совсем не страшно выступить против всего человечества, доказывая, что нет партии лучше среди обоих полов. Иронично, учитывая её любовь к расклеиванию? Гамильтон не поймёшь — она знает. Придётся смириться и с этим.
[indent]— У меня, правда, есть вопрос, — после небольшой паузы, она улыбается, перехватывая его локоть обратно, — Получается, Кайро. Ты понял с ним, что мужчины тебе симпатичны? Если вы встречались то, — она пытается припомнить хоть какие-то намёки, но бросает попытки, спрашивая прямо: — Почему вы расстались?
[indent]Вините в этом отсутствие живого человека перед глазами, но ей куда проще найти причины для разрыва отношений с Клэр, чем с Кауром. Тогда в чём же дело?

Подпись автора

— every great love starts with a great story —

[indent]Настойчивость Теодора в своих решениях и выборах всегда отдавалась в Гамильтон отдельным вздохом с пробегающими врозь мурашками. Пусть она посмеивается, машет ладошкой перед лицом и бубнит нечто подобное: «Поняла, поняла» — это не означает, что замолкая с кроткой улыбкой, она не задерживает эту мысль в своей голове чуть подольше.
[indent]Свою важность от проговоренного вслух Эвелин чувствует всеми уголками своего сознания, будто бы заклеивая те раны, которые были расковыряны ею же на протяжении всей жизни. «Ничего ведь не поменяется для него!» — вот что она думала, а теперь оказывается, что каждое действие имело свой вес и значение. Пожалуй, такие вещи — или строгий взгляд Тео минутой ранее? — на кое-что намекали.
[indent]В конце концов, лучше сделать, чем не сделать.
[indent]Гамильтон улыбается только шире от его ответа, прикрывая глаза, выдерживая рассчитанное своей головой время, необходимое, чтобы её чувства и мысли были достаточно переданы посредством такого простого действия, как объятие. А учитывая, что Тео не бежит от неё прочь, не похоже, что она сделала что-то неправильно.
[indent]Волшебнице только остаётся надеяться на то, что кому бы Теодор это не рассказал после, реакция этих людей будет схожей с её: мужчина попросту не заслуживал ничего другого. Приятным теплом по её телу расходится мысль об уровне доверия, которое есть между ними. Наверное, всегда было. Гамильтон усмехается: рассуждать об этом было куда проще, чем по итогу вытаскивать пугающее из тёмных уголков своего сознания наружу. Эвелин только и может, что пообещать себе быть поувереннее.
[indent]— Ну всё. Я злюсь. Как ты мог, — не справляясь с усмешкой на губах, между делом говорит Эва, для пущего эффекта даже притоптывая каблучком. Она разве не сказала, что его признание делает их свидание особенным? Его беспокойство — умилительно и качая головой, она аккуратно несколько раз подтыкивает его бок с открытым смешком на губах.
[indent]Правда потешаться над ним становится сложнее; его слова сбивают с неё всю спесь, вынуждая Гамильтон распахнуть глаза и задержать дыхание, в мгновение ока чувствуя прилив крови к собственным щекам.
[indent]Её.
[indent]— Сюрприз? — хватая ртом воздух, произносит ведьма с шутливой улыбкой на губах, которая становится только ярче, стоит ей ещё несколько раз повторить его слова про себя. — В таком случае, с этим мы... разобрались, — ей бы найти силы проталкивать слова не спотыкаясь, но из самой сильной и смелой, Гамильтон, теряясь в смущении, превращается в влюблённую дурочку, в очередной раз фантазирующую себе больше, чем можно позволить в данную секунду. Разберется с этим по позже, когда свечку зажжёт, а пока что покрепче хватается за лацкан его пиджака, задерживая свой лоб в районе его груди на добрую минуту, приводя своё дыхание и мысли в порядок.
[indent]Конечно же она будет бороться за него. Теперь ещё пуще прежнего.
[indent]Оказываясь подле него и вновь возвращаясь к неспешному шагу, едва ли Эвелин понимает, к какому ответу готовит себя. В конце концов, причин для расставаний между людьми — тонна, и не имеет абсолютно никакого значения, насколько логичным или нелогичным это кажется для кого-то со стороны. Гамильтон морщит нос, зная, что и её поступки нередко вызывали у знакомых непонимание на лице, но сейчас Эвелин как никогда понимает, что всё, что она делала привело её к этому моменту. К мгновению, когда волшебница могла держать за руку мужчину, о котором думала и которого ждала столько лет; пусть этот путь только начался, но она уже чувствует себя увереннее, чем когда-либо.
[indent]— Я? В смысле... я, — слова вырываются из её уст раньше, чем она в силах себя остановить, тут же замолкая: не похоже, что он планирует оставить её без объяснений. Гамильтон слушает его со всей внимательностью, кивает головой, но прикусывает краешек губы, чтобы хоть как-то сдержать поползение на широкую улыбку: нехорошо радоваться таким вещам, учитывая, что не стоит забывать о горсти переживания людей в таких ситуациях. Однако как она может справиться с собой? Как не прокручивать в голове мысль, что он думал об этом уже тогда?
[indent]— Я понимаю, — она находит себя в ответе сразу, останавливаясь за ним следом, — И верю тебе, Тео. Как... Мерлин, сомневаюсь? Ты расстался с человеком потому, что хотел узнать, есть ли у тебе шанс со мной, — осторожно она подбирается своей ладошкой к его груди, задерживая пальцы в районе, где находилось далеко несвободное сердце, — Я не знаю, как благодарить тебя за то, что ты решил рискнуть, — она моментально ловит себя на очевидном осознании: всё это время похоже, что ведьма действительно ждала именно его.
[indent]Бегая взглядом по родным чертам лица, держась за Тео, она уверенно дёргает уголками губ, впервые подумав об этом настолько живо и чётко. Можно обвинить её в показушности, — как удобно верить в такого рода заговор, особенно сейчас — однако едва ли Эвелин не видит в этом смысл. Каждый раз, когда в её личном пространстве появлялся Теодор Грэм, она чувствовала себя стойко стоящей обоими ногами на земле. Все её попытки наладить стабильность в своей жизни проваливались и теперь Эва отчётливее понимала, по какой причине. Не в то время, не в том месте, но самое важное — с тем с тем человеком.
[indent]Конечно она отдаёт себе отчёт, что рановато падать прямиком головой во всё без оглядки, но ведь понятно, почему очень хочется?
[indent]О судьбе Кайро и его школьной влюбленности она тоже не смалчивает, с надеждой рассуждая о том, что возможно и у его истории есть счастливый конец. К тому же, неужели никому не кажется странным, что толком и не было причины для обрыва их переписки? Так или иначе, некоторые свои размышления она оставляет на будущее. Может, окажись возможным ей найти общий язык с Кауром, она сможет задаться всеми вопросами вслух.
[indent]Подставляя свою пальцы очередной козочке, подошедшей для знакомства с ними, со умилительным смешком на губах, она кривится в лице, радуясь не хуже ребёнка, в первый раз увидевшего живность, проезжая мимо безграничных полей и лугов. Она расспрашивает его о животном мире, умудряясь поделиться и своими историями о пастбищах, которые держались друзьями семьи и её попытками спасти маленькую сестру от крайне разозлённых от поступков ребёнка баранов. Она делится историями из своей жизни естественно, уже давно не хватаясь за необходимость определить, достаточно ли достойно и интересно это для слуха Грэма: уж если бы не было, наверняка Теодор бы сказал?
[indent]— В этом есть смысл, — выпрямляясь и поправляя край юбки, вовремя отхватывая тот в сторону от любопытных губ млекопитающих, она оборачивается на него, сцепив ладошки замком перед собой. Она задумывается, отводя взгляд в сторону, а затем кивает головой: — Думаю, — вновь посмотрев на него и делая шаг к Теодору, Эва говорит: — Всему своё время. А когда и если это случится, я уверена, что вокруг неё обязательно будут люди, которые окажут ей поддержку. Как ты, — она улыбается более смущённо, не до конца уверенная, что вправе вставлять себя в уравнение ближайшего для Миши круга, — И я.
[indent]Будущее покажет и расставит всё по своим местам. В жизни Эвелин и Теодора в том числе. На её губах появляется убеждённая улыбка: только в лучшую сторону.

ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ

[indent]Наблюдая за своим отражением в зеркале с потёкшей от слёз тушью и тенями на своих щеках и под глазами, она в очередной раз рвано хватает ртом воздух, хлюпает носом и утыкается лицом в ладони не справляясь с тем, чтобы задушить боль и обиду, заполняющие всё пространство её сознания.
[indent]Стоило догадаться, что все переживания Эвелин существовали не на пустом месте. Притупились, перестали мельтешить на фоне да только потому, что последние две недели казались счастливым сном. Наконец-то можно было не просыпаться с мыслью, что Теодору нужно поскорее садиться на ближайший поезд или самолёт, гнать и гнать от неё подальше, а затем — бесконечный месяц ожидания его возвращения и тревожность абсолютно на пустом месте без каких-либо поводов. Там, где Гамильтон была сосредоточена на волшебнике, Эва совсем не заметила другой стороны медали.
[indent]Впрочем, едва ли она видела в Элайдже Грэме врага народа. Своего в первую очередь; не думала о нём так и сейчас, что не лишало её желания разочаровано качать головой из стороны в сторону, всхлипывать по новой каждый раз, когда перед её глазами появляется его образ и такие жёсткие, а главное, правдивые слова. Вот она, Эвелин — летящая, а по всей видимости, недостойная по этой же причине его младшего брата, раз до сих пор не разобралась в своей жизни. Слишком часто меняет работы, а вместе с этим должна была прождать десять лет после последнего расставания, потому что иначе выглядела подозрительно.
[indent]Правильно она ведь его поняла?
[indent]Череда слёз, начавшаяся с момента их разговора с Илаем, так и прокручивается на протяжении нескольких часов, словно сломанная карусель. От обиды до злости, от злости до разочарования, вплоть до угрызения совести. Всё решимость, которую Гамильтон собирала по кусочкам последние месяцы, разбилась на маленькие осколки, коля её и оставляя порезы то тут, то там. Возвращая Эвелин к истокам, израненную и неуверенную в себе.
[indent]Бросая взгляд на часы, она испугано растирает покрасневшую кожу, наконец, включая кран. У неё ведь был план: маленькое домашнее свидание, ужин, который она должна была приготовить для Теодора, только они вдвоём. Может быть они посмотрели бы фильм? Может посидели бы плечом друг к другу, если вдруг мужчина остался с «домашней работой»: она совсем не против поддержать его своим тихим существованием. Да даже ударить по клавишам или по струнам: с ним у неё было бесконечное количество идей, чем заняться в свободном досуге.
[indent]А теперь? Нужна она ему такая?
[indent]Из бездны она выныривает только со звонким голосом Теодора, вынуждающего её дернуться, тут же ударяясь коленкой об ящик, тихонько чертыхаясь. Теперь Эва — умывшаяся и лишённая напоминания о выплаканном, в свежей одежде, пусть и не освобождённая от пульсирующей боли в висках, едва ли заметная как-то иначе, кроме усталости на её лице. Если последние несколько часов гонение мысли «сказать или не сказать» — казалось чем-то далёким, с появлением мага в квартире только размышление забивается сильнее, как пикси, нашедшая себя в панике с невозможностью выбраться наружу.
[indent]— Привет, — её голос немного охрипший после длительного молчания, отчего она тут же прокашливается, — Я на кухне, — ведьма сжимает губы, вздыхает и виновато оглядывается, когда слышит шаги в свою сторону, — Извини, я... не успела приготовить к твоему приходу, — она не заикается дальше, боясь переступить порог, где незнание переходит в ложь. Он ведь знает, что у неё было много времени. Значит, было что-то важнее? Эвелин чувствует укол совести в подреберье: волшебнице совсем не хочется, чтобы он думал, будто бы он не был её приоритетом.
[indent]Однако не похоже, что Теодор на неё злится, учитывая с какой бойкостью он готов принять роль су-шефа, делясь параллельно новостями за прожитый день. Это помогает ей выдохнуть, но на долю мгновения. Ей что, только и остаётся, что обманывать его? Делать вид, будто ничего не произошло? Она морщит нос, но надеется, что всё выглядит как необходимость сунуть свой нос под крышку кастрюльки с рисом. Прошло так много часов, а она так и не сформулировала, каким образом расскажет ему о разговоре с Элайджей. А сейчас у неё совсем не остаётся на это времени: Эва невпопад кивает головой на его рассказ, тратя куда больше времени, чтобы сосредоточиться на его словах, цепляясь за последние, как за брошенный в воду спасательный круг.
[indent]— А? — очередной укол совести не проходит мимо неё и она виновато хмурит брови, — Да я, — очередной ком в горле приходится проглотить, она старательно дёргает уголками губ, коротко посмотрев на него, а следом отходит от него на пару шагов в поисках ложки одновременно проморгавшись, сбивая с глаз водную пелену, — В порядке. Пожалуйста, будь осторожен, — задерживая взгляд на ноже в его руке, она даже старается пошутить: — Кровь тут будет не к месту.
[indent]Расскажи она ему — жди беды. Кому от этого станет лучше? Уж точно готова составить список, кому хуже. Эва ведь может защитить Тео, переосмыслить сказанное Илаем для самой себя и далеко не следуя совету, принять его мнение к сведению. Да, то что сделал Илай не пройдёт так просто, но даже если... пройдёт хотя бы день, не станет ли ей уже легче? Она снова морщится.
[indent]Кого она пытается обмануть.
[indent]Ведьма так и не успевает прийти к какому-либо решению. Теперь кажется, что не хватило бы и бессонной ночи, а когда она слышит беспокойство Теодора со стороны, звучащее как...
[indent]— Тео? Нет! Нет, Мерлин, даже не думай брать на себя вину, прошу. Ты ничего плохого не сделал, — широко раскрывая глаза на мужчину, она испугано трясёт ладонями перед собой, — Всё... — Хорошо? Она резко трясёт головой, — Я не обедала с Трэйси, — возможно, окажись подруга рядом, эта история могла закончиться совсем иначе. Она замолкает, вздыхает, — Но я была с Илаем и... — Эва находит опору в столешнице, смотрит в пол и сдаётся в очередной раз.
[indent]Ну и тряпка же она.
[indent]Волшебнице удаётся заговорить не сразу, пусть она и пытается несколько раз победить всхлипы, едва ли звуча обнадеживающе для прояснение ситуации. Тёплое прикосновение Теодора, должное стать спасением, оказывает на неё ещё большое желание сдержать свои мысли при себе да неужели это ещё кажется возможным? Логика подсказывала: у него точно будет пара вопросов. И ещё больше, если Эвелин Маргарет решит промолчать.
[indent]— Тео, ты чувствуешь себя плохо со мной? Или... может ты думаешь, что всё, что между нами происходит — хрупкое и... причина во мне? — она утирает глаза рукавом, осторожно приглаживая мокрое пятно на его футболке, тоскливо вздыхая, — Илай сказал мне, что моя нестабильность и непостоянство: видимо, слишком частая смена работ, разрыв помолвки, летящее существование по жизни — это не то, что подходит его брату, — она бежит от него взглядом, будто посмотри она в его глаза и увидит там подтверждение своих самых больших страхов, — Он прав? В его словах ведь есть доля правды, и... Он боится, что я разобью тебе сердце. — Как это уже сделали прежде. Сравнение её с Клэр живёт с ней теперь отдельным пунктом и там, где до сегодняшнего дня Эвелин разве что думала о схожем качестве ревности, теперь... — Но Тео, — ведьма теперь и сама пытается вернуться в его тепло, врезаясь в него лбом и пытаясь вжаться в волшебника со всей силой, заметно дрожа:
[indent]— Но я-то хочу быть с тобой. Я ведь счастлива с тобой и делаю всё возможное, чтобы ты тоже чувствовал это, — резко ведьма трясёт головой из стороны в сторону, — Извини, я не... хотела на тебя всё вываливать. Я не хотела, чтобы так получилось, — а всхлипнув в очередной раз, сбито бубнит что-то про отсутствие ужина на столе и его голод.
[indent]Всё ведь должно быть совсем иначе сегодняшним вечером.

Подпись автора

— every great love starts with a great story —

[indent]Разве есть в этом мире, — исключая социопатов, разумеется — готовые намеренно расстраивать своих друзей взамен ничего при этом не чувствуя? Гамильтон бы с удовольствием чаще делилась со своими близкими очередной проблемой, которую нельзя решить в один щелчок пальцев, забирая в ответ их слова поддержки, если бы знала, что никто не станет думать об этом в дальнейшем, переживая. Хотя, конечно, по большей части едва ли она сталкивалась с беспокойством, если не с нотками осуждения во взглядах знающих. Ох уж эта Эвелин, всё у неё не как у всех. Ей бы с радостью хотелось видеть в этом низкую самооценку и думать так, словно она наговаривает на себя, но после разговора со старшим Грэмом делать это стало заметно труднее.
[indent]Однако это ведь Теодор и «сложность» заключалась в самых тёплых, ласковых и светлых чувств которые она только могла испытывать к человеку. Ей одновременно хотелось и делиться с ним всем, как и было обещано, так и прятать от него маленькие детали, уверяя себя в том, что они — не имели никакого значения. Лучшей ей уколоться, пусть это Эвелин походит лишний день по неприятному ранящему полу, а не волшебник, которого она может уберешь от всего, умолчав необходимое. Одновременно с этим как она может? Не расстроится ли он сильнее только после, когда узнает? По крайней мере, на своей памяти, едва ли Гамильтон видела вздыхающего с полным чувством облегчения Теодора, когда Эва в который раз выбирала страдать в одиночку.
[indent]Впрочем, в этот раз она не оставила никому — ни себе, ни Тео, выбора, сдаваясь своим эмоциям и вываливая их наружу. Снова и снова она хочет попытаться объяснить ему, что причина совсем не в волшебнике и хватается за эту мысль с такой силой, будто она важнее всего остального. Даже в те моменты, когда ведьма чувствовала жгучую обиду на него, как, например, на ярмарке, вместе с этим Гамильтон не хотела вынуждать его чувствовать себя плохо. Винить себя в чём? В том, что она придумала себе проблему на пустом месте и раскрутила её до лавины, захватывающей все находящие в низине земли?
[indent]Что уж говорить про сейчас.
[indent]Выдавливать из себя правду было бы многим сложнее, но Грэм облегчает ей задачу, не думая долго и мгновенно отвечая на волнующий, выбивающий из землю из под её ног, вопрос. Эвелин говорит об Элайдже, а её уши мгновенно становятся пунцовее от стыда за то, что она выглядит не лучше маленькой девочки, жалующейся на обидные слова от мальчика. Он ведь не хотел её обидеть, верно? По крайней мере, намеренно. В конце концов, зная волшебника столько лет, слыша истории из разных сторон, не важно, касающиеся настоящего или прошлого, нужно сильно не понравится Грэму старшему, чтобы он раскидывался обзывательствами направо и налево. Для пущего эффекта и уж точно желания, чтобы всё сработало, нужно оскорбить кого-то из его близких.
[indent]Только разве что Эвелин действительно перешла ту самую черту, задев мужчину тем, что выбрала его брата в качестве своей второй половинки.
[indent]Она кивает на его слова с толикой сомнения, но затем со вздохом тихо произносит:
[indent]— Хорошо, — последний раз с беспокойством оглядываясь на кухонную конфорку; маг совсем не выглядет опечаленным от того, что его лишили ужина, и всё равно Гамильтон чувствует совестливый укол меж ребер. Повинуясь, она шагает за ним следом, не отпуская его рукав. В который раз она ловит себя на чувстве усталости от сложного дня, недовольно морщится от болезненного ощущения в висках, которое только усиливается, начинай ведьма закручивать себя на карусели бесконечных вопросов о личностном счастье Грэма в компании ведьмы.
[indent]Делает ли она всё в достаточной мере, когда заявляет во всеуслышание о своём счастье вместе с ним? Эва верит — она старается изо всех сил, но откуда ей знать точно? Вдруг нужно поднажать ещё, вдруг недостаточно, вдруг...
[indent]Тепло его бока под ногами, мягкость касания к её коленкам в попытках перетянуть её к себе ещё поближе и одна чётко произнесённая фраза, способная унести все тревоги и переживания Эвелин Гамильтон, возможно, не навсегда, но с эффективностью крупной морской волны, забирающей за собой всё, что было выкинуто на берег. Эва, прижимаясь к его ключице, не отводит взгляд в сторону и смотрит на него глазами полными надежды; ей совсем не хочется бежать или спорить, отмахиваясь. Наоборот. Ей как никогда хотелось, чтобы её пожалели, заживляя и зашивая открытые раны, которые она не ожидала получить ни сегодня, ни когда-либо.
[indent]В конце концов, с безграничной верой Теодора в людей, ей и самой хотелось поверить в них чуточку побольше, чем обычно.
[indent]— Я верю тебе, — она запинается, но далеко не потому, что не верит. Эвелин тут же чувствует, как дыхание перехватывает, а на щеках пятнами появляется свежий румянец, пришедший на замену розовому оттенку, нашедшим её благодаря слезам. Неосознанно она прикрывает глаз, но поддаётся вперёд, когда Грэм лишает её последних остатков. — И совсем не сомневаюсь, — и даже в моменты слабости едва ли видит проблему в Теодоре.
[indent]На её лице появляется тень и ведьма тут же мотает головой из стороны в сторону, не смея вкладывать в своё сознание худшие картинки и сценарии. И всё же, она понимает, о чём волшебник говорит, отчего тихонько вздыхает, прижимаясь одной щекой к его ладони сильнее прежнего, а затем и вовсе утопает в очередной раз в его объятиях.
[indent]— Я не хочу разбивать тебе сердце, — поворачивая голову так, чтобы её голос не звучал очередным бубнежом, тихо произносит Гамильтон, осторожно приглаживая рубашку на его груди успокаивающими по большей части её саму движениями, — И не буду, — и с этими словами она проскальзывает руками к его бокам, оплетая их своими, замолкая.
[indent]Неожиданно и для себя Эвелин комкает ткань под своими пальцами посильнее, ужаснувшись своим мыслям. Сейчас видеть в Теодоре человека, способного причинить ей боль невозможно, но что если вдруг, что-нибудь действительно произойдёт между ними? Ведь ты никогда не знаешь. Грэм ведь сам сказал, что это — риск, верно? Эвелин вжимается лбом в его ключицу так сильно, как только может, вздыхая и выдыхая несколько раз для того, чтобы успокоить внезапно занервничающее сердце. Она уже теряла его — это правда, что отвечает на очевидный вопрос, сможет ли женщина выжить без него или нет; громко в голове Гамильтон проскальзывает мысль — она совсем не хочет знать того мира, где их расставание может произойти. Можно винить в этом конфетно-букетный период, взыгравшие на первых порах романтического старта отношений гормоны, в конце концов, её одиночество: Эвелин плевать, ведь она знает, что на деле это не имело никакого значения.
[indent]Она любит его — вот что важно на самом деле.
[indent]Его зовущий голос отвлекает Эву, возвращая из то панически накрывающих то, наоборот, выглядящих очередной простой истиной размышлений. Следуя его просьбе ведьма поднимает на него взгляд, а затем выслушивает Теодора со всей внимательностью от начала до конца.
[indent]Всю свою жизнь Эвелин Маргарет Гамильтон только и делает, что выслушивает от своего окружения, что нужно иначе. Лучше. Может не прямым взглядом, а переглядкой с кем-то третим, возможно, не советом или указанием, но непрошеной мыслью между делом. Зарабатывай она в достатке, то уже давно сменила бы свою жилплощадь на что-нибудь побольше и просторнее. Не возилась бы на очередном хобби, а сосредоточилась на чём-то одном, обязательно стала профессионалом своего дела. Обращала бы внимание на своё окружение, не просуществовала в подвешенном состоянии вплоть до своих тридцати, в итоге и вовсе оставшись у разбитого корыта.
[indent]— Мы здесь, — повторяет она за ним следом совсем тихо, задумчиво кивнув головой. Она моргает несколько раз и трясёт головой, отчего серёжки в виде деревянных птичек качаются следом.
[indent]Едва доносящиеся из-за приоткрытых ставень звуки проезжающих мимо машин по улицам Брикстона, пробивающиеся последние лучи опускающегося солнца в окна, играющие зайчиками на вещах Теодора. В воздухе витают запахи пусть недоделанного, но начатого ужина, но последние перебиваются тем, которым пах сам Тео. Краешком глаз она бегает взглядом по комнате, натыкаясь то на музыкальные инструменты, то на оставленные с прошлого вечера книжки близ дивана, то неровно сложенный плед, которым она укрывалась каждый раз, но совсем не от холода, а в попытках отловить ещё больший уют, забираясь на софу с ногами и прижимаясь макушкой к плечу Грэма, а то и вовсе скатываясь к мужчине на коленки, когда тот возвращался домой. Она выбрала бы его раньше, выбирала сейчас и будет выбирать каждый раз, снова и снова, а в ответ, она чувствует — он будет выбирать.
[indent]Ни у кого нет шанса убедить Эвелин Гамильтон, что её жизнь была построена и прожита «не так» и неправильно до тех пор, пока та приводит её к настоящему, где рядом с ней был самый близкий и светлый человек на свете.
[indent]— Ну с тем, что мы без засунутой в мазут пятки я бы, конечно, поспорила, но, — на её губах, наконец, появляется кроткая улыбка, — Но ты действительно здесь: утираешь мне слёзы, говоришь все эти прекрасные слова и возвращаешь мне мою уверенность в завтрашнем дне и я, — тоже, но ведь дело совсем не в этом, — Невероятно благодарна тебе за это, Тео. Спасибо. Правда.
[indent]Ненароком она прислушивается к себе, прокручивая в голове всё сказанное мужчиной ещё раз. Безлично она представляет девушек, которые скрашивали одиночество волшебника, видит перед собой как Клэр, так и Теодору, но вместо недоверчивости и ревности, возможно вспышками влетающими в сознание Эвы прежде, с особой теплотой она перекладывает ладошку на его шею и ключицу, несколько раз ведя большим пальцем-туда сюда, прикрыв глаза. Ей бы хотелось оказаться к нему ближе раньше, но что толку горевать по пережитому, если есть возможность наслаждаться теперешним.
[indent]Ей приходится зажмуриться сильнее от подступившего внезапно кома горлу, но теперь уже совсем не из-за печали. Впрочем, совсем не отсчёт обратных секунд и пара вздохов помогает ей вернуть почву под ногами, а Теодор, напоминающий о своём существовании совсем близко и вынуждающий её сердце ёкнуть, отправляя запрос на разбегающиеся мурашки по всему телу от его аккуратного касания к её шее носом. Одновременное стремление и дёрнуться на пару сантиметров в сторону от чувства щекотки и прислониться посильнее, не жалея себя ни капли.
[indent]Чего, впрочем, Гамильтон не осознает, насколько серьёзен может быть Грэм не только в своих намерениях, но и мнении. Резкое высказывание вынуждает её брови дёрнуться вверх и даже тогда, когда момент кажется упущенным, а маг вновь возвращается в колею добить Эвелин самыми нежными словами на свете, она смотрит на Теодора молчаливо ещё с пару мгновений широко раскрытыми глазами после того, как комната погружается в тишину.
[indent]— О чём я там беспокоилась? — она корчится, вытаскивая свою руку от него только для того, чтобы прихлопнуть в ладоши, создавая короткое «Пуф», — Исцелена, — Эва задирает взгляд к его волосам, неспешно поправляя одну из прядей, а затем протягивает пальцы вплоть до его щеки, оставляя их там. — У тебя мог быть кто угодно в этом мире, Тео, и ты попросил и выбрал меня. Пожалуйста, — и её голос на секунду вновь становится не лишённым жалости, но этой просьбе Гамильтон не противится, только отталкивается от поверхности дивана, перебираясь на его коленки всем весом и перекладывая ладонь ко второй щеке, просит: — Продолжай выбирать меня, ладно?
[indent]Судорожные рыдания и рвущееся на части сердце из-за испытанного унижения и стыда остаются едва размытым плохим сном и прошлого; она сначала аккуратно, но следом — крепко целует Теодора, будто бы добирая всё то, что не могут сказать за неё слова или полный любви и благодарности взгляд. Прежде она никогда не чувствовала такой поддержки, такого ощущения защищенности и сделала бы всё, что угодно, чтобы отплатить ему тем же. Чтобы он не говорил, — Эва попросту не хочет спорить с ним вслух — но это он позволяет ей находиться рядом, а не наоборот.
[indent]И её удача и счастье, что он не планировал прекращать.
[indent]— Но я не могу не спросить, — уперевшись в его лбом своим, наконец, увеличив нехотя расстояние между ними, говорит Гамильтон, прикусывая губу. Она молчит совсем недолго, а затем сдавшись своему смешку, продолжает, осторожно касаясь его рта пальцами, — И этими губами ты маму целуешь? Мне кажется, я слышала как ты ругаешься... никогда? — пауза и Эва отводит взгляд в сторону, — Хорошо, что и я не лыком шита, а сквернословие едва ли звучит для меня проблемой. От тебя возможно, — прямолинейно смотря ему в глаза вновь, она улыбается шире, — Совсем наоборот.
[indent]Не зря он оставлял некоторые вещи на откуп её фантазии, — не трудно было догадаться, что делал это он для женщины намеренно — а теперь вполне мог поплатиться за это.
[indent]Впрочем, Эвелин явно не торопится разрушить штиль принесённой гармонии и умиротворённости, погружаясь в него с головой и прося у Грэма ещё некоторое время посидеть на диване вдвоём. Теперь, когда проблемы сходят с горизонта, она просит его рассказать о чём-то стороннем, всё больше и больше намереваясь вернуть их в гавань их повседневного уклада жизни упущенными в виду спутанных мыслей его новостями за день или парочкой затерявшихся фактов, которые можно рассказать вне контекста, потому что они всегда к месту. Несколько раз она хмурится, но не подаёт вида, отмахиваясь от назойливой и всплывшей достаточно неожиданно мысли, — что, если Илай будет не единственным, кто не увидит в ней нужную для Тео половинку? — давая себе время на размышления.
[indent]Погруженные в очередную паузу, Гамильтон слышит то, что сразу же вынуждает её дёрнуться взглядом к его лицу.
[indent]— Это ты или я, — опуская глаза к их животам, она трясёт головой, резво отталкиваясь от дивана и подскакивает на ноги, отмахиваясь ладошкой, — Не важно! Мерлин, сколько можно мучить тебя голодом! Ох, Тео, мне так жаль, давай я всё [float=right][/float]сделаю сейчас быстро сама. Где моя... — и крутанувшись вокруг своей оси на сто восемьдесят, она не успевает задаться вопросом вслух, как тут же загорается лицом, обнаруживая волшебную палочку на одной из полок; правда, не замечая преград, Гамильтон в очередной раз стукается об уголок появившейся на пути мебели, тут же издавая шипящий звук. Не доходя до кухни Эва делает пару взмахов: плитка с кастрюлями и сковородками вновь найдёт своё тепло на донышке, а оставленный Грэмом нож начинает бодро дожидающиеся своего часа овощи.
[indent]Забавно. Деревянное продолжение её магической энергии укладывается в ладони естественнее, чем ещё полдня назад и она через плечо оглядывается на Тео прежде, чем обернуться на него полностью.
[indent]— Ты знаешь, я никогда не устану удивляться и ценить одну вещь помимо всего остального, — отрывая взгляд от палочки, она делает к нему пару шагов, оставляя кухонное пространство без внимания на долю мгновения, а следом протягивает свободную ладонь к нему, стараясь поворошить мягкие волосы, — Ты даёшь мне так много всего, не требуя ничего открыто в ответ. Только своим присутствием ты восполняешь всё то, что я теряю по мере проживания очередного дня, каким бы лёгким или сложным он не был.  И ты — единственный, кто на это способен, Тео, — и она говорит эти слова со всей искренностью, широко улыбаясь и смотря ему в глаза. Она давно чувствовала это, замечала, что совсем не устаёт в его присутствии, как с другими людьми; да чёрт, схожее волшебница говорила ему в одном из самых первых походов, который у них был. Ничего не изменилось.
[indent]А становилось только понятнее с каждым разом, что они на верном пути.

Подпись автора

— every great love starts with a great story —

[indent]Громкие слова всегда пугали Эвелин Гамильтон и по той же причине она редко позволяла себе говорить что-то в ответ. Лучшие друзья, на кого ты можешь положиться в любой момент, сестра, которая никогда не должна предать, любимый человек, который до конца жизни останется рядом. В конце концов, как можно верить в постоянство мира, когда за твоими плечами пережитый, практически, крах магического сообщества с потерями, которые до сих пор приходят ей в кошмарах? И не сказать, что всё стало проще; хотя, конечно, с падением Тёмного Лорда, действительно, стало. С другой стороны, книжки по истории редко врут и всегда показывали цикличность мира.
[indent]И всё же, смотря широко раскрытыми глазами на Теодора, неприкрыто смущаясь от прикосновения его губ к своим ладошкам, слушая всё то, о чём он говорит, возвращает её в студентки из Хогвартса с длинными косичками и юбкой по колено. А главное, кажется чем-то... естественным. Не страшным или безответственным, как и мнением влюбленного по уши мальчишки, невидящего никакой правды жизни. Тео, сидящий перед ней, далеко не ребёнок; она не может и не будет противиться тому уровню доверия, который кирпичик за кирпичиком ставился, выстраивая под ноги крепкую опору, а Гамильтон только и может, что шептать негромко его имя:
[indent]— Ох Тео, — и как можно было решить, что он здесь не должен быть или она его не хочет с собой рядом? — С меня никогда не хватит, — заплетаясь языком, чуть посмеиваясь, произносит Эва, утыкаясь лицом в собственные ладошки, пряча раскрасневшиеся щёки за упавшими следом волосами.
[indent]За что он с ней так?
[indent]Ведь она тоже; такие разговоры всегда вынуждают её вспомнить их школьную скамью. Будь они сейчас детьми, всё могло бы быть намного проще. Или, наоборот, сложнее? Что было бы, вернись Теодор обратно в школу на следующий год? Вышли бы они на свидание, смогли бы попить сливочное пиво? Может быть у неё были бы первые цветы от него, а она бы стояла перед зеркалом и долго выбирала между двумя ленточками в волосы, чтобы понравится ему ещё больше. Возможно, она бы опрокинула по случайности на него свою бутылку, заляпав ему свитер и рубашку и, громко причитая, попыталась бы всё исправить и расстроилась, а Грэм, в своём привычном и открытом виде, взял бы её за руку, смеясь и отмахиваясь от всех бед.
[indent]И больше никогда не отпускал бы — на это она очень надеялась.
[indent]Интересно, тогда бы это тоже не понравилось Элайдже? Сказал бы он что-то, увидев, как чистокровная волшебница больше не просто братается с его самым ближайшим родственником, а приближается ближе, оставляя и кроткий поцелуй на его щеке, и держась под руку, обнимая, пока никто из преподавателей не видит, а затем и вовсе скрывается за углом, зазывая в один из пустых кабинетов... или было бы важно, что она шепчет ему на ухо, как разговаривает и о чём? В конце концов, в школе её сложно было бы обвинять в легкомысленности: кто тогда таким человеком не был?
[indent]Эва тихонько вздыхает: всё это было не важно. Не только школа осталась далеко позади, но и то, каким мир мог бы быть, не окажись Теодор по ту сторону от них. Ей требуется несколько секунд, чтобы привести своё сердце в порядок, негромко вздыхая. Несмотря на слова Тео, она всё равно не находит в себе сил полностью перейти на его сторону, не чувствуя своей вины за конфликт между братьями.
[indent]— Вселенское или нет, — она осторожно кивает головой, — Это то, что тебя задело и обидело, так что я понимаю, откуда твои эмоции, — даже, если в теории Илай... и имел своё право на высказывания ей мнения, но об этом Гамильтон ему тактично не сообщает. Она поджимает губы, пытаясь вспомнить, когда что-то схожее происходило для неё. Делала ли что-то Джен? А её родители? Короткого разговора с самой собой хватает, чтобы отложить эти размышления: если Эвелин с кем-то и ссорилась в последнее время, да так сильно, что скрежетали зубы — только с самой собой.
[indent]Все последующие конфликты, которые возникали у неё, зачастую происходили именно на этой почве: фантазерка Эвелин опять себе что-то нафантазировала.
[indent]Впрочем, ей не удаётся погрузиться в собственные размышления слишком глубоко: отвлекаясь на ужин и концентрируясь полностью на голодном существовании Теодора Грэма, который никак не может положить и куска в рот, потому что его девушка — самая ленивая дама на свете, она не слышит шума своей головы. Ей куда больше интересен очередной неизвестный ей прежде факт, на который она реагирует бурнее обычного, открытая бутылка вина, из которой она точно выпивает добрую половину, отсутствие земли под ногами тогда, когда волшебник решает, что мыть посуду сегодня в этом доме будут только через его труп. До момента, пока её голова не касается подушки, Гамильтон словно забывает и вовсе о том, что у неё сегодня был хоть какой-то печальный опыт. Разговор с Элайджей? Это что-то из прошлого.
[indent]Не хуже того, что было с ней в школе.
[indent]И всё же, когда шум за её спиной со стороны укладывающегося следом Тео утихомиривается, Эвелин всё равно успевает застрять уже на прежде зудящей мысли очевиднее. Кто ещё будет против? Она представляет, как после разговора с ней, волшебник возвращается домой и первым делом отшвыривает возмущенно свою куртку в сторону, с порога сообщая: как он и говорил, Эвелин Гамильтон абсолютная не пара его родному брату! Волшебница знала его жену много лет; Трэйси ведь получается тоже была согласна с его мнением? Она подтрунивала Эву, хихикала за её спиной, но возможно на деле всё это время жалела своего лучшего друга и ждала, как и все остальные, когда это закончится? А их мама? Эвелин пытается стать как можно меньше, почти незаметно шурша одеялом, поджимая под себя ноги и поджимая мягкую ткань поближе к своему лицу: милая и добрая Анна, которая с детства окутывала своей теплотой чистокровную волшебницу, могла ли она не видеть в ней девушку Тео, а лишь старую и добрую подругу, которой ей и стоило оставаться?
[indent]Несмотря на то, что Эва прижимается спиной к Тео, чувствуя его тепло рядом, словно овечек, она перебирает в голове имена людей, кому ещё не могли нравится их отношения из-за неё, по итогу выпадая в беспокойные сны.

and I can't stop the noise, cos I swear there's a fire somewhere
I can't see it or hear it or smell it or taste it
but what if I'm not prepared how will I face it?

[indent]Сердце её шумит без остановки, когда Гамильтон широко распахивает глаза. Волшебница редко помнила, что преследовало её в сознании и этот раз не стал исключением; женщина только и пытается, что нащупать ладошкой курчавые волосы Тео на соседней подушки, но утыкается в пустоту. Стой она не земле, это был бы тот момент, когда последняя уходит из под пяток и сама того не ожидая от себя в секунду, Эва выкручивает уровень своей тревожности до сотни, как Грэм — музыку в своей машине.
[indent]И всё же, паника отходит быстрой волной: до неё доносится его голос, а значит, он дома. Она даже успевает прыснуть себе под нос от собственной недалекости, сначала приподнимаясь на локтях, а затем падая обратно, прикладывая ладони к своим глазам, усиленно их потирая. В самом деле, как же доверие? Она действительно успела подумать за секунду, что сидящий прежде за одним столом с ней волшебник, распивающий вино и признающийся в любви, точно так же быстро собрал свои вещи и ушёл из квартиры потому что... снова тихий вздох. У неё даже нет сил находить самой себе аргументы в отсутствующем споре.
[indent]Эва ненамеренно прислушивается к чужому разговору; он закрыл дверь на балкон, но говорил так громко, что обрывочность фраз она создавала себе сама, перемещая голову на подушке туда-сюда. А когда ей удаётся сфокусироваться и на контексте, ком подкатывает к горлу моментально: он позвонил Илаю. Или Илай — ему? Это не имело никакого значения...
[indent]И всё из-за неё.
[indent]Волшебнице искренне не хочется топить себя в самобичевании; за этим точно стоит одна простая причина — у Тео был нескончаемый талант увидеть в её глазах то, что было у ведьмы на уме, а если нет, то выпытать это своей нежностью, теплом и желанием помочь. Понравились бы ему её мысли? Она сомневается. И всё же, она не может избавить себя от укола совести; возможно, они поссорились бы по другой причине. Судя по тому, что говорил Тео, у него явно не одна причина для обид на Элайджу, однако, возможно поговори они об его переживаниях на другой почве, всё могло бы быть иначе.
[indent]Незаметно она соскальзывает с перины, ставя ступни на холодный пол. Ведьма оглядывается по сторонам, вытягивая со стула свой халат, тут же протягивая руки сквозь широкие рукава, а следом перехватывая и кардиган Теодора. Она стоит за дверью добрую минуту, пытаясь найти в себе силы сделать шаг вперёд: вдруг он не хочет её сейчас рядом? Может ему нужно побыть в одиночестве? Однако она смиряется с тем, что последнее что ей хочется — это оставлять волшебника одного. Если ему нужно будет личное пространство, он ей об этом сообщит.
[indent]— Тео, — шепчет она негромко, оставляя дверь за собой в квартиру открытой: там больше некого будить и нет необходимости вести себя слишком тихо, — Ты... в порядке? — однако на вопрос она отвечает сама себе, подходя ближе и обходя его со стороны.
[indent]— Ох милый, — сердце её переламывается: видеть Грэма со слезами на щеках — история не из частых, вынуждающих её жить мыслями забрать всю его боль, страхи и переживания себе. Не то, чтобы она была сильнее, чем Грэм: он давно доказал ей обратное, что не исключает её желания помочь ему. Накидывая ему на плечи кардиган в желании не дать ему замерзнуть на фоне прохладной осенней погоды, ведьма осторожно кладёт сначала ладонь на его руку, пытаясь ослабить тяжелые пальцы от цепкой хватки, а затем и вовсе притягивает его к себе, стараясь обнять.
[indent]— Извини, я слышала часть разговора, — негромко произносит волшебница, — Не похоже, что он прошёл хорошо, — она корит себя за констатацию фактов которые, наверняка, были ему что палочкой по воде. Она поднимает на него взгляд, осторожно смахивая слезы с его щек, с беспокойством спрашивая:
[indent]— Скажи мне, я могу тебе чем-нибудь помочь? — оставляя свою ладошку на его лице, она осторожно проводит пальцем несколько раз из стороны в сторону, бегая взглядом от его глаз до губ, будто бы выжидая его ответа. Волшебница, впрочем, меняет своё выражение довольно быстро, сбивая брови к переносице и задирая носик повыше, говорит: — Он может обижать меня, но не тебя. Хочешь я пойду и надеру Элайдже задницу так, что он потом с месяцы не сможет на ней сидеть и никакая Трэйси с её мазями ему не поможет? Мама рассказывала мне про некоторые проклятия с работы, я точно тебе говорю, я могу накостылять даже аврору и мне ничего за это не будет, — зная, насколько комично она звучит, Эвелин старается принять как можно более грозный вид, чтобы только, видимо, ухудшить эту ситуацию.
[indent]Утыкаясь на мгновение в его грудь снова, стягивая руки за его спиной, она вслушивается в биение его сердца, тихонько вздыхая, прикрыв глаза. Шутить — хотя кто сказал, что она шутила? Сейчас Эва — не хуже бешеной собаки, которой только дать отгрызть чью-то ногу — она может сколько угодно, но едва ли это кому-то поможет. Ведьма вновь отталкивает на задний план весь шум, который создавала внутри себя до сна, фиксируясь на состоянии волшебника.
[indent]Ведьма раскрывает своё объятие только наполовину, кивая головой в сторону квартиры:
[indent]— Пойдём вовнутрь, а то ты замёрзнешь, — мягко улыбаясь, говорит Эвелин, — Я вся здесь для тебя, Тео. Хочешь... поговорить об этом?
[indent]И каков бы его ответ не был, неправильного здесь совсем и не было; она хочет надеяться, что он это понимает.

Подпись автора

— every great love starts with a great story —

[indent]«Семью не выбирают» — частая фраза, которую слышала Эвелин Маргарет на протяжении всей своей жизни, но едва ли как совет для собственной ситуации. Гамильтон — счастливый ребенок, едва ли имевший почву для переживаний под каким-либо углом. Разумеется, и у неё случались ссоры с родителями, что уж говорить про свою сестру, но её история никогда бы не была похожа на историю Теодора. В конце концов, она надеялась, что в голове у Дженнифер никогда не возникнет желания встретиться с волшебником только для того, чтобы напомнить, что у её старшей сестры есть другие предпочтения, в которые он не входит. Или, уж тем более, скажет ей что-нибудь про возраст; другое дело, что в ведьме действительно иногда просыпались задатки преподавательницы, решающей поучить Эву в правильной расстановке приоритетов, но то дело касалось только работы. Теперь, когда их дороги вновь разошлись, и Гамильтон не сидит с младшей сестрой на одной радиостанции, вещая на всё магическое сообщество, едва ли у неё есть хоть один новый повод поучить её жизни.
[indent]Чего не скажешь про старшего Грэма, явно спустя столько лет не нашедшего в себе силы перестать смотреть на Теодора, как на равного.
[indent]А ведь она не сомневалась, что он пытался. В своей манере, возможно, на медленной скорости, но она помнила Элайджу ещё подростком, — как и Тео — и учитывая, что произошло на их пути, Гамильтон не сомневалась, что рана, оставшаяся со смертью близкого, никогда не затянется; даже если тот вернулся с того света. В конце концов, не показывая того возможно слишком очевидно, Эвелин ведь и сама, дай-дай, но схватится за сердце, сдув на одну дополнительную пылинку с Грэма больше, чем возможно необходимо.
[indent]С другой стороны, в её случае, дело было далеко не в разнице их возраста: что в две тысячи одиннадцатом, что в третьем, что раньше, у неё не было сомнения, что Теодор был не только на её уровне развития, а то и выше.
[indent]Или не она только что вслух предложила решить проблему со старшим братом не посредством нормального диалога, а кулаками?
[indent]— Дай мне только надеть мантию, — она усмехается себе под нос, двигаясь вовнутрь квартиры, непроизвольно дёргаясь от закрывшейся резко дверцы. Усаживаясь на кровать, Эва не отводит взгляда от волшебника, так редко показывающего ей свои слабости не из-за отсутствия их как таковых; Гамильтон поджимает губы, опуская взгляд к своим ладошкам, осторожно сжимая и разжимая их. Такие люди как Тео никогда не научаться одной простой истине: необязательно держать всё в себе, прячась от мира, будто бы их проблемы никому не нужны и неважны. Возможно, она не знает, как помочь — это правда; панацея от всех проблем ещё не была изобретена. Однако... ей бы хотелось показать ему, что от этого важность его эмоционального состояния не становится менее приоритетной для Эвелин или для другого любого человека, что находился в окружении Грэма.
[indent]Прежде, чем она успеет подумать о чем-то тревожном на свой лад, она вновь переключается полностью на волшебника и его мысли, которыми мужчина решает поделиться с ней. Незаметно для себя Эвелин делает больше телодвижений руками, чем стоило бы, ковыряя ткань одеяла перед собой, — нервничает от сказанного — придаваясь воспоминаниям к году, когда Тео попросил её больше не настаивать на их дружбе. В его словах — львиная доля правды: ведьма уже была при работе, при отношениях, квартире, с, как несколько лет, дипломом по окончанию школы. Помогло ли ей это почувствовать себя взрослой? Сформированной?
[indent]Едва ли. Эвелин хмыкает себе под нос: даже спустя столько лет, она не всегда понимает, кто она такая и что делает по жизни, что уж говорить про Гамильтон восемь лет назад.
[indent]— Боюсь, что проклятие быть младшим в семье будет преследовать тебя даже тогда, когда ментально ты — взрослый и состоявшийся мужчина, — она говорит тихо, виновато улыбаясь, стараясь не показывать, как на самом деле трудно ей даётся каждый вдох: когда хочется исправить так много своих ошибок и строить замки на «а если бы...», но головой понимаешь, что в этом нет никакого смысла. — Что не даёт Элайдже повода пользоваться этим, как причиной для своего беспокойства, — она кивает головой, — Никому из нас, на самом деле. — Ей хочется добавить, что волшебник и без того переплюнул каждого, кто был старше его, но понимает, что едва ли это поможет Теодору, пока это не скажет тот человек, кто на самом деле задел его чувства. Ведьме только и остаётся дать ему пространство, однако оставаясь подле него в качестве поддержки.
[indent]Задумчиво Эвелин прикусывает губу, выпуская, наконец, из своего захвата бедное одеяло и поднимая на Грэма взгляд. Он так сильно изменился за это время: Гамильтон хорошо помнила тот день, когда впервые увидела его, оказавшимся перед ними с паузой в несколько лет. Совестливый укол не застаёт себя ждать: и она могла видеть его путь становления собой, ступая рядом, а не узнавая о жизни Теодора через третьи лица в виде его брата или Трэйси. Она могла быть рядом с ним уже с того момента, но сбежала, струсив и не в силах пережить боль нескольких отказов, которые бы наверняка последовали после первой просьбы перестать его навещать.
[indent]— Как за тебя не волноваться, — оказываясь в его руках и довольно морща нос от поцелуя, ведьма не успокаивается до того момента, пока не находит удобное положение, чтобы выдать и Грэму тёплых объятий. Она молчит совсем недолго, хмыкнув на его шутку про рождественские подарки: она-то уж знает, для кого придётся подготовить специальную открытку самых плохо ведущих себя детей. После недолгого молчания, она всё же негромко зовёт волшебника: — Тео, — уложенная прежде на ключицу голова приподнимается, а Эва пытается найти взглядом его лицо во тьме спальной комнаты, — Я знаю, что я уже никогда не смогу ничего изменить, чтобы ни тебя, ни меня, не беспокоили кошмары и сожаления прошлого, но, — запнувшись, Эва всё же продолжает, — спасибо, что по итогу нашёл меня вновь, — она улыбается, — и никуда не отпустил.
[indent]Потому что пусть без школьных драм или или экзаменационной тревоги, в одном Теодор не был прав: не было никакой Эвы, уверенно шагающей в будущее. Опуская свою голову обратно, не обращая внимание на разлетевшиеся вокруг кудряшки, она закрывает глаза, довольно наскоро проваливаясь в сон.
[indent]Только рядом с Грэмом она чувствует себя куда более решительной и, что главное, счастливой.

[indent]Эвелин не опаздывает, к встречам относится с серьёзностью, приходя на лишние пять минут раньше, будто бы намеренно вынуждая людей потом высказывать слова извинения за долгое ожидание, однако, всё это делается лишь во благо спокойствию самой Гамильтон. Сколько бы ей лет не было, нервозное чувство возникает в ней при любых маломальских делах, что уж говорить о приглашении помочь с музыкальным альбом Мэйв и Теодора, когда она высказала пару предположений, что они могли бы добавить и каким образом разбавить музыкальные дорожки. Пусть она не думала, что таланты волшебницы могут потягаться с настоящими певцами и зажигалками сцены, однако и молчать, когда Грэм обсуждает с ней работу она не могла. А уровень удивления — и волнения — который появился в ней, смотря на счастливые лица мага, получившего какой-то нужный ему толчок в нужном направлении?
[indent]С пришедшими возможностями пришла и большая ответственность, однако обратной дороги не было. Вот и в этот раз она оказывается в студии, в которой друзья работали над своей музыкой, — благо не в первые, — приветливо улыбаясь Абернати, стараясь проглотить нервозный ком разговором о погоде и осведомляясь наполненностью желудка волшебницы: Гамильтон не смогла бы позволить себе прийти с пустыми руками. Конечно, первое, что у неё на уме — не объявился ли Теодор, однако и его сообщение, и отсутствие верхней одежды говорит только о том, что им придётся подождать третьего необходимого.
[indent]Эвелин едва заметно издаёт тихий вздох.
[indent]Нравилось ли это Мэйв в самом деле, как Тео сообщал Гамильтон время от времени? Совместный проект — это отличная идея, коллаборации всё больше и больше набирали обороты, а для самой женщины это была отличная возможность провести время с волшебником, не перетягивая одеяло от его действительно важных дел слишком сильно на себя. Не всегда, но словить крошечное чувство вины за то, что Теодор выбирает иногда её, а не свой отдых и сон — это святое. В конце концов, единственное, что она может в таком положении — это пытаться угомонить его в совместном отдыхе, искренне удивляясь, как он ещё держится с девизом: «Живи одним днём» — иначе это никак не назовёшь. Однако одно дело Теодор, его личное время, другое — вписывать себя в уравнение с его лучшей подругой, которая пусть и видела зарождение их отношений во время ярмарки, не похоже, что...
[indent]Оставалась в полном восторге от этого?
[indent]Впрочем, Эвелин не хотела зазря надумывать. Да, у неё были не беспочвенные предположения: не далее, как месяц назад один из ближайших людей Теодора заявил, что она чуть ли не раковая опухоль жизни Грэма. Казалось бы, отпусти и забудь? Однако несмотря на извинение неделями после, Гамильтон не могла избавиться от своего страха оказаться на очередном пути у кого-либо, кто уважает её вторую половинку достаточно сильно, чтобы озвучить свои опасения вслух Эвелин ещё раз. И, честно говоря, возможно окажись вместо Мэйв кто угодно, задумываться о таком дважды ей бы не пришлось. Но лучшая подруга, знающая его со школы, что осталась подле Теодора даже тогда, когда он максимально всех отрезал от себя да ещё и имеющая с ним общий бизнес?
[indent]— Думаю, что он совсем скоро уже придёт, — она мягко улыбается, — А пока подкрепись хотя бы немного: я уверена, пока мы сядем в ресторане и закажем себе поесть, каждый из нас подумает дважды о том, чтобы отъесть ногу другого, — Эва усмехается, кивая головой на небольшие закуски; она знает, что есть плотно перед пением — моветон, от этого и всегда захватывала что-то небольшое, но явно способное «заморить червячка».
[indent]Минуты растягиваются дольше, когда чувствует тревогу — это Эвелин знала с самого детства, но всё равно ничего не могла поделать с собой; с момента, когда Абернати шутливо напомнила Гамильтон, что та исчезла с горизонтов, как только ей была предоставлена возможность, находиться в обществе девушки стало менее приятно. Но это, конечно, не важно. Это шутка! Что не означает, что с вошедший с резкого раскрытия двери Теодор Грэм, оповещающий о своём опоздании, не позволяет британке, наконец, выдохнуть, напрягаясь вдвое меньше, чем минутами ранее. 
[indent]— Не переживай, — тут же сдаваясь сбегающим вниз от шеи к спине рою мурашек от его прикосновения, она шепчет встречное: — Привет, — мягко улыбнувшись. Однако блаженное чувство от встречи, кроткого поцелуя и родных черт пропадает в секунду, когда боковым зрением она видит Мэйв.
[indent]Гамильтон, не привыкшая проявлять любовь на публике, не сразу улавливает одну очевидную мысль в своей голове с момента, когда Теодор кружил над ними со своими извинениями. Если подумать, сама Эва никогда не говорила с девушкой о ней с Тео, полагаясь на одну логичную мысль: у неё есть лучший друг для этого. К тому же, если ещё раньше Гамильтон верила в секретность своей миссии не выглядеть как чересчур влюбленная дурочка, стоило её взгляду натолкнуться на Грэма, сейчас? Она не будет закидывать на него ногу в приличном обществе со всем видом показывая, что он — её, однако что может быть плохого от неприметного поцелуя в щёку, верно?
[indent]Ей не кажется, будто бы Мэйв реагирует так, словно бы она ни о чём не догадывалась и поднятое до небес волнение медленно спадает вниз, на свою привычную исходную точку, пытаясь найти под ногами почву. Ей ведь нравится работать с ребятами и ей стоит сконцентрироваться на этом, по крайней мере, до тех пор, пока они подпускают её к святому. К тому же, Эвелин не поспевает и за собой, и за поставленной перед задачей, словив только одну кочку, вновь покосившись на Абернати. Второе «Показалось?» проходит сквозь её сознание, но не задерживается надолго.
[indent]Эва только и успевает, что мягко улыбнуться Теодору, когда они находят друг друга взглядами: пусть не думает, что дуется на него из-за опоздания. Будто бы не понимает, почему так случилось? Зная Грэма — Вселенная попросила о помощи и он попросту не смог ей отказать в спасении мира; уж Гамильтон сможет подождать лишние двадцать минут ради такого.
[indent]Ведьма верила в те дни, когда всё шло чмыру под хвост. Вместе с этим, она верила и в людей-настроения, готовых сделать всё угодное, чтобы его поднять своему окружению, как и в тех, готовые его уничтожить. Интуиция подсказывала: сегодня, по какой-то причине, им не сработаться, — стоило послушать свои букмекерские привычки — но вера в лучшее, как и желание помочь как можно больше своим близким, не отпускало Гамильтон до последнего.
[indent]А зря.
[indent]Нота в очередной раз выпадает из общей мелодии, вынуждая и волшебницу резко остановится. Она молчит, смотрит то на одного, то на другого; ждёт, когда они продолжат, однако вместо этого Грэм делает то, что не стоит делать и предлагать людям в плохом настроении, по мнению Эвелин, даже из самых тёплых чувств заботы. Эвелин будто бы ударяет поддых вместе с предложением дать поработать им вдвоём и оставить всё на плечи новоиспечённой пары. Такие выборы нельзя давать или делать за других.
[indent]Гамильтон прикусывает губу и не зря: жгучее желание остановить Тео от сказанного останавливается только ещё более резким высказыванием Абернати. И прежде, чем Гамильтон успевает себя остановить, словно девятым валом чувство вины и ощущением сегодня как корень зла, захлёстывает её в то же самое мгновение.
[indent]— Мэйв, я... — какой смысл: её не будут слушать и в эту же самую секунду ведьма решает исключить себя из их компании как можно скорее; а следом она только и видит, как британец решает испариться следом. Неожиданно наполненное прежде музыкой, а секундами назад криком помещение наполняется самой что ни настоящей мертвой тишиной.
[indent]Это всё Эвелин. Снова. Сколько раз ей придётся подвергнуть Теодора к неприятным разговорам со своими близкими и друзьями, не вызывая в них чувства расстройства, злости и ненависти к самой Гамильтон из-за её существования рядом? Сколько ссор потребуется? Он ведь не общается со своим братом до сих пор, даже если Илай извинился перед самой женщиной, и то что происходит сейчас... Ведьма хмурится, осторожно поднимаясь с места. Она окидывает помещение взглядом и делает несколько медленных шагов в сторону. Всё лучше, чем находится здесь в одиночестве: Теодору может пригодится её поддержка и это то, на чём и концентрируется Гамильтон.
[indent]В конце концов, может быть глубина проблемы Мэйв Ли Абернати действительно упиралась лишь в плохое настроение на день, ревность к своему лучшему другу из-за отсутствия свободного времени на неё и беспокойство за то, что выход альбома должен произойти уже совсем скоро.
[indent]Только с Теодором ведьма стала мыслить оптимистичнее, добрее, легче. По отношению к себе, к людям вокруг, к ситуациям в мире. Он влиял на неё положительно во всех смыслах этого слова, но даже такие вещи не могут быть спасены полностью. Крик, исходящий от самых обиженных достиг и самой Эвы, вынуждая её остаться в тени этого разговора, не выходя на свет. Темноволосая так и стоит, прижавшись к холодной стене затылком, прикрыв глаза. Она не слышит финального аккорда, однако боль волшебницы, так долго поддерживающей Теодора, так долго стоящей с ним рядом, пронизывает её с головы до пят. Сколько времени Мэйв симпатизировала мужчине — можно было только гадать, но ослепленная собственным счастьем, Гамильтон так и не смогла разглядеть очевидного, даже находясь к ней так близко.
[indent]Ведьма проходит через распахнутую дверь, оставленную после их шумного побега, совсем тихо и останавливается на долю мгновения, смотря на растерянного впереди Грэма. Она поджимает губы, смотрит дальше — как испарилась — и осторожно двигается к нему. Ведьма ничего не говорит до момента, пока осторожно не перехватывает его ладонь своей, касаясь его рукой и с искренним беспокойством смотря наверх, в его лицо:
[indent]— Тео, — тихонько зовя мага, она сжимает его пальцы чуть сильнее. Она ещё раз смотрит туда, где она предполагала прежде стояла Мэйв и постояв так с ещё несколько секунд, произносит очевидное: — пойдём. Тебе... не думаю, что сейчас ты до неё достучишься, — разве она не была там? Не знает, что такое, когда выбирают не тебя? В случае с Гамильтон, по итогу он оказался рядом. И уже сейчас, в эту секунду, ведьма не сомневается: они обязательно помирятся. Они всегда находили дорогу друг к другу обратно, сколько она себя помнила.
[indent]Она позволяет ему постоять на улице столько, сколько он желает, не сразу ведя его обратно в студию. Эвелин делает нарочито медленно всё, всем своим видом показывая: он может помолчать и ему не нужно ничего объяснять и говорить, если он не хочет. Прикрывая за ними дверь, она, впрочем, не оставляет его наедине со своим личным пространством надолго. Волшебница обнимает его за плечи, пригладив волосы близ шеи. Каждый раз ей с тяжестью представляется, что она помогает ему чем-то; Теодора хочется обернуть в несколько слоёв пледов, дать всё то тепло мира, которое он заслуживает, а ей едва ли хватает роста, чтобы полноценно скрепить руки за его спиной.
[indent]— Тео, мне так жаль, — непроизвольно она отправляет сама себя в разговор месячной давности; ей хочется забрать всю ту боль и непонимание, которое он чувствует сейчас. Оставить его сидеть здесь, найти Мэйв и надавать ей по её тощей заднице до тех пор, пока она не передумает и не придёт извинится перед магом. В конце концов, ведьме вновь хочется метать и поднимать ладони за помощью к небесам, богам, Вселенной, чтобы те подсказали, что можно сделать, однако знает ответ: только ждать. — Мне так жаль, что это всё произошло сейчас. — Ей трудно сказать, имеет ли она ввиду сегодня как день, [float=right] [/float]когда Мэйв решила взорваться или день, когда им так нужно быть вместе именно сейчас — ситуация была скверной с любой из сторон. Только такой ссоры ведь волшебнику сейчас и не хватало в своей жизни. Тео, я... не хотела вставать между вами, — выпаливает она быстрее, чем успевает остановить себя, виновато опуская голову ниже.
[indent]Она снова чувствует совестливый укол, однако вместе с этим понимает, что разговор был совсем не о ней. Не о её чувствах или переживаниях, её проблемах, которые они могут решить потом. 
[indent]— Давай обсудим всё, если ты хочешь и тебе станет легче или помолчим, если это то, что тебе нужно, — несколько раз она проводит пальцем по его щеке, добавляя: — Конфликты случаются у всех, никто не идеален. Может быть, вы сможете обсудить это, когда эмоции немного улягутся. Чтобы между вами не происходило, я просто хочу помочь тебе почувствовать себя лучше.
[indent]Ведьма ищет его взгляд своим, прикладывая ладошку к его щеке. Уголки её губ дёргаются в попытках дать ему понять: она здесь. С ним. И как никогда ей хочется показать, чтобы он не попросил от неё сейчас — она сделает это для него, не задумываясь, если ему нужна поддержка.

Подпись автора

— every great love starts with a great story —